Fuck That

Кларк ходит по квартире словно дикая кошка, только что пойманная в клетку. Прошел час с момента, как ушел Джо. И за это время она получила сообщение от Саманты, которое могло быть её сделать счастливой настолько, что она бы взорвалась от этого. Но сейчас она хочет взорваться лишь от злости. И она понятия не имеет, как избавиться от этого. От всего этого ей хочется орать на всю квартиру. Она ненавидит семью Лексы. Ненавидит её мужа, которого руки чешутся избить. Ненавидит Лексу. Ненавидит себя за то, что полюбила именно её. Ненавидит. Ненавидит всё это! И как неудачно, что домофон звонит именно сейчас. Как неудачно для Лексы. Кларк подлетает к нему и открывает дверь подъезда. Она распахивает дверь квартиры. Она ждет, когда лифт поднимется. Её грудная клетка высоко поднимается. Её пальцы что есть силы сжимают дверной косяк. Её нога дергается, постукивая по ламинату в прихожей. Лекса выходит из-за угла и вдруг замирает, когда видит её. Лицо Лексы раскрасневшееся, будто она не на лифте ехала, а поднималась пешком. На этаж десятый. На ней белоснежная рубашка, галстук и жилет. — Иди сюда, — выплевывает Кларк. Ей глубоко насрать на то, что подумает Лекса о её настроении. Ей глубоко насрать, даже если Лексу это собьёт с толку или напугает. Она ненавидит. Ненавидит все, что её окружает. И она безумно любит девушку, которая уверенным шагом идет к ней. И Кларк удивляется лишь секунду, когда Лекса скалится, подходя к ней. Кларк хватает её за галстук и тянет в квартиру, она захлопывает дверь с такой силой, что это слышит, наверное, весь дом. Она толкает Лексу в стену с такой силой, что слышит громкий, но глухой удар. Кларк набрасывается на её губы, не встречая абсолютно никакого сопротивления. Наоборот — Лекса тоже начинает целовать её в неистовом ритме. Вся кожа Кларк горит. Она пытается сорвать галстук, который никак не хочет поддаваться. И она рычит в рот Лексе, которая наваливается, чтобы углубить и без того невероятно глубокий поцелуй. Кларк снова вбивает её в стену. Лекса помогает ей с галстуком. Кларк пытается расстегивать рубашку секунды три, а потом просто резко дергает в разные стороны. Лекса кусает её за губу, от чего Кларк шипит ей в рот. Это очень больно, и Кларк кусает её в ответ, возвращая ей это. Лекса сжимает шею Кларк, толкаясь всем телом в нее, второй рукой она сжимает её плечо, впиваясь в кожу ногтями. Кларк ощущает новую волну жгучей злости, которая доходит до горла и вырывается со словом: «Блять». И Лекса опускает обе руки, хватает её за талию и разворачивает так резко, что Кларк не успевает сообразить. Лекса вбивает Кларк в стену и тут же прижимает всем своим телом, не оставляя и шанса вырваться. Ярость начинает бурлить в теле Кларк. Огонь добрался до головы, и весь мозг горит, Кларк ничего не соображает. Она просто сгорает под яростными атаками губ Лексы, под её ногтями, которые, не жалея её, впиваются в её шею и бока. Лекса начинает дергать домашние шорты Кларк вниз, и Кларк откидывает голову назад, разражаясь каким-то нечеловеческим рычанием. И все же Кларк помогает Лексе раздеть себя. Их движения, по отношению к одежде друг друга, рваные, резкие и хаотичные. Кларк теребит рубашку, пытаясь сорвать её с плеч Лексы. Кларк стоит абсолютно голая, а Лекса снова прибивает её к стене с такой силой, что дух вышибает. И Кларк задумывается лишь на мгновение о двух вещах. Первое — Лекса в ярости, так же, как и она сама. И Лексу совершенно сейчас не заботят её проблемы с телесным контактом. И Кларк настолько переполнена всем этим, что у нее в теле не остается места для чего-либо другого. Это, пожалуй, самое лучшее, что случилось с ней за день. Чувствовать на своем теле Лексу, её руки, её пальцы, её ногти. И Кларк задыхается ей в рот от всего этого. И ей этого мало. Кларк хватает Лексу за волосы и оттягивает от себя, тут же замечая, как та скалится. — Выеби меня, Лекса, — это не то, что Кларк ожидала услышать от себя, когда что-то рвалось из нее. Но она удивлена своему собственному звучанию. Ей незнаком её собственный голос. Лекса хватает её за шею, и Кларк с судорогой в теле встречает подобную грубость. Она хочет её вернуть и сжимает в руке волосы Лексы. — Трахни меня… Трахни, — задыхаясь, повторяет Кларк. — Лекса… Лекса, Лекса, — хрипло шепчет Кларк её имя, пока оно окончательно не проваливается обратно в горло под нажимом руки. — Чёрт возьми, какая ты мокрая, — с придыханием шипит Лекса ей в открытый рот. — Заткнись, — рычит Кларк. — Сделай это, Лекса. Ну же. Чёртова трусиха, — и это точно не то, что хотела сказать Кларк. И это абсолютно не то, что Лекса бы ожидала услышать. Лекса врывается в Кларк так резко и грубо, что Кларк кричит. И это больно. И это … Это… Она хочет просить еще. Она хочет. Но вместо этого она, задыхаясь, стонет, запрокинув голову к потолку. Кларк поднимает ногу, обхватывая ей Лексу, и та встает так, чтобы она не упала. И Кларк знает, что это неудобно: она знает, но не хочет прерываться ни на секунду. Она хочет пальцы Лексы в себе. И чтобы та больше не отстранялась от нее ни на секунду. Нигде. Чтобы она продолжала. Продолжала, пока Кларк не задохнется от всего этого. И Лекса трахает её. Их рты напротив друг друга. И Кларк глотает громкий стон Лексы, когда насаживается на её пальцы. Еще и еще. И вдруг пальцы Лексы пропадают. Кларк, протестуя, кусает её за нижнюю губу, и Лекса целует её, крепче прижимая к себе двумя руками. Она дергает Кларк на себя, и Кларк понимает, что Лекса её ведет куда-то. По дороге к комнате они собирают телами все стены и косяки. И Лексе это простительно, а в мутном разуме Кларк уже нет места для размышлений о планировке квартиры. Поэтому ей было бы похуй, даже если бы они подошли к окну и выпали оттуда. Она просто хочет, чтобы Лекса целовала её и не отпускала. Лекса толкает её на кровать и тут же ложится сверху. Она замирает, нависая над Кларк. Её глаза… взгляд какой-то безумный. И она смотрит на Кларк, пока та дышит так, будто пытается забрать в легкие весь воздух из комнаты. — Лекса, — шепчет Кларк, — Лекса, — повторяет она и тянется, чтобы поцеловать. И Лекса забирает её руку, которая легла на щеку. Она забирает и вторую руку, и, обхватывая их запястья пальцами, тянет вверх, фиксируя над головой. Кларк позволяет ей это делать. И она уже не чувствует ярости, лишь возбуждение. Кларк… необъяснимо возбуждена. У нее сводит низ живота. У нее сводит все, и она напрягает тело, чтобы хоть на грамм избавиться от этого невыносимого состояния, с которым Лекса пока ничего не делает. Кларк извивается под ней, а Лекса смотрит. Лекса резко вдыхает и проникает в Кларк, которая даже не догадывалась все это время, где именно была рука, которой она не касалась её там. И Кларк не была готова. И Лекса делает это резко и до упора. И она смотрит на Кларк. Кларк бегает взглядом по зеленым глазам. Она замечает, как взгляд Лексы смягчается, будто сходит пелена. И Кларк понятия не имеет, откуда в Лексе это, ведь злилась она сама. Это она должна быть злая, а не Лекса. И Кларк внимательно следит за действиями Лексы. — Не останавливайся, — просит Кларк, потому что ей вдруг кажется, что Лекса приходит в себя. Ей кажется, что та сейчас остановится. Ей кажется… И Боже, нет. Кларк не переживет этого. Лекса лежит на ней, её пальцы в ней, а её губы так близко. И Кларк не переживет, если потеряет сейчас это, и — ужас — это больше не вернется. — Прошу тебя, — повторяет она. Лекса облизывает губы, и Кларк видит, как она тяжело сглатывает. — Я здесь, — шепчет Лекса, опускаясь, чтобы поцеловать Кларк. — Я здесь, — повторяет она ей в губы. Кларк освобождает руки. Опуская их, она хватает Лексу за ягодицы и прижимает к себе, подаваясь бёдрами наверх. Она проделывает это снова, но уже требовательней, и Лекса издает удивленный стон, и он посылает разряд тока прямо через Кларк. Лекса начинает двигать пальцами, а Кларк бедрами, устанавливая ритм, и Лекса стонет низко и глубоко. Кларк оставляет одну руку на её заднице, сжимая её. Подталкивая её, потому что Лекса двигается всем телом, сопровождая толчки рукой. И Кларк обхватывает её шею и тянет на себя. Она будет целовать Лексу столько, сколько это будет возможно. Лекса делает что-то своими пальцами, и это посылает импульс через низ живота аж до горла, и Кларк хрипло вскрикивает. Лекса повторяет это. И боже мой, если бы Кларк и захотела сделать себя в этот момент тише, то очень быстро поняла бы, что это не в её силах. Лекса двигает пальцами еще и еще, а Кларк с хриплыми громкими стонами умирает под ней. Лекса отстраняется, она опускается ниже, и Кларк хочет её вернуть, но вдруг понимает, что она делает так, потому что для её пальцев это будет более удобно. И… Кларк кричит, тут же закрывая свой рот рукой. Она откидывает голову назад. Она мычит себе в руку, пока Лекса делает нечто невообразимое внутри нее. Вторая рука Лексы прижимает Кларк к кровати, и она совершенно стопроцентно теряет контроль над своими звуками и над своим телом, которое выгибается, будто Лекса не ебет её, а проводит обряд экзорцизма. И Кларк неловко лишь секунду от самой себя. А потом она секунду злится, когда, опуская взгляд, видит улыбку Лексы. О, Лекса счастлива наблюдать это. И она перестает двигаться внутри нее. — Ты великолепна, — шепчет Лекса. — Продолжай, боже, — Кларк умоляет её через эти ничтожные слова. Нет слов, чтобы выразить то, как сильно Кларк этого хочет. — Лекса, умоляю тебя… Ладно, есть. И Лекса продолжает. И Кларк уже абсолютно плевать на то, что она буквально кричит на всю квартиру. Ей плевать и на то, что её тело, оказывается, может испытывать больше, чем даже пару минут назад. И она хватается руками за простынь, за Лексу, за подушки, за свой рот. И боже мой, как же она громко кончает. Кларк кончает так громко, что когда безумная дрожь тела отступает, то, опуская взгляд, она видит совершенно абсолютно охуевшее и ошеломленное выражение лица Лексы. Кларк отворачивается, зарывая свое потное и горящее лицо в подушку. Кларк лежит лицом в подушке достаточно долго. Её дыхание уже выровнялось, а разум прояснился. Ей кажется, что теперь она снова почувствует хоть часть того, что было до того, как Лекса пришла. Но нет. Ничего такого нет. Лишь полное опустошение. Оно скорее приятное, чем нет. Она знает, что Лекса лежит рядом. Она знает, потому что пальцы той гладят её предплечье. Гладили все это время. Кларк поворачивается, укладываясь на спину. Она мгновение — лишь короткое мгновение — смотрит на Лексу, которая лежит на боку, подперев голову. И Лекса смотрит на нее, пока её пальцы продолжают вырисовывать линии — только теперь на животе Кларк. — Кларк, — тихо начинает Лекса. И что-то вибрирует в груди Кларк от звучания её имени. Кларк поворачивает голову в сторону Лексы, смело встречаясь с её глазами. — Как прошел твой день? — спрашивает Лекса, и Кларк, блять, понимает, что это совсем не то, что та на самом деле хотела сказать. Во взгляде её есть что-то. Что-то, чего раньше не было после секса. А тем более такого. Может, все дело в бровях? Да… В её сведенных к переносице бровях. — Прекрасно. Встретилась с подругами, повеселилась. Отмечали перемены в моей жизни. Ну, я тебе говорила. Закупила разной аппаратуры, чтобы сделать здесь студию. Потом пришел твой муж, наговорил мне разного дерьма, я ему испортила рубашку. Потом пришло сообщение от Саманты. Она сказала, что её лейблу понравилась запись, которую я прислала. Она дала им послушать. И им понравилось. И это пока не обещание, но они мной заинтересованы и хотят встречи. Так что… А потом пришла ты и выебала меня. Хотя в моих планах было выебать тебя. А как прошел твой день?