Тает в озябшее утро Тайным посланием сон. Кто и зачем всё запутал? Кто же теперь разберёт...
Я проклинаю людей, которые не додумались смастерить хоть какую-то переправу! Озябшие, промокшие насквозь, мы ели выбрались из течения. Вытянув сумку из реки, я обессиленно рухнула на землю. Одежда впитала воду и неприятно облепила тело. Хлюпающие шаги за спиной остановились возле меня. — Отвратительный план, Хофферсон! — охрипшим голосом проговорила Зоя и плюхнулась рядом. С её волос тоненькими струйками стекала вода. Обозлённая на мир подруга рваными движениями развязала шнурок и вытряхнула из своей сумки все вещи. Печальная картина. Тёплые вещи взбухли и стали похожи на кашу. Ослабленные руки с трудом расплетали мокрый ком. С половиной припасённых продуктов нам пришлось проститься. Морозный ветер подул в спину. Поёжившись, я оглянулась. Солнце спряталось за горизонт, минуты сменили часы. До кромешной темноты осталось мало времени. Окоченевшие пальцы ослабили шнуровку на сапогах и стянули обувь с обездвиженных ног. Новая кожаная обувка нахлебалась воды с водорослями и мелкими камешками, которые всю переправу кололи ступни. Закончив возню с обувью, через силу я заставила себя встать. Волоча по земле сумку, ноги ели передвигались. Зоя шагала следом, бурча под нос проклятия. Переход через не слабое течение отняла много сил. Не дойдя до середины речки, мои ноги повязли в песчаной яме. И, не удержав равновесия, тело камнем плюхнулось в воду. Подруга обернулась на всплеск и запнулась о подводный булыжник. Побег оказался не так лёгок. Но в тёмном закутке души я не могла не ликовать. Получилось! Да, кое что пошло не так, но мы здесь, на другом конце реки, разделяющей территорию Плутающих троп Раока и Пустые земли. Запинаясь о витиеватые корни деревьев под прошлогодней листвой, пробираясь через густые кустовые заросли, глаза искали подходящее место для привала. Отойти от реки на приличное расстояние и расположится на скрытой поляне под карликовыми деревьями было бы самым лучшим концом сегодняшнего пути. Но с каждым шагом ноющая усталость во всём теле молила упасть под любое дерево. С Зоей разговор не вязался. Зубами постукивая от холода и потирая ушибленный локоть через мокрую ткань, уставшим взором оглядываюсь по сторонам. Мы прислушивались к тишине, не желая встречи с блудящими — людьми, что скитаются по лесу и обворовывают путников. Уставшие путники для них отличный улов. Поляну для ночлега нашли с последними певчими. Небо потемнело и лес погрузился в непроглядный мрак. Укромное место напоминало медвежью берлогу. Земля застелена пушистым мхом и мелкими пучками подорожника. Пышные кусты отгородили небольшую поляну от посторонних глаз, а ветви деревьев, будто крыша, склонились от тяжести листвы и укрыли от проливных дождей и игристых солнечных лучей укромное местечко. Пробравшись через заросли папоротника, мы взялись за обустройство территории на ночлег. Зоя в спешке набирала хворост и складывала горкой в самом центе поляны. Все мокрые вещи я аккуратно развешала на ветви, выложила остатки еды на опустевший мешок и принялась собирать камни для обкладки костра. Разметив место будущего очага тепла и света, Торстон принесла последнюю охапку на запас и, усевшись перед хворостом, приготовилась выбивать искру. Наверное, я закоченела бы в первую же ночь. Чтобы ловко выбивать огненную пыль требуются месяцы тренировок. По словам Тинда, папиного друга, мне и меч не удержать, не то что в походы ходить. И как сладка была бы весть о том, что старина Тинд Лейк поседел от рассказа о хрупкой дочери Афрена, заночевавшей в Пустых землях. Но по воле богов мне остаётся только тешится мимолётными представлениями как это будет. Треск коры и слабый свет отпугнул темноту в укрытии. Мне удалось уловить лёгкую улыбку Зои, от которой не смогла сдержать облегчённого вздоха. Маленький язычок пламени затрепетал и приклонился к земле. Суровый взгляд Торстон тут же впился в меня как колючка терновника. Я, понимающе, сжала губы и осторожно присела к растущему огоньку. Морозный ветер дул в спины, норовясь затушить наш очаг. Я протянула замёрзшие ладони к пламени, укрывая и заодно греясь. Мои движения повторила Зоя, издав короткий смешок. — Чтобы я без тебя делала, — почему-то шепотом проговорила я. Огонь неспеша переместился с коры на ветку, излучая ещё больше света. — Околела б от холода, — съязвила Торстон, но это была чистая правда. Мне удалось предугадать лишь половину возможных преград в путешествии. И я безмерно рада, что сейчас меня окружает не только чужой лес и жуткие твари за кустами, но и близкий человек. Жар от огненных язычков жалил ладони, приказывая отстранится на безопасное расстояние. Пока сохла сменная одежда мы приготовили спальное место: расчистили от колючих веток, собрали сухие опавшие листья, смягчили ими землю для будущей лежанки и набили мешки, сделав из них сродне подушки. — Недооцениваешь мои возможности? — покосилась я с хитрым прищуром на подругу. — Указываю на твой уставший вид, — Зоя подбросила в огонь веток потолще и пошерудила палкой маленькие угольки. — Поверь, ты выглядишь так же прекрасно, — покрасовавшись перед подругой, крутанулась вокруг своей оси и под раззадоренный смешок пошла проверять одежду. Дым от костра заплетался в ветвях и был не так заметен снаружи укрытия, тепло разлилось на всю скрытую полянку. Думаю, если бы Защитники нашли это место, здесь поместилось бы человек восемь. Прощупав штаны и рубашки, стягиваю их с веток и подаю высохший комплект подруге. Она благодарно кивнула, и я отхожу в дальний угол переодеваться. От ткани пахнет дымом костра, сыростью реки и ночным ветром. Подвязав рубаху шнуром, вытянутым и плаща, натянула длинные носки из овечьей шерсти, поверх с неохотой влезла в подсохшие у коста сапоги. — Ложись, я сменю через пару часов, — успела ухватить с мшистого камня флягу с водой и взять в дорогу румяное яблоко, пока Зоя задумчиво наблюдала за пламенем. Пальцы пробежались по луку, но взгляд остановился на мече. На нём выбор и остановился. — И... Ты могла бы остаться, — остановившись у выхода, я оглянулась на подругу, — Рядом с семьёй, не рискуя жизнью. Зоя морщится, сучок в её руках хрустит и улетает в огонь. Встречаюсь с её хмурым взглядом, в бледно-голубых глазах отражается рыжее пламя. Торстон оглядывает меня с ног до головы, примечая оружие, и со вздохом тяжесть молчания оседает. — Ты и есть моя семья, Астрид, — Зоя по доброму улыбнулась, вновь поворачиваясь к костру, — Я не хочу сидеть в четырёх стенах у камина в неведении и видеть сны, как тебя загрызают волки или насилуют Прочи — Я не такая слабачка, — притворно насупившись, поставила руки на бока и гордо задрала подбородок. Но уголки губ всё же исказились в благодарности. — Знаю. Но откуда тебе может быть известно какие планы на тебя у лесных богов? Ни одному смертному не дано видеть своей судьбы. Упоминания о предначертанной жизни дразнили непокорность. Не верю в глупые наречения старших. Они придуманы для непослушных детишек, чтобы усмирять и тренировать подчинение. — В словах лишь горечь правды, в которую мы так хотим верить, но в мыслях буйство желания. Судьба меняется покуда цель впереди. — Так иди к ней, — бросила в ответ Торстон и накинула на плечи плащ, кутаясь в него. Перед Зоей я не боялась высказать всё, что думаю. Ни разу не промелькнуло на её лице осуждение моих слов, лишь понимание и поддержка. Но от брошенной фразы кольнуло в груди. Тепло веры остыло, слова будто ледышки брошены в лицо. Резкая смена настроения подруги насторожило. Помявшись у входа в укрытие, я оставила Зою, выскользнув в темноту. Решаю не плутать в незнакомой глуши, нарушая ночной покой, а следить за территорией у привала. Сухие сучья и пустые шишки хрустят под подошвой, жухлая трава цепляется за сапоги, сбивая шаг. Я неторопливо обхаживаю и изучаю местность, примечая рубцы на коре вяза. Пальцем провела по ране дерева, предполагая, чья метка. Это мог быть как олень, точивший рога, так и прочи, блудящие в тихих краях свободной земли. Последних встретить не хотелось больше всего. Шанс наткнуться на одиночку невелик. По рассказам отца, они рыскают в Пустых землях группами по 5 — 7 человек, но прочи делятся на три типа. Сопы — самые безопасные, вреда от них никакого. Обычные странствующие люди из королевства Копран. Но вот кого стоит опасаться, так это Вахи и Краи. Первые — наёмные работорговцы, вылавливающие людей на Пустых землях. А Краи, так же их называют Перебеги, чем-то похожи на жителей Раока. Такие же бандиты, воры и убийцы, но из королевства Копран, не создают своих поселений и враждуют друг с другом. Как их различать ни отец, ни другие Защитники так и не рассказали. Да и я расспрашивать не стала. «Не пристало девице нос совать в дела мужчин» — всплыла фраза отца, от которой тут же поморщилась. Откусив яблоко в последний раз, я выкинула огрызок в траву и побрела в обратную сторону. Веки тяжелели, глаза слипались, а ноги чаще спотыкались о корни зелёных великанов. Но я упорно охраняю сон подруги и жду, когда тонкий месяц пройдёт половину небесного свода и на смену придут мои минуты на отдых.❊ ⋅ ⋆ ⋅ ᚢ ᛏ ᚱ ᛟ ⋅ ⋆ ⋅ ❊
Даже сквозь пелену сна я ощущаю боль ноющих мышц от пройденной дороги и слабость тела, которое не в силах перевернуться на другой бок. Мне хотелось погрузиться в темноту небытия, отторгнуть ненужные чувства и ощущения из мира живых. Но лишь к концу ночи удалось отпустить рассудок и окунуться в сказку грёз. Острое ощущение ледяной воды, в которую я падаю. Непроглядная тьма. Пытаюсь всплыть, но неведомая сила утягивает меня на глубину. Паника пощечиной бьёт по самоуверенному повиновению. Барахтаясь, я чувствую, как вода давит на уши, заливается в нос, рот, пробирается в лёгкие и душит изнутри. По ногам скользят водоросли, переплетаются, стискивают лодыжки и тяжелеют. Речная зелень на глазах меняет форму и вместо гибких растений меня по рукам и ногам сковывают стальные кандалы. Барахтаясь в темноте, я чувствую под собой песок и мелкую россыпь камней. Водоросли ласкающе поглаживают кожу щёк. Чем дольше я смотрю на блеклое солнце из под водной пелены, тем тяжелее становятся оковы, и глубже они утягивают на дно свою жертву. Вижу, как последние пузырьки воздуха вырываются из немого крика, жжение в груди перерастает в разъярённый пожар и тело бьётся в последних конвульсиях, трепеща перед своей смертью. Я просыпаюсь в холодном поту. Приглушая рваные вздохи ладонью, опасливо озираюсь по сторонам. Огонь почти погас, Зои в укрытии не было. Тыльной стороной ладони вытираю со лба бусины пота и ёжусь от северного ветра, просочившегося сквозь плетёные ветви кустов. Ночной кошмар никогда не был так реален. Трясущиеся руки схватились за голову и до лёгкой боли оттянули волосы в попытке отвлечь напуганный разум. Над головой между мшистыми ветвями зачирикала маленькая серая птичка и тут же улетела, почуяв опасность. Я неохотно встала с самодельной лежанки, укутавшись в плащ. Лисий мех привычно покалывал и щекотал кожу. По утренней традиции распустила волосы, вычесала деревянным гребнем маленькие веточки с сухой травой и по новой заплела косу. Костёр давно потух. Засиживаться на одном месте было неразумно, поэтому наскоро вытряхнула листву из мешков, собрала вещи и успела перекусить вяленым мясом до прихода Зои. Мы тщательно прибрали место привала, придали ему прежний вид, будто и не ступали ноги путников по этой земле, и спешно двинулись дальше. Второй день пути не был так тяжек. По неизведанной тропе нам встретился ручей, мы пополнили свой водный запас, перекусили лесными ягодами и долго представляли какая жизнь ждёт нас в Олуке. Солнце нагнало нас довольно быстро и подмигивало светлым макушкам из щёлок лиственного ковра. Ближе к полудню мы вновь устроили привал, но лишь для отдыха. Дорожные сумки остались нетронуты. Я отклонилась на ствол сосны и прикрыла глаза. Сквозь дремоту звуки природы стали ярче: шуршание крон, поскрипывание деревьев, стук дятла, пение птиц и крики их малышей, ели слышимый шёпот заученной песни со стороны Зои, свистящий ветерок, тяжёлые шаги. Распахнулись глаза, я подскочила с места, схватившись за попавший под руку меч. Торстон удивлённо поднялась с земли и притихла. Острие оружия было направлено на двух взрослых людей: мужчину и женщину. Вытянула Зоя стрелу из колчана, лук подняла и тетиву натянула. Остановились путники иноземные, завидев нас. Мужчина завёл женщину за спину свою широкую и руки поднял. — Не беспокойтесь. Мы не Блудящие, — с опаской протянул он, пряча от возможной атаки спутницу. Я хмуро осмотрела их с ног до головы. Оружие было только у морщинистого мужчины, ржавый топорик на поясе. Одежда на путниках была самая простая, без нитей золотых и узоров витиеватых, в местах порванная и дырчатая. Они выжидающе стояли на месте, боясь шагнуть в сторону. Зоя не опускала лук, держала пару на прицеле. — Откуда вы? — я опустила меч, позволяя окаменевшим людям на секунду вздохнуть с облегчением, но стрела Торстон всё же метилась в грудь чужаку. — Мы… — густые брови его встретились, на лице мелькала смесь разных эмоций, — Я совершил ошибку. Большую. Моей семье пришлось бежать от казни. Ох, как же я виноват! — запричитал мужчина, хватаясь за волосы и постоянно оглядываясь назад. Я недоумённо покосилась на подругу. Та лишь пожала плечами. Ко мне пришла мысль, что бегут путники из Олука, но чистая цепь догадок оборвалась. Лицо моё исказилось в отвращении. Все, кто когда-либо покидал края королевства из-за своих ошибок, направлялись в Раоко. Изменщик. — За что? — мой голос не излучал нежности и тепла. Я заглянула мужчине за спину. Их было не двое. Мужчина обернулся, потупил взгляд на свою маленькую дочь на руках жены и тяжело вздохнул. Девочка прижималась к матери, страшась нас, и цеплялась крохотными ручонками за её шею. На душе стало тяжело. — Я делал это ради них, — отчаянно оправдывал он свой поступок. Хотя, одним богам известно сколько законов нарушил. — Он не отдал собранный земельный налог. Торар — сборный казначей из Лита. — В разговор влился уставший голос женщины. Защищая мужа, её рука коснулась плеча главы семьи в немой поддержке. — Был им, — печально поправил жену мужчина, накрывая хрупкую ладонь своей. Ребёнок завозился в руках матери, вертел головой по сторонам так, что овечья шаль спала с её головы и коричневые волосы разлетелись по плечам. — Мама, а когда мы уже придём в Ралоко? — по-детски глупо спросила она. — Скоро, малышка, скоро. — Женщина успокаивающе гладила своё дитя, прижимала к себе и кутала в тёплый мех, пряча от сырости леса. Зоя опустила лук. Не отрывая взгляда от ребёнка, Торстон смягчилась. На лице промелькнула тень сочувствия к маленькой беззащитной душе, ещё не понимающей жестокость мира. — Идите прямо. На берегу реки вас будут ждать Защитники Раока. — Голос Зои звучал твёрдо. Придавив своё удивление, я спрятала с детских глаз меч в ножны, не сказав больше ни слова. Беглые путники переглянулись. На их лицах отразились облегчение и мимолётная радость. Жалкие. Темноволосый мужчина в спешке осторожно подтолкнул жену вперёд, сам же, следуя за ней, повернулся к нам с кривой улыбкой, излучающей надежду. Глупо. — Благодарю. От всей души! Трус. С желанием скрыть презрение, я отвернулась к месту своего отдыха и подняла с земли вещи. Пора продолжить путь. Желать удачи опьянённому жадностью не собираюсь. Глава семьи крепче сжал лямку сумки, почесал отросшую бороду и нагнал супругу с успокаивающими словами. — Да защитит вас свободная богиня от справедливости неверных, — поблагодарила она на последок. Я поражённо замерла. Обернувшись на голос, уставилась на женщину с немым вопросом. Откуда она могла знать нашу богиню? В горле пересохло, но через силу я продолжила старинную «молитву грешных», придуманную ещё со времён первых поселенцев Раока: — И покарает всех богов земных за деяния судные. Женщина слабо улыбнулась, согнулась в благодарном поклоне и вся семья отправилась в Раока по нашим не остывшим следам. Я мрачно пробубнила под нос грязную брань и с угрюмым настроением поплелась вперёд, не дожидаясь Торстон. Что толку от глупых слов старой присказки, если ничего не изменится. — Девочку жалко, — проговорила Зоя. Я обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на уходящих людей. Малышка на руках у матери перехватила мой взгляд и скромно помахала мне ручонкой. Внутри всё сжалось. В Раока она вырастет, но свободной не будет. Её родители обретут покой и размеренную жизнь, но для ребёнка, попавшего в суровый край отбросов, это будет сродне пытке. Печальное будущее невинного дитя… По коже пробежали щиплющие мурашки. Заставив себя отвернутся, я неохотно продолжила путь. В груди зародилось странное желания забрать ребёнка у родителей и не дать ей ступить в трясину гниющих душ. Но не могла. От беспомощности мутило сильнее. — Если не глупа, сбежит, — пробормотала слух свою мысль, на что Зоя печально хмыкнула. — Давно в Раока не прибывали беглые, — заметила Торстон, перешагивая поваленное дерево. — Попасть на Олук не так сложно. Труднее сбежать оттуда, — Зоя насупленно посмотрела на меня, молча выжидая продолжения, — Прошло чуть больше года, они — первые прибывшие за это время. Но, думаю, и последние. Отец постоянно твердил о Странниках, верных псах Олука, которые отлавливают беглецов. Мне не хотелось думать о встрече с отрядом Странников. Каждая стычка приносила Защитникам лишь большие потери. Группа отца, состоящая из двадцати человек, весной этого года вернулась с ужасающими новостями. Вернулись только четверо. Остальные были или убиты, или же отведены на неминуемую казнь. В светлом закутке понимания я осознаю, что все эти люди заслужили свою смерть, но страдают теперь не они, а их семьи, оставшиеся без главы рода. За размышлениями я не заметила, как быстро закат сменил полдень. Этот день выдался не таким тяжёлым для тела, его мишенью стала душа, из которой я всю дорогу вытаскивала тонкие иглы, только бы забыть эту встречу.