***
— Сильно влетело? Удобно развалившись на кровати подруги, Хару с нескрываемым волнением в голосе обратился к девушке, которая причесывала отросшие волосы у зеркала, собираясь отправиться на встречу. После того, как её друзья ушли с полигона, Такума почти сразу приступил к тренировке. Не став с ней разговаривать, мужчина сразу начал нападать. Эта тренировка была очень «жаркой». Вчера ей пришлось восстанавливаться в перерыве на поле, а после снова опустошить чакру до дна, пока её учитель уже глубокой ночью не решил, что хватит. Пока он нёс её домой, они поговорили. Признаться, Сакура волновалась, что он злится на неё, раз даже не обсудил увиденное до того, как начать занятие. Но по дороге домой поняла, что волновалась зря. Его и правда кое-что беспокоило, но это были не её друзья. А она сама. Он видел, как она пропустила через себя Райкири. Это была сильная техника, аналогов которой они не применяли на тренировках уже какое-то время. Вполне естественно, что Такуму беспокоило, насколько без последствий для неё прошёл этот удар. Но после увиденного он понял, что пришло время наращивать темп. Вчера Такума направлял в неё один из сильнейших своих ударов, чтобы она перенаправила их. Вот поэтому тренировка и закончилась сломанной ногой, которую предстояло залечить за ночь. Вернувшись к реальности, Харуно помахала головой, давая понять, что всё нормально и беспокоиться не о чем. Закончив со сборами, она снова заметила, что рукой непроизвольно стала выводить очертания цветка на блокноте, что всегда лежит у зеркала. — Как вчера погуляла с Какаши? — Нормально, — нервно ответила она. В голове сразу всплыл образ Хатаке и его невероятно близкого к ней лица. А после — момент, когда она сидела на нём сразу по окончанию боя. Заметив, как краснеет её лицо, Хару приподнялся с кровати и подсел ближе к ней. — Харуно? — заглядывая в её глаза снизу вверх, проявляя большую заинтересованность, сказал он. Она ниже опустила голову, чтобы скрыть румянец. — Надо же, мне казалось, что у тебя с ним были рабочие отношения. — Что ты такое несёшь! — широко распахнув глаза, она резко выпрямилась и огрызнулась на друга, который от удивления слегка попятился назад. — Он просто мой бывший сенсей. — Ха, постарайся быть более убедительной, вредина, когда спросит Такума. Я не имею ничего против, но не забывай, что мы здесь на миссии, и ему это может не понравиться. Встав с кровати, он ободрительно коснулся её плеча, а после покинул комнату, напоминая, что у них планёрка. Сакура же осталась сидеть у зеркала, пристыженная своей реакцией на вопрос друга. За плотиной разгулялась буря. Когда она думала о нём, вода начинала вскипать, и капли, которые выплёскивались за высокий край, с громким звуком испарялись. Если так продолжится, она проиграет, а что последует за проигрышем — она не знала. Меньше чем через неделю, ей предстояло проникнуть в сверхсекретные архивы Сенджу, а её будоражит мысль о её сенсее. Её волнует совершенно не то, что должно волновать. Она ругала себя за мысли, что посещают её голову. Что она думает не о миссии или просто о том, как рада вернуться, она думает о конкретном человеке. Хару был прав, Такума бы не обрадовался, узнай он, что Харуно так сильно сбивается с пути. Она была ему многим обязана. Он выучил её, сделал то, что не смогли сделать ни Цунаде, ни Какаши из-за того, что сильно пеклись о ней. Он научил её не бояться боли, преодолевать страх, становиться сильнее себя прежней. И сейчас она может вернуть ему долг, выполнив задание. А значит, она должна взять в себя в руки и как можно скорее закончить работу, а уже потом думать об остальном. Решив, что сегодня, встретившись с Какаши, она не утратит концентрацию, Сакура направилась вниз к остальным. За трапезой товарищи как всегда делились актуальной информацией. Хару, с его удивительными розыскными способностями удалось узнать, что в Конохе напали на горожан. Не удалось установить нападавшего, но жители пострадали от отравления. Выжить никому не удалось. Миура, не отрывая синих глаз от чашки чая, сообщил, что на следующей неделе Хьюга презентуют новинку продукта, что заменит солдатские пилюли, и что их пригласили на эту встречу. Сакура отчиталась о том, как проходят её встречи с Хатаке, припоминая при этом слова Хару быть более убедительной. Также команда договорилась о шагах, которые каждый предпримет в рамках вылазки в архив. План состоял в том, чтобы Хару телепортировал их троих к точке выхода и, используя технику родства тени, спрятал их от глаз, а Рейджи укрыл их чакру от АНБУ, которые всегда находятся на территории. Оставалась одна проблема: так как вылазку можно было осуществить только днём, тени были разорваны, и передвигаться по ним они не могли. Сакура могла бы перенестись до другой точки, если бы там была её кровь или волки, оставалось только придумать, как это организовать. Было решено, что ночью Хару возьмёт с собой Рейджи и кровь Харуно. Рейджи разбрызгает кровь по территории, пока его будут скрывать тени Мацубара. Оставалось дождаться безлунной ночи, чтобы света было как можно меньше. По счастливому стечению обстоятельств, такая ночь как раз ожидалась на следующей неделе. Так как Рейджи покинет резиденцию — некому будет скрывать их отсутствие, и появлялась другая проблема — слежка. Вся операция занимала бы от силы минут десять, а это означало, что отвлекающий манёвр особо сложным бы не был. Поразмыслив немного, Харуно сказала, что возьмёт слежку на себя, пока слабо представляя, как она сможет одурачить Какаши. Закончив на этом, все разошлись. Хару, быстро собрав вещи и прихватив с собой свою походную накидку из лёгкого материала, куда-то убежал, сверкая фиолетовой тканью в двери. Такума собрался на встречу с торговыми делегатами из квартала Хьюга, а Рейджи оставался дома. — Куда направился Хару? — заметив, как торопливо ускользнул товарищ, обратилась Сакура к Миура. — Не знаю, — тихо шепнул он, пожимая плечами. — Пару дней назад, Такума дал ему какое-то задание, которое он должен отрабатывать днём. Пока ты отвлекаешь Хатаке, он выполняет свою работу. Другой информации у меня нет.***
Приближаясь к месту встречи с Хатаке, Сакура шла неторопливо, оглядывая город. Её мысли были заняты тем, что сказал ей Рейджи. Обычно Такума так не поступал. В их компании все миссии обсуждались открыто и никаких тайн не было. Что такого мог поручить ему Такума, что это требовало полного сокрытия даже от них? Оказавшись в центре парка, девушка поняла, что хоть она и назвала место встречи, она не сказала, где конкретно в этом большом парке, им нужно пересечься. Территория была настолько большая, что поиски её бывшего сенсея могли занять очень много времени. Конечно. Можно было предположить, что он валяется где-нибудь в тени и преимущественно у воды, чтобы было прохладнее, но проще было раскинуть сеть и потянуться к его чакре. Денёк сегодня был изумительный. Привычная жара сошла на нет, и солнце нежно ласкало, а не неистово жарило. Поэтому подумав, что можно было бы и прогуляться, Харуно отказалась от мысли использовать дзюцу, чтобы его найти. И как только она сделала всего несколько шагов вдоль вымощенной диким камнем тропинки, по её спине прошлась волна мурашек от голоса, что прозвучал у самого уха. — Йо. Развернувшись на источник звука, она увидела Какаши, который, как и в тот раз, своим высоким ростом заслонял её от солнца. Он снова выглядел очень повседневно. Почему-то тот вид, в котором он представал перед ней, напрочь выбивал из её представления образ привычного сенсея. Формируя новый образ старого знакомого. — Как ты узнал, что я здесь? — поинтересовалась она, отряхивая вишнёвого цвета кофту. Пыли на ней не было, жест был скорее нервным, чем необходимым. — Твоим запахом наполнена вся деревня. По нему и нашёл. Его слова смутили её. Она ведь только час назад пообещала себе не разбираться с этим, пока не закончит с работой. Но то, каким тоном он сказал ей это, снова заставляло воду за плотиной контроля бурлить, и на этот раз она ощутила, как весь жар спустился вниз. — Какаши-сенсей, вы разве не знаете, что девушкам нельзя говорить такие вещи? — с упрёком обратилась к нему девушка, поддразнивающе переходя на официальную манеру речи. — Очевидных? — Смущающих! — Так тебя это смущает? — показалось, что он улыбнулся, как довольный кот, растягивая в мурлыкание эти слова. — Буду иметь в виду. Чем хочешь заняться сегодня? Вообще-то девушка только сейчас поняла, что она не знала, что ответить. Выпалить правду она, естественно, не могла, озвучить, что позвала просто так, тоже было так себе перспективой. Стоять и молчать, что она делала последние несколько секунд, разглядывая его глаз, также было очень сомнительно. А он продолжал ждать, заставляя ощутить на себе всю тяжесть гравитации под этим пристальным взглядом. — Вообще-то, я думала, ты что-то предложишь, — улыбнувшись, Сакура наигранно надула губы. — Не всё же мне заботиться, чтобы человек в почтенном возрасте воздухом чаще дышал. — Ты слишком часто и неприкрыто намекаешь на то, что я уже не в форме, — Хатаке подошёл к ней на шаг ближе, и его тон стал чуть более игривым и чуть менее дружелюбным. — И как же мне тебе доказать, что я далеко не такой старик, каким ты меня считаешь? Запрокинув руку на затылок, Какаши наклонился к ней, на этот раз осознанно сокращая между ними дистанцию. Он хотел расставить для себя все точки и определиться в своих мыслях и для этого выбрал самую прямую дорогу. Настала её очередь напрягаться. И отчего-то ей казалось, что правила в игре изменились, а она не успела их узнать. Несмотря на то, что он наклонился, ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него, параллельно унимая дрожь, предательски пробежавшуюся по телу. Если это часть его роли, то она должна до последнего держать себя в руках. — Ты опять это делаешь, — хрипло ответила она. — Будешь продолжать, и мне придётся на глазах у народа ударить пожилого ниндзя. Рассмеявшись от такой реакции, мужчина отодвинулся от неё, давая чуть больше простора и воздуха. Его сильно забавляло, как она краснела в тот момент, когда он осознанно провоцировал эту реакцию. И ему нравилось наблюдать за тем, как она ведётся на то, что он делает, а также на эти попытки сопротивляться. — Тогда я бы предложил тебе потренироваться. — Мне кажется, я не одета для тренировок, — обведя себя руками, указывая на своё облачение, угрюмо ответила девушка. Так как ей больше ни к чему было скрывать печати, она сделала выбор в пользу белых штанов по колено и кофты без рукавов, наподобие тех, что носила в академии. — Не переживай, одежда не замарается. Пошли. Не став дожидаться ответа, мужчина спрятал руки в карманы и неспешно направился в сторону леса. Поморгав с минуту и оценив возможные перспективы, Харуно сделала шаг вслед за ним. Этот шаг показался очень важным во всех дальнейших событиях, хотя ничего и не говорило об этом. Они молча шли около пятнадцати минут. Их дорога пролегала сквозь густые деревья парка, корни которых высоко вырывались из земли. Пришлось перебираться через них, регулярно то перепрыгивая, то наоборот нагибаясь, чтобы пройти под чем-то, напоминающим арку. Безмолвно выругавшись про себя, Сакура подумала, что зря сегодня надела светлые штаны. Одежда быстро замарается такими темпами. Но каждый раз, когда она оглядывалась по сторонам, её мысли устремлялись вдаль, ведь места, через которые пролегал их путь — волшебны. Этот тихий и на вид старый лес, был очень похож на тот, что окружал деревню скрытого Водопада. Разве что листва была более насыщенной солнечным светом и влажность воздуха была ниже, от чего земля не была покрыта зелёным ковром, как там. Девушке захотелось в очередной раз отдать должное Ино за её старания. Лесу не было и четырёх лет, но ощущалось, будто более ста. Тут не было никого, кроме белок, резвящихся в кронах деревьев, и диких птиц, свивших уютные гнёздышки в листве. Наконец чаща закончилась, и Сакура увидела высокий сетчатый забор. Слабо можно было представить, кого эта проволока могла остановить от проникновения, но она явно отделяла территорию обычных жителей от территории шиноби. Какаши легонько перепрыгнул через сетку, что возвышалась на три его роста, после чего, Сакура последовала за ним. Поляна была раза в три меньше, чем на её тренировочном полигоне. Отличительной чертой был небольшой пруд с водой, который находился слева. Оглядевшись по сторонам, она заметила, как Какаши протягивает ей руку, стоя у этого пруда, жестом подзывая ей подойти. — И что мы будем тренировать? — обойдя его со спины, спросила девушка. — Ты очень удивила меня тем, что смогла освоить Чидори, — возвращая руку в карман, он вгляделся в отражение на водной глади. — Но тебе она явно плохо дается. Вот я и подумал, что могу побыть твоим учителем. — У меня уже есть учитель, — сложив руки на груди в протестующей позе, она ответила резче, чем ожидала. Какаши повернулся к ней. — Но я был им, и я могу сделать то, что не может твой учитель, — его слова прозвучали очень необычно. Таким тихим и рычащим голосом, что был для него совершенно не характерным. Несмотря на то, что внешне он оставался всё таким же спокойным и расслабленным, его голос совершенно не казался таковым. — Возможно. И как сенсей планирует меня учить? — не отводя от него взгляд, девушка специально подчеркнула слово «сенсей». — Хочу понять, как ты научилась использовать чакру молнии и для каких целей, — решительно ответил он. — Это поможет мне улучшить твой контроль этой стихии и завершить твоё Чидори. — Мне так не кажется, — изогнув одну бровь, ответила она. — А как тебе кажется? — Что ты хочешь узнать о том, что я теперь умею и как это работает, а вот для каких целей, мне неясно. Она открыла первый раунд сегодняшней игры. Дерзко и решительно, намереваясь быть куноичи Такигакурэ и выполнить свою миссию. Показав Какаши, что несмотря на то, что она может быть обычной в повседневных разговорах, она не простодушная дурочка, которая без сопротивления примет такое неприкрытое анализирующее предложение. Она шиноби, и она была готова показать ему это, несмотря на то, как под его взглядом вскипала вода за эмоциональной плотиной. — Ты думаешь, что я могу быть опасным для тебя, если что-то узнаю? — Мне не хотелось бы так думать. Но я больше не твоя ученица. Я — преемница Такикагэ, и шиноби другой деревни. А одно из правил шиноби — не раскрывать свои техники. — Ты забыла добавить «перед врагами». Не раскрывать свои техники перед врагами, Сакура. Ты считаешь меня врагом? — он сделал к ней несколько смелых шагов, снова оказываясь слишком близко. Он не отрываясь смотрел ей в глаза, чётко осознавая — он доминирует, и она уже знала это. Не потому, что её воля была не сильна, нет. Она договорилась с собой относительно этой миссии. Он доминировал потому, что источал зверское обаяние. И если это была игра, которую он затеял, она была чертовски привлекательной. — Нет. — А кем ты меня считаешь? Он наклонился ниже, как вчера делала она. Он снова оказался над ней в этой угрожающе близкой позе. Остатки самоконтроля девушка отдала, чтобы утихомирить сердце, которое настолько не на шутку разыгралось, что его ритм был слышен в ушах. Она поняла, что он задал очень хороший вопрос. Вопрос, который витал в её сознании и никак не мог сформироваться. И вот, он слетел с его губ. Он не враг. Он не учитель. И судя по тому, как близко его маска была у её лица, сложно было назвать его другом. Кем же он был — вопрос, на который пока не было ответа. — Ты снова это делаешь, — не найдя, что ещё ответить, отозвалась она, собрав всю силу в голосе, чтобы он прозвучал грозно. — Я просила этого не делать. Всё же твой возраст сказывается… — Так делаю не я один, — возвращая её от неудачной попытки отшутиться, он заметил как она удивилась. — Так ты хочешь, чтобы я учил тебя? Скажи, «да» или «нет» Сакура. На этот раз вопрос прозвучал, скорее, требовательно, и в нём было что-то возбуждающее. Словно он спрашивал совершенно о другом. В голове закружились картинки возможного исхода событий, если она сейчас не даст внятный ответ. Если бы не блестяще контролирующая себя Сакура, то её лицо залилось бы яркой краской, с потрохами выдавая её мысли. Она попыталась прикинуть ситуацию: она уже дала понять Какаши, что не готова просто так выкладывать все карты на стол. Она обозначила, что явно не глупа и может оценить причину его действий, разве что не всех. Также он был совершенно прав, и он мог сильно помочь ей продвинуться в контроле над стихией молнии, что увеличило бы её огневую мощь, чего Такума не мог бы сделать. Выгода есть, риски понятны, и если не болтать лишнего и больше не позволять себе оказываться так близко к нему, всё будет хорошо. Позволяя этой тишине продлиться ещё с минуту, она наконец ответила: — На моих условиях. Перед тем, как начать тренировку, они договорились, что в рамках своих занятий будут практиковать исключительно контроль стихии молнии. Единственная техника, которую они будут оттачивать — это Чидори. Несмотря на то, что Какаши уверял, что у неё хороший потенциал и она могла бы научиться нескольким техникам, Сакура отказалась. Данная политика была вызвана тем, чему учил её Такума — не распыляться на изучение множества техник, а довести парочку до идеала. Также в договоренности входило и то, что тренировки будут ежедневными и будут проходить в этом месте в это же время. Харуно предупредила, что известит Такуму об их занятиях, так как у неё с учителем весьма открытые отношения. Какаши со своей стороны, ответил, что поставит в известность Цунаде, как Хокагэ земли, на которой они находятся. Это устроило всех. Договорившись на этом, они приступили к основным занятиям. Сначала Какаши ещё раз ввел Сакуру в теорию стихии молнии, отчего заслужил язвительный комментарий с её стороны, мол «как же здорово, что кто-то наконец поведал эту информацию». После он попросил показать её максимальный предел высвобождения чакры. Как выяснилось, у Сакуры были очень слабые умения работы с этой чакрой. Оценив увиденное, Какаши предположил, что именно высокий уровень контроля чакры мешает ей преобразовать её в молнию большего объема. Эта стихия была максимально свободолюбивой и самой бесформенной из всех остальных. Ей нужна была свобода, а вот уже свободе нужен был контроль. Она же изначально пыталась контролировать чакру, отчего и преобразование происходило в очень мелких объемах. То есть ей требовалось сначала выпустить всю чакру и только после этого преобразовать её, а она пыталась всё это время сделать наоборот. Поняв свою ошибку, девушка смогла уже после первого урока заметить небольшие улучшения. Теперь молния, которая формировалась в её руке, была стабильнее и плотнее, хоть в размерах она и не увеличилась. Но поскольку теперь она поняла основы от первоисточника, в будущем станет намного проще. Увеличивая мощь чакры молнии, она смогла бы увеличить радиус поражения от своей техники Чё дендо тай, а также, возможно, увеличить силу обратной волны. Закончив занятие, Сакура поблагодарила Какаши, после чего они решили присесть в тень дерева, раскинувшего свои ветви у небольшого пруда. Переводя дух после нескольких часов работы с чакрой, девушка облокотилась о ствол дерева рядом с мужчиной и снова принялась его разглядывать, совершенно не понимая, с какой целью это делает. Когда её взгляд упал на хитай-ате, закрывающий глаз, она вспомнила вчерашнюю мысль, которая посетила её на спарринге. Заметив на себе её взгляд, он повернулся к ней. — Что? — Я могла бы кое-что сделать с тем, чтобы тебе не приходилось прятать шаринган, — объяснила она свой пристальный взгляд. — Я поднаторела в медицине за это время, и, кажется, смогу без хирургического вмешательства сделать так, чтобы ты мог пользоваться шаринганом как Учиха. — В долги меня хочешь вогнать? — шутливо ответил он. — В долги вас всех загнали Ино и Хината, — улыбнулась она в ответ. — Так как именно их ставка сыграла. Я правда руковожу больницей и исследовательским корпусом в Такигакурэ. Она заметила, как он чуть видимо округлил глаз, а после расслабился, отводя от неё взгляд и запрокидывая голову вверх. Он выпрямил ноги и сложил руки на груди. Ей даже показалось, что он готовится заснуть, как делал это обычно. Как много раз они ловили своего сенсея спящим под очередным деревом, вместо того, чтобы приступить к тренировкам. Не хватит слов в мире, чтобы описать, насколько сильно команде номер семь надоело вылавливать его из сонного царства, чтобы он, наконец, обратил на них внимание и занялся делом. Так и сейчас, усмехнувшись, он закрыл глаз, будто её тут и не было, но вскоре тихо добавил: — Моя тоже сыграла. Ты же здесь. — Так что скажешь? — делая вид, будто не слышит его тихого голоса, она перевела тему. — Не хочу, чтобы ты об этом думала. Это не стоит того, чтобы тратить силы, — снова в усталой манере ответил он. — Да это даже времени много не займет, — продолжала настаивать она. — Не надо, Сакура, мне и так хорошо. — Да что за ребячество! — возмутилась она, вставая на четвереньки из сидячего положения. — Кому будет удобно повязкой глаз закрывать, когда можно смотреть в оба глаза! — Сакура, — грозно прорычал Какаши, всё ещё оставляя глаза закрытыми. — Дай хотя бы посмотреть, права я или нет! Девушка потянулась к нему рукой, испытывая дикое желание разбить эту упрямую стену. Ей было совершенно непонятно, почему он отказывается от помощи, когда ей это не составило бы труда. Он столько лет ходил с этой повязкой, неужели он не хочет шире смотреть на мир не только во время битвы. Ведь она прекрасно понимала, какую боль причиняет всегда активированный шаринган. Не хотеть избавиться от боли — высшая мера глупости. Ведомая этими мыслями, она резко потянулась к его лицу, но была быстро обездвижена. Какаши инстинктивно перехватил её правую руку, заводя ей за спину, от чего у девушки подкосились колени, и, сделав оборот вокруг себя, она уже через секунду была прижата к его груди, а его руки крепко держали её, не давая и шанса выбраться, умело поддерживая её спину. Попытка остановить прикосновение обернулась ещё более близким контактом и куда большей потенциальной угрозой для и без того подрывающегося самоконтроля. Она смотрела на него снизу вверх, удивлённая, как так получилось. Пытаясь понять, как она оказалась в его объятьях, Сакура снова сфокусировалась на нарастающем ритме своего сердца. Его взгляд, казалось, ничего не выражал, пока её ладонь случайно не скользнула по его груди. Она почувствовала, как под ней его тело натянулось как струна, а взгляд лишь слегка округлился. «И как же мне тебе доказать, что я далеко не такой старик, каким ты меня считаешь?» — в голове Харуно непроизвольно всплыла фраза, которую она сегодня услышала от него. «Он определённо не старик». Непонятно, сколько времени прошло: час, день, казалось, что вечность. Она лежала в его крепких руках, которые были настолько напряжены, что потрогай кто другой его руки, счёл бы их железными. Самое странное, что она чувствовала себя в них комфортно. Словно весь остальной мир исчез и ей больше не нужно было выполнять миссию, притворяться перед друзьями, обманывать его и уходить из деревни. Был только этот момент. Здесь и сейчас. Всё, что её беспокоило — это то, что он не отпускает её и почему он этого не делает. Почему продолжает так смотреть и еле ощутимо сжимать ладони. Она была уверена, что это всё ещё было игрой. Но Сакура не понимала, какой ему в этом резон, пока спиной, которой она лежала на его бёдрах, не почувствовала, как в неё что-то утыкается. И со всей уверенностью она могла констатировать, что это был не кунай. «Какая-то плохая игра», — промелькнула мысль в её голове ровно тот момент, когда этот бурлящий океан за плотиной расплескал так много капель, что под их влиянием она нерешительно и очень осторожно потянулась к нему. Сначала он оставался недвижимым, замерев словно увидел нечто, заставившее его оцепенеть от страха. Что было странно, ведь Какаши не из тех, кто вообще чего-то боится. Заставляя себя закрыть глаза, чтобы не видеть его укорительного взгляда, которым, по её мнению, он однозначно на неё смотрит, наблюдая за тем, как она тянется к его губам. Закрыв глаза, она не заметила, что он осторожно приблизился к ней. — Привет, Сакура. Как испуганный зверёк, девушка быстро отстранилась от Какаши, открывая глаза и оглядываясь в поисках источника звука. Посмотреть на Копирующего ниндзя она не осмелилась. Ей казалось, что то, что происходило последние пару минут, было свершено под каким-то дурманом, а сейчас адреналин в её голове придал ясность. — Амару, что-то случилось? Оками появился по своему желанию и внимательно осмотрел разворачивающуюся перед ним картину. Не в природе волка совать свой нос в чужие дела или распространяться об увиденном. Но Сакуру охватило чувство тревоги. Именно Такума познакомил её с Амару. Ещё до знакомства с ней они были хорошими друзьями, и её очень беспокоило то, что он может ему рассказать, неправильно истолковав ситуацию. Если бы у него была человеческая мимика, можно было бы поставить все свои сбережения на то, что он в изумлении выгнул бровь. Но вместо этого он просто попытался что-то сказать, а после явно передумал, о чём свидетельствовала закрывшаяся пасть и вновь пристальный, на этот раз хищный, взгляд, устремлённый на Какаши. Кивнув ему в приветственном жесте, Амару продолжил: — Хару сказал, что у тебя есть идея относительно печатей. — Ах, да. У нас возникла одна гипотеза, и мы хотели, чтобы ты помог её проверить, — поднимаясь с земли, девушка принялась отряхиваться свои штаны, только сейчас осознавая, что сидела на земле в светлой ткани. Амару, уставившийся на её колени, которые были в следах от грязи, перевёл на девушку свой тяжёлый взгляд. Заметив то же, что заметил он, Харуно подумала о том, какой же двусмысленной стала её жизнь. — Я с удовольствием тебе помогу, но, я так полагаю, что я не вовремя, — демонстративно обводя огромной головой их обоих, Амару, сидевший на задних лапах, принюхался в сторону Хатаке. — От тебя пахнет волком. — Я работаю с нинкенами, — уточнил он, поднимаясь с земли и подходя ближе к Сакуре. — Ты их вожак, — пояснил Амару, подойдя ближе обнюхивая его ещё раз. — От тебя пахнет хорошим вожаком. — Благодарю, — вежливо поклонился Какаши, в то время, как Харуно заметила, что Оками продолжает принюхиваться, но уже устремив нос по ветру. Оками были удивительные создания. Их обоняние было в несколько раз острее, чем у собак или других животных, выращенных или созданных для разведки. Оками были поразительными сенсорами, что служило их отличительной чертой среди других животных призыва. Способности к сенсорике они могли использовать в пассивном режиме, в то время как шиноби приходилось на них концентрироваться. Оками могли различать в воздухе чакру за несколько километров, а также определять в этом радиусе битву или направление чакры для сражения. Этот величественный белый волк принюхивался к воздуху только тогда, когда происходило что-то нехорошее. Заметив неспокойное состояние Сакуры и Амару, Какаши заметно насторожился. — Что случилось? — озвучил он свой вопрос. — Сакура, на севере. Волк сорвался с места, одним легким прыжком перелетая через железную сетку, Сакура и Какаши последовали за ним. Шиноби старались не уступать волку в скорости и держались строго за его спиной. В процессе бега Сакура раскинула сеть чакры, а также предупредила Какаши, чтобы он не совался вперёд Амару. Если он остановится — нужно последовать его примеру. Хатаке согласно кивнул. На улице ещё было светло, солнце даже не приблизилось к горизонту, и улицы кишели людьми, поэтому они старались действовать скрытно, насколько это было возможным следуя за огромным волком. Уже через пару минут скоростного забега они оказались на отшибе деревни со стороны старого леса. Амару остановился и кивнул в сторону угла одного дома. За ним не было домов, только лес, но на земле, из-за угла, виднелась рука человека, и судя по тому, как она тряслась, того явно била конвульсия. Проанализировав сеть чакры, Сакура не обнаружила посторонних. Сообщив об этом Хатаке, она отправила Амару осмотреть территорию, а сама направилась к пострадавшему. Завернув за угол, девушка увидела, что на земле лежал мальчик, которому на вид было не больше одиннадцати лет. Открывая и закрывая рот, он пытался что-то сказать, но вместо этого слышались лишь гыканья, а звук приглушала пена, комками вывалившаяся изо рта. Мальчика трясло так сильно, что по инерции его руки и ноги ударяли сами себя, а в моменты, когда ему всё же удавалось себя коснуться, он с силой расцарапывал себе ту часть тела, куда попадала рука. Увидев Сакуру, он с мольбой посмотрел на девушку, словно увидев своё спасение сквозь жгучую боль, которая прожигала его. По новенькому, блестящему хитай-ате на его голове можно было понять, что мальчик только-только выпустился из академии шиноби. — Держи его, Какаши. Быстро среагировав на её слова, Хатаке упал на колени и с силой прижал руки ребёнка к телу, ногами удерживая его ноги. Сакура стремительно направила чакру в руки и принялась сканировать повреждения. Ей хватило секунды, чтобы понять, что с ним происходит. Чакра в его теле буквально бурлила и выжигала все внутренние органы. Сама себя она вести так не могла, а это значит, что это происходило под воздействием чего-то. Унимать чакру, не избавившись от возбудителя, не было смысла. Поэтому она стала быстро искать в его теле причину. Мальчика сильно трясло. Несколько раз он так сильно выплевывал пену, что она попадала Сакуре в лицо и на руки, но она не сдвинулась с места. Ему было больно, чертовски больно. Видя, как ведёт себя его чакра, можно было предположить, что сейчас это маленькое тело истязало чувство невыносимой агонии. Буквально это можно было сравнить с тем, как миллиметр за миллиметром его сжигают изнутри. — Всё нормально, я сейчас найду, слышишь, сейчас найду, — говорила она ребёнку, чьи глаза настолько расширились от боли, что все капилляры полопались и белки окрасились в красный цвет. Она не знала, сколько он провёл в таком состоянии, но по цвету его лица, красного как осенние листья, могла предположить, что слишком долго. Он стал стонать сильнее, а крик его стал громче. Сакура видела, как к моменту, когда они его обнаружили, чакра уже выжгла одну почку, больше половины печени и половину лёгкого, поэтому ей приходилось поддерживать его состояние и искать возбудитель. Когда она его наконец нашла, она с ужасом поняла, что не может его идентифицировать, а это значит, что не сможет его устранить. — Сакура, — обеспокоено спросил Какаши, видя её шокированное лицо. Ребёнок продолжал вырываться из крепких рук Хатаке. Это безумие было настолько невыносимо для хрупкого тела, что мальчик умудрился высвободить правую руку и с силой сжать ладонь Харуно, приводя её в чувство. Она видела это в его глазах. Свою старую «подругу», своего старого врага. Она снова смотрела на неё чужими глазами. Её рука стала синеть от той силы, что была в маленькой ладошке. Чтобы как-то успокоить его, свободной рукой девушка пригладила его волосы, которые были мокрыми от пота, второй продолжая поддерживать в нём жизнь. — В-в-в-в-в наки-и-и-и… В-в-в-в нак, — пытался протянуть ребенок, когда Харуно поняла, что сейчас может только одно — облегчить его страдания. Если возбудитель так воздействует на чакру, то при опустошение сосуда яду нечего будет активировать. — В накидке? — помогая ребёнку, сказал Какаши, и мальчик слабо кивнул. — Ф-ф-ф-ф-и-и-о-о-л, — никто не знает, какую боль превозмогал этот сильный ребенок, пытаясь говорить, откашливаясь пеной и при каждой судороге сильнее сжимая ладонь Сакуры. — Фиолетовой накидке? Нападавший был в фиолетовой накидке? Мальчик кивнул и откашлялся. На этот раз пена была перемешана с кровью. Из его красных глаз струились слёзы. Она смотрела на ребёнка, который понимал, что умирает. Умирает от неизвестного ей яда. И не знает — помогут ли ему те, кто его нашёл. Смотрела и улыбалась, давая понять, что она рядом и что она попытается. — Сейчас всё пройдёт. Чё дендо тай. Она уперлась руками в его грудь, и её техника сверхпроводника начала забирать у него чакру. Так как она не подготовилась, как следовало, чакра начала наполнять её саму, а не рассеиваться. В процессе того, как в этом маленьком теле становилось меньше чакры, в лице мальчика становилось меньше боли. Сначала он перестал кричать, затем дёргаться, потом ослабил свою хватку, не опустив руки, а затем и вовсе замолчал. Какаши отпустил ребёнка, слезая с него и наблюдая за процессом. К моменту, когда Сакура закончила, на её теле появилась печать, обвивающая руку от плеча до локтя. Когда чакры в теле мальчика не осталось совсем, он облегчённо улыбнулся Сакуре. Улыбнувшись ему в ответ, Сакура не сразу поняла, что, когда из его тела ушла боль, из него ушла и жизнь. Последую секунду, которую он потратил, чтобы подарить ей свою улыбку. Пустые глаза смотрели сквозь девушку, словно наконец обрели покой и безмятежность. Выражение лица больше не кривилось гримасой боли. Только умиротворение, которое она смогла ему подарить прежде, чем всё кончится. Она протянула руку к лицу ребёнка и ласково провела тыльной стороной ладони по его щеке, а после потянулась к глазам и закрыла их. Вернув руки обратно на колени, Сакура сжала ладони. Какаши, всё время наблюдавший за ней, находился в полной готовности увести девушку в сторону, когда она начнёт крушить всё вокруг. Но она просто продолжала сидеть, сжимая кулаки, и улыбаться маленькому мальчику, сдерживая всю бурю эмоций, которая так стремилась её накрыть. Ему показалось, что она что-то сказала, словно напомнила себе что-то, но, увы, она сделала это так тихо, что он не услышал. «Она и правда изменилась», — подумал он, оценивая ситуацию. — Что случилось? — осторожно поинтересовался он, понимая, что девушку нужно отвлечь от внутренних размышлений, а также понять суть ситуации. — Он был отравлен, — не отрывая взгляд от тела, ответила девушка. — В результате чего чакра стала выжигать его изнутри, словно под воздействием агрессивного возбудителя. Стала работать против тела. Вернувшийся с осмотра территории Амару застал трагическую картину и жалобно заскулил, подойдя к телу мальчика. Осторожно ткнув в него носом, волк лёг на землю, опуская морду на колени Сакуре в попытке утешить её. — Ты ничего странного не заметил, Амару? — Периметр чист, но я не могу отделаться от ощущения, что кто-то смотрит, — констатировал вожак. Она не могла не согласиться с ним. Казалось, что кто-то всё ещё неподалёку. Хоть сеть её чакры и не улавливает никого вокруг. — Сакура, мне надо доложить о случившемся Цунаде, — приблизившись к ней, он положил свою руку ей на плечо, легонько встряхивая её. — Надо распорядиться, чтобы его забрали в больницу для обследования. — Идите, я присмотрю за телом, — отозвался Амару, поднимаясь на лапы. — Спасибо, Амару.***
Не предназначенный для большого количества людей кабинет Хокаге сейчас ощущался очень тесным. В оранжевом свете заката, который залил собой всё помещение, присутствующие сидели с угрюмым выражением лица. Это был нонсенс для Конохи. Такое жуткое нападение средь бела дня, да ещё и на юного генина, который только-только окончил академию. Пока в кабинете повисло молчание и собравшиеся дожидались последнего участника, Сакура стояла у окна. Устремляя свой взгляд в горизонт, она рассуждала о том, как АНБУ постучались в дом мальчика. Как дверь открыли родители, ожидая увидеть сына, а увидели шиноби с пропуском в морг и документами на востребование тела сына по завершении официальных исследований. Она думала о том, как падает на колени мать в слезах, от горя не в состоянии подняться на ноги. Так же, как она в тот день, когда под завалами нашли её мать. Скорее всего, эта женщина так же обезумела бы от непомерного чувства утраты, как она в тот роковой день. Когда её поместили в больницу, она долго и упорно анализировала войну, на которой побывала. Она вспоминала лица друзей, которые смотрели на неё такими же глазами как и этот ребёнок сегодня. Тогда она, будучи не совсем в здравом уме, решила, что во что бы то ни стало должна научиться побеждать смерть. Гордо нести звание «Ирьёнин», и раз за разом, не опускать руки, одолевая главного врага. Встретившись с Такумой поняла, что её нельзя победить, но можно перестать бояться. И она перестала. Раньше Сакура бы закатила истерику от того, что не спасла мальчика, а сейчас годы контроля помогли ей не впадать в отчаяние. Но отчего-то его прощальная улыбка не выходила из её головы. Отчего-то она ощущала, что если раньше за плотиной контроля просто бушевала вода, то теперь по её стене словно пошла небольшая трещина. «Кто мог совершить подобное и зачем?» Пытаясь отогнать от себя плохие мысли, девушка посмотрела на раскрытую ладонь. И снова в голове всплыл образ маленьких ручек, отчаянно цепляющихся за жизнь. Мальчик с честью, хоть и недолго, носил звание «шиноби». Ведь даже на пороге смерти он попытался дать ценную информацию, которая могла помочь в поимке преступника. Сакура сжала ладонь и нахмурилась. Всё становилось запутаннее и страннее. Не было никакой логики в том, чтобы Коноха нападала на деревню Водопада в попытке выкрасть воду героя. Разве что она могла как-то помочь им справиться с нападениями. С другой стороны, эти нападения пришлись аккурат на их появление в деревне, что не совпадало с возможной причиной диверсии. «Фиолетовая накидка», — подумала девушка, вспоминая роковые слова ребёнка. Сегодня утром Хару прихватил как раз такую, покидая резиденцию. В голове стали крутиться очень скверные мысли, и она постаралась их отогнать, чтобы не сделать преждевременных выводов. Отведя взгляд в сторону присутствующих, она заметила, как на неё внимательно смотрит Хатаке. Под пристальным взглядом его усталых глаз она невольно вздрогнула. Сакура заметила еле уловимое беспокойство, с которым он смотрел на неё. Казалось, этого не видят ни Цунаде, ни Саске с Наруто, ни Нара с Хьюга. Никто, кроме неё. Обессилено прикрыв глаза, девушка вдруг почувствовала формирование ещё одной печати. Судя по ощущениям, на щеке вновь появилась старая стрела, возвращая симметричность. Прикоснувшись к лицу, она неосознанно спустилась пальцами к губам, вспоминая о том, чего сегодня не произошло. Это чувство вновь вызывало противоречивые эмоции в девушке, отчего она буквально ощущала, как трещина на плотине хрустит. И она понимала — до добра её это не доведёт. Проверять возможные последствия ей совершенно не хотелось, поэтому она решила, что лучший способ исправить ситуацию — пока не погружаться в неё. К этому времени дверь в кабинет Хокагэ распахнулась и в неё вошли трое мужчин в сопровождении Шизуне. Как только Какаши и Сакура появились в кабинете Кагэ и доложили о случившемся, Пятая созвала ключевых лиц деревни. Харуно настояла, чтобы были приглашены и её товарищи, так как она сейчас фактически житель другой деревни. И дело, в котором она поневоле стала участником, становилось международным. По реакции Цунаде было очевидно, что она не особо была рада такому стечению обстоятельств, но не согласиться с Сакурой не могла. Мужчины приветственно поклонились присутствующим, после чего Такума подошёл к своей ученице. Положив руку ей на плечо, он заглянул ей в глаза, как бы проверяя, в порядке ли она. Ответив утвердительным кивком, Харуно оглянулась в сторону Хару. Подозрения — штука крайне прилипчивая, и несмотря на то, как старательно она отгоняла мысли, это зерно уже проросло. — Если все собрались, — начала Пятая, рукой призывая Такикагэ присесть в кресло напротив стола. — Какаши, докладывай. Хатаке начал к доклад с того, что они с Сакурой гуляли по парку, опуская такие детали, как тренировка и что-то, чему не было описания. В остальном, он рассказал всё в самых мельчайших подробностях, ровно до момента, в котором они сейчас находились. К сожалению, его информация была не особо полезной. Она носила, скорее, описательный характер. А вот то, что делала Харуно, представляло наибольший интерес. — Сакура, расскажи, что ты обнаружила, — поинтересовалась Цунаде. Девушка, сложив руки на груди и по-прежнему вглядываясь в окно, ощутила как к её спине приковались взгляды. Она не многое переняла у Амару из его врождённых сенсорных способностей, но она знала, что чей-то взгляд смотрел на неё с опаской и недобрыми намерениями. — Мальчик был отравлен неустановленным ядом, — устало сказала она, не отрывая взгляда от горизонта. — Вещество воздействовало на его чакру, являясь агрессивным возбудителем. Под воздействием этого яда чакра носителя переходит в «кипящее» состояние, отчего начинает поражать внутренние органы через процесс выжигания самой себя. Я могу предположить, что чем больше запас чакры — тем сильнее будет боль и быстрее начнёт действовать вещество. — Есть понимание, как яд попал в организм? — уточнил Нара. — Нет, — коротко ответила она, тряхнув головой. — Входных отверстий при анализе я не нашла. Также не повреждена гортань. Это вещество начало действовать прямо изнутри, где-то в области желудка. Как оно туда попало — я не готова ответить. — Можно сделать антидот? — обеспокоенным голосом спросил Хьюга. — Об антидоте говорить рано. Пока мне известно, что если вывести всю чакру из тела поражённого — у возбудителя пропадёт материал для выжигания — это можно считать единственным вариантом. Но если опоздать, то органы будут повреждены безвозвратно. Чтобы сделать противоядие, надо проанализировать несколько инцидентов и сравнить область и характер поражения. А у меня нет таких данных. Последнюю фразу девушка бросила в толпу, которая к концу её доклада стала похожа на грозовую тучу. Настроение резко ухудшилось от осознания того, что Коноха столкнулась с неизвестным врагом. Не нужно было спрашивать их, чтобы это понять. Что-то не давало ей покоя в этой ситуации. Возможно, необычный способ отравления, а возможно, мальчик, чья улыбка всё ещё стояла в её голове. Она заметила, как на её словах о том, что нужен анализ нескольких жертв, нахмурил брови Наруто. Саске посмотрел на Какаши, а Шизуне — на Сенджу. Нара же поспешно опустил взгляд, пока Хьюга о чём-то задумался. Это говорило только об одном: нападение — не первое. Она поняла, что это хороший шанс немного поманипулировать ситуацией. Всё, что ей нужно было — это получить доступ к информации, которая, возможно, была бы полезна и для её миссии. Целенаправленно округлив глаза в выражении удивления, Харуно замотала головой, озираясь на присутствующих так, чтобы они это заметили. И, когда её поведение привлекло к себе внимание, она сказала: — А у вас есть, да? — перебегая глазами с одного на другого, Сакура искусно демонстрировала удивление на почве того, что прочитала в лицах друзей. — Были ещё пострадавшие? Она удивлялась, почему всё это время рядом с Какаши она не могла так превосходно отыграть свою роль, как у неё это получалось сейчас. Её вопрос прозвучал озадаченно, а также очень взволнованно, давая всем понять — ей не безразлично происходящее. — Цунаде? — поняв ход мыслей своей ученицы, Такикагэ подыграл ей, обеспокоенно переведя взгляд на Пятую. Эту женщину невозможно было сломить даже под давлением войны. Уж слишком прожжённым был её характер, чтобы что-то извне могло повлиять на неё. Но сейчас ситуация выходила из-под её контроля. Жители деревни, которых она должна была защищать, «отстреливались» по одному неизвестным ей лицом. А сейчас жертвой стал ребёнок, что несомненно вызовет большой резонанс общественности. Мир только начал приходить в себя после катастрофической войны, угроза, которую могла представлять делегация из Такигакурэ, сейчас была незначительна по сравнению с той, что происходила в сердце деревни. Прямо у неё под носом. И даже если Такикагэ был как-то замешан, подозревать Сакуру пока оснований не было. Сейчас Пятой было выгодно удерживать ситуацию под своим контролем, пока Какаши держит ухо востро. — Это так, — наконец вымолвила женщина, возложив локти на стол и упираясь подбородком в ладони. — Но их уже осматривали, связей между предыдущими жертвами не выявлено. — Цунаде-сама, связь очевидно имеется — это само наличие жертв, — отойдя от подоконника, ответила Сакура. — А значит, есть причины предполагать о наличии связи в формах причинения урона. Я могу её найти. Цунаде бросила оценивающий взгляд на свою бывшую ученицу. На то, как решительно она сказала, что найдёт ответ. На то, как смело она готова броситься в эту пучину трупов, чтобы разгадать загадку. На то, как изменилась она с их последней встречи в её кабинете. Но Цунаде любила проверять людей на прочность, будучи сама выкованной из железа. — Ты думаешь, что лучший токсиколог страны Огня не нашла закономерность, а ты найдёшь? — вызывая Сакуру на битву самоконтроля, она резко выпалила эти слова, желая увидеть, как поведёт себя новая для неё Сакура. — Да, — не отводя прожигающий и полный огня взгляд, ответила на её вызов Сакура. — И почему же? — Потому что я — лучший мастер ирьёниндзюцу страны Каскадов.***
Собрание закончилось на том, что с завтрашнего дня Сакуре будет разрешён доступ в госпиталь и выдан полный карт-бланш для проведения исследований под руководством Шизуне. Цунаде настояла на том, чтобы кто-то из команды номер семь сопровождал Сакуру при её визитах в больницу. Она объяснила это тем, что ей, как принимающей стороне, важно обеспечить безопасность Сакуры, как преемнице другой страны. Однако она прекрасно понимала, что Цунаде хотела контролировать её действия. И не могла винить её за это. Такума также согласился с положением дел. Весь путь до резиденции Сакура в прямом смысле слова чувствовала, насколько горд он был сказанным ею Пятой. То, с каким достоинством она произнесла свою последнюю фразу перед тем, как Цунаде сбавила обороты и согласилась с ней. Эта фраза вылетела скорее инстинктивно. Но Харуно по дороге рассуждала, что значила для неё эта фраза и что она значила для разных людей, которые её услышали. Взгляд упал на Хатаке, которому выпала «честь» сопровождать всю делегацию. Он шёл молча, как и все они, каждый утопая в своих мыслях. Она пыталась что-то прочесть в его глазах, сама не зная что. Встретившись с ним взглядом, девушка подумала, что отвернётся. Но она этого не сделала. Она узнала этот взгляд. Он уже смотрел на неё так. Четыре года назад, в больнице, сидя на подоконнике. В тот день. После прямого запрета от Цунаде её навещать, он проник к ней в палату, рискуя нарваться на серьёзные неприятности. Она увидела его белую макушку в окне. Он отворил ставни, умостился на подоконнике, глядя в окно и не говоря ей ни слова. Молча посидев минут десять, он, не отрываясь, смотрел на луну, которая в тот день была настолько большой, что даже если бы все фонари Конохи погасли, на улице по-прежнему было бы светло. Тогда Сакура была поймана в ловушку своего разума, который основательно развалился от пережитого стресса. Даже если она хотела что-то сказать, у неё не получалось вымолвить и звука. Внутри всё бушевало, она кричала и ругалась, плакала и стонала, а снаружи — полный покой. В тот первый вечер, спустя около получаса своего молчаливого присутствия, он посмотрел на неё этим самым взглядом. Полным сострадания и беспокойства. Она никогда не видела его таким. Ни до этого, ни после. Он смотрел на неё, как на маленькую девочку, которая потеряла всё и стояла в луже собственной крови. Он смотрел на неё так, словно хотел закрыть ото всех проблем и помочь выбраться. Он смотрел на неё так, словно она — единственное, что заботило его во всём мире в тот момент. Он смотрел на неё так, словно сам пережил то, что сейчас переживала она, и только он мог ей помочь. В тот вечер, всё, что он ей сказал, было лишь небольшое послание той Сакуре, что была заперта в клетке подсознания. Он сказал ей то, что помогло найти обратный путь. — Я знаю, что тебе больно. И знаю, что все будут говорить, что ты со всем справишься, будто это то, что ты хочешь услышать. Но мир никогда не станет для тебя таким, каким был прежде. Но у тебя есть выбор: остановиться и позволить случившемуся разрушить себя, или идти дальше, через боль создавая новую жизнь и новые смыслы. На случай, если ты выберешь второе — я буду сидеть тут, пока ты не определишься. Потом он замолчал и каждый день просто приходил посидеть у окна, а потом и у больничной кровати. Не говоря ни слова, терпеливо ожидая, когда буря в ней утихнет и она сама заговорит. Воспоминание вернулось в глубины памяти так же легко, как и пришло, оставляя тёплое послевкусие. Внутри девушки снова раздался негромкий треск, но она была слишком увлечена моментом, чтобы это услышать. Ей слишком нравилось то согревающее чувство заботы, которое она только что вспомнила. Когда они подошли к входной двери, Такума поблагодарил Хатаке за сопровождение и скрылся в доме. Его примеру последовали Хару и Рейджи, не скрывая свою усталость от прожитого дня. Когда девушка хотела попрощается с ним и последовать за друзьями, он остановил её. — Сакура, можно тебя? — ещё не отошедшие далеко товарищи, обернулись на звук его голоса. Сакура, оглядев Хатаке, кивнула Хару и Рейджи, давая знать, чтобы не ждали её. Закрыв за собой дверь, она осталась стоять вместе с ним на веранде. — Ты в порядке? — его голос на первый взгляд звучал очень отстранённо. И для того, чтобы понять, что это не так, достаточно было посмотреть ему в единственный не прикрытый глаз. — Насколько это возможно, — устало выдохнула она, резко втягивая воздух. — Как ты? Не ожидая этого вопроса, Хатаке растерянно почесал затылок. Не контролируя свои ноги, он сделал к ней нерешительный шаг. Но он хорошо контролировал свои руки, оттого и подавил в себе желание прикоснуться к ней. — Я в порядке. Тридцать четыре года — немалый срок, — помедлил он. — Со многим пришлось столкнуться. — Ну вот, — облегчённо выдохнула Сакура. — А я уж думала, ты никогда не согласишься с тем, что ты почтенного возраста. Шутка непроизвольно слетела с её губ, развеивая тревогу и напряжение. Она видела, что Какаши улыбнулся в ответ, пусть и не сразу соглашаясь нарушить эту атмосферу. Ей неожиданно стало легко, когда они остались вдвоём. Когда никто больше не смотрел, она чувствовала себя так же расслабленно, как после сегодняшней тренировки. Как в его руках. Отчего-то его присутствие одновременно расслабляло и настораживало. Хотя, как ей казалось, настораживало оно только из-за её мыслей и знания о том, что его действия продиктованы распоряжением Цунаде, а не его собственными. — Мне пора, — коротко сказала она, и её голос прозвучал расстроенным больше, чем она хотела. Его рука, обхватила её плечо, и под его ладонью кожа девушки загорелась. Вероятно, когда он отпустит плечо, там останется красный отпечаток его ладони. Настолько ярко она ощущала его прикосновение. Все мысли в голове куда-то испарились. В ушах же стояла оглушающая тишина. Но вскоре, начиная с еле различимого и заканчивая истошным звоном, забарабанило сердце. Он не убрал свою руку. Наоборот, слегка наклонился, чтобы его голова оказалась на одном уровне с её. Заглядывая в её зелёные глаза, которые в свете ночного фонаря, светившего с крыши, играли изумрудными оттенками, он шевельнул пальцами. Еле прикасаясь к месту на плече, где заканчивалась кофта, открывая кожу. После он протянул руку вдоль шеи, осторожно и нежно обхватывая её ладонью, большим пальцем дотягиваясь до печати на её щеке. Проводя пальцем по ней туда и обратно, очерчивая её контур, мужчина снова напрягся, и на этот раз он знал, что она это заметила. Сакура заворожённо наблюдала за тем, что делал её сенсей, и не могла пошевелиться, как только его рука коснулась неприкрытой части тела. После того, как он дотронулся до её щеки, шевелиться ей и не хотелось. От каждого его движения по телу девушки то поднималась, то опускалась волна, накрывая её чувством, которое она уже испытывала раньше, поэтому могла безошибочно его определить. Это определённо было возбуждение. Но она никогда бы не подумала, что это чувство может накрыть её из-за него. Почувствовав, что за волной возбуждения её организм начал рефлекторно готовиться к продолжению, Сакура мысленно молилась о том, чтобы острый нюх Хатаке не учуял того, на что рассчитывало её тело. — Какаши, — хрипло сказала она, пытаясь собрать все силы, чтобы собрать растерявшийся контроль. — Ты можешь мне доверять, Сакура, и рассчитывать на меня. Я никогда тебя не подведу. На этих словах, он убрал свою руку и развернулся, покидая пределы её личного пространства, разума и территории резиденции. Оставляя её одну, наедине со своими непристойными и тревожными мыслями. Глядя, как отдаляется его силуэт, она легонько поглаживала место, где только что были его руки. Это определённо была плохая игра. Если бы она знала в самом начале, во что ввязывается, она бы не согласилась в неё играть. Его действия были совершенно не логичны для того, кто должен следить за ней и докладывать о её передвижениях Хокагэ. Если это было частью игры — он определённо играл лучше, чем она. От мысли, что его поведение могло быть всего лишь частью хитроумного плана, Сакуру кольнула неприятная игла где-то в области груди. Но она не могла себе ответить: а хотела бы она, чтобы это не было спланированным поведением. И снова ей пришлось вернуться к утренней мысли о том, что она так виртуозно-паршиво соблюдает договорённости с собой. — Ты теряешь контроль, Сакура, — если до этого момента девушка была напряжена, то после того, как услышала голос, она сжалась, понимая, что тот, кто сказал ей это, появился не только что и, возможно, видел эту сцену. — Амару, — осторожно ответила девушка, наблюдая за большим волком, выходящим из-за угла здания. — Я не следил за тобой, — предвосхищая возможный вопрос, сказал тот. — Но теперь я беспокоюсь. — Нет поводов для беспокойства, — отмахнулась она, пытаясь скорее убедить себя, чтобы поверил он. — Всё под контролем. — Твой контроль трещит по швам, — волк перешёл на шёпот, но от этого его голос не стал менее грозным. — Тебе надо разобраться, Сакура. Со всем. С эмоциями шутки плохи, моя девочка. Не хочу видеть, как они поглощают тебя. Ты должна управлять ими, осознавать. Она знала, что он специально говорит шёпотом, чтобы никто, кроме неё, не услышал сказанного. Харуно была ему очень благодарна за то, что он сейчас делал для неё. За то, что хотел ей помочь, ведь это означало, что за эти годы она смогла стать для него немногим больше, чем просто партнёром. И она была благодарна ему за то, что он показывал ей ситуацию с той стороны, с которой она не хотела смотреть. Одобрительно кивнув, девушка сказала: — Не рассказывай Такуме об этом, пожалуйста. Я не хочу его подвести и смогу разобраться во всём сама. — Это твоё дело, — согласно кивнув в ответ, волк приблизился к ней. — Так зачем ты пришёл? — Там, в квартале где ранили мальчика, я заметил кое-что странное, — начал он, и выражение его морды сменилось на угрюмое. — От ребёнка пахло пыльцой, невыносимо едкий запах. Сакура дернулась словно сквозь её тело пропустили высоковольтный разряд электричества. Цветок, что уже казался каким-то бредом, наконец как-то стал фигурировать в реальной жизни, в физическом мире. Она была уверена, что цветок, обозначающий место, и запах пыльцы на теле ребенка были связаны. И вот, наконец, небольшой прорыв. Радостно поблагодарив Амару, девушка поспешила придержать веселье, когда увидела всё ещё угрюмую морду волка. — Что-то ещё? — уточнила она. — Да, — подбирая слова, помедлил Оками. — В доме, — он остановился на полуслове, но под вопросительным взглядом Харуно, продолжил. — В доме пахнет этой же пыльцой. Запах намного слабее, но он есть. — Кто источник запаха? — Хару.