Три оборота спирали

*** В зале, в центре и в четырех углах которого лежали внушительных размеров квадратные маты, занимались дети разных возрастов под присмотром нескольких взрослых в полувоенной на вид форме, из черной материи, с кобурой на поясе. Спортивные снаряды стояли, убранными в нишу в одной из стен. Ожесточенность схваток увеличивалась по мере того, как время клонилось к вечеру и более младших или слабых уводили из зала. Также уменьшалось и количество одновременно проводящихся боев, зато возрастали скорость и приближенность к реальным, а не тренировочным схваткам. Оставались только те, кто вне зависимости от возраста не смущался вида крови, чужой или своей. У этого зала был брат-близнец, расположенный по соседству, на том же этаже. И вот там картина удивляла отнюдь не техникой, как в предыдущем месте проведения занятий, которую дети возраста восьми лет в среднем выдавали редко. Во втором зале некоторые бои прекращали быстро. Вот в паре из тонкой рыжей девочки и плотного восьмилетнего мальчишки, на вид состоящего из жил, казалось бы, еще до начала схватки победитель был определен. После сигнала мальчишка, оправдывая и даже превосходя ожидания, пушечным ядром рванул на сближение — совсем не детский рывок. Меньше секунды. Под ногой у мальчишки вспарывается пузырящийся, кипящий пластиком мат, истлевает ткань формы под коленом. Со болезненно-боевым вскриком он просто и не технично в сравнении с предыдущими движениями налетает на девчонку, и на этот раз вскрик был сдвоенный: рыжую бросило ударом столкновения на мат, а мальчишка схватился за обожженую грудь. Стиснув зубы, он с рычанием замахнулся ногой, но был тут же сбит электрическим импульсом. — Стоп, — хладнокровно сказал один из наблюдателей, опуская бластер. — Спарринг окончен. Плохо, оба. Дети откатились в разные стороны, поднимаясь на ноги и недобро переглядываясь. От стены отделились двое из стоявших у нее людей медперсонала, пока наблюдатель продолжал: — Эм, так и нет прогресса в маневрировании. Темп, — уже мальчишке, — старт. Не видел старта с применением того приема, что с тобой разучивают. — Я не должен ломать пол, — угрюмо буркнул он. — Не ломай. Научись уже пользоваться силой как надо. К тому же в спаррингах некоторые незначительные повреждения разрешаются — смотри на Эм, она предпочитает дырку в мате, чем на себе. Забирайте, — он уступил дорогу двум медбратьям. Те сразу приступили к осмотру, перебрасываясь короткими фразами: — Несущественное повреждение кожных покровов, — отметил тот, что занимался мальчишкой. — И всё? Эм-то регенератор, ей всякие тычки нипочем, а твой… — Да, похоже, все же развивается. Возможно, стоит отменить курс по интенсификации пламени… В другом углу зала порыкивали двое, чей облик никого не смущал, хотя они мало походили на детей или людей вообще. У одного имелись звериные черты, вроде одних когтей, клыков и избыточного волосяного покрова на лице, другой совсем терял человеческий облик, будучи более похожим на молодую гориллу. Более гибкая, хотя по виду и не скажешь, и сильная горилла, после получения нескольких глубоких царапин из клинча, в итоге сумела обвить потемневшими конечностями брыкающегося противника и начала с усилием сжимать руки. Рычание «оборотня» перешло в визг. Засветились вспышки электрошоковых бластеров сразу трех наблюдателей. На том количество боев и заканчивалось, но и смотрителей, оставшихся без дела, тоже не было. За каждой парой протоколировались какие-то наблюдения — специально для этого присутствующими людьми. В стороне стояло еще несколько детей, почти все уже с обработанными царапинами, синяками и так далее, и не без тревоги, но все же, наверное, привычно наблюдали за творящимся. При внимательном рассмотрении можно было увидеть, что они держатся в нескольких обособленных группах. — Заканчиваем на сегодня, — пронеслось под потолком, и на входе появился мужчина в сопровождении ребенка лет семи, старающегося от него не отставать. — Релайджинер? — послышались изумленные возгласы и смотрителей, и наблюдателей. — Это ошибка! Уже не осталось «свежих», с кем ставить его в пару. — Да и не по инструкции это… Его же только на физподготовку можно? — Он раньше считай не участвовал. — Участвовал, уже несколько раз. — Точно по инструкции, — отмахнулся тот, кто привел ребенка, держа руку на плече ребенка. — Доктор Линд лично распорядился. Мы только из зала с простыми, наблюдали. Рок сказал, что понял. Да? — Все повторить не смогу… — оставил предложение неоконченным релайджинер. — Но там в спарринг пока решили не ставить, — завершил ответственный за Рока. — А… — присутствующие обменялись взглядами, полными понимания. Один из смотрителей развернулся и, уперев руки в бока, окинул детвору критическим взглядом: — Тогда — кто в пару? Дети переступили с ноги на ногу, бросая неуверенные взгляды по сторонам. — Давайте Крис, — решил он, глядя на самого заинтересованного новеньким ребенка. Ребенок с ярко-пшеничной шевелюрой и серыми глазами, непонятно, на кого больше похожий, мальчика или девочку, бодро вышел на середину, провожаемый опасливыми взглядами детей. Предвкушающе встав наизготовку, он насмешливо посмотрел на тонкокостного релайджинера. — Он электрик, — с сомнением запротестовал кто-то. — Не сильный, — успокоили в ответ. — Для начала, под нашим контролем, подойдет. — Крис, не торопись, — потребовали от мальчишки осторожности. — Он новичок. — Постараюсь не победить его с полтычка, — гордо выговорил Крис. Детям освободили место. — Врежь ему, Рок, — пробормотал мальчик, уже не похожий на гориллу. Мами, показательно хмыкнув, все равно внимательно посмотрела на то, как темненький тихоня сдвинулся с места. Он начал обходить Криса, словно хотел к нему подкрасться. Крис, нетерпеливо ударив ногой в пол, мячиком прыгнул навстречу. Немного нескладный тихоня извернулся ровно настолько, чтобы отклониться от удара, и Крис споткнулся об его ногу, падая лицом в пол. «Рок», неловко переступив ногами, чуть не упал, но восстановил равновесие, вновь поворачиваясь лицом к противнику. При этом он слегка берег ногу, об которую споткнулся неумелый, но сильный физически мальчишка. Тот медленно встал, обернулся, со шмыганием размазывая по лицу кровь из носа. От боли выступили злые слезы, но это не мешало ему снова броситься в атаку, в этот раз озлобленно и молча. Искрящийся кулак пролетел мимо виска релайджинера, и из зрителей кто-то криком попытался одернуть Криса, но… Рока окутала темная дымка, и хлесткая гладкая живая петля, вырвавшаяся из его тени, дернула Криса за плечо, бросая на пол. — А! — вскрикнул кто-то их детей, кто был повпечатлительнее. — Что?! Это… — Релайджинер, — пожал плечами один из наблюдателей, якобы безразлично, но на самом деле с жадным интересом на Рока смотрели все. Крис перекатился, попытался встать с четверенек на ноги. Рок спокойно и уверенно, как на прогулке, подошел ближе, и петля снова стегнула параллельно полу, под коленки Крису, который снова от этого упал. Крис, заорав от злости, встал на руки и нанес удар ногой, но прием был очевидно неотработан. Рок, приняв не набравший нужную силу удар на верхний блок и умудрившись не получить при этом по уху, вывернул голень Криса, держа за стопу, потянул на себя и просто его уронил, прилежно и немного по-детски, как неустойчивую этажерку. Крис шлепнулся в причудливой позе. Физические кондиции релайджинера не позволили бы ему из той позиции еще как-то развить успех. — Откуда? — вопрошающе посмотрел один из наблюдателей того, кто привел релайджинера. На лице присутствующих людей читалось напряженное недоумение. — …Мальчишка был в зале буквально пару раз. — Оттуда, — кивнул тот, когр спросили, уточнив: — Он наблюдал там, — он кивнул в том направлении, в котором был зал для непламенных. — И это тоже? — …Нет. В напряженной тишине хихикнул девчачий смешок, на который никто не обратил внимания. Такой же спокойный Рокудо сжал в руке откуда-то появившийся в ней камень. — Стоп! — рявкнул смотритель за боями, подскакивая к Крису и трогая его за плечо. Треск молнии, короткий вскрик. — Ч-черт, — схватился за плечевой сустав смотритель, плюхнувшийся на зад, — к-куда добило, а! Рядом возник наблюдатель с небольшим кейсом-аптечкой. Со взмахом руки дротик с апмулой воткнулся в шею собиравшемся встать Крису. У него тут же разъехались конечности, и он снова упал. Повисло молчание, напряженное и непонятное детям, притихшим и оглядывавшимся. Надсмотрщики перестали не то что перешучиваться, но и разговаривать. Рилайджинер по своему обыкновению молчал, глядя на носки ног, обутых в форменные кроссовки на липучках. — Спредатор, — негромко сообщили ото входа, и все дернулись от неожиданности. Дети как затаились, от них было не слышно ни звука. Поэтому то, как от входа в зал до середины дошли двое — сопровождающий, следующий в отдалении, и мальчишка, приходящийся, по всему видимому, примерно ровесником рилайджинеру — было слышно и видно особенно хорошо. На лице мальчишки была бесстрастная маска, губы плотно сжаты, а брови напряжены. Сам шагал целеустремленным четким шагом, как будто с каждым новым пятками гвозди вбивал. — Это что это с ним? — встретил их подозрительный вопрос, выражающий общее настроение. — Вы же только что пришли? — По дороге наткнулся на выходящих из «простого» зала отзанимавшихся, — поведал с кислой миной сопровождавший. — Встретил знакомых. — И что? — Сами смотрите, — жестом предложил опрашиваемый, стараясь сделать этот жест как можно менее вызывающим, как будто боялся, что указующую руку отрубят. Взгляды обратились на совершенно целого, только немного растрепанного мальчишку. — Над ним посмеялись, вот и недовольный? Не дал подраться? — Нет, он их всех раскидал. — А-а-а… Все с видом знатоков покачали головами. — Да, пугать этот малец умеет так, что даже сдачи не дают. — Да драться тоже, — было справедливое замечание. — Не настолько, чтобы выходить целым, — возразили. — Вот его в спарринги и трудно поставить — и к пламенным опасно: достанется и им, но и ему, и к простым — поди, убьет… Обсуждающие стояли в широком круге, выдерживая почтительную дистанцию от рилайджинера. Только двое нарушали этот порядок: один — возившийся с Крисом, другой — поднимавший на ноги нетвердо стоящего смотрителя, у которого к тому же заклинило мизинец руки. Все не сговариваясь посмотрели на двоих детишек, между которыми уже началась молчаливая борьба взглядами. Ну или по крайней мере знакомство. Спредатор со взглядом, выражающим непонимание, что с этим знакомством делать, рассматривал релайджинера, причем детально, от почему-то заинтересовавших его ушей и до тонких кистей и щиколоток. Релайджинер, уже снова без камня и дымки, смотрел на противника с прищуром. — Хм, — послышался заинтригованный хмык. — Похоже они и без нас подерутся. Спредатор, как будто разобрав английскую речь, с недоумением задрал голову и посмотрел на взрослых. «Вы серьезно? Что с этим делать?» — крупным шрифтом значилось у него в глазах. — У, Рокки, смотри-ка, ты его не впечатлил, — хохотнул один из персонала базы. — Ху, — тихо хмыкнул «Рокки». Их гляделки прервал наблюдатель: — Итак, спарринг. Разрешается все, пламя тоже, только сильно больно не делать, понятно? Он внимательно посмотрел на детей, но те были заинтересованы больше друг другом, чем им. Столпотворение незаметно рассосалось. — Так, все на выход, — скомандовали остальным детям. Носилки с Крисом, гурьба детей и поддерживаемый смотритель покинули зал с выделенной им для этого помощью. Один из уходящих наклонился к оставшемуся наблюдателю, так еще и не убравшему блокнот. — Особенно проследи за его поведением, — сказал он негромко, показав глазами на релайджинера. — Оно меняется вместе с тем, когда он начинает использовать эти приемы… Видел их у него раньше? Наблюдатель, не отводя взгляда от детей, кивнул: — Нет. С ним занимались только пламенем. Но адреналин еще и не такое может. Это будет полезно им обоим. От детишек донесся длинный шаркающий звук и звук падения. Рок, не понимая, что произошло, сидел на полу по-прежнему без своей дымки, морщась и потирая копчик. Над ним с изучающим видом стоял, наклонив голову, спредатор, который попытался с ходу прощупать противника. — Стоять! — хлыстом щелкнул голос оставшегося смотрителя. — На исходные. Рок, никакого полного контакта. Отступай и используй свои сильные стороны. Бросив взгляд на него, спредатор после жеста, поддержавшего слова смотрителя, с видом исполненным достоинства отошел на фиксированное расстояние и обернулся к уже поднявшемуся релайджинеру. Смотритель поднял, а затем опустил руку: — Начали. Спредатор не сдвинулся с места. Релайджинер стал окутываться дымкой, и только тогда спредатор скользнул вперед. И это уже были движения и скорость не ребенка, а маленького, но мощного механизма. На расстоянии где-то метра от превратившегося в сплошной дымчатый кокон противника спредатор внезапно подпрыгнул: под ним просвистели черные плети. Влекомый инерцией, атакующий влетел четко в непроглядно-темный кокон, с другой стороны которого кубарем выкатился вместе с релайджинером. Кокон, как обезглавленный труп, подумал и рассыпался мельчайшими темными частицами без следа, рухнув вниз и развеявшись по полу. Раскатившись в стороны, оба гаммы с вытаращенными от новых ощущений глазами и взъерошенные, снова посмотрели друг на друга, уже совсем по-другому. Вокруг релайджинера снова заклубились темные нити дымчатой пряжи, и спредатор ринулся вперед, споткнувшись об камень, которого здесь быть не могло. От камня по полу разбегалась влажная земля, травинки и листы кустов, в которых скользнуло что-то темное, блестящее и гибкое. Спредатор дернулся назад, как ошпаренный, но змея была быстрее. Бросок… И метящую в лицо, закрытое локтем, выставленным в защите, змею, травинки и землю сдул невидимый ветер. Вокруг спредатора, со скоростью подушки безопасности, взорвалась такая же темная, но более «раздутая» дымка, которая смела собой иллюзию, а потом с некоторыми потерями, но стянулась обратно, урвав немного чужого пламени. Наблюдатель у дальней стены проводил взглядом вырванные порывом воздуха из блокнота листы, возвращаясь к зрелищу. Рок устоял, даже когда Облако покатило назад, как отливающая волна. По залу разнеслось тревожное жужжание. К спредатору устремился рой крупных насекомых. Припав к земле, он драпанул прочь, периодически выгадывая время, чтобы отмахнуться от особо назойливых. Взмахнув рукой в очередной раз, он заставил ближайшего шершня рассыпаться в воздухе и, пока было время, сдернул с ноги кроссовок, метнув его в Рока. Неожиданно точно. Сильно попав в плечо, обувь отвлекла реладжинера. Жужжание стихло. Рок потирал ушиб, спредатор, прекратив убегать, очень зло сузил глаза, крадущимися движениями подбираясь обратно. Релайджинер и спредатор снова замерли. Молча. Дымки около обоих уплотнились и больше не стремились к распространению. — Только не говорите мне… — произнес наблюдатель. Замедленный шаг вперед был синхронным. В следующий миг они рванули на сближение… — …Рукопашная, — как от зубной боли скривился наблюдатель. «Чух. Шух. Дыщ! Тыщ! Шух. Хлесь-бамс!» — примерно так выглядела эта короткая схватка, в результате которой релайджинер, парировав оба первых удара, провалил контратаку и закончил на полу от звучного шлепка наотмашь. Спредатор, как обычно, проводил атаку, буднично и деловито отвешивая удары и пинки, так же упорядоченно и естественно, как дышал. Рок даже не заставил его сделать ритм схватки рваным, спредатор бил через практически равные промежутки времени, как будто щелкал счетами. — Ой, — сказал релайджинер, и с трудом приподнялся, держась за голову. Расслабленный спредатор с превосходством хмыкнул. Плеть обвила ноги расслабившегося спредатора и дернула. Он упал, мстительно приземляясь на руки на живот лежащего гаммы. Тот болезненно ухнул и вцепился ему в волосы. Борьба с ожесточенным пыхтением, похожим на писки, продолжилась в партере, и уже была совсем ни на что не похожа. Предупредительный выстрел из шокового бластера рядом в пол заставил их подскочить на ноги. — Стоп! Заново!.. *** Соперник снова собрал себя с пола, вставая еще быстрее, ловчее, плавнее, несмотря на увеличивающееся количество синяков. Он уже выучил, что прямые удары кулаками со средней дистанции в отношении гаммы-спредатора не имеют смысла. Удар правой рукой уйдет правее нужного, удар левой — левее: спредатор с легкостью прокручивает руку в локте, как лопасть мельницы, и этим круговым движением отводит атаку в сторону, предвкушающе давая противнику оказаться ближе и на ближней дистанции с удовольствием показывая ему все известное разнообразие ударов коленями, локтями, ребрами ладоней, костяшками пальцев — и это только из тех приемов, что иногда можно было увидеть и у других детей тоже, хотя бы у тех, что были в соседнем зале. Остальное вряд ли имело название и как-то называлось: спредатор, посещавший второй зал, потому как пламя почти не использовал, презрительно относился ко всем этим глупым стойкам, выкрикам, направлениям борьбы и прочему, и делал все так, как душа просит. Совпадает ли это с каким-то стилем или нет, ему было все равно. Релайджинер, или Рок, как его здесь еще называли, ровесник с неуместным вихром в волосах, действовал очень похоже, но даже страннее. Спредатор с каждой новой стычкой сильнее хмурился, ускорялся, уже почти перестал использовать простые атаки, эффективные из-за его превосходящих скорости и навыка. Вихрастый релайджинер заставлял его стараться больше. Он учился слишком быстро. А его движения и приемы постепенно складывались в одну систему. Где гибкость и слитность занимали места даже больше, чем у спредатора. Такая скорость развития была больше похожа на восстановление навыков после травмы, это было знакомо. Но понимание того, что к чему в схватке, в глазах вихрастого возникло совсем недавно и еще росло. Рок по-змеиному скользнул вперед. Сблизившись, он сделал обманный финт, будто хотел ударить ногой в корпус, но спредатор заметил лишнюю гибкую тень внизу и прыгнул на релайджинера, оттолкнулся от его плеча, роняя на пол, и приземлился уже за ним. Гася инерцию, повернул голову, понимая, что не слышал звука падения. Рок стоял на низком старте. Релайджинер ринулся к еще не успевшему восстановить равновесие спредатору, метя в спину, и… Глаза не успевающего обернуться спредатора расширились. В дымке вокруг руки Рока образовывался совсем не хлыст. Тут вихрастый тоже расширил глаза, нашупав пальцами древко какого-то оружия, и предмет… распался. — Тц… — негромко, но слышимо цокнул он языком недовольно, слишком нарочито. Челюсти спредатора сжались. Врун! Притворщик остатками Тумана из распадающего предмета широким замахом хлестнул спредатора, как давешней плетью. Широкий по площади шлепок прилетел спредатору по спине, громким эхом отскочив от стен. Спредатор сжал зубы, выставив вовремя ногу, не упал лицом вперед, упрямо довернул корпус, и встретил лицом к лицу приблизившегося релайджинера, поймав за запястье правой руки. «Ой», — опять прочел в глазах Рока. «…», — оскалился сам хищной улыбкой. И дернул, выкручивая и доворачивая. С подножкой. Релайджинер, сделав кувырок, покатился по полу. Подняться ему раздраженный спредатор не дал, запрыгнув на него сверху и… Конечно, тоже сдерживаясь… Четко прописал в глаз. Вихрастый вскрикнул. Руку и ногу спредатора оплели уже несколько плетей, и они снова покатились. С полезной для развития навыков схваткой возня имела мало общего, но и дракой на смерть не выглядела. Иначе это быстро пресекут. Они шлепнулись набок. В свою очередь, тоже вцепившись в противника, спредатор, не используя никаких дополнительных сил, бесхитростно лягался и пинался. Играется! С ним! За дурака держит, притворщик! — U-uh, tosaka no manuke, — неслышно, зло процедил он, но противник все равно изумленно замер на мгновение. Рука тут же обхватила вихрастого за шею, зажимая в сгибе локтя. Спредатор тоже, может, притворяется, чтобы игнорировать некоторые приказы взрослых. Но прощать такое пренебрежение в отношении себя не собирался. — Mimi o kamu, — угрожающе пыхтя, пообещал он, держа шею противника руками в захвате, обхватывая корпус ногами и пытаясь дотянуться до уха. Противник заизвивался оживленнее, упираясь лбом и руками в грудь спредатору и пытаясь вырваться: похоже, не был согласен. Потом извернулся и цапнул за руку. Спредатор сделал короткий замах ногой, сколько было места, и пнул его в колено. — Оставь их, — донеслось откуда-то, плохо слышное из-за возни. — Пусть стравят лишнюю энергию здесь. Хорошо. Медбратьев-санитаров и смотрителей гамме волей-неволей приходилось минимально уважать и с видом величайшего одолжения терпеть заборы крови и все остальное. Те, действуя все вместе, могли сделать все насильно. Гамма предпочитал не давать им повода в этом убедиться. Но иногда все же кусался. Хотя последнее признак слабости, кусаются как звери и царапаются только те, кто не могут ничего. Но главное, что эти об этом не знали. Сами перестали лезть лишний раз и запрещают другим. Пока толчком или пинком гамма мог посылать в далекий полет только ровесников, но это было не то. Так он делал только с теми, кто долго и упорно напрашивался, а вообще учинить что-то такое хотелось в отношении тех, кто слишком большой, а гамма рядом с ними маленький. Так красиво швырять, вымещая молчаливый злобный детский рявк, как хотелось, он еще не мог. И ходил он по краю, незаметно прощупывая границы дозволенного, когда разворачивался во всю приятную широту жестов, которые хотелись. Хочешь — бей, хочешь — игнорируй, хочешь — кусай, устраивай забастовки, в которых победишь. Потому что им нельзя, чтобы он умер. Вот только на самом деле ругань этих взрослых друг на друга после его выходок заставляла гамму с невозмутимым лицом холодеть, вздрагивая внутри от чересчур громких воплей. Их терпению есть предел, а он пока меньше них. Раза в три. Гамма снова с удовольствием стукнул притворщика, целя в открывшийся нос, пользуясь тем, что взрослые их не разнимают. *** …После очень продуктивной для обоих тренировки гаммы плелись обратно, на поверхность, под конвоем наблюдателя и смотрителя. — Слишком долго думаешь, — сделали замечание релайджинеру. — И не на том сосредотачиваешься. Твое дело — иллюзии, а не драка. — Лучше что-то среднее, — ответил он. Его заинтересованно спросили: — Поясни? — Я достал его только стеблями, но держал сам. Рок удостоился скептического взгляда: — Это кто кого поймал тогда? Он сконфузился и закрыл заплывший глаз. — Достал, — упрямо повторил он. — Да будет тебе, — влез смотритель. — Оба с каждой схваткой лучше управляются со своими возможностями. Спредатор просто не только не говорит, но и не думает. Не говорящий, как все думали, ни на одном из языков, что были здесь в ходу, гамма все равно посмотрел на взрослых: уж одно-единственное слово «спредатор» как обращение к себе трудно не запомнить. — Черт, — остановился смотритель, перелистывающий листы. — Я все-таки потерял несколько. Непонятно, правда, где, там же всё как на ладони, я всё осмотрел… Вернусь, а ты веди, — скомандовал он и ушел назад. Оставшиеся трое двинулись дальше молча, причем оба гаммы с независимым видом избегали смотреть на недавнего противника. По коридору дальше стал слышен взволнованный гул. — Так… — заострил внимание смотритель, кладя руку на кобуру. Но это было лишним. — Есть кто еще здесь?! — рявкнул кто-то резким голосом. — У нас тут ЧП! У входа в соседний зал была толпа из взволнованных детей и только один смотритель. На покрасневшем, словно недавно он много орал, лбу у него поступила зеленоватая вена, щеки с висками влажно блестели. Он, заметив подошедших, резко окликнул того, кто сопровождал гамм: — Срочно сюда! Нужен носильщик, у нас одна черепно-мозговая и у одного открытый перелом. — И при чем тут я? — не сдвинулся с места тот, кто вел гамм. Гаммы уже оценивающе переглядывались с незнакомыми детьми. Сравнительно с ними они выглядели не столь внушительно. Уже наклонившись к носилкам и видя, что уговариваемый колеблется, человек, отвечавший за зал с обыкновенными детьми, рассердился: — Мать твою, идиота кусок! Деньги за съем твоим мозгликам нахрен платим?! Чтобы отсев из мелюзги как можно меньше был или чтобы потом медпомощь соплякам не оказали?! Оба дотянут только до операционной. Нет времени, бросай этих с остальными, никуда не денутся с подземной базы. Пошли! Тут тех, в кого бабла мало вложено, нет! Смотритель гамм повернулся к ним, окинув их взглядом, и зло приказал: — Идите в свои комнаты, я проверю, — он показал пальцем в камеры, висевшие под потолком коридора, и шагнул в зал. Через десять секунд оттуда они вышли уже с носилками, на которых было что-то тканевое, кожаное и местами мокро-красное с обломками белого, и быстро скрылись за ближайшим поворотом. Из детей зрелище впечатлило только одного, бледного, стоящего в сторонке. — Ты, — внезапно бросили, ткнув пальцем в спредатора. Тот без интереса и узнавания посмотрел на тыкающего, стоящего в толпе простых детей, никогда не оказывавшихся на процедурах, и пошел туда, откуда был приведен. Бросивший на него любопытный взгляд здоровым глазом релайджинер последовал за ним. — Эй, я тебе говорю! Без своего охранника не такой уже и смелый, да, да? — Да не понимает он тебя, забыл, что ли? — заметил еще один. Спредатор и релайджинер оставили детей за поворотом и какое-то время шли молча. Сзади послышался топот. Гаммы остановились, начав оборачиваться. Их догоняли семь детей. Разговоров не было. Самый быстрый напал на спредатора со спины, но тот отскочил и пинком в спину заставил нападавшего поцеловаться с полом. Уклонился, пропуская мимо себя кулак второго, и, схватив за голову, впечатал ее в стену. А третий, крупный парень, шедший сразу за вторым, уже сбил его с ног, несмотря на полученный удар выше колена. Релайджинер внимательно посмотрел под ноги четвертому, и тот как-то неудачно споткнулся, уронив с собой еще двоих. Пока они поднимались, до двух гамм добрался последний, а спредатор разобрался с тем, кто уронил его и доставил ему немало проблем. Крупный мальчишка остался корчиться на полу, хватаясь за живот. Следующий в очереди как будто сам налетел на кулак: ноги еще по инерции пролетели вперед, а затылок уже несся на скорую встречу с полом коридора. Спредатор вскочил, предупреждающе взглянув на релайджинера. Тот невинно пожал плечами. Растрепанный и злой спредатор не стал ждать оставшихся, пока те поднимутся, и напал на них сам. Бум. Бамс. Шлеп! — Ай-я! — взвыли незадачливые задиры. — Ху-ху, — тихо посмеялся релайджинер, стоя в стороне. Разделавшийся с противниками спредатор, еще по разу пнув их на прощание, схватил релайджинера за футболку и потащил за собой. — Koko de… dame da, — почти неслышно процедил он через сцепленные зубы. На развилке они разошлись, не оглядываясь. ________________________________________________