***
Следующий концерт в Балашихе, и он тоже проходит на «ура». Зал кричит и танцует, Антон снова отдает всего себя сцене и зрителям, и такие моменты дороже всего. Он всем сердцем любит это чувство единения со всеми присутствующими на его выступлении, обожает эту бешеную отдачу и громкие овации. Ему нравится, что его любят, и он сам отдаёт свою любовь поклонникам. После концерта ребята снова идут в ресторан, но на этот раз всей командой, снимают весь ресторан и пьют почти всю ночь. Это кажется Арсению нелогичным, ведь куда умнее было бы позвать всех в первый раз в ресторан, а уже потом можно и не отмечать, но Арс ничего не говорит по этому поводу, немного отстранённо наблюдая за всеми и цедя третий бокал сока. Он решил сегодня не пить, потому что завтра у него с самого утра крайняя работа в Москве с одним певцом, затем он уже уезжает в тур.***
Время близилось к трём часам ночи, когда все решили потихоньку собираться по домам. Стас оплатил весь счёт, и дружным скопом компания вышла на улицу. Кто-то отошёл покурить, кто-то стоял болтал в ожидании такси, Антон же вышел вперёд всех, немного на дорогу. Что происходило дальше, кто-то даже и не вспомнит, потому что всё случилось буквально за пару секунд, но Арсений запомнит эти секунды надолго: Антон стоял, чуть покачиваясь и, видимо, вызывая такси, как вдруг мимо на немалой скорости проскочила машина. Она задела Антона, в результате чего мужчину по инерции протащило на пару метров вперёд. Все дружно охнули и быстро подбежали к Шастуну, наперебой спрашивая, как он себя чувствует и что произошло. Водитель, даже не останавливаясь, проезжает мимо и скрывается за поворотом. Никто внимания на него не обращает, потому что все заняты Антоном, и только Стас успевает записать цифры запомнившегося номера в надежде, что его найдут. — Антон? Как чувствуешь себя? Голова болит, кружится? Тошнит, может? — спрашивает Оксана — администратор, отвечающий за технические вопросы, касаемые концертов. Антон поплывшим взглядом следит за её пальцами, медленно пытаясь сообразить, что произошло. Получается с трудом, потому что голова будто расколота на части, болит действительно ужасно, а спустя пару минут к боли добавляется ещё и тошнота. — Я… да, нормально. Болит и тошнит, — он переводит взгляд на ногу, как-то неестественно вывернувшуюся. — Я, кажется, ногу сломал. Кто-нибудь… — Антон ойкает, не договорив, потому что при каждом движении ногу простреливает болью. — Кто-нибудь может отвезти меня домой? — Но мы все пили… — тихо говорит Стас, напряжённо следящий за всеми действиями Антона, готовый, если что, его подхватить. — И вообще, какой домой… — только он собирается разразиться тирадой о том, какой Шастун трудоголик и что ему в срочном порядке нужно в больницу, как его перебивают: — Я не пил, — раздаётся откуда-то издалека голос Арсения, и Антон слышит приближающиеся шаги. Арс подходит ближе и спрашивает: — Ты встать сможешь сам? — Я не уверен, — медленно отвечает Антон, хватая за руки Арсения и Стаса и пытаясь подняться. — Нет, не могу. Арсений просит помочь ему отнести Шастуна в машину, и втроём — к ним добавляется ещё Дрон — они переносят Антона в машину к Арсению. Попов проверяет, комфортно ли устроился мужчина в салоне, затем закрывает дверь, оборачиваясь к застывшим в напряжении работникам. — Арс, какой домой, ему в больницу нужно! — Тише Вы, — шикает на него Арсений. — Я отвезу его в травмпункт, потом сообщу Вам, что с ним. Если перелом, то его должны сегодня же и выписать, но может быть и сотрясение, и мы не знаем, насколько серьезное. — Хорошо, я пока в полицию, подам заявление на этого сумасшедшего, — кивает Стас, и все начинают медленно расходиться. Арсений усаживается в салон, пристёгиваясь и поворачиваясь к Антону. Тот смотрит на свои руки, не желая сейчас с ним говорить, и Арс откладывает разговор на потом. Они выезжают на трассу, и, проехав пару километров в напряженной тишине, Попов решает заговорить: — Скажи честно, ты придурок? — Чего? — возмущённо спрашивает Шастун, хотя это больше похоже на скулёж. Выглядит он жалко, конечно, но Арсений жалеть его не собирается, хочет лишь обнять крепко и успокоить, но вместо этого лишь спрашивает: — Какого хрена ты на дорогу выперся, дебил? Не мог около ресторана такси вызвать? — Не мог значит, — зло выплёвывает Антон, вновь отворачиваясь и смотря в окно. Затем поворачивается обратно и спрашивает: — Куда мы едем? Мой дом вообще в другой стороне. — В больницу, — спокойно отвечает Арсений, не прекращая следить за дорогой и даже не поворачиваясь к Антону. — Чего? Я же просил… — Ой, помолчи, а. Просил он, — мельком глянув на ногу Шастуну, говорит Попов. — Никакого дома, ты хочешь без ноги остаться? — Пошёл ты, — зло бросает Антон в ответ. — Ты че, реально не понимаешь? — начинает злиться Арсений, но старается не подавать виду. — Понимаю. Понимаю, что я по своей тупости ногу сломал, а ещё понимаю, что у меня, блять, тур накрылся, и неизвестно сколько мне теперь дома торчать! Арсений молчит, подъезжая к больнице и припарковывая машину, затем поворачивается к Антону назад. — Эй… — тихо начинает Попов, не зная, что сказать. — Ты дурак, конечно, что на дорогу вышел, но водила тебя видел и мог остановиться. Но не стал. Так что виноват тут не только ты, а тур можно и на осень перенести. — Да ты хоть представляешь, сколько мы денег потеряем? — цокнув, спрашивает Антон, аккуратно спуская ногу с сиденья на пол. — Понимаю. Но здоровье важнее денег. Уверен, что ребята думают также, хватит себя винить, — он выходит из машины и подходит к двери Антона, открывая её и чуть опускаясь ниже, давая Шастуну обхватить его плечи. — Давай, поднимайся и опирайся на меня, уж как-нибудь дойдём. Антон встаёт на здоровую ногу, обхватывая правой рукой плечи Арсения. Медленно, но верно они пошли ко входу в больницу, а Антон в это время боролся с желанием сказать Попову спасибо. Всё-таки он единственный отвёз его в больницу (и не важно, что из-за того, что он единственный был трезв), немного вправил мозги и сейчас так заботится. Желание поблагодарить его всё-таки победило. — Спасибо, Арс, — тихо сказал Антон, и они вошли в здание. Арсений лишь улыбнулся, крепче держа мужчину и не давая ему упасть. Как только мужчины вошли в здание, Арс посадил Антона на скамейку, а сам подошёл к дежурному врачу, на ходу потирая глаза. Время близилось к четырём утра, спать хотелось невероятно, а ему ещё и вставать через три часа. Да уж, ночка явно удалась на славу. — Доброй ночи, а можно нам позвать кого-то, кто мужчину отнесёт к травматологу? Он, кажется, ногу сломал, идти тяжело, а один я его буду до следующего утра тащить. — Доброй, — девушка за стойкой сама, кажется, еле держалась, чтобы не уснуть, но вела себя дружелюбно и даже улыбалась. Арсений завидует её сдержанности и добродушию, но молчит, улыбаясь и ожидая дальнейшего ответа. — Я сейчас позову санитаров и врача, и вы сможете пройти в кабинет. Ожидайте здесь пока. Арсений кивает и подходит к Антону, присаживаясь рядом, пока врач уходит вглубь коридора за травматологом. Антон сам практически спит прямо на этой скамейке, но до последнего старается держаться. Попов беззвучно усмехается, откидываясь на стену и ожидая врача. Мужчины сидят в молчании, не желая нарушать тишину и думая каждый о своём. Антон думает, что снова всех подставил, и много людей сейчас обвинят его в том, что тур придётся перенести. Зрителям ведь не важно, что у тебя произошло, ты должен выйти и выступить, несмотря ни на что, и единственная причина для невыхода на сцену — смерть. Так Антона учили всю его жизнь, он привык работать с этим правилом по жизни, и такое сейчас с ним впервые. Единственное, на что он сейчас надеется — это на то, что не будет скандала и билеты удастся поменять или сдать. Арсений думает о том, что завтра (уже сегодня) его ждёт ужасно сложный день, и по возможности нужно перенести певца хотя бы на вечер, потому что Попову необходимо выспаться перед работой. Также следует взять ещё несколько заказов, раз уж тура не будет, и снова погрузиться с головой в работу. Антон теперь несколько недель будет сидеть дома, а значит его гениальный план по его соблазнению катится в тартарары. Это кажется чёртовым знаком судьбы, и Арсений думает, а может и правда забыть и забить? Шастун, кажется, и так не горит желанием с ним общаться, значит нужно просто выбросить его из головы. Врач и два санитара, катящих носилки, следуют за медсестрой, и Арсений отбрасывает все мысли подальше. Чуть толкает Антона, который немного задремал, пока они их ждали, и встаёт на ноги. Шастуна перекладывают на носилки и везут в кабинет, Попов молча следует за ними. После осмотра ноги Антона, рентгена его лодыжки и головы, врач заключает вердикт: сотрясение мозга первой степени и перелом лодыжки. Ближайшую неделю ему придётся провести в больнице, и затем, если не будет осложнений, его отпустят домой. Арсений кивает и говорит Антону, что это ещё не самый худший вариант развития событий, на что Шастун лишь закатывает глаза и показывает большой палец. В палату его переводят в половину пятого утра, и у Арсения уже в прямом смысле закрываются глаза, но он стоически держится и старается не уснуть прямо на пороге этой самой палаты. — Ты должен мне выходной, понял? — Без проблем, Арс, — сразу же соглашается Антон, и Арсений усмехается. — В общем, отдыхай, Стасу я наберу сейчас, он утром заедет. Ну или днём. Не уверен, что тот спит, потому что он обещал поехать в полицию. — Хорошо, спокойной ночи, — желает Шастун и закрывает глаза, засыпая. — Спокойной ночи, Антон, — отвечает Арсений и уходит, тихо закрывая дверь.