***
Гаденыш. Это первое, что пришло в мысли Мамбы, когда она увидела пустующее стойло Бланки. Белая кобылица унесла на себе этого жреца-засранца, проигнорировав вместе с хозяином ее слова. А ведь она не просто так говорила ждать ее — после увиденных ужасов путешествия, — и особенно после Азгарота, — следовало ожидать чего угодно, хоть массового нападения демонов. А этот хилый замухреныш едва ли может крепко держаться на лошади в галопе, что тут говорить про остальное! Мамба решила нагнать Амана как можно скорее, и потому надумала заглянуть к Силлиану: тот, как король государства, на котором располагался Ковчег, должен был знать, что теперь его землям ничего не угрожает, да и, возможно, он знал о местонахождении жреца? Ей показалось, что мужчины сдружились или хотя бы считают себя друг другу приятелями. К удивлению, воительнице пришлось идти не в тронный зал, где обычно принимали всех гостей, а в личный кабинет бывшего принца. Это показалось слегка странным, но девушка сослалась на сумерки — небо уже меркло, погружаясь во тьму. Долго она относила осколок, однако… Силлиан безмолвно встретил ее мягкой, добродушной улыбкой. Платиновый блондин поспешно сгреб со стола стопки указов и ждущих его утверждения законов, и рукой пригласил сесть ее напротив. — Спасибо, но я откажусь — мне стоит спешить, — покачала головой Мамба, оказываясь, — Я зашла на пару слов. — А, хорошо, — немного разочарованно ответил Силлиан, но затем он вновь повеселел, — Выпьешь? — Его королевское Величество предлагает мне, простой наемнице, выпить? — усмехнулась девушка, смотря на невозмутимого короля, — Ты бы поосторожней, а то придут еще с полей оставшиеся бунтовщики, а ты им и отказать не сможешь. — Хорошо, учту. Так будешь? — Если только немного. Мне правда нужно спешить. Ты случаем не знаешь, куда ускакал Аман? — Он прислал мне письмо, — девушка не могла различить эмоцию на лице мужчины, потому-что он поспешно повернулся к ней широкой спиной, разглядывая ассортимент алкоголя на специальном шкафчике, — Он уехал к Форт-Роялу — доложил, что хроники ведут к другим материкам. Думает, что осколки есть на других землях, что, в принципе, верно — было бы странно, если бы все Ковчеги были на этом материке. Ты что предпочитаешь? — Вряд ли у тебя это есть, — ответила Мамба, мысленно проклиная Амана за свойственную ему нерасторопность, — Что-нибудь среднее. Силлиан протянул ей коньячную рюмку с сияющим, цвета меди напитком. Вновь их пальцы соприкоснулись при передаче стакана, как тогда, когда она забирала из его рук Печати, но на этот раз девушка не была ничем отвлечена и заметила легкую задержку. А впрочем, может, ей показалось — он всего лишь передал стакан. — Тебе точно нужно так спешить? — Силлиан глянул в окно, — Там уже почти темень. Я конечно, понимаю, что ты волнуешься за Амана, но может быть, останешься до утра? Странное предложение заставило брови Мамбы нахмуриться. Король смотрел на ночное небо через прозрачное стекло, — хоть что-то тут было без витража, — и выглядел не то усталым, не то мрачным. Воительница вспомнила, где уже видела такое выражение лица: в тот раз такая гримаса была у Силлиана, когда он хотел выкинуть Шай’Солар в реку. — Я большая девочка, когда хочу, тогда и выхожу, — нейтрально ответила девушка, решив не затрагивать тему про посредника между Руфеоном и людьми, — Если ты хочешь поговорить, то почему бы тебе не позвать Михана или Виктора? Я не лучший человек для излияния души. — Ты запомнила его имя? — удивился Силлиан, поворачиваясь к ней лицом. — Конечно, он меня спас, и теперь я как бы должна ему, — Мамба отпила чуть-чуть коньяка. Отменный сорт сладкой горечью отозвался на языке и горле — преимущество королевских прав: всегда все лучшее. — О, только не скажи ему этого! — неожиданно засмеялся Силлиан, — Виктор не принимает такого расклада. Ему приятно помогать людям, он ничего не стребует с тебя — говорю это, как его лучший друг. — Ладно, поняла, — примирилась Мамба, и затем она вспомнила, зачем сюда пришла, — Ковчег в Тризионе. Можешь не волноваться за Лютерию. Если демоны и нагрянут сюда, то они не будут заинтересованы в прицельном уничтожении твоего королевства. — Умеешь ободрять, однако, — усмехнулся в бокал король. Теперь он выглядел чуть более расслабленным, чем минуту назад. Его серые глаза немного поблескивали от света люстренных свечей и смотрели на нее изучающе, словно выискивая ответы на вопросы. — Я же говорила, что не самый лучший собеседник, — пожала плечами Мамба и в ответ посмотрела в глаза Силлиана. Она с рождения знала, что ее кроваво-красная радужка и узкий змеиный зрачок невольно вселяют страх в людей, потому что они чувствуют, что на них смотрит не человек, а что-то иное, дикое и опасное. Блондин, выдержав секунду гляделок, опустил свой взгляд, который, однако, напуганным не выглядел. Да, он знал, что Мамба просто так не станет ни нападать, ни уж тем более убивать, и потому просто так бояться ее было глупо. Но прямо смотреть ей в глаза в такой не военной обстановке не получалось: он и не представлял, что в такой расслабленной атмосфере, один на один, он будет смущаться этого жеста. Момент начинал казаться ему интимным, если так можно выразиться… Не было ни привычного напряжения, ни королевского этикета, а лишь дружественная атмосфера. Кстати… — Мамба, скажи мне честно, — он закусил губу, внимательно смотря на свой бокал и игнорируя чувствовавшийся на теле внимательный взгляд драконьих глаз, — Мы друзья с тобой? Повисшая тяжёлая тишина не понравилась властителю Лютерийского престола. Девушка тянула с ответом, а он продолжал глядеть на коньяк. Прошло с четверть минуты. Половина. Целая. И, казалось бы, что она не ответит никогда, но вот наконец он услышал неуверенное: — Да? Силлиан наконец-то оторвался от стакана. Воительница смотрела на большой шкаф позади него. Он знал, что там, на деревянных полках из черного дерева, на шёлковой красной подушке покоится корона — но не та, что он носил сейчас официально. А та самая, которую он получил от Амана во время коронования у Обелиска. Король помнил, что пусть и по инициативе жреца, именно Мамба собрала все нужные ресурсы и оплатила дорогостоящую работу умара. Этот поступок, который поначалу показался ему детским и глупым, сейчас приятно грел его душу. Силлиан знал, что есть еще в этом мире люди, которые не скрываются за улыбкой из-за этикета и не делают уловки для того, чтобы оторвать себе кусок побольше. Мужчина был должен этой обезбашенной во время боя и холодной во время спокойствия девушке многое: начиная от помощи в захвате наёмных убийц в Загорье и заканчивая неоценимой помощью в штурме столицы. — Ты всегда так безрассудно бросаешся на более сильного врага, как тогда, с Волданом? — неожиданно задал он вопрос. Силлиан набрался храбрости и вновь посмотрел в эти огненные глаза. Девушка казалась слегка удивленной. Она схмурилась, и он наблюдал, как тонкий шрам, разрезавший пополам правую бровь, изгибнулся и стал похож на маленькую белую змею. — Я бы так не делала, знай, что рядом есть кто-то, кто может на равных одолеть врага. Но, как это часто случается, приходится полагаться только на себя. Если не сделаю я, не сделает никто. — Почему ты считаешь себя наемницей? — продолжил спрашивать блондин. То, что она подтвердила, — хотя, кажется, она спрашивала сама себя, — о том, что они друзья, еще не значило, что вот так с разбегу стоило задавать такие вопросы. Хотя, из настоящих друзей у нее была только одна девушка, да и та… В общем, она не умела общаться с людьми. — А кто я тогда? У меня нет ни официального имени, ни официального лица, так что, — Мамба пожала плечами, — Как то так… — Во-первых, — насторожившись, слегка твёрдо заявил Силлиан, — Ты не наемница. Некоторые люди, не имея фактов, называют тебя мои рыцарем, и причём говорят это с достоинством. У тебя есть королевская печать, которая к таким людям, к которым ты себя приписываешь, не попадает, — затем мужчина омрачился и начал тревожно на нее глядеть, — Во-вторых, что значит не имеешь ни имени, ни лица? — Ну-с, это как сказать… — протянула девушка неохотно, потому-что вопросы Силлиана явно были неприятны для нее, — За все двадцать семь лет у меня было три стадии жизненного пути: оружие, боец, и кутежи. На всех этапах я начинала жизнь с нового листа, меняла имя, а с ним и мое лицо — каждый раз я представала иным человеком. — То есть, тебя зовут не только Мамбой? — король осторожно поставил бокал, сделал пару шагов и присел на краешек письменного стола. Теперь, когда расстояние между ними сократилось, воительница неожиданно захотела уйти, и спустя секунду вспомнила, что внутренее чутье ее никогда не подводило, — А если не секрет, то что это за этап такой, «кутежи»? — Это секрет, — достаточно резко ответила девушка, и в сердце короля кольнуло от непонятной обиды, — Причем достаточно мёртвый, если так можно выразиться. — Мёртвый? — переспросил он. Этот новый блеск в глазах его собеседницы, одновременно радостный, печальный и угрюмый, открывал перед ним новую страницу ее жизни, — Что это значит? — Это значит то, что если я его расскажу, то никто не поверит. Уже не осталось тех, кто знал об этом, а те, кто услышат мою тайну, либо смутятся, либо захотят убить, — непринуждённо ответила Мамба, но Силлиан, который уже достаточное время провёл в окружении дворян и высшей знати, смог уловить фальшь в ее голосе, — И я все же пойду. Однако, напоследок нескромный вопрос: нам дадут корабль, или Аман думает, что мы сможем переплыть океаны вручную? — К вашим услугам будет предоставлен «Разящий». Я об этом сам обеспокоился, — Силлиан улыбнулся немного и расправил грудь, почувствовав, что в этот момент он вполне может показаться важным, — Догадываюсь, что Аман вообще не задался вопросом транспортировки — его тяготят тайны и книги, и он достаточно невнимательно относится ко всему живому. — Однако, позволь заметить, он спасал нам жизнь, — уже повернувшись боком напомнила Мамба, уничтожая его попытку покрасоваться начисто, — Удачи, ваше Высочество. Воительница уже подошла к двери, но затем остановилась на мгновение и затем сказала через плечо: — И спасибо. Правда. Силлиан приоткрыл рот, смотря на эту огненную макушку с слегка взьерошенными волосами, и затем искренне улыбнулся, наблюдая за тем, как захлопывается дверь, и как на промелькнувшем лице девушки таится скромная, дружественная усмешка. Мужчина остался один на один с собственным разнеженным сердцем, но затем король внезапно охладел. Он вспомнил о кое-чем важном, — собственно, он именно для этого и провёл эту встречу тет-а-тет, — и поспешно заглянул в настольную резную шкатулку. На ее дне покоился драгоценный камень средних размеров: на его ограненных краях держались позолоченные цапы с тонкой цепочкой, а сам он сиял, как ночное небо — в сердцевине благородного оттенка, — которые королевские гемологи* назвали цветом «Пурпурного сердца», — разбросались белоснежные крапинки, точно звезды. И это был не просто драгоценный камень, нет, это был фетранит — невероятно редкий ресурс, который был случайно занесён демонам в Акрасию во время Первого Вторжения. Говорили, что человек, обладающий этим камнем, обретает преимущество перед демонами, правда какое — зависит от хозяина. Силлиан бережно взял свой подарок в руки и плечом открыл дверь. Прошло меньше минуты, а девушки уж и след простыл. Король почти сразу перешёл на бег, и его волосы непослушной гривой разметались позади. Он переложил фетранит в правую ладонь, а свободной дланью отряхнул чёлку, которая, вопреки всему, вновь начала лезть в глаза. А как он выглядит? Неожиданный вопрос достаточно сильно отвлек его, и король государства чуть не врезался в дверной косяк. Стоящие с другой стороны рыцари-сторожа мгновенно повернулись в его сторону, спрашивая, в порядке ли он. Поспешно ответив удивленным воинам, Силлиан двинулся дальше, благо коридоры пока не разветвлялись. Как далеко ушла Мамба? Он уже и успел забыть, что девушка ходит быстро и бесшумно, точно хищница. С этой свойственной только ею выверенной грацией бесчисленных боев и уверенностью тысячи побед. Шагал ли так хоть один рыцарь его армии? Возможно, только его друг-главнокомандующий Михан, но он — мужчина, а она — женщина. Была ли такая стойкость и твёрдость у придворных дам, вроде леди-министр Минервы Ганглансетской или светской львицы мадам Лиссандры Драморг? Нет, потому-что такие женщины использовали все свои природные преимущества для обмана противника или получения собственной выгоды. Да, Мамба тоже одевалась открыто, и черт возьми, даже очень: он знал, что на на сходе ее ключиц есть длинный шрам, а у верхней части правого бедра красуются отметины от звериных когтей. Ну какая девушка не смущается ходить в таком виде? Хотя, ничего из ряда вон выходящего не было, но вся эта умудренная скомпанованность из крепких, закаленных доспехов и одежды из денима** с вырезами там, где надо и куда приятно посмотреть делали ее другой. Силлиан каждый раз грозной украдкой глядел на другого мужчину, будь то обычный воин или высокопоставленное лицо, который, пусть и старался скрыть это, но наблюдал за воительницой. Мамбе, похоже, это нравилось, или же она не обращала внимание на это, или даже не подозревала о данной ситуации, — что менее вероятно, потому-что она уже взрослая девушка, и черт, даже старше его на год, и да, это немного смущало его, — но, слава Руфеону, смельчаков подойти и познакомиться для определённой цели не было. Все знали и уже были наслышаны о ее нечеловеческой силе и крутом бунтарском нраве, но Силлиан был готов покляться, что этот факт — единственный, который удерживал мужчин. Да. Да, да, хорошо, хорошо! Да, он ревновал ее! Ревновал девушку, которая не только не его, так еще и ничья вовсе! Да, король Лютерии ревновал девушку, которая, похоже, видела в нем только друга, да и то после ее неуверенно-вопросительного «Да?» он не был уверен, что именно друга. Да, черт возьми, все было так! Взгляд озлобленных серых глаз зацепился за темнотемно-синие шторки, которыми был прикрыт очередной портрет важной персоны прошлых веков, и в голове мгновенно возникла ассоциация с одним плащом. Чертов жрец! Ведь именно за ним Мамба сейчас выезжала: в такую темень, когда все люди уже спят, и без сопровождения неизвестно куда. Она ведь даже не спросила, где находится Форт-Ройал, и как после этого ей следовало туда добираться? Во мраке деревьев дороги не будет видно, да и вдруг она зайдёт на развилку и уйдёт не туда? Неужели Аман настолько важен для девушки? Челюсть свело, заскрипели зубы: да, и жрецу он тоже многое обязан, но сейчас эти факты будто меркли. Чем этот женоподобец заслужил такое отношение воительницы? Почему она защитила перед ним его, человека, который подвел их обоих своим отсутствием? Силлиан понял, что все его мысли точь в точь звучат как строки из романов: ревнивый мужчина страдает от неразделенных чувств к прекрасной для него девушке, которая, в свою очередь, проводит все время с каким-то недостойным оборванцем. Король болезненно усмехнулся — а говорят, что как в книжках не бывает и все это «разные паралели»… Наконец блондин увидел Мамбу — та уже шла по середине парадного входного коридора и лёгкой поступью неумолимо приближалась к дверям. Он хотел было кликнуть ее, но вспомнил, что ее имя нельзя было произносить по понятным причинам. Однако, его заминки хватило, чтобы девушка успела выйти из замка. — Искатель! — окликнул он ее, стараясь сделать свой баритон как можно твёрже и мужественее. Девушка незамедлительно обернулась с вопросительным выражением лица. На улице было немного прохладно — летние дни, которые уже вот-вот должны были наступить, не желали так просто одаривать землю теплом. Промозгло, ночь, неизвестность пути. Этот Аман определённо имеет большое влияние нее. — Я хотел поблагодарить тебя за всю ту неоценимую помощь, которую ты мне оказала, — Силлиан встал перед ней и мог чётко видеть, как красные глаза сщурились, смотря на его ладонь, — В знак официального начала нашей дружбы я дарю тебе фетранит. Король разжал кулак и протянул воительнице сияющий пурпуром камень. Со слов других мужчин, да и из собственного опыта он знал, что нет подарка для девушки лучше, чем драгоценность. Мамба тут же оживилась и приняла дар. Силлиан надолго запомнит этот взгляд: внимательный и восхищенный, именно он смог вызвать его. — Но разве это не слишком дорогое удовольствие? — девушка расправила цепочку, и теперь ожерелье висело на ее пальцах — драконьи глаза быстро пробежались по украшению, оценивая его. — Ты заслужила это, Искатель, — ответил блондин, заложив левую ладонь на свой загривок. Он почувствовал, как быстро краснеет его лицо, — Неоднократное спасение моей жизни. Захват столь многозначимой для меня столицы. И главное, именно ты протянула мне руку, когда я был в отчаянии. Этот фетранит не может окупить всю твою доброту… Дальше Силлиан просто замолчал, потому-что ему показалось, что кони уже понеслись не туда — сболтнет еще чего лишнего, и опозорится. Пока мужчина перечислял общие заслуги девушки, то чувство на себе внимательный, пронзительный взгляд. Переборов себя, он в ответ посмотрел ей в глаза. Хищные, как у дикой гордой кошки, и яркие, как зарево пожара. Как много эпитетов придёт ему в голову, пока он любуется ей? Ему показалось, что после всех его слов уже покраснела сама Маба, но четко он этого определить не мог: мешала темень и подведенные красным острые скулы девушки, — ему нравилась эта изюминка на ее лице. Воительница надела ожерелье на себя, и то село, как влитое: не большое и не маленькое, оно сидело идеально. — Спасибо, — уловил он достаточно тихие слова благодарности, и затем, девушка, не поднимая взгляда, развернулась и удалилась в сторону конюшни. Силлиан смотрел ей в след, наблюдая за ее исчезновением во тьме. Похоже, его подарок вызымел какой-никакой эффект, и это окрыляло. Первый шаг был сделан. Где-то сверху громко свистнули. Король посмотрел на балконы дворца, и разглядел там знакомую приземистую фигуру — Михан. Тот помахал ему рукой, а затем жестом пригласил его зайти к себе. Силлиан сделал ответный мах и двинулся обратно в свой замок, где не так давно его пассия вела бой с Волданом.***
Аман въехал в Бирнийский дол — небольшое поселение, где было множество коротких дорог с неухоженными каменными заборчиками и бесчисленное количество крупных жуков с блестящим панцирем. Едва Бланка вступила за главные ворота, как жрец тут же почуяв неладное: это место было достаточно тихим, хотя со слухов он знал, что в доле всегда шумно и весело. Нехорошее чувство закопошилось внутри груди. Блондин увидел стоящую у дерева массивную фигуру, которая выкуривала длинную сигарету — при ближнем рассмотрении это оказался мужчина с довольно угрюмым лицом. — Здравствуйте! — воскликнул Аман, подьезжая к фигуре, — Не подскажете, где здесь ближайший трактир? — Могу, — ответил мужчина, вытаскивая сигарету из кривых зубов, — Да вот, только, зря Вы сюда заехали… — А в чем дело? Мужчина помолчал, сделал еще одну быструю затяжку, выпустил дымовое колечко, и лишь потом выговорил: — Да вот недавно все кверху дном перевернулось. Безумцы у нас завелись. Кричат «Красный! Синий!» и ищут кого-то, а кого именно и сами сказать не могут. А ночью иногда слышен звон, да знаете, не от колоколов на шеях коров, а такой тихий, игрушечный. Бубенцы будто. Да вот только откуда им тут взяться? В общем, лучше проезжайте, а не то и сами с ума сойдете. — Я жрец церкви Первозданного Света, — мягко улыбнулся Аман, и тут же глаза мужчины стрельнули на него, — Я могу помочь вам. — Да, есть тут у нас и больные, и иные хворные, да вот безумцам, увы, Вы наверно не поможете. У нас уже есть целитель — заехала недавно сюда девушка, тоже из вашей секты. Да вот только, сколько бы она не колдовала над сумасшедшими, те все-равно кряхтят и кукуют. — Чтож, у меня всегда есть время для исполнения обета, — уверил мужчину Аман, — Так Вы не подскажете, где здесь трактир? — А вон там, за поворотом. Так как раз и целительница. Может быть, ваших совместных усилий хватит для того, чтобы выбить всю дурь из этих взбаламошенных. Блондин кивнул в знак благодарности и последовал указаниям мужчины. И в правду — за поворотом стояла крепкая хатка, с висевшей на цепях вывеске «Медовый глег». Аман привязал Бланку у деревянного заборчика, а сам вошел в здание. Внутри было тепло и шумно: ярко горели свечи, а у стойки, где раздавали и бражку, и харчи, беседовали люди. Почти все столики были заняты разношерстными компаниями, от простых крестьянских девушек, которые обсуждали свежие сплетни, до массивных фермеров с густыми бородами, на которых были видны мокрые дорожки от пива. Тут был и второй этаж-веранда, на которой стояла целая толпа людей. Оттуда слышались странные «Ку-ку, ку-ку!» и «Кудесница Вы, сестра!». Не смотря на то, что ему жутко хотелось перекусить, жрец попробовал подняться к сборищу. Но его остановила рука, вся в мозолях и в саже: — Притормози, парень. Тут очередь — стой и жди! — Простите меня, — извинился Аман, — Но я жрец Первозданного Света и пришел помочь вам. Говорят, тут есть целитель… Неожиданно из толпы вынырнула фигура в белых одеяниях — она почти ослепляла глаза, потому-что девушка была неимоверно светлой и чистой. На ней была накидка и платье, обы просты и незамудренные, но выбранные со вкусом. Но не это привлекло Амана, а то, что лицо дамы было знакомым. Светлые, почти молочного цвета волосы, и зеленые глаза, яркие, как камни на дне реки. — Селия! — воскликнул жрец, неверяще смотря на свою знакомую, — Сколько лет, сколько зим! — Господин Аман! — лицо девушки, милое и стеснительное, выглядело радостным, — Как давно я не видела Вас! Кажется, еще со времен Обета. Какими судьбами дорога привела Вас сюда? Селия — молодая выпускница церкви Первозданного Света, его жрица и покровитель. Она училась духовным просвещения вместе с Аманом, правда, в разных классах — девушка была младше его на два года. Они хорошо общались: оба были мягкими и добродушные, у них было много тем для разговора. Селия была немного робкой, и иногда была похожа на белоснежную лань — глаза ее были обрамлены черными опахалами, и смотрели они так наивно, что всякий хотел защищать ее. Но не стоит обманывать себя, хоть девушка и не была ни храброй и не имела качеств предводителя, она могла действовать решительно и четко. — Господин Аман, — Селия улыбнулась немного и поправила свои волосы за ухо с простой серьгой, — Вы гораздо искуснее меня в медицине. К сожалению, этим людям я не в силах помочь, — жрица указала на троих мужчин и одну женщину, которые неподвижно сидели в углу, — Их разум помутнен и безумен. Слова девушки насторожили блондина: Селия сейчас прибеднялась, она была одной из лучших учениц. Если ее способности не способны излечить этих людей, то, возможно, и его магия тут будет бессильна. Аман подошёл к «больным» и присел, заглядывая каждому из них в лицо. Глаза блестят и бегают, зрачки расширены, нос широко раскрыт, скулы напряжены. Сгорбленные, они, похоже, нашептывали себе что-то под нос. — Красный! Синий! — внезапно закричал один из мужчин, и жрец отшатнулся. На плато тут же легла тонкая белая рука, которая легонько сжала мантию: — Они так уже одинадцатый день, — сообщила ему Селия на ухо, и затем она обратилась к даме, — Лиллия, скажи мне, что ты слышишь? — Звон! — тут же отозвалась женщина, и она испуганно глянула на жрецов, — Бубенцы в ночи. Дзынь-дзынь! Громко, громко! — и затем Лиллия, совершенно не соответствуя общему жалкому виду, напустила на свое лицо улыбку, столь широкую и кривую, что та казалась безумной, — Хозяин! Хозяин! Аман внимательно осмотрел всех сумасшедших, — да, он употребил про себя это слово, потому-что по по-другому этих людей нельзя было описать. Никакого сходства между ними не оказалось: поджарый молодой фермер, толсторукий конюх, свинопас с похожей на свое стадо внешностью, и простая кухарка. Фамилии тоже были разными. В общем, никаких зацепок по поводу того, как безумие выбрало этих людей. — У них всех разом помутнел рассудок? — Нет, господин Аман, — отрезала Селия, — Сначала Лиллия, и потом эти… в разные дни. Джо заразился самым последним. — Разве это не странно, чтобы безумие передавалось, как простуда? — подметил жрец, вставая с колен, — Это все очень подозрительно выглядит… — Я тоже думала об этом. К сожалению, у меня нет никаких догадок. Вы можете опробовать на них свои способности, господин Аман? Блондин попытался сделать все, что мог: едва уловимо по венам рук побежал поток целебной магии, как он тут же принялся колдовать над ними. Попытался проникнуть внутрь разума, но встретил преграду — глухую и прочную, словно кирпичная стена. Это и насторожило его больше всего. — Увы, и я бессилен, — угрюмо покачал он головой, — Они словно увидели что-то. Ими контролируют. — Вы так думаете? — понизив голос, прошептала Селия, — Господин Аман, это публичное место. Я не думаю, что люди будут рады слышать такие печальные новости… Давайте зайдём в мою комнату и все обсудим? Это звучало благоразумно. Тем более, зачем же упускать возможность поболтать с давним приятелем? — Так что же здесь делаешь ты? — поинтересовался Аман, присаживаясь за стол. На щеках девушки появился легкий румянец, и она чуть смущённо ответила: — Преподобный отец Кейя сказал мне, что я самая лучшая его ученица, и что ему больше нечему меня учить. Однако, он добавил, что у меня еще множество перспектив развития, и спросил, не хочу ли я податься в Шеакрийский храм. Ну, а что я могла ответить на это предложение — это было бы грех отказаться от такого! И вот, сейчас я на середине своего пути туда, господин Аман. — О… — пораженно протянул блондин. Селию приглашали в самую первую обитель Первозданного Света, где, по историям из хроник, однажды встретились все семь полубогов, — Это невероятно! Поздравляю! — Я не стою таких оваций, господин Аман, тем более от Вас, — девушка с робкой улыбкой опустила глаза вниз, разглядывая дощетчатый пол, и вновь поправила свои длинные волосы, — Уж по-моему мнению, Вы — гораздо более достойный человек для этой миссии… — Я не стремлюсь в Шеакрию, какой-бы священной она не была, — покачал головой блондин, разглядывая облик давней знакомой, — Увы, мне больше нравится странствовать по миру, чем проводить всю жизнь в молитвах перед иконами. — Кстати, господин Аман! — воскликнула Селия, вспомнив что-то, — Я слышала, что Вы сейчас находитесь в путешествии в поисках какой-то цели. Не расскажете мне? — улыбнулась она, но тут же смущённо прикрыла рот дланью. — Да, это верно, — беззаботно ответил жрец, а внутри все похолодело. Неужели кто-то рассказал про все те приключения, что ему пришлось перетерпеть в эти два с половиной месяца? Но кто? Неожиданно, на ум не приходили люди, а другие существа — демоны. Возможно, в этом постарался Кармиан — этот странного вида черт с неизвестными мотивами преследовал его. А вдруг тот знал, что он — дэрон? — Так Вы расскажете мне? — глаза Селии сияли, словно две новорождённые звезды. — Пожалуй, тебе я могу довериться. Аман рассказал обо всем, но в общих чертах. Он не упомянул главной цели этой авантюры, и вскоре, жрица, безмолвно слушавшая его рассказ, начала задавать вопросы: — Господин Аман, а что Вы ищите? — К сожалению, я не могу раскрыть этого, — лицо девушки погрустнело, — Это слишком опасная вещь… — Неужели Вы делаете все один? О. Он, что, не упомянул? — Нет, я путешествую в компании Искателя. — Искателя? — светлые брови жрецы схмурились, — Странное имя у этого мужчины… — О, нет, это не мужчина, — поправил Аман Селию, и та, кажется, встрепенулась от его слов, — Это девушка-воитель. — А, ясно… — голос жрецы по-странному прозвучал, причём достаточно резко, — А Вы не расскажете о ней побольше? — Не думаю, что она этого одобрит, хах, — почесал затылок блондин, раздумывая над реакцией Мамбы, — Но, если только в общих чертах… Она воин. Отличный боец — ее искусство ведения сражения великолепно. На моей памяти, она еще никому не проиграла в наших странствиях — Искатель слишком уперта, чтобы сдаваться, — он благоразумно не решил использовать «безумна», потому-что у Селии бы возникла ассоциация с теми людьми внизу, а не с той реальностью, которая была на самом деле, — И бесстрашна, чтобы отступать перед более сильным врагом. Она достаточно молчалива и холодна, но если она и говорит, то ее слова льются без лишних вод и по делу. Искатель хороший стратег, который не боится ни риска, ни боли. Я трачу на нее много магии… — А как она выглядит? — неожиданно задала вопрос Селия, прерывая его. — Эм, — многозначительно ответил Аман, задумываясь с подбором слов, — Искатель хорошо сложена, как и подобает сильному бойцу. У нее много шрамов от разных типов оружия по всему телу: стрелы, клинки, когти… У нее необычное лицо: волосы красно- рыжие, будто пламя, глаза огненные и со змеиным зрачком, скулы подведены бордовым цветом. Искатель похожа на дракона из тех легенд, которые есть в библиотеках Артемиса. А голос у нее твёрдый, даже если так можно сказать, слегка рокочущий, но приятный и слух не режет. — О… — протянула Селия, опустив глаза на свои ладони, — А откуда она, господин Аман? — Я не могу этого сказать — это такая же тайна, как и цель нашего путешествия. И ее имя тоже под секретом. — А как Вы с ней познакомились? — задала очередной вопрос жрица, надеясь, что ее голос звучит непринуждённо. Но на самом деле, сейчас ее грудь сдавило, и она начинала задыхаться — чувства, давние и неозвученные, надавили сейчас с новой силой. Она была полной дурой, когда не решилась признаться ему тогда… она отправлялся в неизвестные земли, далеко и надолго, и не было гарантий, что он вернётся. А сейчас, когда они наконец встретились, оказалось, что рядом с ним уже была другая девушка. «Ее искусство великолепно…», «…хорошо сложена…», «…голос приятный…». Это звучало больно, особенно после показавшегося ей интимным "Я трачу на нее много магии». Словно жрец только что сказал ей, что он с ней… Нет! Селия, держи себя в руках! Но как же гадко и подло на душе — она же ведь совсем не похожа на эту Искатель! А он говорит о ней по-особенному, непринужненно и красочно. Ей даже казалось, что она услышала в его голосе такиет ноты, которые не хочет слышать ни одна влюблённая девушка. — А где она сейчас? — Нагоняет меня. К сожалению, нам пришлось расстаться. К сожалению. Расстаться. — Господин Аман, уже достаточно поздно, — неожиданно объявила Селия, вставая из-за стола, — Я пойду, перепроверю больных, а Вы распологайтесь в соседней комнате — она свободна. — Оу, да, хорошо, — понимающе согласился Аман, глядя в небольшое окно, — Надеюсь, она найдёт ночлег на сегодня. Хотя, она может спать и под открытым небом, мы уже много раз так делали... Много раз так делали. Селия практически в одно мгновение небрежно осмотрела безумцев, и затем вновь вернулась в свою комнату. Жреца тут уже не было, но в комнате витал его запах — нежный, но мужской. Аман был прекрасен: добродушный и милосердный, с приятным голосом и глубокими глазами. С этим блондинистым каре и высоким ростом. И не ее. В эту ночь Селия плакала в подушку, а женская душа, невинная во всех смыслах и тщательно оберегаемая лишь для него, сгорала от ревности и злобы в агонии любви.***
— Вон там трактир «Медовый глег». Ваш спутник вчера зашёл туда, я видела это. И больше не выходил. — Спасибо, — сухим голосом поблагодарила Мамба девушку и направилась к указанному дому. Могучий резвый Лотс приветливо заржал привязанной к забору Бланке. Кобыла подняла голову и навострила уши, и ответила жеребецу что-то на лошадином. Они были рады встрече, а вот воительница думала, оттаскать ли жреца за волосы или просто гаркнуть на него… Была ранее утро, солнце едва ли взошло над горизонтом, однако, трактир был открыт, и за стойкой стояла женщина средних лет с глубокими морщинами и чуть красноватым носом. Она посмотрела не нее своими маленькими глазками и сщурилась, словно недоверяя. — Говорят, к Вам вчера целитель зашёл, в синей мантии и с посохом наперевес, — сразу перешла к делу Мамба, облокачиваясь на длинный стол раздачи. — Есть такой, — скрипящим голосом ответили ей, — А что нужно? — Да так, ничего, — отмахнулась девушка, — Есть ли у тебя бражка, кухарка? — У кухарки есть имя. Маргарет. Бражка есть, на хмеле и на яблоках. — Давай на хмеле, Маргарет. И что-нибудь мясного. — Хорошо, будет тебе, странная девушка, и бражка и отбивная, — кухарка развернулась к ней спиной, — А зелий не хочешь? — Зелий? — тут насторожилась Мамба. Зелья продавались только у одних женщин. — Ой, сделай лицо попроще, у тебя и так контраст, — Маргарет не стеснялась говорить прямо, — Да пошутила я. Не ведьма, успокойся. Мамбе, как и было обещано, подали кружку и чашу. Воительница достала из своей сумки большой серебряник, и, не отпуская монету из пальцев, полушепотом предложила: — Если сейчас на жреца неожиданно польет дождь, ведьма ты курносая, то он весть твой, — девушка прокрутила кружок серебра перед заблестевшими глазами Маргарет, — Тут сотня. — Кажется, у нас крыша протекала, — заговорчески ответила кухарка, выхватывая монету из рук Мамбы. Как только женщина торопливо исчезла, то воительница усмехнулась — ведьма. От жилистых рук пахло горькими травами, а на носу были следы от вправления. Похожие скрытые чертовки водились и в Аньшу, так-что распознать очередную плутовку было нетрудно. Мамба за пару минут опустошила миску отбивной, но к кружке тянуться не спешила. Вместо этого она внезапно для самой себя взяла в руки ожерелье. Фетранит блестел от тусклых лучей солнца. Неожиданный подарок от Силлиана пришёлся ей по душе, пусть и в первую минуту она не показала этого. Камень, который оценивался в миллион серебряных и дороже, сейчас висел на шее у простой воительницы с мутным прошлым. Почему король решил так отблагодарить ее? Неужели не нашлось других способов? Или он так сильно ценил ее помощь? Но Мамба просто делала то, что считала нужным… Силлиан вел себя странно — прятался, пытался описать ее в лучшем свете. Кажется, даже достаточно сильно доверял. А еще, как ей почудилось, смущался ее… То глаза отводит, то за чёлкой прячется. А потом смотрит, внимательно, но мягко — так смотрят на античные статуи скульпторы. Мамба почувствовала чей-то пронзительный взор. Она обернулась, и о Руфеон, что это за белое пятно? Приглядевшись, она поняла, что это была девушка — будто ангел сошёл с небес. Чистый и невинный, прекрасный, как летний день, и милый, как родные поля для пахаря. Аж тошно. Девушка смотрела на нее слишком странным взглядом, да и сама остолбенела, словно олень перед змеёй. Выглядела незнакомка напряжённо, и даже закусила губу, но затем она напустила на себя фальшивую маску непринужденности, улыбнулась, и поспешно, равными шагами отошла куда-то. Сверху послышался грохот и громкий возглас. Мамба ухмыльнулась, чувствуя себя настоящей злодейкой. Она расслабленно развалилась на стойке, ожидая, когда же чертов жрец явится перед ней. Аман появился спустя двадцать минут, с мокрыми волосами и растерянными глазами. Сонным он не выглядел, а когда они столкнулись взглядами, чуть не споткнулся. — Искатель! — попытался грозно сказать Аман, но судя по выражению довольного лица Мамбы, он потерпел фиаско, — Зачем? — Затем, чтобы больше не исчезал. — Ты всегда такая мстительная? — жрец приблизился, скрещивая руки, — Извиняйся. — Это мне нужно извиниться? — воительница чуть не опешила от твёрдости в голосе блондина, — Это ты должен извиниться, причём дважды! — Господин Аман? — Селия неожиданно просеменила из-за угла, — Все в порядке? Жрец увидел, как его знакомая напряжённо стрельнула глазами на Мамбу, и затем больше не старалась смотреть на нее. — Да, все нормально, — уверили ее Аман, — Это Искатель. Искатель, это Селия. Мамба лениво отсалютировала жрице, словно та до этого момента была для нее пустым местом, а сама зеленоглазая девушка неохотно кивнула ей. — Мне птички начирикали, мол, что ты тут безумцев лечишь, — вновь обратилась к нему Мамба, — Если ты закончил, поехали к Форт-Ройалу. Нам предоставили корабль. — А, корабль… — бывшая твёрдость в голосе жреца исчезла, и на ее место пришла неловкость, — С твоего пособия? — Ну не с твоего же. — И, я хочу сказать, что я не только не закончил с больными сумашествием, но и бессилен. Можешь глянуть? — Я? Аман, ты что, шлепнулся где-то? Я воин. — Нет. Но я хочу, чтобы ты сказала свое мнение. Селия наблюдала, как красноволосая половину минуты молчала, со скептическим выражением лица оглядывая Амана, но затем встала. Оба удалились в общую комнату безумцев. В глазах защищало, и перед ними словно появилась красная пелена. Жрица Первозданного Света сжала кулак, да так, что побелели костяшки, и стиснула челюсти. Так вот ты, какая, Искатель и ее соперница.