Саштоот…
— Лес что-то говорит мне, — Аман обратился к харгдрабуде, наблюдая за тем, как Мамба спрыгивает с лошади и направляется к ближайшему трупу, — Зачем? Дух воды медленно повернулась к нему, и глаза ее по-странному засияли: — Лес не говорит с чужаками, человек. Он молчит и с нами — его зов давно утрачен еще с тех времён, когда ваш первый топор прикоснулся к его плоти. Твои предки вырвали его глотку и развезли по всей Акрасии его кости, и тогда мы с трудом смогли отстоять его сердце. Ты не можешь слышать его, ни… Постой! — Зиель вдруг взвилась, и ее подобия закружили вокруг своей госпожи, — Что ты слышишь?! Скажи мне те слова, что скользят в твоей голове! Перед глазами возникла гладь щита, однако тоньше и бледнее, нежели его обычное плетение: Селия предусмотрительно возвела магическую стену, опасаясь вероятного нападения. Мамба также отвернулась от трупа какого-то странного животного и в пару мгновений оказалась рядом, зловеще смотря на духа. — У нас перемирие, если ты не помнишь! — Я не стану нападать, если твой спутник скажет те слова, что он слышал здесь! — Так-так-так, не стоит наводить паники! — перекрикивая их всех, жрец возвёл руками вверх, показывая беззащитность, — Селия, убери щит! — Но… — попыталась возразить девушка, и тогда блондин умоляюще посмотрел на неё. Не в силах отказать, она убрала плетение. — Это странный голос, шепечащий. Он говорил мне странные слова: саштоот, ахагулл… вроде бы так. Харгдрабуда в мгновение ока стала выглядеть невероятно удивленной, и будто оскорбленной одновременно. Она посмотрела на него так укоризненно, что Аману стало не по себе. — Как ты можешь помогать нам, если и сам оказался в ловушке? Эта гадость, что ты произнёс сейчас… Это ничто иное, фетранийское наречие! Все замолчало и замерло, будто великое течение времени остановилось в этот миг. Лишь перелив бликов на коже существ и взолнованное дыхание жрицы сзади напоминало о том, что все по-настоящему. Мамба вышла вперёд, становясь между ними и лесной дамой. — Зу’у марат рунерре, хи анел турук шаам, — произнесла воительница твёрдым голосом, в котором скользила насмешка, — Туум мак тао. Туум ферре а’ур несс ари вастайша рей. — Ди кирре фен алок! — ответила ей харгдрабуда, однако, та мгновенно стала выглядеть напуганной, словно ее уличили в чем-то. — Нуаори, — а это слово Аману было знакомо. Так Мамба назвала его однажды, и перевела она его как «лжец». Выходит, девушка надавила на какую-то точку, которая оказалась достаточно болезненной для водяной хозяйки леса. — Мерре! — огрызнулась Зиель, видно, также оскорбляя в ответ, — Тародис дова, кин кель шуа… — Каллан хокорон! — неожиданно мяукнула Шая, которая под все эти разговоры затерялась где-то у копыт лошадей, — Брит гра, мора? — Даже юный Райдзю видит, что ты сама погрязла в том, в чем только что уличила Амана, — вновь перешла с аньшуйского на общий язык Мамба, — Это похоже на заразу. Не так давно на всем пути мы встретили безумцев, которые были марионетками Ку-Сатота. То, что он — заклинатель, я уже не сомневаюсь. Слишком много совпадений, соулог хурр нат. — Подождите! — с искренним недоумением опешил Аман, — Как я понимаю, то, что я слышу… — С высочайшей вероятностью голос Ку-Сатота, да, — опередила его воительница, — Похоже, она начинает с малого. С «приватных бесед», если можно выразиться. Боюсь, что если не препятствовать этому, то ты вскоре окажешься в положении тех чудиков в трактире. Каков срок инкубации? — Инкубации? — чувствуя, как холодный пот начинает ползти по спине, переспросил Аман. — А, да, точно. Это ардетайнское слово. Перефразирую. Как быстро в среднем проценте люди поддаются безумию? — В течение недели, — вставила свой тревожный голос Селия, — Но это же не значит, что… что… — В любом случае, нам стоит быть готовыми. В угоду некоторых обстоятельств из-за своих выдающихся способностей, твоя потеря разума может стать для нас губительной, Аман, — с нажимом намекнула Мамба жрецу, и тот все понял. Незаметно взглотнув и пытаясь сохранить спокойствие, он обратился к харгдрабуде: — Значит, Вы тоже слышите этот голос? — Да, — скрипя, выдавила гордая дух, — Мое магическое водяное нутро сдерживает эти позывы, и я вполне могу противостоять безумию. Однако, — добавила Зиель, — У меня не хватает сил для того, чтобы в физическом плане сражаться с демонами. Я должна следить за фонтаном, сердцем нашего леса, и поддерживать его жизнеспособность и чистоту — а это работа нелёгкая. Пожалуй, вам стоит поговорить с моей сестрой. Она руководит ополчением против фетранийской грязи. — Как нам ее найти? — Она уже идёт сюда, — ответила Зиель, — В таких обстоятельствах я вынуждена оставить вас. Если хоть один демон очернит энаррис леса, то он уже не сможет оправиться от темной магии. Договорив, харгдрабуда превратилась в водяную лужицу и исчезла, испаряясь на земле. Ее маленькие спутники же просто улетели прочь от чужаков, что-то пища на своём языке. — Селия, что насчёт тебя? — разбавив тяжёлую тишину, решила выяснить Мамба, — Ты слышишь странные слова? — Никаких, кроме тех, что говорили вы с Зиель, — довольно испуганно, но с язвительностью ответила жрица, — Господин Аман, как Вы? — Я в порядке, — имитируя уверенность, довольно бодро ответил блондин. Он выдавил улыбку, но она вышла фальшивой. Но стоило ли обвинять того человека во лжи, что вскоре должен был сойти с ума и поддаться чужим приказам? В юном сердце поселился ужас. Как он мог заразиться? Поддаться под заклинание? Но это уже не казалось столь важным — пугало будущее. Если он попадёт под контроль Ку-Сатота, то это будет настоящая катастрофа! Владыка Безумия явно не станет мелочиться и проявлять милосердие. Верховный демон заставит жреца проявить его истинную сущность — а насколько ему самому было известно, дэроны являются более сильными существами, нежели обычная фетранийская нечисть. С природы существа с двойным ликом, в их сердцах селились человеческий свет и дьявольская тьмя. Такой резонанс делал их более могущественными, и в ярости и жажде крови они убивали беспощадно, повинуясь инстинкту хищника, живущего внутри. — Искатель, — обратился Аман к воительнице, — Если я все же не смогу противостоять этой заразе, поступай так, как этого требует ситуация, хорошо? Не сомневайся. Мамба ответила ему долгим, недоверчивым взглядом, но затем кивнула и, разбираясь в седло своего жеребца, ответила: — Договорились. Только последствия от моих решений для некоторых могут оказаться слегка… неприятными. — О чем вы? — спросила Селия, выказывая своё любопытство, — Я уверена, что… что все будет хорошо! — Да мы так, по старой дружбе, — отшучиваясь, немного нервно ответил жрец. Но молодому мужчине не суждено было понять, что его слова сделали ситуацию хуже. Нет, не ту, что происходила сейчас — огонь внутри девичьего сердца потемнел, и это отразилось в глазах белокурой. Мамба успела уловить этот мгновенный взгляд, полный чистейшей ненависти, и тут она поняла — дальнейшее путешествие с этой девчушкой пройдёт на куда более напряжённых нотах, нежели раньше. — Кстати, Искатель, а что это за язык? Такой рычащий, необычный. Похожий на звериный. Ну понеслось… — О, это древний язык. Не каждому суждено его понять, ибо выучить его может только тот, у кого особые связи с природой, — с дальнейшей иронией воительница произнесла следующее, — Я удивлена, что ты понимаешь общий тон. Правда, жаль, что на более низком уровне, чем следовало бы. Селия, казалось, поперхнулась от такого ответного заявления, которое выставляло ее слова же против неё самой. Ее буквально только-что унизили до низшей ступени эволюции! При Амане! И тот молчал! — Ясно, — ответила жрица слишком ровным тоном. — Зу’у ин хэн, туум варат дова, — внезапно подала свой мурлыкающий голос маленькая Шая, которая смотрела на белокурую, — Варат морэ, — котёнок повернула свою голову к воительнице и пару раз махнула своим хвостом, развивая голубое пламя, — Туум варат тээм дова? — Зу’у варат тээм дова виррет, — насмешливо ответила она, — Тээм дова хурис ав Мор’Крум. Тээм дова ованис, зу’у хущ хурис ав. Энаррис тээм дова нуаори а дова, ра тээм дова балок. — О! — протянула кошка и перевела свой лазурный взгляд на пару, сидящую на Бланке, — Сирарит лунь… вастайша рей майа! — Почему оно так недружелюбно смотрит на нас? — задала вопрос Селия, наблюдая за тем как Шая разглядывает ее лицо с темным любопытством в глазах. — Вы ей просто очень интересны.Хашкирнар…
Сердце застучало сильнее. Неожиданно совсем рядом из-под земли выполз сгусток воды, который спустя пару мгновений принял облик женщины. Харгдрабуда, на вид более юная, поприветствовала их дружелюбной, но совершенно дежурной улыбкой. — Здравствуйте, чужеземцы! Меня зовут Ригель, я сестра Зиель и младшая хозяйка леса. Мне уже известно обо всем, что произошло, — дух воды посмотрела на Райдзю, — О, и ты здесь. — Рикка мора, тээм дова ван зу’у вастайша рей! — кошка кивнула в сторону Мамбы, — Маолдовин дова! — Благодарю за такие слова, — ответила воительница, чуть ухмыляясь, — Что ж. Твоя сестра сказала, что по поводу демонов нам лучше говорить с тобой. — Верно, — согласилась харгдрабуда, — Я стала негласным военачальником нашего сообщества. Увы, на самом деле никакой армии у нас нет, и мы, разнеженные несколькими веками тишины, сейчас весьма разрозненны. Что бы ни говорила Зиель, ваша помощь очень пригодится нам. Я уверена, что наша война с младшими народами должна быть забыта. Времена меняются, и теперь противник иной. — Это радостная весть, — согласилась Мамба, — Итак, мы слушаем. Харгдрабуда повела их обратно в глубину леса. Аман молча следовал за девушками, которве обсуждали фетранийских тварей и их действия. Слушая вскользь, он пытался заглянуть себе в душу и понять, насколько безвыходна ситуация. Но жрец видел лишь тьму, давнюю и забытую, но вовсе не погибшую — она терпеливо выжидала подходящего момента, и вот, совсем скоро, он должен был настать. — Они весьма проворны, и… — Ригель внезапно замерла, как вкопанная. К ней на больших скоростях, из-за кустов, подлетел маленький мотылек, который, не смотря на логику, издавал очень громкие пищащие звуки. — О Кратос… — севшим голосом сказала харгдрабуда, — Они напали вновь! — Где? — мгновенно спросила Мамба, и Аман вернулся в реальность. — Не так далеко. Вы готовы к битве? — Всег… — ТОГДА ЗА МНОЙ! — взревела дух воды, и, не дожидаясь никого, ринулась в ту сторону, откуда прилетело насекомое. Бешеная скачка окончательно охладила голову: Аману сейчас было не до собственных страхов. С каждым новым метром, что преодолевала запышавшаяся лошадь, эхо сражения отдавалось все громче. В один из этих мигов они выскочили на поле боя, и жрец не был готов к тому, что ему суждено было сейчас увидеть. Демоны на длинных ногах, которые больше напоминали клоунские ходули, нежели нормальные конечности, хватали с земли разных лесных существ: челюсти дьяволов были очень длинными и свисающими, но страшнее были желтоватые окровавленные зубы, слишком ровные и неестественные. Они закидывали к себе в пасти практически беспомощных существ, и похрустывая костями, проглатывали все еще кричащих от агонии жертв. Были демоны и поменьше, уже знакомые ему — они не трогали тех, кто защищался, но с помощью своих дудок выдыхали пламя и дарили настоящие мучения тем, кто попадал под залп. Огонь, попадая на плоть, в минуту сжигал кожу и мышцы, показывая на свет обугленные скелеты. Селия, что сидела сзади, завизжала — никогда перед ее глазами не представлялось более ужасающей картины. Совершенно не думая ни о церковном долге, ни о нравственности, девушка спрыгнула со вставшей на дыбы лошади, и, не оглядываясь, ринулась обратно в чащобу. Ей хватило пламени в деревне, и девичье сердце, которое на самом деле было наполнено одной лишь трусость, заставляло ее убегать подальше. Ей бы это удалось, если бы не очередной дьявол, что преградил дорогу беженке — противников было очень много. Казалось, что уже ничто не могло спасти белокурую от неминуемой гибели, ведь рот демона был уже совсем рядом, и зловонное дыхание опаляло ее нежное мраморное лицо, как вдруг сумасшедшая гримасса шута исказилась, и зловещая улыбка превратилась в маску истинной агонии. Неказистое туловище задергалось мелким ритмом, раздался какой-то скрипяще-свистящий звук, и когда фетранийской солдат упал на земь, на его дымящуюся голову гордо выпрыгнула Шая. Безобидного котёнка теперь было не узнать: белая шерсть потемнела до совершенно черной, и по всей шкуре кошки мелькали маленькие молнии, которые угрожающе потрескивали. Синий огонь на кончике хвоста воспылал с новой силой, и теперь это было не просто маленькое пламя, как у свечки, а настоящее кострище. — Фасун джот кажаль! — проревела в ярости Райдзю, — Фасун туумат аль эрагвир вастайша рей! — кошка перепрыгнула через жрицу, приземляясь на голову другого демона и вцепляясь ему в глаза своими когтями. Повернувшись, чтобы проследить за небольшим полётом возгневанной Шаи, Селия увидела то, что на неё смотрел Аман. Тот, замерев, глядел на неё опешившими глазами, в которых читалось неверие. Секунду спустя на его лице промелькнула гримасса презрения и чистейшего отвращения. Зажмурившись, тот спрыгнул с лошади, которая успешно исполнила план белокурой и скрылась в лесу. Жрец, больше не оглядываясь на испуганную спутницу, нутро которой должно было вот-вот разорваться от чувств, двинулся к той, которую она успела возненавидеть за столь короткое время: Искатель. Воительница, казалось, являлась сущим воплощением богов войны, давно канувших в лету халь. Под ногами красноволосой фурии лежали демоны, совершенно обезображенные ее оружием: она разила их чётко и уверенно, попадая по сухожилиям ног, а когда враг, опустившись на более низкий уровень высоты, открывался, металл впивался в их животы, пронзая насквозь позвонок. Такая смерть была неминуемой, но если демон все еще пытался сопротивляться, незамедлительно Искатель поднимала руку выше — лезвия ее перчаток, пронизанные желтым светом, даже не ломали, а разрезали ребра, плечевые кости и череп, превращая их носителей в мясную нарезку первоклассного качества. Хищница, которая доселе не показывала Селии весь свой потенциал в полную мощь, решила разыграться на полную. И самое главное, то, что заставляло сжиматься сердце в комок, так это то, что Аман, ее возлюбленный, добродушный и милый Аман, шёл следом за этой убийцей, создавая ей щит — чтобы тот, кто решился бы напасть на неё со спины, не мог исполнить свой план и отведать свою порцию смертельного искусства боя. Селия осознавала, какую ошибку она совершала. В этот миг она поняла, что Преподобный Кейя ошибся, даровав ей шанс на великую карьеру в Шеакрии. С холодом в сердце и со слезящимися глазами, девушка, встав, все же смогла неведомым образом ускользнуть из битвы. Ригель, которая на мгновение глянула на исчезающие белые одеяния, с недоумением смотрела вслед беженке, и чуть не поплатилась за это жизнью: дьявол опасно близко махнул своими длинными когтями, грозя распороть ей грудину. Плюнув на трусливую дов, харгдрабуда вернулась к битве. Фетранийскую тварь услужливо зажарила своими молниями юная Райдзю, которая, угрожающе сверкнув лазурными глазами, дернула своим хвостом, поднося голубое пламя к туше — голодным хищником огонь набросился на грязные тряпки и плоть демона, с шипением пожирая его. Аману было не по себе. Увидев предательство Селии, подлое и мерзкое, совершенно недостойное для жрицы Первозданного Света, в душе потемнело от злобы. Его магия колебалась и не была единым целым, как раньше — гнев, который скрывался внутри, мешал потокам магии в венах. Демоны, которые зверствовали совсем рядом, почему-то не обращали на него никакого внимания и игнорировали его, нападя на Зиель, Шаю и Мамбу. Это было странным, и тревожные мысли зазвучали в голове нечеткими словами. Странная дрожь прокатывалась по телу, и жрец почти потерял сам себя. Казалось, время начинало замедляться: багровые языки пламени рассыпали искры, и потухающими звёздами те исчезали в воздухе, танцующие потоки воды обвивались вокруг их врагов, готовые сжать демонов в своей смертельной хватке, а крики лесных существ, их отчаянные последние вопли благоверного ужаса и первобытного страха, начинались казаться приятной симфонией.Мариат… Опранос… Шарра…
Слова казались знакомыми. Манящими. В незнакомом шепоте он слышал успокоение. И он его хотел. — Они разделяются! — объявила Ригель, наблюдая за тем, как половина оставшихся демонов убегают прочь от развороченной поляны, — Я за ними! Шая! — Рунит, вастайша рей эррин! — в отваге верещала кошка, которая вперед харгдрабуды ринулась за фетранийскими солдатами, что-то рыча на аньшуйском. Мамба лишь на мгновение посмотрела на исчезающих союзников, и, хмыкнув, продолжила резать противников. Здешние твари казались просто жалким подобием тех чудовищ, с которыми она уже встречалась и побеждала. Чего стоит одни гидры, болотные монстры Аньшу: с тремя змеиными головами и толстой шипастой шкурой, эти звери, в десяток раз превосходящие человека в размере, были воистину смертоносными хищниками — одна из них оставила длинный след от когтей на ее спине, который воительница скрывала из чувства гордости. Сами по себе эти змееящеры были медлительны, и под удар она попала из-за своей глупости. Жутковатые шуты уменьшались в количестве, и теперь Мамба почти с ленью добивала тех, кто остался. Когда последний демон пал, она сказала: — Аман, нам нужно поспешить к Ригель и Шае, — оборачиваясь, воительница продолжила, — Ты ведь не ра… Блять! Холодная дрожь прошла по ее спине, и на мгновение ее тело сковалось страхом. Аман, держась за голову, был обьят тьмой — чуть сияющая синеватая дымка обволакивала его тело практически полностью. На руках алым светились длинные звериные когти, волосы побелели до молочного цвета, а в напуганных глазах отражалось ничто иное, как… как красная луна. Но даже не это так сильно повергло ее в шок. Нечто более опасное и непредсказуемое стояло своей сгорбленной фигурой за жрецом. Перекошенное белое лицо с желтоватыми зубами, злобным и хитрыми оранжевыми глазками и огромными черными рогами, которые склоняли голову, отражали тот общий безумный вид, который был на двухметровом демоне. И было совершенно нетрудно догадаться, кто явился к ним. Почему она его не заметила? Как он здесь появился? Почему бездействовал… или же нет? — Что ты делаешь с Аманом?! — совершенно по-звериному зарычала Мамба, крепче цепляясь пальцами во внутреннюю рукоять перчаток. Когда первичное оцепенение исчезло, горячая кровь вновь разлилась по венам. Владыка — враг наивысшего уровня сложности, и это… было восхитительно. Пожалуй, она бы отреагировала совершенно по-другому, не будь здесь Амана, который перевоплотился в дэрона под натиском заклятия. — Всего лишь показываю реальность бытия нашему юному дэрону! — скрипящим, но весьма радостным голосом ответил Ку-Сатот, — Ты и вправду убил их, белый жрец? — Я… Я не… А! — Аман замотал головой, будто пытаясь вытрести воспоминание, — Я не демон! — У-у, это не так! — отрезал Владыка, хохоча, — Ты так считаешь! Церковь так считает! Разбойников посылают по твою душу, потому что та очернена! Они подозревают, они все знают! И тот кто убил однажды, убивает вновь! — пропел Ку-Сатот и сценическим движением похлопал дэрону, — Ты один из нас, ты один из нас! Бездна шепчет, Бездна зовёт! Подчинись Казеросу, и страх внутри умрет! — Отстань от него! — Мамба быстро переместилась к жрецу, разделяя его и демона, но Владыка увернулся от ее выпада, телепортируясь назад. — О, о! Ты же та самая девчонка, о которой говорил Кармиан! Да-да, ошибки быть не может! Драконьи глаза, красные волосы, метки на скулах! Следы Далуурра! — заявил Ку-Сатот, наблюдая за ней, — Жадная до битвы, убийца с Аньшу! Для меня честь познакомиться с вели-икой Искатель! — Владыка сделал глубокий реверанс, и безумный хохот вырвался на мгновение из его глотки, — Я бы остался, да увы, меня ждут дела! Скоро! Я смогу сделать то, чего не добился мой жалкий соратник Волдан! С вами же прощаюсь, увы, сегодня без выхода на бис! Удачи повеселиться, Искатель! Посмотрим, насколько же ты бесчеловечна! Грядет кровь, которая обагрит ваши любимые небеса! Очертив полукруг ногой, Ку-Сатот, подняв вверх руки, исчез также, как то делал Кармиан. Еще с полминуты ожидая подвоха, но не получая его, Мамба немного расслабилась, однако, резкий свистящий звук заставил ее отпрыгнуть. На том месте, где она находилась секунду назад, появилась длинная дымящаяся черта, которая продолжалась еще с десяток метров и, достигнув очередного дерева, разрезала его кору, на которой образовались тлеющие угольки. Обернувшись, воительницу встретили яркие глаза, кровавый отблеск которых напомнил ей ее собственный. Взбешенный Аман со звериным оскалом собирался ее уничтожить — его контролировали, и теперь павший жрец был простой марионеткой в руках сбежавшего Ку-Сатота. С гневным шипением беловолосый замахнулся на неё своей когтистой рукой, но Мамба вновь увернулась. Однако, после первой неудачи дэрон начал короткую серию размашистых ударов, а девушка молча продолжила отходить назад. Движения Амана были очень быстрыми, но концентрацией они не отличались — он был очень похож на тех людей из трактира, которые лишились после контроля собственного рассудка. Если бы у него пошла пена изо рта, она бы сказала, что у него бешенство. Исходя из этого факта, Мамба сделала вывод, что словами достучаться скорее всего не получится, а если и да — она потратит слишком много времени, и за этот промежуток их беседы Ригель и Шая могут вернуться обратно. Предусмотреть их скорейшую реакцию было нетрудно. Значит, оставался лишь путь насилия. Дэрон, так и не добравшись до неё своими когтями, хищно сщурил сияющие глаза переменил тактику. Он внезапно исчез, и лёгкий шлейф дымки остался у примятой травы. Выработанные инстинкты подсказали, что неплохо бы использовать и собственное быстрое перемещение. Отскочив влево, Мамба наблюдала за тем, как Аман появляется сзади того места, где стояла она и вновь делает удар, однако, уже прямой, как если бы он держал копье — похоже, жрец расчитывал пронзить ей спину. Одобрительно хмыкнув, воительница поняла, что ей становится интересно. А еще в голову пришла мысль о том, что беловолосого нужно обезвредить одним приёмом — все же, если все пройдёт хорошо и он вернет себе прежний, дружелюбный облик, то в виде побитого до состояния бифштекса жреца он будет не очень то и полезен. И тем более… он был из тех немногих, кто действительно был открыт ей, и услышав ее историю, пусть на самом деле и полу-лживую, не отвернулся. И она не отвернулась от него. На переплете дорог судьбы они совершенно случайно пересеклись, и начали опасное путешествие, от которого теперь, по словам Беатрис, зависит судьба всей Акрасии. Вынырнув у прибрежья Артемиса, за многие мили от своей смерти в морской схватке могущественных флотилий, она чувствовала в себе лишь гнев и ярость. Мамба оправлялась от пережитого под кредо безымянной холодной девушки, способной убивать, если то было нужно или выгодно. Встретив Амана, она не придала ему большего значения, чем обычные люди самой бытовой вещице. В прошлых жизнях ей уже приходилось иметь дело с милыми и наивными жрецами, и потому ее гораздо больше привлек Леонхольд: центр духовной жизни этого материка. Там ей пришлось продать одну реликвию, но зато она получила много денег. А еще за ней увился этот парнишка, который, если честно, шокировал ее своей догаткой о том, кто расчистил от бед пограничье города. Она назвалась Искателем — так именовали себя те чудики из подозрительного сообщества в Леохольде, которые, также, как и она, рыскались за Ковчегои. После того пепелища и нашествия демонов Мамба раздумывала о том, кого же она на самом деле встретила. Оба, преисполненные тьмой, носители монстров, были не похожи темпераментами: холодная убийца и отзывчивый священник. Но тогда, в полуразрушенной церкви воительница поняла, что Аман — тот человек, которого она готова подпустить к себе. В начале она реагировала остро и жестоко, проверяя жреца на двуличие и подлость, кратче, по-пиратски, на «крысу», или же в ее случае на «шакала», но тот оказался просто самой невинной овечкой. Он стойко выдерживал все ее выходки и насмешки, даже согласился на спарринг, исход которого уже был предрешен. Впрочем, в военном плане жрец оказался не настолько уж и безнадежен, зато отличился своими познаниями и пытливым умом. За все время путешествия, вплоть до осады Лютерана, Мамба все-еще колебалась, и жизненный опыт постоянно одергивал ее. Но она сказала своё имя, затем как-то историю, потом нашелся Ковчег… происходящее начинало казаться абсурдной выходкой богов, но в то же время враги, подстерегающие на каждом шагу, ее интриговали. Такой уж она человек — любитель вести постоянную карточную игру со Смертью. Та кладёт на стол тузы — Волдана и Асгарота, а она отвечает собственными тузами — безумием и отвагой. Эта игра, бесконечная и опасная, но дающая истинный смысл ее существованию, продолжалась очень долго. А когда оканчивалась, они начинали новую: дважды воительница воскресала, уходя из костливой длани Смерти, чтобы взять новую колоду, сесть за игральный стол и с усмешкой предложить реванш. И вот, в этой жизни у неё появилась новый туз — Аман. Карта, которая предотвращала скорейшие промахи и сглаживала слишком острые лезвия клинков, на которых она безрассудно танцевала в погоне за азартом. Вот таким образом, совсем ненарочно и незаметно, жрец пробрался к ней в душу и стал чем-то достаточно близким, чтобы начать волноваться за него. Мамбе неожиданно не хотелось причинять боль. Интерес к их битве внезапно исчез, но ей не только не стало скучно, как обычно. Она хотела помочь. Но чем? И как? Фетранит на груди начал греться сильнее обычного, предостерегая. Дэрон, совершенно недовольный очередным промахом в никуда, разьярился еще сильнее: он вновь исчез, чтобы явиться сзади и выпустить из своих когтистых рук разряд ярко-красной молнии. Позволив себе в эти мгновения задуматься о их совместном бытие, девушка отреагировала чуть запоздало, и, не успев отскочить полностью, получила в предплечье один из концов электричества. Ключицы и шею обожгло болью, но к удивлению, ее не шокировало — Мамба бывала в Ардетайне и имела неприятный опыт с током. Молния скорее больше походила но сконцентрированный поток огня, нежели на то, чем она являлась в процессе атаки. Дэрон, видно почуяв запах ее крови, по-волчьи облизнул свои побелевшие губы и усмехнулся. Их танец на лесном пепелище продолжался недолго, минуты с две. Девушка попросту предпочитала держать защитную сторону, уходя из-под приемов. Аман в демоническом облике оказался достаточно вертким противником, и потому в лоб атаковать было нельзя. Мамба ослабляла бдительность врага, не очень уверенная в том, что под контролем заклинания ее маневры будут иметь должный отвлекающий эффект. Буквально с каждой секундой фетранит начинался греться сильнее, и по ощущениям вот-вот должен был начать прожигать ткань ее одежды, как она почувствовала неожиданную мощь в своих руках. Нечто… совершенно недоступное для человека промелькнуло в кончиках пальцев, и словно не чувствуя собственного тела, Мамба просто махнула рукой в сторону Амана. Воздух заколебался, и с глом короткая ударная волна пошатнула дэрона, растрепала тому волосы и плащ, который будто являлся продолжением его тела. Пыл ошеломленного жреца на пару секунд поуник, но затем он вернулся к прежней тактике внезапных исчезновений и нападок со спины. Чувствуя чудовищную силу в своих руках, Мамба контр-атаковала, и Аман, не готовый к резкому ответа противника, оказался открыт. Железные когти перчаток сомкнулись на грудине, буквально выдавливая из неё весь воздух, а затем его откинули. Быстрый полет кончился мощным ударом о дерево, которое накренилось на мгновение, но затем расправилось и во второй раз оттолкнуло от себя дэрона. Рухнув на землю с протяжным стоном, он замолк. Тьма медленно сползла со жреца, являя привычную синюю мантию на дневной свет. Мамба, наблюдавшая за всем этим, не могла поверить. Она же чётко рассчитала приложенную силу удара! Она физически не могла сделать подобного, не применяя ни Дух, ни Ки, а сейчас в ее венах не промелькнуло ни капли энергетики! Фетранит начал посвистывать — камень буквально разрывался, сообщая о демонах, но рядом никого не было. С невероятной скоростью скидывая с себя перчатки, воительница посмотрела на свои руки. Змеиные зрачки сузились, и в красной радужке заискрился первобытный звериный страх. Мелкая багровая чешуя исчезала в ее коже, и подарок Силлиана постепенно затихал.***
Аман сдавленно просипел, раскрывая глаза. Лишь мутная синевато-зеленая картинка из многочисленных силуэтов. Грудь и спина болели просто дьявольски — казалось, мышцы на них одеревенели, и даже каждый вздох давался с трудом. Не с первого раза он поднес свою руку к себе, чтобы начать ослаблять тихую агонию собственной магией. — Ав Мор’Крум тадавонис! — знакомый голосок пропищал совсем рядом. Зрение постепенно приходило в норму — Шпя вернула себе прежний белый цвет, и в ее шерсти больше не плясали разряды молнии. Кошка глядела на него широко распахнутыми глазами, изучая и принюхиваясь. — Человек, как ты? — Ригель мягко подлетела к жрецу, присаживаясь, — Ты лечишь сам себя? — Да, — прохрипел Аман, и прочистив горло, сразу задал вопрос, — Где Мамба? — Кто такая Мамба? — непонимающе ответила харгдрабуда. — Эм… — прикусив губу и постепенно возвращая себе ясность в сознании, он поправил себя, — Простите. Я… так много произошло, я ничего не помню… — Очень странно, что твои первые мысли после пробуждения — местонахождение какой-то гадюки, — удивлённо покачала головой дух, — Но да ладно. Искатель говорит, что ты сражался с Ку-Сатотом. Ты отважный дова, но видно, очень безрассудный. Девушка спасла тебя. С вашей помощью мы изгнали демонов из нашего края! Благодарю тебя, дова, — поклонившись, харгдрабуда продолжила, — Я верила, что однажды мы сможем помириться с младшими народами. И моя мечта исполнилась. Скажи, можем ли мы чем-то помочь тебе? — Мы? — переспросил Аман, чувствуя, как боль понемногу утихает. Посмотрев за спину духа, или точнее через неё, он осознал, что на поляне, на которой он сейчас находился, полным-полно разных лесных существ: от знакомых водяных карликов до древесных големов с заячьими ушами. — Да, мы, — подтвердила Ригель, — Так что? — Нет, спасибо, я и сам справлюсь. Хотя… можно я задам один вопрос? Где жрица и моя лошадь? — Ав Мор’Крум и твоя кобыла тоже здесь. Если ты можешь встать на ноги, я отведу тебя к ним. — Нет, не надо, — отказался жрец, — Лучше скажите, где Искатель. — После того, как мы зачистили демонов и перенесли тебя сюда, она отправилась в рощи и до сих пор не возвращалась оттуда. Она казалась мне напуганной. — А в какую сторону она пошла? — спросил Аман, пытаясь встать на ноги, — Мне… мне нужно ее найти. — У тебя прерывистое дыхание, дова, — предостерегла его харгдрабуда, наблюдая за тем, как бледный, но преисполненный решимости человек поднимается с земли, — Думаю, наша юная Райдзю сможет показать прямую дорогу до твоей Искатель. — Эм, она не моя! — покраснев, разъяснил блондин. Ригель склонила голову набок, и улыбаясь, сказала что-то на аньшуйском наречии. Снизу раздался короткий зов Шаи: котёнок, приветливо шевеля ушами, неспешно повела его через поляну, подстраиваясь под медленные шаги Амана. Жрец, с усилием воли переставляя ноги, уловил взглядом белые церковные одежды. Селия, вжавшись в примерный угол поляны, сидела, сгорбившись. По ее молодому лицу, из тусклых зелёных глаз текли слезы. Словно почувствовав на себе чужой взор, она посмотрела на него в ответ: сколько надежды промелькнуло в этих изумрудах, обрамленных ресницами, и как много мольбы о прощении отразилось в них. Однако, Аман с пустотой в груди посмотрел на нее, и отвернулся, предпочтя разглядеть загадочных лесных существ. Он ощущал, как Селия прожигает в нем дыры, но такого гнусного предательства так скоро он простить не сможет. — Шая, а ты… видела Искатель? — безнадежно задал жрец вопрос, естественно получая ответ на незнакомом языке. Однако, кошачье мяуканье показалось ему поникшим, и блондин схмурил брови. Догадаться, что произошло, было совсем не трудно. Мог ли он ранить ее в форме дэрона? Сердце пропустило удар. Но, самое главное — теперь, похоже, загадочного шепота у себя в голове он не слышал. Или Ку-Сатот попросту молчал? Едва силуэт Мамбы показался вдалеке, Аман ускорил шаг настолько, насколько то было возможным. Подойдя поближе, он остановился. Девушка, стоя у обрывистого оврага, внизу которого расплостались какие-то кустарники с длинными шипами в половину человеческого роста, смотрела словно в пустоту. На ней не было оружия, и взгляд зацепился за разорванную кожу у правого предплечья. — Мамба? — тихо позвал жрец, не уверенный в том, что ему можно подойти, — Я… я же перевоплощался, верно? Аман посмотрел на Шаю и кивком головы попросил ту уйти отсюда. Кошка поняла его жест и когда голубой огонек скрылся вдали деревьев, он продолжил: — Это я сделал? — скорее самому себе блондин указал на рану, — Я… Прости. Дэрон много натворил? — Дело не в тебе, — отозвался звенящий сталью голос девушки, и жрец вздоргул. С полминуты тишины он, наконец, приблизился к воительнице, рассматривая ее профиль. Холодящий блеск в звериных глазах был очужденным. Осторожно поднося руку к ране и пытаясь стянуть кожу на мышцах шеи, он устало вздохнул и спросил: — Что же тогда случилось?.. — Я сделала так, как ты и просил меня. Но случилось непредвиденное. Гляди. Мамба подняла свою руку, и камень на ожерелье начал посвистывать. Ничего не понимая, жрец просто смотрел на длань девушки. — И?.. — Ладонь видишь? — Ну… да? — Человеческая? — Да, — подтвердил Аман, хмурясь. — А теперь смотри. Блондин испугался, когда кожа воительницы стала багровой — в голову пришла мысль, что у нее в сухожилиях руки началось резкое внутренее кровотечение. Но затем, прямо из кисти с тихим шумом начали вырастать мелкие наросты, которые приобрели форму чешуек. Ногти заострились и также поменяли свой цвет на темно-красный, и теперь это были настоящие звериные когти. В пару секунд перед его лицом человеческая рука стала отдаленно похожа на лапу варана. — О Руфеон, что это? — с ужасом спросил Аман, не в силах сдвинуться с места. — Ку-Сатот раскрыл меня. Они знают, что я бывший носитель Далуур’ра. И… — Мамба замялась, с отторжением смотря на свою длань так, как будто мечтала отрубить ее и выбросить куда подальше, — Я не знаю как. Это невозможно. Двенадцать лет прошло… Несколько мгновений оба смотели на чешуйчатую руку воительницы, совершенно не понимая, что происходит. Жрец пару раз хотел сказать что-то, но он останавливался. Наконец, он поизнес: — Итак. Теперь демоны знают, что я — дэрон, исповедующий Первозданный Свет, а ты — нынче пустой сосуд для монстра. Но… если в тебе нет Далуур’ра, то как?.. — Я думаю, что это работает так же, как и с моими метками на лице, — предложила Мамба глухим и слабым голосом, — Возможно, это один из немногих побочных остатков его чудовищной силы. Я ударила тебя совсем легонько, а ты такой пируэт описал, что пиздец. Но я не понимаю, почему до этого дня я не могла использовать эту мощь? Что пробудило ее именно сейчас? Аман молчал, потому что сказать ему было нечего. Воительница убрала чешую — видно, она могла контролировать этот процесс. Утих и перезвон камня. Единственное, что жрец сейчас мог сделать, так это долечить рану. — Прости меня за это… — Это ты меня извини, — отрезала Мамба, — Сильно болит? — Я уже здоров! — ободряюще произнес блондин, но оба понимали, что это фальш. Мамба все также глядела вниз оврага, на острейшие шипы. У Амана возникло чувство, что девушка была вот-вот готова совершить суицид, и что лишь его появление предотвратило этот ужасный поступок. Чувствуя под кожей холодный ветер, — но откуда ему взяться в глубине леса? — он без спроса и неожиданно даже для себя самого обнял воительницу, сжимая ее в крепкой хватке. Он положил ей свою голову на плечо, краснея от собственных внутренних порывов, и прошептал успокаивающе: — Все будет хорошо. И ведь совсем недавно его также обнимали, спасая от собственных демонов. — Это была единоразовая акция с обниманиями, — недовольно пробурчали ему в ответ, — Отцепись по-хорошему. А он не отпускал. Потому что в удовольствие было чувствать себя защищенным, и знать, что защищает и он. Тепло ее тела было приятным, но незнакомым. Аман закрыл глаза, ощущая, как горят кончики ушей. Жрец не знал, что он сейчас делал, но сердце говорило, что так нужно. Так — правильно. — Ну не нахал ли?! — с такими словами в спину вцепилась ладонь девушки, которая затем попыталась отодвинуть его, — Эй, вы по заповедям должны быть послушными мальчиками! — Считай это оплатой долгов, — шутя, смущенно ответил блондин, все же повинуясь ее приказу. — Каких это еще долгов? — За все лечения, — Аман внезапно нашел юную траву крайне интересным обьектом для рассмотрения. — Какой хитрый ты дова, а, — уже более оживленным голосом сказали ему, — Я тебе тоже сейчас долги то подсчитаю, пендэхо! Сколько раз я тебе жизнь спасала? — Не помню такого, — невозмутимо ответил блондин, — Ну, может быть, разок-другой… Шипы внизу оврага одиноко цвели под лунный свет.***
Попрощавшись с сестрами-харгдрабудами, Аман, Мамба и Селия двинулись дальше, к крепости Боер Морхену, что лежала на пути к Порт-Ройалу. Напряжение между ними можно было буквально ощутить: жрица молчала, как в рот воды набравши, и сидела в седле максимально далеко от хозяина Бланки. Все знали о ее предательстве, но никто не заговаривал об этом, заставляя белокурую мучиться в негласном одиночестве. Неожиданно Шая проявила желание присоедениться к их путешествию: недолго поболтав на аньшуйском языке, Мамба сказала, что не будет против такой прекрасной кандидатуры, как грозовой кошки, но за благосостояние ручаться не стала. Котенок, проявив не менее кошачью наглость, сущую им по природе, умастился в седловой суме на Лотсе. Жеребец, похоже, не был против к сожителю, который не причинял ему вреда. Забавным было и опешевшее лицо Мамбы, и тот факт, что ее седло теперь было с модной подсветкой — голубое пламя по желанию котенка не прожигало ткань сумки, и теперь, выглядывая оттуда, Шая походила на крайне милого демоненка, которого призывали из мира иного. Чем дальше они отходили от Серебряных Ключей, тем жарче становилось. А еще навевало пеплом. Все внимательно смотрели вперед, чувствуя, что они подходят к нечто более опасному, чем то, что было в лесу. Смотря на карту, Аман не мог понять, почему им по пути все чаще встречаются пустые и безжизненные овраги, если на пожелтевшей бумаге была изображена ровная местность. — Дова! — мяукнула Шая, высовывая свою голову из сумки и шевеля носом, — Дова! Туум чогат? Шису. — Что она говорит? — спросил блондин, ровняя коней. — Шая чувствует запах гари, — перевела Мамба, все также не отводя взгляда от дороги, — Ку-Сатот говорил, что у него есть дела. Он обещал довести до конца то, что начал Волдан. Боюсь, вскоре мы встретимся вновь. — Вы и вправду собираетесь сражаться с верховным демоном? — раздался поникший голос Селии. У Амана дернулись губы, на мгновение изображая маску презрения: — Если ты хочешь сбежать вновь, скажи это прямо сейчас. — Я вовсе не это имела ввиду! — всхлипывающим голосом возразили ему с возмущением. Обернувшись назад, жрец увидел, что его знакомая была готова плакать от собственного бессилия, — Просто… мне страшно! — А нам невьебенно весело, — насмешкой ответила Мамба, но затем она посерезнела, — Глядите. Боер Морхен… и, похоже, его остатки. Боер Морхен — стратегически важная неприступная крепость на востоке Лютерии. Возведенная еще во времена Лютерана, она пережила не один десяток нападений, но никто так и не смог до конца осадить замок и заставить его гарнизоны сдаться. Сюда ссылали лучших воинов, выносливых и верных Его Величеству, и потому, чтобы сломить хотя бы одного рыцаря из Боер Морхена, требовалось пятеро человек. Впереди их ждали лишь суровые военные, которые не терпели дурачеств и следовали кодексу Чести. Смотря издали на высокие серые стена большого острога, Аман понял, что фетрания готова к гораздо более серьезным действиям. Перед крепостью провалилась земля, образуя ущелья, внизу которых кипела шипящая лава. Раздавались и нечеловеческие крики — демоны, совершенно обезображенные, устроили свои лагеря в том месте, где простой человек бы зажарился в собственных доспехах. Красноватая атмосфера вокруг Боер Морхена была удручающей. Похоже, фетранийцы уже предпринимали попытку нападения на острог, но провалились в своей задумке. Однако, в отесанных каменных глыбах образовалишь трещины и выбоены, и мелким крошевом булыжник валялся у основания стен. На башнях стояли лучники, которые заранее натянули тетиву, готовые выпустить стрелу в любую тварь, которая отважится подойти достаточно близко. — Таи да битерваш, Силлиан знает об этом? — самой себе задала вопрос Мамба, наблюдая за неблагоприятной для Лютерии картиной. Она пришпорила рысака, и жеребец иноходью побрел по разгоряченной земле. Обходя лавовое поле с левой стороны, воительница старалась держаться в тени обугленных деревьев. Однако, когда рядом с копытом Лотса со свистом воткнулась стрела, она ударила по бокам коня, дабы тот пустился в галоп. Едва выйдя из своего полу-укрытия, девушка замахала рукой в приветственном жесте. Аман, следуя ее примеру, также поднял свои ладони, показывая смирение и безоружность. К счастью, лучники больше не стали их атаковать, по видимому, все же сумев разглядеть с высоты стен в них людей. — Кто такие?! — грозно раздалось сверху. Из-за бойницы выглянул крупный коренастый мужчина с темной бородой, хмурым лицом и орлиным носом, — Даю десять секунд на обьяснение! — Мы из Лютерана! У нас есть королевская печать! — ответила Мамба, задирая голову. — Покажи пропуск! — потребовал воин и, отвернувшись на мгновение, он гаркнул что-то солдатам, — Без него не пустим! Воительница покорилась. Сняв перчатку и положив оружие на нижний подгривок коня, она потянулась к сумке, но затем остановилась. — Шая, — тихо позвала она котенка, — Зу’у ван тридмэс умаат. Спустя пару секунд сумка немнего приоткрылась — держа в зубах золотистый круг, Райдзю незаметно передала воительнице вещь и тут же вновь скрылась в холщевом нутре. Вряд ли их пустили, если бы солдаты Боер Морхена увидели незнакомое нечто, которое вполне походило на демона. Взяв печать в руку, Мамба вытянула свою длань. Грозному мужчине, и похоже, важному лицу в крепости передали подзорную трубу. Посмотрев в предмет, он разглядел королевскую печать получше и удостоверился во всем надлежащим. — Добро пожаловать в нашу скромную обитель, друзья! — ответил воин громогласным голосом и уже с более дружелюбным настроем, — Увы, в главные ворота мы вас не пропустим. Обойдите крепость по западу, в северной части вас встретят мои солдаты! Они сделали так, как и сказал мужчина. Обьехав острог, троица нашла небольшой тайный ход, который приоткрыли оруженосцы. Едва они проскользнули, как воины тут же заперли дверь на дубовые доски — выбить такую было бы очень трудно. Пройдя чуть дальше по мощенной улочке под предводительством молчаливых солдат, они вышли на нечто, напоминающее главную площадь. Разноголосые стоны разбавляли военную тишину внутри острога: множество раненных людей лежало на холодных камнях, шипя и ругаясь неразборчивыми словами. Немногочисленные медсестры сбивались с ног, нося врачебные припасы из одного конца бульвара в другой. На секунду прищурившись, Аман приметил, что все бинты были уже использованны, но отстиранные до белизны, они применялись вновь. Значит, дела внутри были плохи, и их с Селией появление оказалось весьма кстати. Жрица, похоже, тоже подумала об этом, и не дожидаясь, пока лошадь остановится, спыгнула с седла и сразу же направилась к бледнолицым мужчинам, дабы помочь страдающим. Ее молчание и рвение блондин оценил как способ исправить свою вину и доказать, что она — все же не бесполезная обуза в их путешествии. Женщины с немым удивлением смотрели на то, как девушка в минуты залечивала рваные раны магией. Никто ее не остановил, видно, не желая «смотреть в зубы дареному коню» — мозоли и синяки под глазами целительниц были только рады новым рукам. — Лорд Теодор Морхен, к вашим услугам, — по-дежурному поприветствовал их ожидающий на площади мужчина, — Владелец фамильной крепости и контр-адмирал второй степени. Чем я могу помочь? — Мы хотели спросить тоже самое у Вас, — ответила Мамба, спешившись с вороного жеребца, — Я Искатель, специальный посланник короля Силлиана с секретной миссией, — немного соврала девушка, надеясь, что платиновый блондин однажды подыграет ей. — Убийца демонов и почетный участник в операции по освобождению столицы и возврату законного наследника на лютерийский престол, — дополнил к ее удивлению лорд, — Да, я наслышан о Вас. Приятно иметь дело с таким бравым рыцарем! — они пожали друг другу руки в знак уважения, а воительница в сотый раз про себя подумала, почему же все так рьяно считают ее рыцарем, если официального посвящения не было, и косвенного, как бы, тоже, — А Вы, как я понимаю, господин Аман? Жрец Первозданного Света, что спас Его Величество от гибели и помог королю отвоевать положенное? — Совершенно верно, — подтвердил Аман в официальном тоне, — Взаимно рад приветствовать Вас. — А что же это за дама, что с таким рвением начала исцелять моих пехотинцев? — спросил лорд, смотря на лебединую фигуру девушки. — Это моя… ученица, — придумал ей прозвище блондин, ибо «знакомая по учению» звучало бы не очень, — Она не так давно присоеденилась к нам с Искатель. Прошу, простите ее самовольничество. Она самая чистая душа во всей Акрасии, и потому часто не может сдержать себя в желании помочь нуждающимся. — Не стоит винить человека в таком, однако, Вы должны будете усилить ее дисциплину в благоразумных целях, — посоветовал Теодор, — Итак, почему бы нам не отойти в мой кабинет и не провести беседу в более приятной обстановке? Личная комната управления лорда была вполне приличной, однако, витраж рыцаря, убивающего дракона, имел несколько дыр. — Прошу простить за общий вид моей крепости, — извинился военный, — Это все демоны. Нагрянули всего часов шесть назад и уже успели нанести такой ушерб. А я то помню, как этот регент, Эрхард, пыжился с нами, да в итоге обосра… кхм, тоесть, ему не удалось пробить нашу защиту! А здесь такое… — Вы хотите сказать, что то, что за пределами острога, появилось совсем недавно? — в недоумении спросил Аман. — К сожалению, но да, — подтвердил Теодор, — Еще с полдня назад здесь были прекраснейшие поля и даже небольшой ручей, но затем все обвалилось и явились эти фетранийские гадины, — морщась, сказал лорд, видно, подбирая самые безобидные слова в присутствии жреца Первозданного Света, — Они ринулись на нас. Мы, естественно, не были к этому готовы — их армия неожиданно явилась из дыры в небе… — Тобеж, из портала? — поправила Мамба. — Ну да, — согласился Теодор, — Из-за этого большая часть моей армии пострадала. Вы сами все прекрасно видели. Я бы предложил выпить, да вот только все сестры милосердия утащили запасы крепкого и не очень для целебных целях. Господин Аман, скажите, алкоголем и правда можно использовать для этого? Или же дамы просто воспользовались случаем? — Вообще, да, алкоголь помогает прочистить некоторые виды ран, или же снизить болевые ощущения, если требуется сильное вмешательство, — разьяснил жрец расстроившемуся военному, — Мы бы хотели помочь Вам здесь. Наша миссия может подождать, — блондин глянул на Мамбу, и девушка кивнула в знак согласия, — Вы уже поставили короля Силлиана в известность? — Я сразу же отправил орла, как только смог смыть кровь и добраться до пера! — слегка возмущенно ответил лорд, но затем он стал серьезным, и его лицо поникло, — Во время сражения я видел демона, большого, ей Руфеон, выше Вас, господин Аман! Уродливый такой, жуть. И хохотал постоянно. Назвал себя главнокомондующим, — затем Теодор замолк, и его карие глаза потускнели, будто затухшая свеча. — Продолжайте, — подала голос воительница, скрещивая руки. Со стороны блондина повеяло холодным страхом, но он стойко держал лицо. — Он сказал, что это была репетиция его восхитительного выступления. И в насмешку дополнил, что сам концерт состоится через два дня, — положив руку на рукоять своего меча, ответил мужчина, — Боюсь, даже если король Силлиан и в спешке соберет свое войско, то все равно не успеет. Других союзников рядом нет. А мы одни… возможно, впервые в истории Боер Морхена появится черная страница. — Мы поможем, чем сможем, — попытался приободрить адмирала Аман, но попытка оказалась провальной, — Мы с Искатель и не такое переживали. Я уверен, выход найдется. — Но не дастся ли он нам слишком дорогой ценой? — отрезал Теодор, поднимая взгляд на блондина, — Вы, жрецы, везде пропогандируете путь мира. Но здесть лютует лишь война. Прошу простить за такие слова, но боюсь, что это правда. Я не буду препятствовать вам, ибо мне нужны люди, но посоветую уезжать отсюда как можно скорее. Вскоре, на этой земле разверзнется хаос.***
— Вот это плевок в лицо, конечно, — громко выразилась Мамба, выходя из башни. Аман посмотрел на нее, ожидая разьяснения, — Ку-Сатот просто жжет. В буквальном смысле, между прочим. Тут так жарко, маровин зорр… — Обещай, что однажды научишь меня своему языку. Я как минимум не понимаю половину того, что ты говоришь. — Типо краткий курс? Аньшуйский за пятнадцать минут? — с сарказмом спросила девушка риторические вопросы, а затем она кое-что вспомнила, — Шая! Она же зажарится там! И как нам ее спрятать? Аман начал делать то, что у него выходило лучше всего — целить. Раненых было много, очень много, а вот боеспособных и целых — с полк, поэтому Мамба также быстро нашла себе досуг. Райдзю, как ни странно, девушка решила прямо показать лорду и обьяснить, что это и почему на нее не надо так злобно смотреть. Но после того, как котенок, сидя на шпиле крыши, издалека бабахнула на демонов в долине молнию, весь Боер Морхен был готов просто носить этот белый комок на руках и отдавать ей лучшие обрезки мяса. Однако, продовольствие было в достаточном дефеците: из-за столь резкого военного положения склады не были подготовленны, и все было расчитанно на обычные мирные дни. А теперь солдатам, в особенности пострадавшим, требовалось в два раза больше еды для наискорейшего выздоровления, — увы, целительство жрецов могло лишь заживить раны, но не восполнить физическую энергию, — а про воду стали говорить полушепотом. Ее не хватало, ибо ручей, из которого она добывалась, исчез. А в условиях жары люди страдали, и их доспехи грозили стать им же самим могилой. Кто-то пошутил, что на гроб тратиться не надо, и теперь данные слова произносились словно прощальная месса. Когда же из Лютерана прилетел орел, то лорд обьявил, что армия Силлиана подоспеет к битве, а в тайне сказал и воительнице, и жрецу, что помощь поспеет аккурат на их похороны, ибо, как писал король, «только через три дня». Думая о чем-то, Мамба невзначай потребовала птицу, которую ей предоставили. Удивляясь тому, почему ее еще не сьели и не сварили из нее бульон, воительница настрочила письмо и отпустила орла. А вы знали, что особенность этого подвида — доставлять послания туда, куда нужно? Крылатые хищники были достаточно умны, чтобы доставить письмо четко по адресу, и многие исследователи гадали, как же они это делали. После отправки запечатанного конверта Мамба удалилась за стену на какую-то военную авантюру, и Аману оставалось лишь издалека наблюдать за тем, как воительница уходит из потайного хода. Вообще, в последний день он чувствовал себя одиноко — милые беседы с раненными на тему войны ему не очень прельщали, а с Селией он предпочитал вообще не пересикаться. Жрица, видно, услышав его слова, ласково называла его «учитель» и вообще строила из себя самую прилежную даму в Боер Морхене. В общем, белокурая наоборот, старалась наладить контакт всеми силами, а в условиях постоянной работы одного профиля ее задумка работала гораздо лучше, нежели желание блондина игнорировать девушку. Однако, во факт своего достаточно милосердного характера, Аман все же более-менее начал говорить с ней. Когда первый день их совместной работы подошел к концу, и на небо возвелась луна, жрец стоял на одной из башен, наблюдая за пылающей долиной внизу. Мамба, которая так и не вернулась с тайного задания — вот причина его бессоницы. Хотя глаза слипались, а мысли становились расплывчатыми, он держался, прислонившись к камню. До обещанной Ку-Сатотом битвы оставалось еще два дня и одна ночь, и от этого осознания его начинало колотить. Голоса блондин больше не слышал, но гадкое чувство внутри липкой слизью покрывало душу. Что-то ужасное должно было случиться, хотя, по предчувствию, не с ним или не совсем с ним. Терзания прервала Селия, которая почему-то тоже не спала в такой поздний час. Жрица несколько минут топталась на противоположной стороне стены, но затем начала приближаться. Очень, очень медленно. — Все в порядке? — не вытерпев, спросил Аман. Он заглянул в сияющие зеленым глаза, пытаясь найти там знакомую пелену безумия, однако, девушка была в абсолютно нормальном состоянии. Но нервничала жутко. — Д-да, все нормально! — с заиканием ответила белокурая, краснея при свете сигнальных огней, — Я просто… ну… хотела бы поговорить… с тобой. Аман нахмурился. Селия впервые обращалась к нему не на «вы», а на «ты». Значит, случилось что-то серьезное. — О чем же? — Мы… я боюсь, что эти дни — последние в моей жизни, — пролепетела белокурая, и он с трудом разобрал ее слова, — Впереди самая настоящая осада. Так захватывающе, не правда ли?! — нервозно хихикнув, девушка заправила за ухо свои локоны, оголяя простую круглую серебрянную серьгу, — Я, в общем… Я не уверена, что у меня будет время сказать это… потом. Так много произошло за эти дни. Прошу, молю, простите меня, глупую и безрассудную, трусливую девченку! — жрица резко спрятала свое мраморное лицо в руки, скрываясь. Аман предпочтел молчать, давая ей волю исповедаться в своем грехопадении. Но то, что девушка смущалась, начинало его напрягать. — Я, конечно, думала сказать это еще тогда, у озера в лесу, потому-что все было так, как я представляла, но вы… ты был слишком занят, и поэтому пришлось отложить, — продолжила белокурая, вновь открываясь. Ее ресницы трепыхались, и она часто и мелко дышала, — Но сейчас, когда неминуемая гибель так близка, я сожалею о своем промахе… — Селия, что бы ни было сде… — Я люблю Вас, господин Аман! — прерывая, выкрикнула девушка. Она замерла, сжав ладони в кулаки, и поборов себя, повернулась лицом к мужчине своей мечты. Она не моргала, стараясь уловить каждую эмоцию, которых не было на его лице. Жрец, ошарашенный ее словами, также не двигался, не в силах взять себя в руки. Его голубые глаза, чистейшие и прекрасные, смотрели с шоком, но также одновременно в них не было абсолютно ничего. Они смотрели друг на друга, словно завороженные, но затем резко Аман дернулся и, растрепав своим движением синий плащ, быстро удалился. Смотря на то, как ее возлюбленный сбегает от нее, совсем недавно, как и она сама, Селия не смогла сдержать горьких слез: белокурая рухнула на колени, пачкая подол платья о осевший на камень пепел, и завыла в голос. Грудь сковали острейшие шипы, резая легкие и раня невинную, или уже не совсем, душу. Надо было раньше.***
Мамба, с успехом уничтожив баллисты противника в самом его логове, возвращалась в Боер Морхен довольной, пусть и с подпалиной. Оказалось, что в армии фетранийцев были ее собраться по внешнему виду — драконы, пусть и достаточно мелкие, всего в два раза больше ее самой, устроили огненное шоу со взрывным концом. Бочонок пороха, нелегально захваченный со склада, лишил всех ближайших ящеров голов, грудин и так далее по списку, что можно было оторвать. В небе сияло утреннее солнце, и вполне довольная всем сущим, воительница с хорошим настроением прошла вглубь крепости. Неожиданно у плеча, будто из-под земли возник Аман, который с недовольным голосом сказал: — Ты где была? — Ходила в гости к демонам, а что? — насмешливо отшутилась она, — Меня там как родную встретили. Прям семья. Недовольная теща, жаждущая тебя убить, зять, который плюется огнем, свекровь, хотевшая… — Я видел твою диверсию, — хмуро отозвался жрец, — Могла бы хотя-бы сказать о своих намерениях, знаешь ли. — А ты надеялся, что я не вернусь? Или что, ав Мор’Крум? — Я волновался и всю ночь не спал, — обвинил ее Аман, а потом, побледнев и порозовев одновременно, дополнил, — Короче, закрыли тему. С такими словами блондин поспешно удалился на продолжение целительственного досуга. Селия тоже трудилась, однако, кажется, в десять раз усерднее, чем прошлым вечером. Жрец присел колдовать у противоположного края некрытого лазарета, чтобы как будто специально не видеть девушку. Мамба посмотрела на обоих долгим, изучающим взглядом. Немного сменив ракурс, издалека воительница заглянула в мокрые изумруды белокурой, а затем в невероятно невозмутимое лицо Амана. Что-то в голове щелкнуло, и воительница поняла, в чем же проблема. Не зная, что можно делать в такой ситуации, и стоит ли вообще помогать ее… другу? — девушка отошла к бойницам, чтобы рассмотреть местность с высоты получше и обновить информацию о возможных путях. Рядом, балансируя по наклону поребрика, промаршировала Шая — котенок, видно, насмотрелась на солдат и теперь пыталась копировать действия людей. Присев рядом, Райдзю приветственно пошевелила усами и тоже начала взглядываться в окрестности Боер Морхена. — Зу’у ямнис, корра туум вэли Рэтра, ан Рэтра вэли туум. — Туум ямнис морэ йун вастайша рей, — предостерегла кошку Мамба. Дальше обе молчали, наблюдая за ленивыми потоками лавы и редкими стрелами, что вылетали в сторону выглядывающих демонов. В нетерпении и предвкушении воительница шевелила руками, которые прямо-таки чесались врезать какой-нибудь дьявольской морде. Грядет кровь, которая обагрит ваши любимые небеса! Глянув в небо, Мамба приметила, что оно начинало алеть, и вовсе не из-за раннего времени. Ночью, в темно-синий цвет вмешался грязно-бордовый, и это напрягало. А вдруг она так хочет битвы потому, что?.. В мгновение ока все жилы на ее лице дернулись. Мысли предпологали страшный вариант развития будущего. Вглядевшись в свою ладонь, как во врага народов, воительница запоздало заметила то, что к главным воротом кое-кто подьехал. Отвлекшись от увлекательного созерцания собственной части тела, Мамба посмотрела вниз и чуть приоткрыла губы в удивлении. У дверей, на запыхавшейся лошади, которая почти что пускала пену изо рта, восседал никто иной, как Силлиан. Позади него был маленький отряд из семи конников, животные которых тоже издыхались на глазах. Король был в сияющих бело-золотых доспехах и со сломанный клинком Шай’Солара в ножнах, однако, он был без шлема и его волосы растрепыхались в беспорядке. Даже отсюда она могла видеть, как грузно он и его соратники дышали — платиновый блондин, видно, отправив письмо, сразу же решил заявиться сам. Представляя, с какой скоростью он гнал свою лошадь, Мамба наблюдала за тем, как Силлиан входит через потайной ход. Ровно также встретившись с лордом Морхеном в центре крепости, он, оглянувшись, замер при виде плаща Амана. Воительница, подняв бровь, смотрела, как король в спешке приводит свои волосы в порядок и продолжает озираться по сторонам, попутно переговаривая о чем-то с Теодором. Адмирал отвечал ему, и похоже, в один миг сказал что-то, отчего Силлиан замер и с напряженным выражением лица посмотрел на владельца крепости. Он что-то оживленно сказал, хмурясь, и лорд лишь пожал руками. В этот момент, Аман, отвлекшись от раненого солдата, также заметил короля. Увы, издалека разглядеть его эмоции было невозможно. Однако, жрец оторвался от целительства и подошел к мужчинам, приветствуясь. Аман и Силлиан, который довольно холодно усмехнулся в этот момент, пожали друг другу руки. Платиновый блондин также сказал что-то жрецу, и тот ответил: король после его слов расслабился и выглядел более счастливым. — Туум варрагорн тацумарис тээм дова шлорин, — промяукала Шая рядом, напрминая о своем присутствии, — Туум чиян фетраш, ба блоко? Мамба сначала не поняла замечания кошки, а потом осознала, что и вправду держится левой рукой за фетранит. Оторвав ладонь от украшения и вспомнив забытые мысли, она ответила в данную минуту Райдзю так, как девушка девушке: — Зу’у ин хэн… Дова хурис зу’у. — Йо-о! — Шая активно завиляла хвостом и навострила уши. Немного покраснев, воительница потрепала котенка по голове, и та довольно мурлыкнула, прикрывая один глаз от удовольствия. Вторая ярко-голубая радужка смотрела с неприкрытым интересом. — Туум хурис дова? — спросила она с ярым любопытством. Мамба ответила не сразу, а если точнее — вообще промолчала. Расценив тишину по-своему, Райдзю продолжила наблюдать за происходящим внизу и затем предложила: — Зу’у ин хэн, туум доро-доро теем дова. — Но зачем? — отрезала Мамба на общем языке, задумчиво смотря на Шаю, — Мне нечего ему сказа… — Искатель! — громко раздалось снизу. Отвлекшись от кошачьей морды, воительница посмотрела на то, как Силлиан приветственно машет ей рукой с мягкой улыбкой и прищуром своих хитрых глаз. В ответ она послала классический жест Чести, который использовали солдаты при приветствии главнокомандующего. Удоволетворенный ее действиями, Силлиан кивнул, говоря что-то Теодору, однако, его взгляд продолжал держаться на ней. Но вскоре мужчины отошли в башню, направляясь к кабинету лорда. Искусные доспехи величественно сверкали своей белизной на короле, его твердая походка и расправленные плечи говорили о том, что тот гордится самим собой. Усмехнувшись, Мамба со скуки решила заглянуть в стойла.***
— Итог: моя армия в лучшем случае подоспеет к середине битвы. Однако, вперед нее сюда уже скачут лорды Бишуа. — Оба брата? — подивился лорд, — Что ж, это радует. По собственной инициативе? — Нет, их попросили о помощи, — дружелюбно отрезал Силлиан, — Тот, кто их помирил. Есть ли еще какие-нибудь вопросы, которые нам нужно обсудить? — Не смею задерживать Его Величество! — отрицательно покачал головой Теодор, — Я сейчас же прикажу приготовить Вам покои. Еще раз прощу прощения за… — Не стоит. Я человек, видавший и простую жизнь. Я все понимаю, — прервал его извинения король, — Можно ли я пока оставлю свое снаряжение у Вас в кабинете? Боюсь, что я слегка не рассчитал погодные и температурные условия. — Конечно, как пожелаете! Стоит ли помочь с креплениями? — Нет, благодарю. Когда лорд вышел по делам насущным, и он снял свои доспехи, Силлиан подошел к большому зеркалу. Под латами скрывалась рубашка, которая во многих местах облигала его торс, и штаны, которые были искуссно вышиты портными. Распрямив грудь и вытянув шею, он рассмотрел себя со всех сторон, оценивая внешний вид отражения. Покрасовавшись еще немного и удоволетворившись, король, подправив волосы, прихватил с собой лишь Шай’Солар и вышел из кабинета на свежий воздух. Шумно и протяжно вдохнув пепельный воздух, он прикрыл глаза, наслаждаясь пекущим солнцем. Наконец он мог расслабиться от дворцовых дел. Он скакал сюда, как обезумевший — лишь бы поскорее выбраться из бесконечных кип бумаг. Нахально улыбнувшись, Силлиан посмотрел на стену крепости, однако, искомой фигуры не заметил. Немного огорчившись, король пустился в медленный шаг, разыскивая нужного ему человека. За все то время, безвылазное проведенное в столице, он немного научился ораторскому искусству и теперь мог дольше и качественее поддерживать разговоры на многие темы. Проходя по очередной улице, платиновый блондин заметил странного белого котенка, который на темно-серых булыжниках выглядел, как небольшой лучик света. — Хей, привет! — поздоровался он, подходя ближе. Кошка, махнув пламенем на хвосте, обратила на него внимание, — Я Силлиан, король Лютерии. Ты… умеешь разговаривать, так ведь? Я видел, как ты беседовала с Искатель. — Зу’у тершиманаат, — произнесла в ответ сложное и незнакомое слово кошка, — Зу’у Шая. Шая. — Я ничего не понял, прости… — Шая! — Извини, Шая, — немного улыбнувшись, Силлиан все же смог угадать, что из сказанного было именем котенка, — У меня к тебе одна просьба… Котенок как будто и ждал этих слов: вскочив, белый комок протрусил пару метров, а затем обернулся, чтобы мяукнуть и махнуть хвостом себе в спину. Повинуясь, король проследовал за Шаей, — до чего же необычная кличка, — в конюшни. Заговорчески ухмыльнувшись, совсем почти по-человечески, кошка исчезла в прощелине досок. Однако, котенок больше его не интерисовал. — Здравствуй, — во второй раз поприветствовал Силлиан Мамбу. Девушка чистила гриву своего коня. — Ага, — раздалось в ответ. Медленными, почти ленивыми шагами подойдя поближе, платиновый блондин встал за спиной воительницы. Он был ненамного выше ее, на два-три дюйма, но все равно подсознательно чувствовал, что стоящую перед ним даму нужно защитить. — Хороший жеребец, — произнес Силлиан, понизив голос. Он потянулся к черной атласной шкуре, и провел по теплой мощной шее лошади. Рысак фыркнул ему в обратную сторону локтя и расправил уши, что на животном жесте означало как приветствие. Получилось так, что рука короля оказалась чуть выше длани воительницы. Проведя по короткому бархатистому подшерстку коня, он как бы ненароком задел ее ладонь своими пальцами. Однако, имитируя беспечность и невозмутимость, Силлиан дальше поднял руку чуть выше, к загривку. — Слышал? Тебя хвалят, — потрепала по макушке жеребца Мамба. Пользуясь тем, что она была отвлечена на рысака, король прсмотрел немного вниз, рассматривая воительницу вблизи. Все та же манящая кожа, пламенные волосы, привлекающие взгляд шрамы… и фетранит, что столь изящно расположился у нее на груди. Почувствовав тепло в нутре, он улыбнулся, краснея кончиками ушей. — Тебе идет мой подарок. — Сам не похвалишь — никто не похвалит? — Почему же, — мурлычаще ответил Силлиан, склоняя голову набок, — Мне показалось, что он тебе понравился. — Так и есть, — не сразу согласилась воительница, — Ты решил мне помочь почистить лошадь? — Ну, раз ты решила помочь мне в управлении армией… — в ответ сказал король, склонясь к виску девушки. Во время произношения он легонько выдохнул, растрепав несколько небольших красных локонов. Мамба замерла на мгновение, а затем смирилась с тем, что ее уличили. Усмехнувшись, она наконец посмотрела ему в лицо, однако, в ее глазах было не раскаяние, а истинное нахальство. — Предпочтешь, чтобы крепость захватили? — парировала воительница. — Отнюдь, — не согласился Силлиан, — Однако, твое самовольство привлекло мое внимание, — произнес он достаточно двухсмысленную фразу, и начал наблюдать за ее реакцией. Девушка легонько пожала плечами, поднимая бровь и предпочитая промолчать. Усмехнувшись, он продолжил свою маленькую игру: — Лорд Морхен сказал мне, на какую опасную авантюру ты недавно отправлялась. И не страшно, без защиты? — Была бы отнюдь не против таковой, если предлагаешь. И это был ответный флирт. Наконец-то! — Что ж, да будет так, — закрепил он их негласный договор, распрямляясь. Чувствуя, как скулы понемногу окрашиваются в розоватый цвет, он предложил: — Что насчет спарринга? — Даже не знаю, подыгрывать ли мне на арене или же использовать полную силу, — хмыкнув, высказалась она. — А может ты и не видела меня настоящего, — ответил Силлиан, вновь понижая свой голос. Уроки с Журье дали свои плоды, и теперь он мог вызывать легкую хрипотцу, от которой, по словам Михана, не могла устоять ни одна девушка, — Я гораздо сильнее и могущественее, чем ты думаешь, Мамба. — Думаю, ты сможешь доказать это, когда демоны вторгнутся в эти земли окончательно. — Хочешь испытать меня на прочность? Отныне же знай, что лютеранская кровь крепче, чем сталь. Давай пари? — Пари? — с удивлением воительница посмотрела ему в глаза, — И на что же? — Если ты одолеешь меня в спарринге, то я исполню любое твое желание. И наоборот. Немного пораздумав, Мамба согласилась. И их партия началась.