***
— Бычья голова — это абиссалы. Квадрат — плита с предсказанием. Двое людей — ты и я. Капля — дождь. Значит, все это было в пророчество изначально, то, что мы идем вдвоем… Аман с все-еще бушующим, хоть и хорошо сдерживающимся гневом оборачивается на спутницу, собираясь отчитать ее, но язык немеет. На его глазах ее лицо бледнеет все больше с каждой секундой, зрачки судорожно мечутся от рисунка корабля до пера. Губы изломанно начинают что-то беззвучно шептать, она отходит назад, с каждым шагом начиная мотать головой, будто отрицая что-то. Внезапно она хватается руками за голову и жмурится, по поджарому телу проходится крупная частая дрожь. — Что с тобой? — осторожно спрашивает юноша, позабыв про зудящее болью колено. Он неспеша чертит в воздухе знак, и перед пальцами появляются три маленьких шарика света. При соприкосновении с любой поверхностью они взорвутся, недостаточно сильно, чтобы убить, но чтобы оглушить — точно. Жрец видел девушку в бою и при покое, но при реальном страхе еще нет. А в этом состоянии люди… и монстры способны на куда большее, чем обычно. В горле пересыхает. Он не готов драться с ней сейчас. Пальцы начинают подпитывать щит, делая его толще, прочнее. Аман неспеша делает шаг, наблюдая за поведением Искатель. Она сгорбливается, начинает ходить из стороны в сторону, яростно мотать головой, стараясь выбросить какие-то мысли из себя. Все это прерывается внезапным пронзительным визгом. Воительница мгновенно останавливается от звериных метаний, будто по команде, и оглядывается в сторону, откуда раздался звук. Аман делает также, и видит, что на голове статуи воссело странное существо — помесь голубой лягушки с рыбой и человекоподобным строением. Невысокого роста гуманоид вытаращился на них из-под своей цветастой маски. Он склоняет голову на бок, рассматривая их, затем издает какой-то булькающий звук и кладет длинные перепончатые пальцы на глаза идола. Те озаряются яркой вспышкой, и затем голова изваяния медленно поворачивается вокруг своей оси. Где-то спустя градусов тридцать платформа под каменной дамой начинает трещать, опуская саму статую и звереныша вниз — последний машет лапой, очевидно приглашая их за собой. Аман спешит успеть залезть к гуманоиду, не желая прыгать во второй раз, по в его грудь внезапно упирается ладонь. Искатель настороженно смотрит на дивное существо, и теперь на ее змеином лице уже не осталось недавнего приступа страха. — Будь осторожен. Предупреждение, — говорит она, опуская руку. И идет впереди него. Аман есть, что сказать, и даже много, но он горько проглатывает все это. Не сейчас. Юноша цепляется за плечо статуи, которая уже наполовину ушла вниз. Искатель делает также, не сводя хищных глаз с ино…подземца? -, но едва идол опускается достаточно на третий этаж, она тут же спрыгивает с него. Аман неприязненно смотрит на ее ноги, которые вновь пролетели метров пять, и лишь стискивает зубы — мышцы то он вернул на свои места, а вот боль еще продлится некоторое время. Как оказывается хорошо, быть аньшуйцем — и высота не помеха, и легкие дышат в пыли. Ему бы так. На мгновение в голове пролетает мысль, на что он способен в темной ярости дэрона. Но жрец тут же стремится выбросить эти домыслы. Внимание обращается на новую обстановку. Осознание глубины давит на плечи, но похоже, это далеко еще не предел. Они втроем оказываются на какой-то небольшой круглой платформе, которая возвышается над чем-то, напоминающее лабиринт. — Руины Морайи, — восхищенно срывается с его губ. Аман любил всякие древности, а еще больше — тайны и чудеса, которые они хранили. Едва статуя доходит до конца, останавливаясь, он спешит спрыгнуть с нее и осмотреться. Вон там — что-то, напоминающее аллею, тут — жилые дома, здесь — чистая площадь. Покрытый трещинами, зарослями мха и лиан полузатопленный город приводит его в настоящий восторг. Позабывшийся гуманоид начинает кричать, размахивая руками — жабьи ноги громко хлюпают по поросшему клеверу. — Ты что-нибудь хочешь от нас? — спрашивает юноша, надеясь, что существо не имеет языкового барьера. Но, похоже, догадка неверная — оно продолжает визжать, закладывая уши, — Можно и потише… — Он не спросить хочет, — внезапно железным тоном раздается рычание от Искатель, — Он зовет. — Ко… — вопрос тонет в заполнившем город шуме. Из-под руин начинают выползать точно такие же гуманоиды, в огромных количествах. И даже здесь, издалека, Аман видит в их жабьих руках копья. Искатель действует мгновенно. Она кидается к орущему существу, срывая с него голову живьем — маска спадает, обнажая неимоверно острые клыки. Эта раса была хищной и явно проголодавшейся за пятьсот лет. — Дай мне щит, — слышится команда от девушки, и жрец даже как-то не думает не исполнять ее. Он обвивает напарницу замысловатым, но до коликов знакомым ему плетением магии, и на мгновение вдруг зачаровывается ее видом — благородно воинственным и жутко решительным, а золотое свечение мягко бросает отблески на ее кроваво-красные волосы, делая похожим их на пламя. — Ищи плиту, — говорит Искатель. Сотни вопросов вертятся на кончике языка, но вперед них вырывается окрик — девушка спрыгивает с платформы, цепляясь железными рукавицами за ее стены. Она соскальзывает с нее, приземляясь на полуразрушенную крышу с изумительной кошачьей ловкостью. Орда агрессивно настроенных существ взвизгивает в сто крат громче, увидев ее, и тут же начинает погоню за аньшуйкой, которая стремительной борзой погнала по руинам. Только сейчас Аман понял, что она предоставила ему безопасность ценой своей шкуры. Не спросив и не предупредив. Он накричит на нее вдоволь, когда они выберутся отсюда, но сейчас — нужно стремительно ухватиться за этот шанс и найти плиту из легенд. Но как? Вокруг бескрайние руины, и она может находиться где угодно! — Кассий использовал ее, и тогда Кизара пожертвовала собой… значит, плита должна быть в царских покоях! Юноша осматривается вокруг, выискивая что-то, похожее на дворец. Он старательно пытается не обращать внимание на далекий силуэт внизу и хорошо слышный гомон стаи, но глаза то и дело цепляются за разгоревшейся во всю охотой. Она просто сумасшедшая, и Аману хотелось бы верить, что Искатель знает, что делает. Он всматривается в античную разруху, но понять планировку в таком разрушенном состоянии дело далеко не из легких. Глаза судорожно мечатся по низу, бегло просматривая башни, храмы, ступенчатые стены, пантеоны… стоп! Аман возвращается к главным городским стенам — они шли не четко ввысь, а под наклоном, и Морайя была будто театр в древнем обличии, и жилые районы с центрами поклонения богам и науки — в ее центре, как и платформа. Но на самой вершине стен виднелись покусанные временем, но сохранившую позолоту колонны, идущие по огромному кругу. Дворец короля Кассия — это не здание, это граница города! Оставалось найти вход, но теперь это не составило труда — выделяющаяся большая каменная арка была ничем иным, как им. Теперь предстояло, пожалуй, самое страшное — спуститься вниз. Аман осторожно выглянул с платформы, ухая сердцем. Метров тридцать, спрыгивать тут уже далеко не вариант. Жрец с душевной печалью посмотрел на посох — его верный товарищ, который сопровождал его большую часть взрослой жизни, но теперь он обременительный груз. С неимоверной тяжестью на сердце он кладет его на землю, оставляя знаком надежды, что они вернутся за ним. Сползать с такой высоты страшно. Перчатки цепляются за влажные уступы, любое неверное движение сулит смерть. Его неуверенные движения и мертвецкая хватка за камень совершенно не похожи на стремительную грацию Искатель, которая, видно, полностью доверчла своему телу. Аман может лишь затаив дыхание высматривать, куда лучше поставить ногу. Циркуляция крови шумит в ушах громом, почти заглушая вой гуманоидов — где-то вдалеке напарница начала прямой бой. Значит, заметила его спуск и перестала водить не особо смышленных зверей за нос, чтобы те случайно не увидели его ужасно медленно сползающую тушку. А именно тушей Аман себя и чувствовал, настолько внезапно оказалось некомфортно в человеческом теле. Наконец, земля оказалась под ногами. Не теряя и так в прямом смысле драгоценно отвоеванное время, юноша со всех ног рванул в сторону, где находились врата. Ноги все еще плохо гнулись, и каждый метр давался с трудом: помимо скованности ему мешала разруха. Под нескончаемый воинственный рев хищной проворной толпы древняя архитектура оказалась как-то не важна. Глаза мылились от нескончаемых зарослей и вездесущего серого гранита, а уши четко выслушивали расстояние от него до звеневшего боя. Одним словом — жуть! Лишь когда сапоги соприкоснулись с первой ступенью настенной лестницы, металл сошел с костей. Не чувствуя усталости, Аман ланью перескакивал по две-три ступени за раз, стараясь очутиться наверху гораздо быстрее. Пыль и морось хлестали в лицо, и жрец позволил себе на пару секунд оглянуться назад, чтобы с ужасом увидеть, как отделившаяся свора полужаб мчится к нему. Двадцать-тридцать особей точно, куда ловчее него неслись по руинам Морайи, размахивая копьями. Где-то позади них прогремела падающая колонна, и мысль о том, что Искатель жива, придала новых сил. Стараясь если не увеличить, так сохранить расстояние, юноша продолжил подниматься ввысь. Через арку он пролетел ястребом, сталкиваясь с новой проблемой — куда бежать? Дворец был очень большим и явно очень запутанным, и найти в нем неизвестно как выглядевшую печать Силы… Внезапно, какой-то странный холодок прошелся по коже, пробираясь под одежду. Он прошелся с кончиков пальцев до груди и позвонка, а затем и внутри стало как-то неуютно, давяще некомфортно. Аман схватился за район сердца, когда почувствовал резкий укол странной боли. — Что ж такое, только не сейчас, я еще не закончил, времени нет, — сорвалось с посиневших от подступающего страха губ. Жрец немедля пустил в ладонь магию, стараясь сосредоточить мысли на плане пути, но пальцы неожиданно наткнулись во что-то твердое. Подушечки ошпарило даже под перчатками, словно он коснулся раскаленного железа. Юноша поспешил расстегнуть рубашку, отползая куда-то в расселину среди упавших камней — визги приближались. Наконец, спустя крепления плаща, пуговиц и петель он увидел то, что начало беспокоить грудную клетку — на ее правой стороне, над сердцем, появился… камень? Что это?! Паника захлестнула с головой — нечто, похожее на грязный рубин, вырастало из ребер. Перед глазами понесся черный туман, и начинающим тлеть разумом он понял, что превращается. Неизвестно почему, дэронья сущность решила выявиться именно сейчас и здесь. Гуманоиды нашли его как-то слишком быстро — страшно разрисованная маска заглянула в его убежище и тут же отпрянула в ужасе, убегая прочь. Промелькнувшие сородичи перед нечетким взглядом поступили точно также. Их воинственность пропала вместе со сверкающими от влаги пятками. Аман стиснул зубы. Нет, только не сейчас! Он не может оставить Искатель одну, наедине с руинами, нескончаемой ордой хищников и ним, полудемоном. Мозг начал придумывать разные варианты — магия Света, плохо отозвавшаяся в руках, лишь причинила боль, спешные молитвы голову не прояснили. Он чувствовал, как медленно заростал тьмой, слабея. Рука безвольно упала на сумку, которая бряцнула под ней. Звон! Безумная идея посетила окраины рассудка. Лучше это, чем ничего! На последнем контроле и силах жрец заполз пальцами под клапан, нащупывая ядовитый нож. Юноша полоснул им по камню, задевая кожу… Агония молнией расползлась по ребрам. Отрава быстро проникла в рану, камень перестал расти, и внутрь него струями залилась почерневшая кровь. Умрет — да будет на то воля Руфеона, но погибнет он человеком, а не чудовищем. Он выиграл время, а рассудок вернулся к нему в почти полной ясности — лишь пульсирующая с биением сердца боль белила перед глазами. Аман прислушался к ощущениям — что-то внутри указывало ему путь. Ноги зашагали сами, а в голове щелкнула мысль — Кассий был склонен к грехопадению демонами. В легендах ничего не было сказано, сохранились ли они в погребенной столице или нет. И возможно, именно то, что ждало его впереди, побудило дэрона выползти наружу. Аман доверяется чутью тьмы — ноги сами куда-то ведут его по витиеватым коридорам. Потмутнившиеся глаза цепляются за позеленевшую позолоту стен, разбитые на крошево холлы, и лишь монолитный потолок давит на него с такой силой, что становится неуютно и тяжело. Юноша останавливается на краткую передышку, облокачиваясь на нечто, напоминающее окно: створки резного прямоугольника выводят на другой коридор, и этот лабиринт все больше походит на бесконечную петлю. Вряд ли он самостоятельно выйдет назад — из головы вылетели все повороты и посторонние мысли, кроме вертящейся на языке жажды крови и зуда в районе камня. Дэрон отодвигает рубашку, оглядывая себя. Кожа вокруг пореза уже почернела и покрылась зеленовато-желтой слизью. Похоже, время поджимает. Аман собирается с силами и идет дальше, следуя зову в груди. Лабиринты давят темнотой, сыростью и теснотой, но, как бы клишированно это не звучало, в конце одного из туннелей видится свет. Точнее, зеленоватый окрас каменных стен приобретает золотистые тона. Прожилки благородного металла сверкают в окружающей синеве теней, и юноша следует за ними. В конце его ожидает слишком неестественная дверь — высокие, дубовый, и блестящие, будто недавно начищенная лаком. Жрец осторожно открывает двери, прилагая большие усилия — скрип громко проносится по каменным проходам, что остались позади него. И он тут же жмурится. Перед ним предстает просторный зал, полностью покрытый золотом. По стенам непрерывно развешаны большие зеркала в три человеческих роста. Восхищенный вздох по убранству внезапно застревает в горле, когда взгляд цепляется за центр помещения. Огромный царский трон… с королем. Темная туша, неподвижная, будто статуя, восседала на нем во всем своем ужасающем величии: покрытое густой шерстью мускулистое тело, по которому струится слабый дымок тьмы, выпирающие из костлявых пальцев длинные обсидиановые когти, венчающие голову витые рога. Похоже, это и есть то самое чудовище, которое окунуло всю Юдию в испепеляющую засуху — король Кабатии, великий Кассий. Позади раздаются быстрые шаги. Юноша со страхом оглядывается, но из тьмы выныривает Искатель, обагренная кровью гуманоидов-приспешников, которые, судя по всему, когда-то были жителями Морайи.***
Девушка окидывает мимолетным взглядом Амана — тот явно плох. Побледневшее лицо, просачивающаяся сквозь приложенные к груди пальцы кровь, посиневшие губы и запуганные глаза, которые направлены на нечто, что раньше было королем Кассием. Воительница отводит глаза, мгновенно поняв, что от жреца мало что можно ожидать. Ему бы, по-хорошему, просто отползти отсюда. Она почувствовала дымок тьмы, который медленно клубился в его грудине. — Уходи, — кидает аньшуйка коротко, проходя мимо застывшего юноши. Теперь ее шаги беззвучны и выверены, движения плавны, а мышцы наготове. Едва она проходит за порог дверей, привлекшая ее внимание фигура пробуждается. Глаза чудовища распахнулись двумя маленькими алыми лунами. Искаженное грехом тело, больше похожее на сгорбившегося голема, чем на человеческое, медленно встало с трона. Мрак покрыл всю его кожу и теперь торчат острыми иглами, а за звериной ухмылкой промелькнули желтые клыки. Налитые кровью глаза смотрели на нее донельзя лаконично: первобытная жажда крови застывшей на полтысячелетия горгульи. В безумных зрачках не было отгласа чего-либо людского, чего-то, что дало знак остановиться — на верхушке престола виднелась парящая печать. Заветный белый ромб, покрытый витиеватым узором. Что должно ее переубедить, чтобы не брать ее силой? Раздавшееся хищное рычание, встрепенувшиеся костяшки с когтями, или жадный вдох воздуха, в котором завитал аромат человека? Все продолжалось по-старинке. Да будет так. Действовать на опережение. Правая рука заполняется ки — на ходу воткнуть перчатку в землю и вырвать покрывавшие зал плиты. Каменное покрытие взлетело под ее силой по направлению к демону. Угольный силуэт легко уворачивается от атаки, гранит разламывается о трон. Раздается громкий гудящий звук, но престол без царапин. Значит: печать Силы придется брать напрямую, а Кассий за пятьсот лет заточения не лишился координации. Обе новости аньшуйке не особо понравились, и послышался скрип ее зубов. Король тоже начал движение. С удивительной лёгкостью для такой туши он напрыгнул на соперницу, но девушка ловко упала на не утративший позолоту скользковатый пол, проскользив под ногами оппонента. Не теряя времени, она задела важные сухожилия над пятками. Уши немного заложило от пронзительного визга — а вот боль монстр то забыл. Он молниеносно развернул спину, стараясь прихлопнуть Искатель лапой. Когти царапнули камень, но удар был мощный. Земля содрогнулась, и осколки крошева полетели в воительницу по ударной волне. Зажмурив глаза, она пустила в ноги дух и отпрыгнула. Колени осилили два метра, большее расстояние было опасным — вспышка боли уже заполонила ближайшие мышцы. Кассий делает выпад, широко расставив руки, собираясь взять ее в захват. Сквозь слезящиеся глаза аньшуйка контр-атакует, повторяя его действия. Ей вновь удается проскользнуть под ним, но в этот раз она успевает зацепиться за иглы. Металл жалобно скулит, и вряд ли он долго протянет под ее энергией и демонической тьмой. Искатель должна завершить бой быстро. Девушка вскакивает на широкую спину, сразу же протягиваясь всем телом к плечу — монстр распрямляется, и она бы соскользнула с него. Воительнице удается отпрыгнуть и описать полукруг, и вот она уже не со спины, а перед мордой противника. Немедленно дав удар по лицу, аньшуйка отрывается от плеча — Кассий резко дергается, ударив себя в то место, где она была мгновение назад. Черные когти впиваются в плоть своего носителя, и от этого павший король издает действительно оглушительный рык, который прокатывается по залу. Теперь в ушах уже стойкий противный звон, и эхо еще долго отскакивает от стен. После этого Кассий буквально звереет — застыв на мгновение величественной античной статуей и шумно вдохнув воздух, с неестественной тишиной бросается на нее. Точность ударов повышается, скорость увеличена — странная сосредоточенность для запертого на полтысячелетия зверя, утратившего разум. Эта мысль мимолетно проскакивает, как и когти. Она успеет отпрыгнуть, но вместо треска камня слышится возмущенный мелодичный звон — золотистая вспышка у лапы, разбросавшаяся осколками. Быстрый взгляд через спину. Аман, все-еще стоящий на коленях, протягивает руку с магией Света. Его лицо перечеркивает гримаса легкой боли, дыхание участилось: багровый камень в груди никуда не исчез, начав испускать алые пульсации внутри себя. Девушка прекрасно знала, что это за камень. Осколок Хаоса, то, что являлось сердцем дэрона. Она видела его и до жреца, в… его груди. В груди учителя, который дал ей хребет во многих смыслах. Аман отходит на второй план. Воительница отскакивает на пару метров назад, по костям ног прокатывается боль. Теперь, между ней и Кассием достаточное расстояние, чтобы дать себе секунду передышки. На следующий выпад она уже собранна — вместо отступление идет подскок, содрогнувшийся пол уводит ударную волну в никуда. Едва ноги касаются опоры, аньшуйка делает перекат вперед, минуя сомкнувшиеся в воздухе челюсти. Атака с концентрированной ки по незащищенной гортани, в лицо хлынула кровь. Девушка спешит уйти из-под туши, пока та на нее не рухнула. Кассий заводится глухим хлюпаньем с порванными связками. С таким долго не живут. Монстр отходит, как и его соперница — добивать смысла нет, понапрасну идти на рожон под последнюю отчаянную атаку. Тьма возмущенно клубится по телу павшего короля, который почему-то спешит к своему трону. Слишком поздно воительнице становится ясно то, что она допустила грандиозную ошибку: демон прикладывает дрожащую лапу к печати Силы. Прокатывается тихий гул, каменный ромб издает мутно-серое свечение. Пара секунд, и смертельное ранение затягивается бесследно. Ее промах. Несколько глубоких вдохов, и она бросается в атаку сама, пока Кассий еще не отошел от глубинного страха смерти. Перчатки жужжат под активированным духом, но в душе мерзкое сомнение. Аньшуйка планирует собрать сферу чистой, грубой энергии, однако она так долго не была на родной земле, не питалась исконным голосом эйвы. Сможет ли оно ответить на ее зов должным образом? Девушка сконцентрировалась. Острая боль прокатилась по коже правой руки, послышался хруст костяшек ее пальцев и треск металла: по перчаткам пошла трещина, заполнявшаяся зеленоватым свечением. С кончиков пальцев вылетели ярко-салатовые пылинки, соединившись в центре ее ладони в крошечный шарик. Очень слабый результат, но, может, если сейчас появится немного времени, то у нее получится создать достаточно мощную сферу. — Аман! — кричит Искатель, пробегая рядом с троном, — Отвлеки его! Красные глаза Кассия впиваются в нее, точно шакал, смотрящего на кролика. Он гораздо ловче, больше и яростнее, чем те маленькие гуманоиды. С рокотом король отрывается от печати Силы и прыгает на нее. Приходится петлять, стараясь не выронить из ладони медленно растущий шарик. Она следит за преследователем через окружившие царский зал зеркала, минуя удары и укусы. Годы тренировок и родословная дали ей отличную выносливость, но с хрупким грузом духа танцы становятся сложными. Если шарик случайно вывалится раньше времени, то он разорвется промо под ее ногами, и тогда уже никакая регенерация не поможет.***
— Аман! Отвлеки его! Эхо твердого голоса отскакивает от стен и зеркал. Юноша жмурится от боли, пытаясь сосредоточиться. Боль в груди только взросла от использования магии Света, и жжение, кажется, вот-вот дойдет до сердца, а оттуда — до каждой клеточки его тела. Жрец старается отбросить мысль о боли, и все-же переводит взгляд на Искатель. Прилипшие к запотевшему лбу волосы мешают нормально смотреть. Смахнув локоны и заскрипев зубами, Аман находит в себе силы встать. Отвлечь существо… хорошо. Он пропускает священную магию сквозь вены, которые будто отторгают ее. Ощущение, будто внутри проходит не кровь, а холодная грязь. Аман создает маленькие сферки света, которые градом летят в сторону Кассия. Мохнатая черная шкура шипит и дымится под ударами, но серьезного урона это не наносит. Падший король не перестает преследовать существо, которое минуту назад так легко разорвало ему глотку. Продолжать такую дальнюю атаку сложно — с каждым новым шаром последующий выходит слабее и труднее, зато демон все-таки немного замедляется. Только сейчас юноша замечает аналогичную сферу в руках Искатель, но лишь одну и светло-зеленого света. Значит, она тоже планирует взорвать ее, что и происходит: как только энергия сформировалась до размера куриного яйца, девушка резко останавливается и разворачивается, кидая ее прямо в морду несущегося на нее Кассия. Вместо громкого взрыва проносится гул, похожий на рокот тысячи камней, упавших в глубокий колодец. По залу прокатывается яркий изумрудно-синий свет, отскакивающий от стекол. Глаза слепнут на пару мгновений. Сквозь размытость Аман видит, как его спутница осторожно подходит к упавшему Кассию. Громадная туша не подает признаков жизни, и на то есть большая очевидная причина — череп проломился, обнажая мозг и вытекшие глаза. От такого мерзкого зрелища к горлу подкатывает ком тошноты. А затем дышать становится совсем трудно — легкие заходятся агонией, когда жжение камня доходит до них.***
Слава эйве. Ей хватило сил, чтобы создать сферу. Перед глазами дымящиеся извилины некогда могущественного короля. Череп шипит, разлагаясь под остатком грубой энергии низшей пре-магии. Шкура, покрытая тьмой, постепенно светлеет, обнажая неожиданно худое, почти что атрофировавшееся тело того, кто был человеком. — Я думал, что битва пройдет несколько дольше. Девушка резко оборачивается назад, в сторону раздавшегося третьего голоса. Из ниоткуда, без никаких следов и звуков, в зале появилось уже знакомое лицо. Фиолетовые скулы подтянули тонкие малиновые губы, образуя ухмылку, желтоватые глаза смотрят с интересом то на нее, то на внезапно рухнувшего на пол Амана. Короткий взгляд в его сторону, и она понимает ситуацию. Теперь уже по жрецу щупальцами прокатывается дымка тьмы, идущая из алого камня в груди. Что ж: сейчас недавний союзник обратится в дэрона, который не умеет контролировать свои силы, а перед ней встал демон, от которого за версту несет мощной аурой Хаоса. Осталось бы Кассию позади вновь воскреснуть. Аньшуйка отскакивает от всех троих, взяв безопасное расстояние. В руках уже чувствуется ки, но правая заходится резкой болью. Только сейчас воительница понимает, что металл перчаток щедро окраплен ее кровью. Скорее всего, там порвана кожа и наружний слой мышц. Проклятье. Девушка стискивает зубы. Она совсем забыла настоящий ближний бой, раскачавшись на палубе кораблей в морях. — Твоя кровь очень ценна, дитя войны, — слащаво говорит демон, вовсю разглядывая ее, — Отличная работа. Я хорошо постарался. — Ты не можешь знать, кто я на самом деле, — предупреждающе шипит девушка, анализируя план возможного боя. Аман еле слышно скулит, борясь с рвущейся наружу тьмой. — О, я знаю это гораздо лучше, чем ты сама, — насмехается сиреневокожий, склоняя голову к плечу, покрытому перьевым боа, — Демоны знают больше о тьме, чем кто-либо другой, разве это не очевидно? Что ты можешь сказать о себе, кроме слов о жажде убийств и разрушения? — Мы не знакомы с тобой. — Ты меня просто не помнишь, дитя, — отрицает демон, отворачиваясь от нее, — Но это сейчас и не важно. Я здесь не за тобой, — его мрачная тень надвигается на Амана, — А за нашим маленьким бесом. Костлявая, жилистая ладонь хватается за одежду жреца, и демон без труда поднимает юношу в воздух. Желтоватые клыки хищно сверкают отражающейся вокруг позолотой, и их обладатель принюхивается к жертве. Аман с трудом открывает глаза. В голубых радужках пляшет недобрый алый свет, а на лице сквозь боль проявляется гримаса ненависти. — Ты… Кармиан… ты спалил мой дом дотла. — О, нет, вовсе не я, а низшие абиссалы, друг мой. Я не обладаю пристрастием к замарыванию рук пеплом и грязью самолично. А вот ты, кажется, вовсе не против совершить самое тяжкое преступление, которое описывают ваши церковные книжки. Как жаль, что ты их больше не прочтешь… Аман срывается. Прежде, чем его сердце поглощает дэронья сущность, Искатель чувствует яркий всполох хаоса, охвативший царский зал. Внезапно, в голове начинает трещать мысль. Печать Силы! Что, если этот Кармиан пришел за ней? Плевать на все, но добраться до нее может только она. Ноги срываются на бег, и в этот момент раздается крик: — Я порву тебя на куски! Демон с подбадривающем хохотом откидывает дэрона от себя. С ловкостью, явно не подвластной сидевшему всю жизнь в церкви юному монаху, юноша приземляется на пол, будто кошка. Камень высекает искры из-под выросших алых когтей с противным скрипом. Гневное, охрипшее дыхание сквозь клыки — сейчас он способен лишь на звериную ярость и необдуманные решения. Искатель отворачивается от этих двоих. Пугали ли ее слова этого странного демона? Да. Страх — слишком непривычное для нее чувство. Ни бой с чудовищами, ни несущаяся по скальп рота головорезов, ни вкус яда на языке не вызывали его. Тайна, которую она была обязана хранить ото всех за семью печатями, была одной из немногих вещей, что могли пропустить по ее костям холод первобытного ужаса. И если этот секрет знал кто-то, совершенно незнакомый ей из Фетрании, то… таи да битерваш! Искатель вскакивает на трон и без раздумий хватает печать Силы. Она готова ко всему, но холодный белый ромб магически молчит, будто является простым камнем. Ладно, разберется потом. Теперь, когда цель в руках, аньшуйка возвращает внимание к развернувшейся позади нее бойне. Оба соперника будто забыли про остальной имир вокруг: Кармиан лениво отражает темной магией, всплывающей из его ладоней, бестактные и неконцентрированные атаки Амана. Последний слепо замахивается когтями, став похожим на неподвижный труп только-что убитого ими Кассия. Чистокровный демон то исчезает в дымчатом портале, то просто уклоняется в сторону, то откидывает противника мановением руки, будто мать-кошка, подпинывающего котенка. — Для юного демона ты весьма неплох, — по-учительски констатирует Кармиан, и становится понятно, что для него Аман просто блоха в бое. Это только больше злит дэрона, и тот заходится глухим хрипом — в один момент из его рта вылетает вспененная слюна. Сиреневокожий издает очередной зловещий смешок, а затем вдруг переводит взгляд на нее. Широкая улыбка перетекает в волчью ухмылку, и неясно, что он думает о ней. Демон не сводит с нее странного взгляда, продолжая отбивать безуспешные попытки дэрона достать его. — Не будем задерживать тебя, далуур’ровец, — слишком слащаво-вежливо произносит Кармиан для настоящего доброжелания. Лиловые пальцы изящно изгибаются, и внезапно вокруг Амана образуется алая клетка, сотканная из Хаоса. Дэрон замирает, не в силах двинуться, и может лишь сдавленно рычать. — Откуда… — девушка не узнает своего голоса. Это скулеж забитой камнями собаки. — Мы знакомы, — лаконично, и от этого не менее страшно для нее отвечает демон, пока за его спиной вырастает небольшой портал. В него влетает клетка с пленником, а затем спиной входит и сам заклинатель, напоследок поклонившись. Теперь она остается наедине со своим самым давним страхом. Самой собой, окруженной цепями давящей тишины. Проходит немало времени перед тем, как девушка находит в себе силы сдвинуться с места, и еще больше, чем она выползает из руин в самую первую комнату, в которую они с Аманом попали. Голова абсолютно пуста, язык заледенел, мышцы одеревенели. Рожденная для бесконечной погоней за войной, идеальным воином для нескончаемых битв, сейчас воительница неуклюжа, как новорожденный олененок. Ноги с трясущимися коленками сами подводят ее к стене, на которой высечены древние символы. Все это знакомо ей. Корабль — остроносый фрегат, утонувший полгода назад в неравной битве. Бушующие волны — гнев океана, поглощающего трупы разношерстных рас, среди которых оказалась и она. Длинное птичье перо — оперение встретившей ее сущности, давшее второе дыхание. Бычья голова с острыми клыками, квадрат, двое людей, капля — все то, что случилось сейчас. От Леонхольда до Юдии. Аньшуйка робко касается разбитых рисунков, что идут после. Среди них невозможно разобрать что-либо. Но, на сколько далеко предначертана богами ее жалкая полу-человеческая жизнь?***
— Центр политической и духовной жизни Артемиса, Леонхольд, его столица, сгорел дотла. — Что за чертовщина там произошла? — останавливается Силлиан посередине комнаты, сжимая в руке кружку легкой бражки. — Судя по донесениям, Эрхард в этом вообще не замешан, — после этих слов напрягшиеся широкие мышцы спины его собеседника расслабленно опустились, — Но, возможно, нечто похуже. — И что же? Шеакрия? Хотя, зачем Шеакрии сжигать Леонхольд, если они разделяют веру? — Шпион говорит, что город спалили монстры. Чудовища, покрытые лавовой шкурой, и дышащие огнем. Ростом в пять человек, с бычьей мордой, и крайне… плотоядные. — Он нахуярился водкой в хлам на работе? Виктор со вздохом поправляет очки на носу. Да, ответ крайне прост и предвзят. Он и сам так подумал, правда молча. — Возможно, после увиденного — да. Но его слова небезосновательны. Пойдем со мной, принц. И сам, оставь бражку, бравый исполнитель государственных обязанностей. Хмурое лицо с эмоцией издевки смотрит подозрительно и насмешливо, но затем морщины разглаживает первобытный ужас и изумление. На то есть причины — любезно принесенная под конвоем голова абиссала, которая могла бы с легкостью его перекусить. — Я нарыл справки. Абессио таурис игнатиусо, демонический огнедышаший бык. — Демо… нический? — Да, родом из Фетрании. Гонец говорит, их было десятки, и что Леонхольд сейчас — лишь название обгоревших руин. — Получается, с одной стороны мы заперты моим дорогим дядей, а с другой — демоническим войском… демоны, Виктор, демоны! Они действительно существуют, даже спустя нашей победы во Втором Вторжении. — Твой предок запечатал Фетранию из-за своих мотивов, а не истребил ее, помнишь? — напоминает ближайший друг, — И нет, мы не окружены. Абиссалы были убиты. — Силами невероятно мирного Леонхольда, который, помнится, от разбойников страдал? — вскидывает руки Силлиан, хватаясь за голову. В его глазах плещется страх и подступающее отчаяние. — Нет. Какой-то воин не из местных краев вовремя появился и всех их раскроил, как на осенней бойне. — Вот так просто? — Вот так просто. — Выдумка! — скрипит зубами мужчина, нервно перебирая свои платиновые волосы. Он уходит от воняющей головы демона, — Пусть этот вот воин также просто явится к нам в крепость и выиграет войну! Виктор вновь поправляет очки. Да, необузданная молодость. Конечно, Силлиан и так на нервах: недостаток брони и оружия, недостаток провизии, недостаток коней и почтовых орлов, недостаток за недостатком, а у них гражданская война, затянувшаяся уже на двадцать пять лет. И в последние месяцы она достигла решающего апогея. А здесь ему подсовывают невесть что, да еще и фетранийское. Его можно понять. Лучший друг сверженного принца вытаскивает из камзола письменное донесение, и со свойственной ему врачебной скурпулезностью перечитывает интересующие строки:— после атаки на город, выехало двое подозрительных людей: жрец и убийца монстров — последние отправились в сторону Юдии, следуя предсказанию с плиты из главной церкви города
Виктор вздыхает. Этот континент был длинным, но узким. С запада начинался Артемис, за ним шла Юдия. И за ней — уже их родная Лютерия. Если этот чудесный воин не вернется в порт Артемиса, что маловероятно после разрухи, он скорее всего, да наткнется на их посты. А сейчас им нужно было одно — именно чудо.