С утра всё пропахло гарью. Казалось даже подушка источала этот тошнотворно горький запах. И волосы Тэхёна, которые маячили прямо у лица. Юнги открыл глаза и потянул носом. Нет. Дело видимо в нем самом. Померещилось. Очередные иллюзии сотканные его больным воображением. Но сам по себе знак был плохой, давненько о таком не вспоминалось. Тэхён завозился во сне, вздохнул жалобно. Юнги осторожно высвободил руку из-под его головы и поцеловал в лоб. Мальчишка затих, успокоился, только брови остались напряжёнными — съехались у переносицы. Ему ещё больно? Юнги с тревогой снова коснулся губами прохладного лба. Да что толку так проверять, если бы дело было в лихорадке…
«Турецкое седло* не пострадало, да и другие отделы мозга тоже, но кости височной доли приняли на себя очень большой удар, так что выздоровление будет куда тяжелее, чем нам бы всем хотелось», — сказал врач, когда Юнги зашел к нему перед выпиской, — «Сотрясение, гематома… наберитесь терпения». Юнги сказал, что готов ждать сколько угодно, лишь бы Тэхён окончательно выздоровел. Кто же знал, что после возвращения домой он сам сделает ему хуже в первый же вечер… Юнги виновато вздохнул. Он вспомнил какое отчаянное желание охватило его накануне и почувствовал отвращение к себе — настолько слепо поддаваться своей страсти, не замечая ничего вокруг… Что с ним в конце-концов? Он же привык контролировать себя всегда и во всём… И ещё эта чёртова авантюра со слежкой на скутере… Он ведь не рассказал Тэхёну всего. Да, наверное, и не стоило… Зачем бередить мальчишке нервы. Он мягко убрал волосы с лица Кима, но юноша даже не шелохнулся.
Отрешённо перебирая длинные пряди и поглаживая большим пальцем нежную щёку, Юнги погрузился в воспоминания. Наверное это было нелепо, то как он несся тогда по трассе, стараясь обогнать такси. Об этом парнишке точно знать не к чему. И уж тем более о том, как ему действительно удалось догнать… Он сократил путь по узким улочкам, когда они свернули туда сразу после моста. Центр он знал хорошо, жил там когда только переехал. Тоненькие бетонные тропы, зажатые между нагромождениями домов, они словно кровеносные вены пронизывали всё вокруг. Он уже знал, что нужно делать: немного поднажать на подъеме, чуть сбавить на повороте… Не привыкший к таким нагрузкам скутер надсадно кряхтел, но слушался. Он выскочил на такси неожиданно для себя и наверное не слабо напугал водителя, но вовремя свернул на соседнюю улочку и уже там остановился, заглушил мотор. Пассажир, в отличии от перетрухнувшего водителя, ничего не заметил, уж слишком был пьян. Он выбрался из машины и расплатился с таксистом. Потом фальшиво напевая свернул как раз на ту самую узенькую улочку, где притаился Юнги. Безобидный бухой очкарик, направляющийся домой после вечеринки. Но он возможно был ещё и тем кто так безжалостно покалечил Тэхёна… Возможно… Но почему-то в тот момент сомнений в голове Мина не осталось, он смотрел как покачивается на ходу этот тип и ярость лишь всё сильнее охватывала его изнутри. Что он вообще от него хотел? Запомнить адрес, а потом сообщить в полицию? Что ж… Тэхёну он так и сказал, но правда состояла в том, что он не просто запомнил куда свернул объект его наблюдений — он за ним пошёл…
Мысленно он желал, чтобы именно в этот момент на улице перегорел фонарь, а этот пьянчуга обернулся. Почувствовал что за ним идут. Хоть бы на мгновение испугать его так же, как он испугал Тэхёна! Но тип и не думал оглядываться, он был слишком навеселе. Его мотало из стороны в сторону, а дребезжащий голос, выводящий песенки, то и дело скатывался в фальцет. Юнги упрямо шел за ним. Зачем, для чего? Просто хотел убедиться. Просто понаблюдать… Кто же знал, что что-то пойдёт не так и уже через минуту он будет вжимать в стену это ничтожество? Слушать его пьяные причитания и смотреть, как он давится слезами и соплями… Нет, он бы ничего такого не сделал, он же всегда умел себя контролировать, он бы просто шёл следом, наблюдал, запоминал и всё, но…
В какой-то момент этот тип остановился, принялся шарить по карманам, видимо в поисках ключей, а потом вдруг уставился на фонарь. Ничего особенного, просто сощурил свои осоловелые глазки за стеклами очков, а потом вдруг глупо хохотнул, навел палец словно дуло пистолета и комично изобразил выстрел. Пух! Юнги вздрогнул, его словно наждаком продрало по хребту. А этот тип просто заливисто заржал, запрокидывая голову. Видимо тогда все тормоза и сорвало… Мгновение — и он сжимает пожёванный галстук этого типа, заставляя уже не смеяться, а хныкать царапаясь затылком о шершавую стену.
«Что тебе от меня надо? Что надо? Ты кто такой!» — он дико таращился, пытаясь понять своим упитым вдрызг мозгом, что происходит. И хоть Мин был ниже его почти на полголовы, в глазах очкарика отражался неподдельный страх.
Юнги содрогнулся, сейчас было противно об этом вспоминать. Не слушая визгливые протесты и вопли, он задал этому уродцу только один вопрос: есть ли у него дома бита.
«А тебе-то что за дело?!» — взвизгнул очкарик, — «Отпусти!». Но Юнги не отпустил, лишь крепче стиснул костлявое плечо и повторил вопрос. Сквозь зубы повторил, потому что внутри уже закипала жгучая ярость. «Бита! Я знаю, это ты ударил его!» — рявкнул он и увидел, как узкие глазки за гладью стекла, вдруг уставились на него совершенно трезвым взглядом. Этот тип что-то понял, умудрился сложить два и два, в один миг в его глазах отразился неподдельный ужас, но уже в следующий — его лицо вдруг растянулось в совершенно нахальной улыбочке. «Ты ничего не докажешь», — прошептал он, подавшись вперёд и почти коснувшись своими залаченными волосами волос Юнги, — «Ни-Че-Го». И тогда Мин ударил его. Точнее зло оттолкнул не в силах сдержать брезгливость, так что этот тип со всего маха врезался затылком в стену. А потом врезался ещё и ещё… Даже треск послышался.
А потом Мин пошёл прочь, пошатываясь словно сам только что хлебнул изрядную дозу соджу. «Я тебя засужу!» — завизжал вслед очкарик, но Юнги было уже всё равно, он доковылял до скутера, взгромоздился на него и только тогда бросил взгляд назад. Этот тип уже в панике копошился у двери видимо пытался справиться с замком. «Теперь я знаю, что это ты», — сказал ему Юнги, — «И это я тебя засужу», — голос прозвучал неожиданно ровно и громко, хотя он даже не пытался его напрягать. Тип у двери вздрогнул и выронил ключи из рук. Отвернувшись, Юнги завёл мотор. Странно, но в тот момент он уже был совершенно спокоен, словно знал точно что засадит за решетку этого мерзавца. Засадит за Тэхёна. За его длинный и глубокий шрам на виске. За его бледное осунувшееся лицо, за непривычную молчаливость и серьезность. За его боль и головокружение. За всё-всё… Даже за те поцелуи и ласки так безжалостно отнятые у них.
На кухне оказалось пасмурно. Привычный солнечный прямоугольник, отражающийся на полу, сегодня виднелся лишь бледным посеревшим пятном. Невзрачная тень от окна. Юнги сделал себе кофе и поспешил убраться отсюда поскорее. Хотелось спрятаться от этой серости. Забиться в какой-нибудь уютный уголок. И в его квартире был один такой — его студия.
Прикрыв за собой дверь и устроившись в кресле, он с наслаждением отхлебнул из прихваченной с собой чашки, но почти сразу отставил ее от себя. Дела не ждут. Но сначала самое главное. Он вытащил из кармана смартфон и не смущаясь, что на часах ещё только полвосьмого, набрал менеджера. В трубке долго играла приторно-сладенькая мелодия. Когда он уже было решил, что так и не дождётся ответа, в трубке пикнуло и мелодия оборвалась. Послышался заспанный сиплый голос:
— Да?
— Хёнджин~ши, помнишь я спрашивал тебя про штатного юриста? — сразу перешёл к делу Юнги, — Что он сказал?
— Так и думал, — обреченно отозвался менеджер, — Ты же мне звонишь только раз в год и то не по делу… Ох, не зря у меня вчера так левая коленка ныла…
— Ой, да брось ты гундеть, — проворчал Юнги, — Ты с ним говорил?
— Говорил, — вздохнул Хёнджин.
— И? Он сможет помочь?
— А ты давно в свой контракт заглядывал? — не спешил отвечать на вопрос Хёнджин, — Там ведь прописано, что штатный юрист занимается только штатными делами. Штатными! Это значит, если у тебя украли песню или новую композицию, он поможет, как если и тебя самого обвинили бы в плагиате… Возможно он мог бы помочь, даже если бы кто-то нанёс тебе травму, но в данном случае… Ознакомься с контрактом.
Юнги попытался честно припомнить куда задевал тоненькую брошюрку, состоящую из нескольких страничек, скрепленных степлером и с надписью «контракт» на лицевой стороне — было ли там что-то про юридическую помощь?
— Пострадал мой хороший друг, — хрипло произнёс он.
— Он является нашим сотрудником? — деловито осведомился Хёнджин.
— Нет.
— Тогда наш юрист бессилен.
«И на кой он нам тогда?» — чуть не выпалил Юнги, но всё же сдержался.
— Тогда я сам найму юриста, — решил он, — У нас ведь есть для этого бюджет?
— Бюджет-то есть, — откликнулся Хёнджин, — Да только проекты стоят в последнее время. Мне уже названивают из разных агентств, всё ждут обещанные заказы. Даже менеджер Чимина беспокоится, ты обещал им песню.
— С Чимином я как-нибудь сам разберусь, — поморщился Юнги, — А ты найди мне хорошего юриста. Действительно хорошего, чтобы как бульдог вцеплялся в жертву. Намертво.
— Моя работа, конечно, заключается в несколько другой направленности, — обижено проворчал Хёнджин, — Но я, как профессионал, сделаю всё в лучшем виде.
— Вот и отлично, — кивнул Юнги, — И побыстрее. Считай что всё остальные проекты пока в заморозке.
— Ох, была бы у нас ещё возможность что-то замораживать, — вздохнул Хёнджин, — А просто обратиться в полицию ты не мог?
— Там не стали слушать, сказали что уже проверили этого мудака. Так что ты, давай, подсуетись, а проекты… Будут тебе проекты.
— Хорошо, — обреченно откликнулся менеджер, — Заметь, я тебе на слово верю.
— А что тебе ещё остаётся, — позволил себя улыбнуться Мин, — Давай, удачи.
Распрощавшись с менеджером, Юнги честно попытался заняться несколькими композициями, но почти сразу плюнул на это дело, сосредоточиться не получалось. Дурацкий запах гари снова ударил в ноздри. Пальцы неловко скользнули по клавишам синтезатора и замерли. Дурацкий самообман, будто если пересесть за компьютер и заменить настоящий рояль этим подобием, то всё будет отлично. Почти хорошо… Он устало откинулся в кресле и усмехнулся. А ведь раньше работало. Раньше ему удавалось убедить себя, что разница колоссальная. Но ведь так и есть! У этих куцых кнопочек ничего общего с прохладой костяных тяжелых клавиш. Как он любил просто прикасаться к ним, чувствуя эту неизменную опору, эту надежность звуков. Таких густых, таких чистых… Всё это лишь подобие, компромисс, в который он загнал себя однажды… Чтобы не погибнуть. Чтобы не погибнуть? Или просто упиваться своей тоской? Своим отчаянием. Своей виной…
Горький запах всё сильнее заполнял носоглотку. Сколько не беги от себя, сколько не обманывай, а эти компьютерные кнопочки не спасут. Ведь у тебя не хватило мужества покончить с музыкой окончательно… Как и не хватило его для того, чтобы вновь сесть за рояль. Везде лишь компромисс, полумеры. Недо-творчество, недо-жизнь…
За прозрачной дверью замаячил силуэт.
— Я здесь, — окликнул он Тэхёна, голос прозвучал сипло, словно он на самом деле наглотался дыма, — Заходи.
В комнату всунулась лохматая голова. Тэхён сощурил заспанные глаза.
— Работаешь?
— Если бы, — Юнги вздохнул и поднялся из кресла, — Пойдём, приготовлю тебе завтрак.
— А ты, будешь есть? — Тэхён старался не смотреть на Юнги, но наткнулся взглядом на ковёр и вдруг порозовел, видимо вспомнил о первой ночи, которую они провели прямо здесь.
— Идём, — Юнги осторожно обнял его за талию, на лице мелькнула ласковая улыбка, — Поработаю позже, а сейчас давай перекусим вместе, — подтолкнув Тэхёна в коридор, он всё же сам оглянулся и посмотрел на ковёр, но ощутил лишь досаду.
***
Можно было отвести Тэхёна в парикмахерскую, но он сам не захотел. Поэтому теперь и жался на этом неудобном стуле и смешно зажмуривался, когда Юнги деловито брызгал на его волосы из пульверизатора для полива домашних цветов.
— Терпи, кактусёнок, — фыркнул Мин, заметив, как младший опять подозрительно косится в сторону его руки с расческой, — Сам напросился.
Тэхён терпел, а что поделать, после завтрака сам поднял эту тему с подстрижкой, мол хорошо было бы избавиться от этих уродливых белых концов. Юнги оказывается умел стричь, во всяком случае его тонкие пальцы так и порхали над головой. Украдкой поглядывая в зеркало, Тэхён видел как на пол падают белые волоски — Мин отсекал их один за другим.
— Повернись, — в противовес лаконичному приказу, прикосновение пальцев было нежным, — Да, вот так…- Юнги боялся прикасаться к больному виску, поэтому лишь легко пробежался по самым кончикам. Тэхён прикрыл глаза — приятно, так же приятно когда просто гладят по голове… Он слушал тихое щелканье ножниц, бормотание Мина и почти уплывал. В неведомые дали. Куда-то, где нет никаких переживаний и скелетов в шкафу, о которых приходится постоянно думать.
— Ну, вроде бы всё, — вывел его из транса голос Юнги, — Лучше я всё равно не смогу. Да ты посмотри, посмотри на себя.
Но Тэхён не спешил открывать глаза, он лишь улыбнулся и прошептал:
— Страшно. Сначала поцелуй меня.
Юнги замялся, он окинул замершего в ожидании Тэхёна, с этими его доверчиво вытянувшимися губами, с подрагивающими как у ребёнка ресницами и ощутил как сжалось сердце.
— Думаю, не стоит этого делать, — хрипло произнёс он.
Тэхён открыл глаза, в глубине зрачков плескалась неподдельная обида.
— Теперь ты даже целовать меня боишься?
Юнги не ответил, принялся собирать инструменты и сгребать ногой волосы на полу. Тэхён внимательно смотрел на него.
— Ни поцелуев, ни прикосновений…
— Я не хочу тебе навредить, — тихо откликнулся Юнги.
— Не хочешь? — дрогнувшим голосом прошептал Тэхён, — Только потому что было вчера? Один-единственный раз!
— Это серьезно. Мы не знаем, до чего может дойти, вдруг тебе совсем нельзя напрягаться…
— Нельзя напрягаться, — Тэхён ощутил как невольно сжались зубы, — И что же теперь? Будешь опекать меня, пылинки стряхивать? Дышать через раз… Тогда кем же я тут буду? Бесполым соседом по комнате? Названным братцем? Бесполезной приживалкой? Буду есть здесь, пить, спать, и всё за чужой счёт? Просто из жалости…
— Перестань! — Юнги отбросил уже собранные ножницы и расчески и подошел, глянул в лицо с какой-то отчаянностью, — За какой ещё чужой счет? — почти зло выпалил он.
— А вдруг, — глядя ему в глаза просипел Тэхён, — Вдруг это не пройдет? Вдруг я так и не смогу… — голос прервался и он торопливо хватанул ртом воздух, — Не смогу хоть как-то отплатить…
Юнги крепко обнял его, рывком прижал к своей груди почти выдернув из кресла.
Перехватило дыхание. Тэхён почти задохнулся от подступивших слёз и поспешил окунуться в чужое плечо.
— Что это ещё за разговоры, — пробурчал Юнги, — Откуда ты вообще взял, что за такое платят близостью. Это ведь не разменная монета в самом деле… За такое вообще не платят. Никогда и ничем. Такое… Такое просто принимают, — он явно хотел добавить что-то ещё, но замолчал, словно побоялся, что придётся объяснять что именно он подразумевает под этим самым «таким». И за что же ничем не платят…
Но Тэхёну было уже не до вопросов, он совсем расплылся, прилип намертво, так что теперь Юнги мог куда-либо переместиться только вместе с ним. Так и пришлось стоять, глупо обхватив друг друга за плечи. Юнги осторожно поглаживал Тэхёна по согнувшейся спине и слушал как он прерывисто пыхтит в плечо. Двинуться не представлялось возможным, поэтому чтобы хоть как-то его успокоить, Юнги пообещал:
— Это пройдёт. Всё пройдёт, ты же знаешь, так всегда бывает. Дождь не идёт вечно**, а ночь рано или поздно сменяется рассветом***. Заканчивается всё… и плохое тоже. И никто не будет тебя здесь опекать лишь по факту наличия — ты мне нужен так же как и я тебе…
— Нужен? — еле слышно спросил Тэхён.
— Ну, мы же песню записываем и вообще…- почему-то смутился Мин.
Тэхён через силу усмехнулся, медленно выдохнул — ему очень хотелось верить Юнги. Очень. Изо всех сил. Он с трудом проглотил подступающие слёзы и всё-таки глянул в зеркало поверх плеча старшего. На него глянуло одновременно знакомое и незнакомое лицо в обрамлении гладких каштановых волос. Если бы не белый квадрат лейкопластыря виднеющийся справа, можно было бы решить, что он только вчера приехал из Тэгу и ещё не успел перекрасить волосы в небесно-синий.
«Будто бы я попал сразу к нему, а никакого Намджуна хёна не было и в помине…»
— Может быть у нас правда получится неплохая песня, — тихонько сказал он Юнги, — А ещё… Ты, похоже, самый лучший парикмахер в мире.
Мин лишь хмыкнул и провёл по затылку подрагивающими пальцами.
***
Несмотря на разговоры про песню, Юнги не спешил гнать Тэхёна к микрофону. Что-то ему подсказывало, что мальчишка пока не готов. Да и любое мало-мальское напряжение могло спровоцировать приступ, а Юнги теперь боялся этого больше всего на свете. Совсем не хотелось увидеть Тэхёна снова задыхающимся и побелевшим почти до синевы. Поэтому когда присутствие Кима будило какие-то невыразимые нежные или трепетные чувства, он старался слегка отстраниться, отодвинуться, чтобы ненароком снова не потерять голову и не забыть про свои опасения. А вот самого Тэхёна это будто бы совсем не пугало, он при любом удобном случае лип и жался, пытаясь урвать свою толику ласки.
— Отправишь спать на диван, я всю твою обувь в унитаз выброшу, — угрожал Тэхён, сейчас он совсем не был похож на несчастного бессловесного приживалу, напротив, его огненный взор метал искры, а взъерошенный вид лишь добавлял в общий облик воинственности.
— Будешь так себя вести, вообще в студии уложу, — старался не сдавать своих позиций Юнги.
— А там всё твоё оборудование, — голос Тэхёна стал угрожающе-вкрадчивым, — Твоя техника, твои микрофоны, компьютеры… А я очень неаккуратный и неловкий… Мало ли кофе захочу на ночь выпить или рамён заварю…
Юнги похолодел, но виду не подал, сложил на груди руки.
— В ванной запру!
— Твою щетку выкину!
— А я, — взвинтился Юнги, но почти тут же сдулся, глянул устало, — Чёрт с тобой, ложись здесь, всё равно ты так меня разозлил, что целоваться я с тобой точно не буду.
— А хотелось? — весело осведомился Тэхён, забираясь в постель.
— Немного, — не стал слишком распространяться о своих желаниях Юнги. Он потушил свет и тоже улёгся. Где-то рядом пыхтел Тэхён, который никак не мог устроиться в мягких перинах. Юнги вздохнул и стал смотреть в потолок, на самом деле целоваться хотелось всё так же… Нестерпимо. На Тэхёна он нисколько не злился, скорее даже наоборот — решительность парня умиляла безмерно.
— Знаешь, — вдруг в самое ухо прошептал Тэхён, видимо под покровом темноты подобравшись совсем близко, — Я бы никогда в жизни не испортил бы ни одной твоей вещи. Никогда.
— Да, — буркнул Юнги, — Знаю.
— Правда знаешь? — прерывистое дыхание обдало губы, — Ты мне веришь?
В темноте его лицо проступало бледным овалом с темными провалами глазниц, в глубине которых вспыхивали живые огоньки.
— А не должен? — Юнги завороженно уставился в эти мерцающие зрачки.
Тэхён помолчал, на миг погасил искорки в глазах, а потом зажёг снова.
— Есть вещи, о которых я должен тебе рассказать, — как-то сдавленно произнёс он, — Очень много вещей, но мне страшно. Так страшно, что я готов совершить любую сделку с совестью, что бы ничего не рассказывать…
Юнги показалось, что Ким поежился и он протянул руку, чтобы осторожно к нему притронуться.
— Страшно?
— Да.
Юнги сразу вспомнил о предупреждении Намджуна, но мысленно отмахнулся, сейчас это казалось какой-то надуманной ерундой, не стоящей внимания.
— Расскажешь когда наберёшься смелости.
— Никогда не наберусь, — прошептал Тэхён и накрыл руку Юнги своей рукой, сжал пальцы, — Ты меня возненавидишь.
— Ты не можешь знать об этом наперёд, — Тэхён выглядел слишком серьезным и это заставило слегка занервничать, — Ты ведь не совершил ничего непоправимого?
— Мне страшно, — еле слышно напомнил Тэхён, — Страшно рассказывать, но и молчать тоже страшно… Все мы так или иначе совершали что-то непоправимое, смотря что ты имеешь в виду…- его голос совсем осёкся. Юнги погладил длинные похолодевшие пальцы, стараясь их хоть немного согреть и пробормотал:
— Зачем ты меня пугаешь. Теперь и мне страшно.
Тэхён наклонился совсем близко и умоляюще попросил:
— Пожалуйста, просто поцелуй меня перед тем как я всё тебе расскажу, а после можешь хоть выкинуть меня вон.
— Не выкину.
— Не выкинешь, — прямо в губы выдохнул Тэхён, — Сначала дашь мне одеться и собрать вещи…
И мягкие губы накрыли своей будоражащей теплотой, на короткий миг избавив от всех зародившихся тревог.
