Любовник смерти

— Я всё объясню! — я крепче обнял Лили за плечи, чувствуя, что она в предобморочном состоянии. Выдернул из браслета зеркало и вызвал Тома. Он ответил сразу. Я просто бросил ему фразу: «Приходи, Гринготтс, камин номер девять», — и Том через минуту возник во всполохе зелёного пламени. Как был, в пижаме и халате поверх него. Он окинул взглядом меня, Лили, свиток в моих руках и сразу всё понял. — Лили, не надо нервничать, сейчас я верну вам воспоминания. Так было надо. — Том присел на диван по другую сторону от Лили, разворачивая её к себе, беря её узкие холодные ладошки в свои руки. — Расслабьтесь, смотрите мне в глаза. Я видел, как плечи Лили вздрогнули и опали. Я придержал её со спины. Глаза Тома с расширенными зрачками сфокусировались на маме. Я отвёл взгляд, чтобы не мешать. Через пятнадцать минут мама дёрнулась, напряглась и всхлипнула. А потом порывисто обернулась ко мне, судорожно сжимая в объятиях. — Сынок! — Мама! — я обнял её в ответ. Горячо, крепко. Я, конечно, дурак. Ну как я мог забыть про такое? Что полная проверка действительно полная. А Северус в кузенах? А, каково? Принсипе и Принц, очевидно, родственники. Принсипе скорее испанская или итальянская ветвь рода Принц. Ну, а про остальное я молчу. Вот тебе и магглорождённая ведьма. Да она более высокородна, чем древний род Поттеров, вышедший из Певереллов. А мама всё не выпускала меня. Обнимая, целуя, бормоча. — О Мерлин, Харри, такой взрослый. Мой мальчик. Любимый мой. Ты жив. Ты рядом, я так счастлива! У меня такой взрослый сын. Неожиданно она обернулась к Тому, крепко обняла и его и поцеловала. — Спасибо! Спасибо, что спас его. Спасибо, что так любишь! — слёзы вдруг потоком хлынули из её глаз, плечи затряслись и она ткнулась в надёжное каменное плечо Тома. Он легко приобнял её и приложил палец к губам. Я замер. В голове носились мысли. Не стройные и немного безумные. Я вдруг понял, что Северус мой троюродный или какой там дядя. Я нервно хихикнул про себя. Как там говорят — инцест дело семейное? Спасибо, что с Томом наше родство крайне дальнее. Думаю, будь я ему братом, его бы и это не остановило. То, что происходит между нами, не поддающаяся контролю, морали и осмыслению химия. Даже сейчас, в стрессе, я чувствовал его запах. Шоколад, вишнёвый табак, коньяк. И у меня внутри зарождались буря и пламя. Рыдания Лили стихли, она утёрла решительно глаза, подняла голову и открыто и искренне улыбнулась Тому. Он не смог скрыть восхищения. Истинная суть — Валькирия? Однозначно — да. Дева-воительница! Огненная, умеющая держать удар, прекрасная и сильная. Том улыбнулся маме зеркальной улыбкой. Я редко видел его таким. Только в моменты нашей интимной или душевной близости. А потом они оба обратили свои сияющие глаза на меня, и меня буквально омыло любовью, такой разной, но такой прекрасной. Я видел в отражении их глаз себя. И я себе нравился. Мама вновь взяла в руки пергамент. Вчиталась. На строчке о Северусе хмыкнула и покачала головой. А потом решительно встала. — Ну раз мне очистка и снятие блоков не нужны, пошли домой, мальчики! Там Гарри с Сириусом. Кто его знает, этого шалопая, что они учудили. — Говорила мама явно не о Гарри. Я хихикнул. А Том хмыкнул. Мы ушли в камин. Мама. А потом я с Томом. Он неизменно поддерживал меня, ожидая моего неуклюжего падения. И я его не разочаровал. Мама, видя нашу скульптурную группу и в очередной раз поймавшего меня Тома, хихикнула и пошла наверх, в детскую, откуда раздавались бравурные крики и заливистый хохот. Мы тоже поднялись наверх. Гарри рассекал на детской метле под потолком. А под ним, спотыкаясь о разбросанные игрушки, бегал Сириус с протянутыми руками, готовый поймать его, если он свалится. Но Гарри на метле сидел цепко. Сири на секунду оторвался от метлы, взглянул на меня с сумасшедшинкой и вновь вперил взгляд в свою драгоценную цель. — Он будет летать не хуже тебя, Харри! Уже сейчас он держится на метле просто отлично. Может, даже лучше тебя. — Конечно, лучше! Гарри вообще самый замечательный ребёнок на свете. Гарри спикировал ко мне, а потом вдруг отцепил ручки от метловища, побалансировал немного и рухнул на меня, будучи абсолютно уверенным в том, что я его непременно поймаю. Конечно, я его поймал. Он обнял меня за шею крепко-крепко и счастливо вздохнул. А потом снова расхохотался. Рассмеялся и я. Лили обняла нас двоих. Потом подошёл Сириус и тоже обнял. Я поднял глаза на Тома. И приглашающе мотнул головой. Он подошёл к нам и прижался к моей спине грудью, обнял поверх всех, уткнувшись носом мне в макушку. Если бы у счастья был измеритель, он бы сейчас сломался на самой высшей точке.