Любовник смерти

Мне снилась девочка. С рыжими длинными волосами. С ореховыми глазами. С татаринкой. С милым круглым личиком. С высокими славянскими скулами и румяным ртом. Я подбрасывал её, а она хохотала. И у меня было ощущение, что я держу солнце в ладонях. — Маша! — услышал я голос сбоку, и мы вдвоём обернулись. И я проснулся. Я был в плену сна. Том как всегда оккупировал моё тело. Одна рука под головой, второй он вжимает меня в свою грудь. Горячую и мерно вздымающуюся. Я легко поцеловал его в твёрдую выпуклость мышц, ощутив губами размеренные толчки сердца. Это было правильно и успокаивающе. Я выпутался из объятий и пошёл в ванную. Оттуда вызвал Лили. У неё был бледный и растерянный вид. — Тошнит? — вместо приветствия спросил я. Она кивнула. И покраснела. — Хочешь, я приду?. — Да. Я принял быстрый душ, написал Тому записку и ушёл камином в Поттер-менор. Походя погладил крутившуюся в ногах рысь и поднялся наверх. Лили сидела в детской и кормила Гарри завтраком. Гарри уплетал свою кашу с фруктами. Увидев меня, разулыбался, протягивая замазанные руки. Лили протёрла ему лицо, руки и, вытащив из стульчика, передала его мне. Я прижал его к себе, поцеловал в макушку. Гарри доверчиво льнул ко мне, обняв руками за шею. — Хаиии. — Да родной. — Ты спал. Смешно. — Да, я вчера уснул раньше тебя. Это всё потому, что ты смелый лев. А я уставший котик. Он вздохнул, и я поставил его на пол. Он пошёл к своему любимому Лего. Он собирал этот замок уже, наверное, в двадцатый раз. Надо покупать новый набор. Оставив Гарри на Шессу и Тинки, мы отправились вниз завтракать. Кофе, чай, круассаны, каша с фруктами и небольшие сандвичи с ветчиной. Лили пила чай. Я посмотрел на неё. — Тебе страшно? — И да, и нет. Как ты догадался? Я сама только сегодня заподозрила, и диагностика показала, что да. — Вчера я созерцал ядро. И увидел новую ниточку связи. Она отозвалась так дружелюбно и нежно, что я сразу всё понял. — Она? — Да. А сегодня я видел её, — я мечтательно улыбнулся. — Видел?! Харри, о боги, я тоже хочу посмотреть, — Лили вдруг счастливо рассмеялась. — Олли! Олли принёс Омут памяти, я вытащил два воспоминания, и мама нырнула туда. Через десять минут она подняла на меня совершенно счастливое лицо с ярким румянцем. Прижала руки к животу в бережном жесте. — Я уже люблю её! И такое имя странное. Маша! — Это русское имя. Мария. Коротко на русском — Маша. Я вспомнил наш с Томом разговор о Долохове. Слил и его в Омут. Мама после его просмотра задумалась. — Не тяни, Лили. Поверь мне, Антонин будет счастлив. Или ты не готова к новым отношениям? — Не знаю, всё так спонтанно получилось. — Ты не приз в этот раз. Ты нравишься ему сама по себе, такая как есть. Помнишь свой совет мне? Представь, что этого человека больше нет в твоей жизни. Лили благодарно посмотрела на меня и, наконец, положив себе еды, поела с удовольствием. Я с умилением наблюдал, как исчезла каша, круассан и два сандвича, и начал понимать Тома, что так стремился накормить меня. Во мне оказывается тоже живёт бабушка. Ну, или он меня заразил. Половым путём. Лили отправила Антонину письмо, и через полчаса прилетел Патронус. Волк вопил дурным голосом что-то на русском. Я разобрал лишь несколько сочных матерных слов, и что он будет прямо сейчас. Я быстро обнял Лили и ретировался камином. Я сейчас совершенно лишний. Я вышел из камина, привычно зацепившись за решётку. На полу чуть левее лежала Наги, греясь. По спинке дивана скакал Цербер и что-то вещал ей на парселтанге. Я не успел расслышать. Охренеть! Да он у меня полиглот. В каминную широкими шагами вошёл Том. Посмотрел на меня, а потом притянул в объятия. Уткнулся в мою макушку, шумно вдохнул мой запах. — Я соскучился! Я понял, что тоже соскучился. И обнял Тома в ответ. — Мама беременна. Том отодвинул меня немного, посмотрел в лицо и хохотнул. — Антонин истинный русский. Наступление на Рейхстаг явно удалось. Кто первый установил флаг, тот и победитель. — Ну да, можно и так сказать. А ещё я видел свою сестру! Она мне приснилась. — А ты случаем не пифия? — Это кто? — Пифия или по-гречески Pytxoness. Современные словари поясняют, что этот термин означает ту, которая изрекала предсказания в Дельфийском храме, а также «любая женщина, которая считается обладающей даром предсказания, — ведьма» Пифия, по авторитетным утверждениям Ямвлиха, Плутарха и других, была жрицей, избранной среди сенситивов беднейших слоев и помещенной в храм, где развивались её пророческие способности. Там она имела комнату, уединенную от всех, за исключением верховного Иерофанта и Провидца, и, однажды принятая, была, подобно монахине, потеряна для мира. Она сидела на треножнике из желтой меди над расселиной в почве, через которую поднимались опьяняющие испарения; эти подземные испарения, проникая во весь её организм, вызывали пророческую манию, и в этом анормальном состоянии она изрекала предсказания. Древние считали, что душа человека или его личное самосознание, помещается в районе пупка. В четвёртом стихе «Набханедишта» браминов мы читаем: «Внимайте, о сыновья богов, тому, кто говорит через свой пуп (набха), ибо он приветствует вас в ваших жилищах!» Это есть сомнамбулический феномен современности. В древности пупок рассматривали как «круг солнца», местопребывание божественного внутреннего света. Поэтому оракул Аполлона находился в Дельфах, городе Delphus, что означает утроба или живот — тогда как место, где находился храм, назывался omphelos, пуп. Как известно, многие загипнотизированные субъекты могут читать, слышать, осязать и видеть через это место своего тела. В Индии по сей день существует верование (а также у парсов), что в пупах у адептов имеется пламя, которое освещает им всю тьму и раскрывает духовный мир. Зороастрийцы называют это лампой Дештура или «верховного Жреца»; а индусы — светом или излучением Дикшита (посвященного). * — Так они же женщины! — Не обязательно. Твоя необразованность меня иногда пугает. — А меня пугает твоя образованность, — обиделся я. А потом вспомнил одну пифию из прошлой жизни. И глубоко задумался. — Ты знаешь такую? — Да. Помнишь я рекомендовал тебе для печати книги Скиттер Лавгуда? — Да. — Его дочь, Полумна или Луна, точно пифия. — Я это учту. Они бесценны. Такую нельзя упускать. Надо будет оплатить её обучение у Блаватской. И вообще взять под опеку. — Том как всегда был полон грандиозных планов. Но для Луны это лишь во благо. Никто теперь не позволит себе прятать её одежду или буллить, как это было в Хогвартсе.