Подарок для убийцы

            Настал последний день декабря в этом году. Улицы с самого утра полнились людьми. Ряженые Деды Морозы и Снегурочки поздравляли прохожих, раздавали детям сладости. Суета, смех, шум царили на улицах, и у меня тоже было хорошее настроение. Я разрешила себе расслабиться и просто встретить Новый год, как нормальная семнадцатилетняя девочка-подросток.       Отель, где мы остановились тридцать первого декабря, был красивый и уютный. В первый раз Иван позволил мне выбрать номер, и, конечно же, я выбрала лучшее, что нам могли предложить. Хоть одну ночь можно провести в нормальных условиях! Тем более, денег вполне хватало. В номере были даже настоящая ванна и мини-бар в холодильнике, нормальная кровать и приятные по цвету обои.       — Мне здесь не нравится, — буркнул Иван, явно не привыкший к роскоши. Я только улыбнулась. Сегодня я не хотела с ним ссориться, поэтому промолчала. Он покосился на меня. — Ты сегодня какая-то странная.       Иван наблюдал за тем, как я расставляю на столике всякую ерунду, которую мы накупили к празднику. Он хмурился и вертел между пальцами ключи от номера, по-прежнему не доверяя их мне.       — Что значит «странная»? — уточнила я, собирая нехитрые бутерброды. Он подумал.       — Ты меня не слушаешь — значит, думаешь, — проговорил Иван, не меняясь в лице. — Ты подозрительно много молчишь, опять же… думаешь. Колись, что у тебя в голове? Шестерёнки крутятся? Или тараканы устали бунтовать против меня?..       Я загадочно улыбнулась и пошутила:       — Боишься, что я убью тебя?       — Нет, — вздохнул Иван, — чего мне бояться такой мешок с костями, как ты?       Я посмеялась. Иван насторожился ещё больше и спрятал ключи в карман, закономерно полагая, что я не полезу к нему в штаны. Он, не веря, уточнил:       — Что, даже огрызаться не будешь?       — Нет, не хочу, — покачала головой я. — Давай объявим перемирие и проживём хоть одну ночь нормально? Сегодня праздник!       — Хрен поймёшь этих баб… — буркнул Иван и отошёл.       Он взъерошил короткие волосы и прикурил, глядя в окно на ночной город. Я не стала ругать его за то, что он опять курит в комнате, прекрасно зная, как я не люблю запах курева.       В номере была шикарная кровать с красивым бордовым покрывалом. Над ней висела безвкусная картина с розами. Лампы горели мягко и как-то даже интимно, но мне нравилось. В центре комнаты стоял низкий столик в восточном стиле, где я расставляла стаканы, пытаясь создать нечто напоминающее праздничный стол. Чай, бутерброды с сыром, оливки — жалкое подобие, а не ужин.       — Можем начинать, — разрешила я, взглянув на часы.       Мы разместились за столом, молча поели, думая каждый о своём. Было тихо и как-то даже неловко. Я вспоминала те праздники, которые устраивал отец, и уныло жевала бутерброд. Это безобразие даже не сравниться с шикарными рандеву у нас дома…       — Ты уже придумал желание? — спросила я, чтобы развеять неловкую тишину.       — Какое желание? — переспросил Иван, чуть не подавившись. Он постучал по груди.       — Желание, которое должно исполниться в следующем году. Ты должен загадать его под бой курантов.       Иван рассмеялся мне в лицо, будто я сказала какую-то глупость. Мне стало обидно. Я поджала губы, отставив в сторону стакан с чаем.       — Ерунда какая, — прокомментировал Иван. — Мои желания слишком несбыточны.       — Что ты желаешь?       Я склонила голову к плечу, искренне заинтересовавшись. За несколько недель, которые мы провели вместе, мы уже не были друг другу чужими людьми. Хотя «друзья» — было слишком громкое слово, чтобы характеризовать наши отношения. Иван поморщился, поняв, что от меня не отвертеться. Он отложил в тарелку надкусанный бутерброд с ветчиной и нахмурился.       — Я устал от этого дерьма, — просто сказал Иван.       Он оперся на кровать спиной, согнул ноги в коленях и поставил на них локти. Привычным жестом Иван вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку, но передумал курить и отложил их на край столика. Он признался:       — Мне надоело. Всё надоело. Носиться туда-сюда, убивать всяких ублюдков… их слишком много, я… слишком много убил.       — Сколько? — почему-то у меня дрогнул голос. Скорее забилось сердце. Стало душновато. Иван вперил в меня тяжёлый взгляд, и ледяные мурашки побежали по моей спине.       — Дохера, девочка, — сказал он. — Я сам не знаю, сколько. Я давно забил и перестал считать.       Я облизнула пересохшие губы и сглотнула. В голове была пустота, чуть дрожали руки. Что говорят в таких случаях? Я никак не ожидала, что он скажет мне… такое. Я ожидала банальную мечту о вилле, дорогой тачке и красивой женщине, но не этот кошмар. Все слова вылетели из моей головы, а те, что приходили, казались сущей глупостью.       — Таня, только не надо убиваться. Ты ещё заплачь мне тут, ну?       Он улыбался, когда я подняла голову. Улыбнувшись в ответ, я пообещала:       — Я не буду плакать.       — Вот и правильно, — бодро отозвался Иван, — на всяких ублюдков никаких слёз не хватит.       — Ты назвал себя ублюдком? — уточнила я, смаргивая слёзы и в тоже время улыбаясь.       — А разве я не прав?       Конечно, ты прав, — подумала я, но вслух ничего не сказала, а только пожала плечами. — Таких ублюдков, как ты, ещё поискать надо.       — А что ты хочешь? — поинтересовался Иван. — Что ты будешь загадывать?       — Я, наверное, как все, — призналась я, пожимая плечами, — хочу замуж, детей, большой дом… Банальщина.       Иван взял мою руку и крепко сжал пальцы.       — Тогда пожелай, чтобы всё это было, — с жаром сказал он, такими глазами глядя на меня, что лицо начало гореть и ком подступил к голу. Даже глаза заслезились. — Ты достойна лучшего, девочка. Скоро ты вернёшься домой, к своему отцу, и будешь вспоминать всё то дерьмо, что мы пережили, как страшный сон. Я уверен, что ты встретишь хорошего парня, который бросит мир к твоим ногам, и никогда больше не увидишь таких ублюдков, как я.       Его слова, дрогнувший голос, проникновенный взгляд тронули меня до глубины души, и я невольно нарушила обещание.       — Ты обещала не плакать! — хмыкнул Иван. Я торопливо вытерла глаза и поднялась.       — Подожди, у меня есть для тебя подарок.       — Подарок?..       Иван повёл бровью, а я кивнула и убежала в ванную. От переизбытка эмоций хотелось плакать, но я умыла лицо, и стало чуть легче. Сердце всё ещё бешено стучало. Не ожидала я, что мы доберёмся до такого, и уж тем более не собиралась плакать.       Я быстро расчесала волосы, переоделась в короткий халатик, который до этого висел на крючке вместе с полотенцами. Скользкая ткань оказалась прохладной, и я повела плечами, затягивая поясок. Невольный вздох вырвался из груди, когда я взглянула в зеркало. Внутри меня всё немного дрожало.       Я вышла к нему, чувствуя, как подгибаются ноги. Иван скользнул по мне взглядом — сначала равнодушно, а потом его лицо вытянулось.       — Бог мой…       Отступать было поздно.       Шаг. Потом ещё два. Я беззвучно ступала босыми ногами, невольно качая бёдрами. Иван напряжённо смотрел на меня, будто примёрз к полу, и я видела жадный взгляд. Он всё косился на мои бёдра, в этом халате они выглядели особенно хорошо. Остановившись перед ним, я потянула за пояс, развязывая. Халат распахнулся и легко соскользнул на пол от одного движения плеч.       Иван дёрнул желваками, не спуская с меня глаз. Я ждала, что он что-нибудь скажет, оттолкнёт или наоборот — обнимет. Но он молчал и только смотрел. Я коротко вздохнула, набираясь смелости, и села ему на колени.       — Ты играешь в опасную игру, — заметил он, когда мы встретились глазами. Его руки оказались на моей талии и медленно опустились ниже — к бёдрам. По телу побежали мурашки от прикосновения шершавых ладоней.       — Тебе же нравятся опасные игры… — улыбнулась я. — Хочешь меня? Я же вижу, как ты смотришь…       Я прижалась к его груди и погладила коротко стриженный затылок, не отрывая взгляда от серых, таких холодных глаз. Иван сглотнул. Хриплый вздох вырвался из его груди.       — Вот дерьмо, — выругался он и горько усмехнулся. — Попался. Ты раскусила меня, грёбаная шпионка.       Я чуть улыбнулась.       Господи, что я творю?.. — стучало в голове.       — Что ты со мной делаешь, девочка?.. — обреченно простонал Иван.       Он поднялся. Я громко вздохнула и оказалась под ним, когда Иван бросил меня на кровать, но не успела даже опомниться, как горячие губы впились в мои. Поцелуй отдавал сигаретным дымом. Жёсткие пальцы стиснули напряжённую грудь, покрытую мурашками. Я выгнула спину и громко, часто задышала, цепляясь за его плечи.       Было немного страшно.       Я не совсем понимала, что нужно делать, голова опустела. То, что делалось, будто происходило не со мной, а с кем-то другим. Иван опустил руку между моих ног, жадно сминая другой мою грудь. Я стиснула его бёдрами.       — Не бойся, — хрипло прошептал он, снова поцеловав меня в губы.       Иван отстранился и быстро стянул свитер. Я впервые увидела его обнажённым и смутилась, но не отвела взгляда. На светлой коже белели странные круглые пятна. Ожоги?..       — Что это? — тихо спросила я, осторожно погладив его по груди.       — Шрамы, — пояснил он. — От пуль… Не бери в голову, это было давно.       Я старалась быть нежной. Но опыта мне явно не хватало, из-за чего я чувствовала себя скованно. Впрочем, Ивана это не волновало. Он отлично справлялся за двоих.       — Моя девочка… — шептал Иван жгучим шёпотом, оставляя на виске поцелуи. Я тихо застонала. — Лучшая… лучшая, моя девочка…       Я верила ему. Не могла не верить, опьянённая дикими эмоциями. Я будто свихнулась, превратилась в животное, поддалась инстинктам. Мозг уже ничего не соображал, гормоны затмевали трезвые мысли. И я даже кричала…       — Таня-а-а… — хрипло простонал Иван. Он оказался внутри меня — неожиданно. И больно.       Я заплакала. Пьянящее удовольствие схлынуло. Руки стали искать, во что бы вцепиться. Иван отрывисто дышал, сжимая меня чуть не до хруста в костях. Он звал меня по имени, только ласково:       — Танюша…       Я едва сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос, и уже просто терпела, не понимая, чего во мне больше — страха или боли.       Всё закончилось через несколько мучительно долгих минут.       За окном грохнул салют. Я вздрогнула. Комната номера осветилась частыми всполохами искр. Я тяжело дышала, откинувшись мокрой от пота спиной на смятую постель. Грудь высоко вздымалась, но нагота больше не смущала.       Поздно уже смущаться…       На лице засохли слёзы. Болели глаза, и хотелось просто заснуть и не просыпаться. Мы немного полежали в тишине. Я начала дрожать от холода и натянула на голое тело одеяло. Почему-то мне стало казаться, что я какая-то нескладная и худая. Хотелось спрятаться. Руки не слушались и тряслись, пока я куталась. Иван прикрылся до пояса, наверное, ему тоже было прохладно. Не стеснялся же он меня?       Я подумала немного и решилась лечь ему на плечо — хотелось ласки и тепла. Иван обнял меня одной рукой и зарылся носом в мои волосы на макушке.       — С Новым годом, Ваня, — тихо прошептала я, обведя пальцем круглый шрам на покатой широкой груди.       — С Новым годом, Танюша, — он поцеловал меня в макушку и прохрипел низким шёпотом: — Ты мой лучший подарок…