Obsessed

      Донхэ возвращается в класс в одно время с другими ребятами, чтобы не сильно выделяться, хотя контраст между ними был заметен даже слепому. Донхэ выглядел так, как будто просиживал весь урок под кондиционером, слишком опрятно и в какой-то степени отстраненно, что не скажешь о других. Парни до сих пор отходили от переизбытка эмоций на прошлом занятий, некоторые из них боролись за места рядом с распахнутыми окнами, в то время, как Донхэ спокойно садился в дальний угол и готовился к следующему уроку. Не то, чтобы Донхэ был изгоем или что-то вроде того — нет. Он ладил со всеми ребятами, сдружился с тем же Хичолем, просто не всегда вливался в тему разговоров, а с девчонками проблем так вовсе не было. Конечно, те не вешались на него, как на того же обаятельного Шивона, но на день святого Валентина Донхэ получал заслуженные шоколадки.       В общем, ни изгой, ни душа компании — золотая середина. Донхэ отсчитывает считанные минуты до прихода учителя, однако к нему до окончания перемены подходит староста класса — Пак Чонсу. Он целенаправленно движется в его сторону, ранний шум и гогот, как по указке, стихает, когда Чонсу останавливается напротив его парты. — Донхэ, почему тебя не было на прошлом занятии?       Пак Чонсу был ответственным старостой. Он следил за каждым учеником класса, улаживал конфликты и держал под контролем общую успеваемость. Никто с ним никогда не спорил, потому что Чонсу не делал замечаний без весомых причин, тот же самый Хичоль, любящий перечить всем, кто лезет в его дела, прислушивался к его словам. А если Ким Хичоль прислушивается к кому-то — это что-то, да значит. — Ты уже пропускаешь их две недели. Учитель Им хочет связаться с твоими родителями.       Честно говоря, Донхэ не знает, что ответить. Наступает какая-то напряженная тишина, другие любопытно поглядывают в их сторону, а что, собственно, он может сказать в своё оправдание? То, что некоторые занятия для него неважны и что он предпочитает их заменять свободными прогулками по окрестностям школы? Тогда Чонсу испепелит его взглядом прямо на месте, а потом устроит часовую нотацию после школы. Этого ему точно не нужно, поэтому Донхэ только и мог, что надеяться на скорый приход учителя, дабы временно закрыть данную тему. — Хён, я пересекался с Донхэ в медпункте. Он, кажется, плохо себя чувствовал.       Донхэ замечает, как ранее увлеченный разговором с другими ребятами Хёкджэ, соскакивает с подоконника, подходя ближе к старосте. Чонсу, наконец, отвлекается и теперь смотрит на Хёкджэ с тем же подозрением. Тот неловко улыбается, потому что всем сейчас было очевидно, что Хёкджэ, скорее всего, врёт. По крайней мере, Донхэ это точно знал, потому что он пересекался с ним не в медпункте, а на пути к лестнице на крышу. — Честно-честно! — вдобавок говорит он и поднимает руки, а потом Шивон, стоявший рядом, обнимает его и чуть разворачивает к себе: — А что ты делал в медпункте, Хёк-а? К разговору подключаются другие ребята, засыпая издевательскими вопросами. — Да, вот именно, а что ты там делал? — Снова притворялся больным, а сам небось на девчонок залипал? — Или ты сейчас нас всех обманываешь, Хёкджэ? — Может, снова свои извращенные фильмы смотрел? — Признавайся!       Чонсу бросает Донхэ тихое «Поговорим потом». Так эта тема и закрывается, Донхэ украдкой смотрит на то, как все начинают шутливо трепать Хёкджэ по волосам, пока тот пытается выбраться из окружившей толпы друзей. Девчонок же мальчишеские «разборки» мало интересовали, у них был собственный угол с обсуждением совершенно иных тем. Чонсу знал, что Хёкджэ выгородил Донхэ, соврав. Однако он также вовсе не злился на него, потому что Хёкджэ вроде как был его «правой рукой», помощником, и без особых причин он не станет так делать.       Донхэ встречается взглядом с Хёкджэ, когда в класс заходит учитель и все рассаживаются по своим местам. Хёкджэ неуверенно улыбается ему, а Донхэ думает о том, что вовсе не просил его о такой услуге и что не надо Хёкджэ играть героя перед ним — всё равно Донхэ не поведётся.