«Я обещаю, что мы отомстим им вместе.»
Сердце сулийки забилось чаще обычного ритма, но теперь тому причиной был не животный страх перед своим прошлым. Инеж и сама удивилась своей реакции на слова Бреккера. Они и раньше делали работу вместе, иногда даже не ставя остальных членов банды в известность, но теперь у них было одно личное дело. Остальные Отбросы борются за деньги, которые могут получить, когда принесут доказательства заказчику, но в интересах этих двоих в приоритете стоит другое – месть. Родители с самого её детства твердили о том, что каждый человек заслуживает второй шанс, заслуживает прощения. Ей не единожды повторяли, что Святые не простят отмщения над другой душой. Но как простить таких людей, вроде той же Танте Хелен, Харрисона или Яна Ван Эка? Разве это вообще возможно? Конечно, нет. В мире ещё не нашлось настолько великодушного человека, да и вряд ли такой появится. Но сулийцы уверены в том, что расплата никому не принесёт покоя.«Месть – один самых страшных грехов, дочка. — сказала мама, переворачивая хлеб на горячих камнях. Она повернула голову к маленькой Инеж, которая с усердием нарезала овощи и завалила маму вопросами. — Если ты совершишь его... — женщина запнулась, не веря в собственные слова, она была уверена в том, что её ребёнок никогда не будет причастен к чему-то подобному. — или любой другой из грехов, то Святые навсегда отвернуться от тебя, ты будешь доживать свои годы без их защиты. — девочка замерла, переводя испуганный взгляд на родительницу. Она понимала, что мама пытается лишь предостеречь её, что в мыслях Лилаваты Гафы не было желания запугать её, однако в груди начал зарождаться неподдельный страх. — Я никогда так не поступлю, мама. — пообещала Инеж, на что получила самую тёплую из всех в мире улыбок. Женщина подошла к ней и поцеловала в макушку, вновь возвращаясь к приготовлению пищи.»
Гафа дала слово своей маме. Пусть ей было всего лишь восемь лет и тогда она многого не понимала, но её слова, прозвучавшие на летней кухне, были совершенно серьёзны. Однако многое поменялось с тех пор, как она попала на корабль работорговцев. Девушка не просто так желает правосудия, Инеж заставит Павлина и Нейтана отплатить за убийство той маленькой сулийской девочки, которая по не счастливому стечению обстоятельств попала в их мерзкие руки. Тем самым она спасёт других мальчиков и девочек, которые оказались в неволе. В игру входит не только Призрак, но ещё и Капитан Гафа – настоящий кошмар работорговцев. Это придало ей уверенности. Она выпрямилась, расправила плечи и приподняла голову, а затем повернулась к Казу, который терпеливо ждал, пока Инеж соберётся с силами. В его взгляде – она могла тысячу раз в этом поклясться. — промелькнуло восхищение и гордость. И сулийка снова почувствовала трепет. На неё никто так не смотрел, как он. Никто не вызывал таких эмоций. Её глаза были красноватыми от слёз, лицо влажным, а пряди волос выбились из косы, но Бреккер всё равно смотрел на неё так, словно никогда не видел ничего более прекрасного. Словно картина самого Де Каппеля теряла всю свою ценность рядом с ней. Пауза между ними затянулась. Инеж должна заговорить первой, Призраку нужно было узнать про свою часть работы, но отчего-то она не могла сказать и слова. Не хотелось нарушать тишину. Она опустила глаза на их крепко сплетённые руки и с удивлением подметила, что парень до сих пор не надел свои перчатки, что они до сих пор покоились в карманах его пальто. — Спасибо, Каз. — тихо вырвалось у девушки и она вновь посмотрела на Бреккера. — Я не знаю, справилась бы я, если бы осталась одна. Я.. я даже не ожидала, что ты придёшь. — когда паника захватила её разум, Гафа потеряла всякую грань между реальностью и воображением, которое подкидывало картинки из «Зверинца». Услышав его голос рядом с собой, она посчитала это своей галлюцинацией, но стоило ей поднять голову, как все сомнения исчезли. Он действительно был прямо перед ней, протягивая свою прохладную ладонь. Тогда и образ Харрисона, с жадностью, даже с какой-то дикостью, обхватывающим её фигурку, начал стремительно меркнуть. — Ты помнишь, что я сказал тебе, когда мы были на Чёрной Вуали? — после минутной тишины спросил Каз, казалось, что за это время он пытался пересилить себя. Всё ещё было не легко открываться кому-то, появлялось желание просто уйти от разговора, выстроив вокруг себя новые стены. Но он должен помнить ради кого он старается меняться. Дождавшись кивка, Бреккер продолжил. — Я всегда приду за тобой. И мы всегда пробьём себе путь на свободу. С раскалёнными пистолетами... — И острыми кинжалами. — закончила Инеж, расплываясь в лёгкой улыбке. Она никогда не забудет тот момент. Тогда все её уверенность в том, что Казу нужен только Паук – всё-таки он инвестировал в неё, в её способности. – начинали рассеиваться, а с недавнего времени и вовсе пропали. — Ты готова? — парень поднялся, опираясь на трость. Он давал ей шанс отказаться или согласиться на дальнейшую работу, всё-таки Призраку будет тяжелее в несколько раз. Ответом послужила её решительность в глазах. Она встала следом за ним и сложила руки за спиной. — Что нужно делать, босс? — усмехнулась Гафа, замечая как уголки его губ стремительно поднимались вверх, но он упорно старался оставаться серьёзным. Когда-нибудь ей удастся услышать и его смех. — Расскажу по пути. — отозвался Бреккер, покидая каюту. Инеж выждала некоторое время, прежде чем выйти за пределы своей душной каюты. Как только она перешла за порог, ей снова вспомнились слова мамы, но сулийка покачала головой, прогоняя их от себя как можно дальше. Она должна это сделать.”Прости меня, мама. Может быть, Святые поймут меня. Но у меня нет другого выхода. За одну жизнь я спасу несколько десятков, а то и тысяч других. Невинные вернуться домой.”