«—Он.. он.. Ему нужно устранить её. А Пекка готов поддержать его в этом. Это всё, что я знаю!»
Мысли не переставали возвращаться к этим словам. В тот момент она никак не могла осознать происходящее. Гафа ещё помнит глаза Джеспера, где читался ярко выраженное беспокойство, она помнит, как Ван Эк встрепенулся всем телом, как фигура Каза стала напряжённее, но её реакция оказалась замедленной. Сначала Инеж прошла через шок и отрицание, а вот осознание пришло к ней только тогда, когда она покинула пределы Клёпки. Её хотят убить. Или, зная извращённые вкусы Харрисона, сулийку могут взять в рабство до конца дней, чтобы сполна насладиться экзотической особой, которая так приглянулась ему в «Зверинце». Ну уж нет! Никто больше не лишит её свободы, которую она заслужила, за которую боролась. Никто больше не будет обращаться с ней, как с игрушкой, которую в любой момент можно выкинуть в канал. Она этого не позволит. Призрак скорее убьёт Нейта и Пекку, чем позволит им обратить себя в рабыню во второй раз. Лезвия её ножей окрасятся в багровый цвет. Сжав руки в кулаки и ускорив шаг, сулийка направилась в гостевой дом, где сейчас отдыхала команда, не подозревая, что они могут стать мишенью Харрисона. Необходимо предупредить их и забрать карты, где отмечены предположительные местонахождения работорговцев. Не хватало ещё, чтобы кто-то из людей Харрисона или он сам нашли ценные бумаги.***
«Волшебная ночь» находилась на приличном расстоянии от «Клуба Воронов», но путь по крышам значительно сохраняет ей время, нежели поход по улицам. Гостевой дом не сильно отличался от других отелей города: всё тот же тёмный кирпич, старая черепица, которую давно нужно поменять, широкие резные двери, возле которых, сложив на груди свои крупные руки, стоит охрана, ведь помимо номеров, на первом этаже имеется неплохой кабак, куда может заглянуть любой желающий. Как бы ей не хотелось увидеть всех членов своего экипажа, с Хейзаром Инеж поддерживала более хорошее общение: они понимали друг друга с полуслова, да и только у него хранятся карты и другие бумаги. А ещё он единственный больше предпочитает находится в каюте, когда команда уходит развлекать себя ромом, играми и неприличными песнями, даже Гафа неоднократно сидела с ними. Возможно, сорокапятилетний мужчина не находит молодое общество интересным, но это его право. Девушка уже в курсе, что они сняли номера на втором этаже — она же и сама посоветовала им этот вариант, — поэтому ей стоит лишь пробраться в коридор, а найти Хейзара было секундным делом. Цепляясь за выступы кирпичей, Инеж быстро преодолела расстояние; окно было распахнуто, впуская в помещение запах дождя; она оказалась внутри. Конечно, ничего не мешало пройти через парадные двери, но ей так не хотелось оказываться в толпе потных, пьяных тел, а особенно после стычки с мужчинами в клубе. — Капитан? — знакомый баритон первого помощника прозвучал рядом с ней. Мужчина вышел в свет, держа в руках поднос с чайником и кружкой. Он всегда предпочитал безалкогольные напитки. — Здравствуй. — улыбнувшись уголками губ, сулийка сняла капюшон. — Я как раз искала тебя. Нужно поговорить. — она расправила плечи, словно готовясь к битве. Увидев, как девушка серьёзно настроена, мужчина указал головой на дверь. Они вошли в номер, который оказался так сильно похож на каюту корабля, что Инеж поневоле остановилась. Она совсем недавно в городе, но уже скучала по своему «Призраку», по морскому воздуху, который приносил с собой порыв ветра. Хейзар весело сверкнул глазами, может быть, к такой атмосфере был причастен и он. Гафа села на предложенный стул, сцепив пальцы рук в замок. — Ты выглядишь обеспокоенной. — проговорил он, протягивая ей дымящийся напиток, от которого приятно пахло ягодами. — Я знаю тебя не первый день. Что стряслось, Инеж? — сейчас мужчина общался с ней никак подчинённый с капитаном, а как отец с дочерью, которой у него никогда не было. Она набрала побольше воздуха, и стараясь контролировать свою речь, медленно начала рассказ: — На меня ведётся охота, Хейзар. Один человек из моего прошлого хочет убить меня, потому что я устраняю работорговцев, тем самым лишая его заработка. Ничего удивительного, правда? Каждый владелец борделя, который знает и не знает меня, мечтает меня уничтожить. — грустно усмехнувшись, Гафа отпила чай. — Но нас с ним связывает гораздо большее. Я не стану вдаваться в подробности: слишком тяжело снова вспоминать об этом, но он действительно заслуживает самых адских мучений. — Хейзар в поддержке сжал её пальцы, совершенно не требуя этих объяснений. — Самое гадкое в этой ситуации то, что и вы оказываетесь в опасности из-за меня. Поверь мне на слово, он способен на очень жестокие вещи. Он безжалостен ко всем: к детям, к старикам, к невинным девушкам да даже к простым бродягам! — голос сулийки неожиданно сорвался. — Вы – шанс. Его шанс, чтобы подобраться ближе ко мне. Я сделаю всё возможное, чтобы вы были подальше от всего этого, но вы всё равно должно быть наготове в любой момент, потому что он действует не один. У него есть своя банда, свой сообщник, который не менее жесток – Пекка Роллинс, возможно, слышал о таком? — Знаю, он возглавляет Грошовых Львов. — мужчина с сожалением посмотрел на Инеж. — Хотел бы я помочь тебе, но ведь ты мне не позволишь. Поэтому я обещаю тебе, что защищу команду и предупрежу их всех. И я гарантирую, всё, что ты сказала в этой комнате, останется в этих стенах. Призрак поблагодарила мужчину. Она была уверена во всех обещаниях своего первого помощника, ведь в море он не раз доказывал свою верность и всегда держал своё слово. Теперь девушка была спокойна, теперь её люди будут в безопасности, они все могут постоять друг за друга, а всё остальное Гафа возьмёт на себя.***
Забрав карты и пару бумаг, которые имели большую ценность, и спрятав их в потайные карманы своей одежды — на благо эти карты были небольшого размера, — Инеж держала направление к особняку Ван Эка. Ей нужно переодеться во что-то более удобное, ведь сегодня она ещё планировала заглянуть в «Сладкую мечту», спрятать бумаги в самое защищённое место в доме, а потом вновь вернуться к Воронам, чтобы решить, что делать дальше. Она подавила в себе желание отказаться от чей либо помощи, потому что ей не справится с двумя мужчинами и двумя бандами в одиночку, ведь теперь у неё есть люди, которые не оставят её. Гафа вспомнила их разговор с Джесом. Это был первый год пребывания с Отбросами, тогда их было всего лишь трое, но с Фахи она сдружилась очень быстро.«— Я восхищаюсь твоей храбростью, подруга. Ты пошла одна против компании неадекватных созданий, смеющими называть себя мужчинами, не каждый на такое решится. — земенец перекинул руку на женские плечи и улыбнулся. — Однако не всегда всё может закончится в твою пользу. Для подобных грязных делишек у тебя есть я и наш хмурый босс. — подмигнул парень, а Гафа фыркнула.
— Каз? Серьёзно? — она чуть ли не прыснула со смеху. — Он не станет заниматься такими "глупыми" вещами. Это не принесёт для него никакой пользы.
— Да, он везде ищет для себя выгоду. Но он скорее перестанет носить свои идиотские шляпы, чем оставит тебя сражаться со злом Кеттердама в одиночку. — его глаза метнулись в сторону Бреккера, который стоял на лестнице, наблюдая за порядком. — Как и я. — он снова широко улыбнулся. — Ты теперь не одна. Ты уже как год часть нашей маленькой банды. Это надо отметить! Идём.»
А ведь тогда она не особо придала словам Джеспера большое значение. Ей казалось, что он снова пускает свои шутки. Но спустя время сулийка поняла, что фабрикатор увидел и понял всё гораздо раньше, ещё до того, как Инеж осознала свои чувства к Казу Бреккеру. Уже приближаясь к особняку, Призрак почувствовала, как по коже проходит целый табун мурашек, как учащалось биение сердца, а в груди зарождалось неприятное колючее предчувствие. Она не могла ошибаться – страх."Когда приходит страх, что-то должно произойти."
Не меняя своего излюбленного входа через окно, девушка бесшумно оказалась в своей спальне, она так и осталось не тронутой после её ухода, значит сюда никто не заглядывал, возможно, Фахи дал распоряжение, чтобы здесь ничего не трогали, потому что знает, что она не любит, когда чужие роются в её вещах. Тщательно спрятав карты и бумаги, Гафа выхватила нож и вышла на лестницу, продолжая тихо переступать с ноги на ногу. Ей не показалось – здесь действительно были незваные гости. Джеспер и Уайлен наверняка сейчас в клубе, а вот прислуга никогда не была такой тихой. Оказавшись в главном зале, сулийка внимательно осмотрелась и, не найдя ничего примечательного, хотела уйти в другую комнату, но стоило развернуться, как кто-то на неё налетел, по весу было похоже на девушку. Чудом удержавшись на ногах, она взмахнула ножом и попала сопернице в живот, прокручивая лезвие внутри. Та мучительно вскрикнула, с яростью взглянула в лицо Призраку и упала на пол. — Нет, Моника! — со второго этажа сбежал худощавый парень, в руках которого крепко зажат пистолет. Секунда – выстрел. Инеж отскочила в сторону и пуля попала в фарфоровую вазу, разбив на множество маленьких осколков. — Тварь! Ты поплатишься за это! — снова выстрел, и снова девушка успела отбежать в противоположном направлении. Она швырнула нож и тот попал точно меж глаз стрелка. Сулийка не успела сделать и вдоха, как сзади её схватили мужские руки, крепко прижимая к груди. Инеж брыкалась, пыталась вывернуться и даже умудрилась сломать обидчику нос, резко откинув голову назад, за это её приложили затылком об стену. Удар был настолько сильным, что перед глазами стремительно всё поплыло. По бокам послышались ещё шаги, кажется, сейчас их было не менее четверо, возможно, в доме их ещё больше. Она не знала кто это, не могла запомнить их лица, не слышала их разговоров сквозь шум в ушах, но отчётливо чувствовала множество ударов по своему телу. Никто над ней не сжалился, били с такой силой, будто перед ними не человек, а боксёрская груша. Всё, что смогла сделать Гафа – защитить голову руками. — Тише, парни. Нам пока не нужно её убивать. — все мигом остановились, они поставил девушку на колени, держа при этом за плечи, как будто она могла сейчас что-то с ними сделать. Сквозь пелену перед глазами, Инеж видела, что перед ней сел на корточки какой-то незнакомый мужчина, по голосу которому можно дать не больше тридцати. — Честно признаться, я надеялся увидеть вашего клоуна или хотя бы Ван Эка, но ты ещё лучше, Призрак. — он потянулся рукой к щеке сулийки, намереваясь смахнуть каплю крови, но та дёрнула голову в сторону, чем вызвала у того усмешку. — Не буду тянуть время. Я спрошу тебя сразу: где Джонатан Нейдвилл? — никакой реакции с её стороны, она упрямо поджала губы, точно показывая свою позицию. Мужчина схватил Гафу за подбородок, вынуждая смотреть прямо на него. — Не вздумай играть со мной в молчанку, дорогая. Ты знаешь обо всём, что делает Грязные Руки, так что я ни за что не поверю, что ты не в курсе. Спрашиваю ещё раз: где, чёрт возьми, Джонатан Нейдвилл? — прорычал он, сжимая её лицо. — Уже изучает подводный мир Керчи. Не хочешь присоединиться? — небрежно бросила девушка, зажмуриваясь от боли в груди. — А ты остра на язычок. Вижу отпечаток Бреккера. — тот посмеялся, и вся банда поддержала великолепный юмор своего друга. — Итак, ваша шайка пробралась на нашу территорию, забрала нашего человека, а теперь он уже мёртв. Что из этого следует? — мужчина выдержал волнующую паузу. — Война. Грязные Руки развязал тот самый узел, который вот-вот был готов развязаться. Возможно, он король Бочки. Возможно, он вселяет в каждого жителя Кеттердама липкий ужас. Но для нас он так и остался калекой, мальчишкой, который возомнил о себе слишком много. Передай ему об этом, если очнёшься. А если нет... Что ж, значит посмотрим, как он справится с нападением на своё логово. — он приблизился к её уху, опаляя дыханием шею. — А ещё Пекка Роллинс передавал ему пламенный "привет". Мужчина кивнул кому-то позади неё и один из них дёрнул за рукав туники, отрывая от основной части. Вещь почти полностью разорвалась, открывая вид на ключицы и на повязку, что удерживала грудь. Инеж вздрогнула всем телом и, превозмогая боль, пыталась выкрутиться, но её удерживали крепко-накрепко. — Не надо! — отчаянно кричала девушка. Из глаз брызнули слёзы. Ей было совершенно плевать, насколько жалкой она выглядела перед ними. Ей было больно и страшно. Ей хотелось снова оказаться в комнате Каза, где она испытывала чувство безопасности, куда никто, кроме него, не мог пробраться. — Стойте! Перед ней мелькнуло блестящее лезвие, а затем острая боль прямо над краём повязки. Это единственное, что она запомнила перед тем, как отключиться.