На далёкой звезде Венере

      Горький вкус зелья тягучим холодом обволок горло и расползся по всему телу, концентрируясь в области глаз. Венера зажмурилась до появления белых пятен под веками. Сейчас каждый приём зелья вызывал лишь легкую брезгливость от отвратительного вкуса и мурашки, пробегающие по рукам. В первый же раз её стошнило и решиться на второй было не так просто, но пришлось себя преодолеть. Как и всегда. Потому что так было нужно. Потому что по-другому нельзя. И очередное передавливание своего горла себя оправдало: зелье благополучно приняли профессора как её первое проектное изобретение, что позволило Венере занять своё заслуженное место в дюжине лучших учеников Дурмстранга. Каждая бессонная ночь и испытание на себе были не напрасны. Она пыталась себя в этом убедить изо дня в день, игнорируя головные боли и ухудшение памяти, как побочные действия. За любое благо нужно платить. Это была небольшая цена.       Венера скептично осмотрела себя в зеркало и поправила выбившуюся из причёски прядь. Пришлось делать небольшую укладку, чтобы хвост не был таким прилизанным и не открывал уши, которые ей всей душой хотелось отрезать. В остальном она выглядела как в обычный праздничный день.       — Ви, ты готова? Почти все уже собрались внизу, — послышался громкий голос Виктора за дверью, и Венера, стряхнув с парадной мантии пылинку, вышла в коридор. — Ты пойдёшь так?       — Не вижу в этом никакой проблемы, — она осмотрела его костюм капитана какого-нибудь пиратского судна и хмыкнула. — Тебе только повязки на глаз не хватает.       — Ты же понимаешь, что тебя Каркаров без костюма никуда не пустит? Он ясно дал понять, чтобы мы предстали в лучшем свете. «Чтоб каждый при взгляде на нас понимал, что мы из Дурмстранга!» — передразнил Виктор слова директора, заставив уголок губ Венеры приподняться.       — Пускай попробует не пустить. Мне всё равно. Я сразу сказала, что в этом маскараде участвовать не собираюсь, — она показательно сложила руки на груди.       Виктор задумчиво нахмурился и трансфигурировал из своего нагрудного платка красную треуголку в цвет её мантии.       — А хоть так? — он попытался надеть её на Венеру, но та увернулась.       — Хоть как. Нет. Мы приехали сюда завоёвывать кубок, а не развлекаться.       — Ладно, зануда. Пойдём.       Они спустились в гостиную, где над балконами второго этажа медленно развевались флаги дома Цепеша глубокого винного цвета. Венера не раз благодарила прошлую себя за то, что решилась предпочесть этот факультет вместо дома Ракоци, где учиться было существенно легче, по крайней мере по мнению большинства. Директор же в свою очередь уверял, что факультеты абсолютно равны, но Ракоци всё равно был многочисленнее, несмотря на скудный выбор ветвей.       — Ты куда? — спросила Венера, когда Виктор вместо того, чтобы идти в общий холл, поднялся к мужским спальням.       — Через минуту спущусь, — послышалось уже из его комнаты перед громким хлопком двери.       Венера приземлилась на кожаный диван и вздохнула. Ей совсем не хотелось никуда идти, и если бы вечером не выбирали чемпионов, то она бы точно осталась на Флигенде, сославшись на плохое самочувствие. Вряд ли бы это сработало, но Венера порой бывает убедительной.       Часы пробили «шесть» глухим утробным звоном, и со стороны книжных шкафов вдруг что-то задвигалось, заставив Венеру вздрогнуть. Фараджи поставил книгу на полку и вышел из полумрака, направляясь к выходу. Большие мускулистые руки были полностью открыты, будто рукава его рубашки грубо оторвали, превращая верхнюю одежду в жилетку, а из-под банданы выглядывала повязка, закрывающая один глаз. Видимо, все остановились на теме пиратов, а она снова слишком глубоко провалилась в свои мысли, чтобы уловить эту информацию на собрании.       — Пойдём, — Виктор быстро спустился по лестнице, только теперь не в своём костюме, а в парадной мантии.       — Стой, зачем ты переоделся?       — Если Каркаров увидит и меня в форме, то тебе даже слова не скажет. Пойдём, мы уже опаздываем, — он открыл высокие резные двери и вышел, не дожидаясь ответа, а Венера стояла ещё пару секунд с щемящим чувством внутри и мыслью, что она не заслужила такого друга.       В холле собрались все, кроме Каркарова, громко переговаривались между собой и даже шутили, судя по заливистому смеху. Настроение на корабле было воодушевленное, и остальным идея с маскарадом явно понравилась. В Дурмстранге вечеринки были чем-то из разряда мифов, так что вряд ли бы кто-то упустил возможность хорошенько повеселиться.       Все подготовились к созданию костюмов основательно, но в целом выглядели как обычная команда пиратского судна. Только три человека явно выделялись: Поляков-матрос со своим фамильяром в виде маленькой обезьянки, которая по характеру была слишком уж схожа с хозяином; Нора, что выбрала себе образ мрачного кока , и Франческа… глядя на неё даже Венера нервно заёрзала на месте. Чересчур обтягивающие кожаные штаны переходили в тугой корсет на поясе, а грубая льняная рубаха с объемными рукавами еле прикрывала внушительных размеров бюст. А когда она повернулась, то обзору открылся деревянный протез в виде тонкой палки вместо левой ноги. Хорошая иллюзия.       — Все в сборе? — в дверях появился Каркаров в широком чёрном мундире и треуголке, а на месте его козлиной бородки извивались щупальца. Он оценивающе осмотрел своих подопечных, и когда дошёл до Венеры, нахмурился. — Я по-моему понятным языком сказал, что…       — Профессор, — перебил его Виктор, выходя вперёд, — мы с Венерой решили, что чемпионам стоит в парадном виде предстать перед Кубком, когда он сделает выбор.       Взгляд Каркарова смягчился, а затем и вовсе по лицу расползлась довольная ухмылка. Если бы его перебил любой другой, особенно с такими смелыми заявлениями, то уже бы стоял в планке с десяток минут. Но Виктор находился у него на особом счету, чем периодически пользовался, и его недавние слова о положении теперь звучали ещё более абсурдно. Франческа же на эту реплику громко фыркнула, но сказать что-либо не посмела. Чувство натянутого напряжения вернулось.       — Погоним же! Нас все ждут. Шагом марш! — скомандовал Каркаров и делегация Дурмстранга ровным строем зашагала в сторону Хогвартса.       Большой зал был охвачен торжеством: в углах красовались невероятных размеров тыквы, что смотрели на входящих своими светящимися глазами, классический ужин превратился в фуршет с самыми разнообразными закусками, которые больше походили на экспонаты выставки современного искусства, а у фонтанчиков с пуншем уже собрались кучки студентов. Единственным источником освещения были свечи над потолком, резные тыквы и светомузыка, так что сомнений в том, что это не просто школьный праздник, а именно вечеринка, не оставалось. Венера к такому не привыкла и зудящий дискомфорт ощущался всё сильнее.       — Хочешь перекусить? — спросил Виктор, выглядывая кого-то из зала.       — Не особо, — Венера явно преуменьшала. Тошнота от волнения медленно подступала к горлу, и если она сейчас съест хоть что-то, то её точно вывернет наизнанку.       — А вот я голодный, как волк, — он подошёл к круглому столику и, воровато оглядываясь по сторонам, съел сахарную летучую мышь. В этот момент Виктор напомнил ей того хмурого мальчишку, что втихую ходил на кухню Дурмстранга и выпрашивал у эльфов шоколадный пудинг, рискуя навлечь на себя гнев преподавателей. А когда тот увидел беловласую девчонку, которая сидела на подоконнике и тихо всхлипывала, то отдал свой сладкий трофей ей, не сказав ни слова. Так началась история большой дружбы. С тех пор Венера практически не плакала.       — А как же твоя чемпионская диета? — улыбнулась девушка. Воспоминания восьмилетней давности растеклись внутри приятной теплотой, прогоняя прочь волнение. Настроение заметно улучшилось, однако желание взять лакричного паука она всё же подавила. Понятие «нельзя» было усвоено ещё с пеленок, но успешно забывалось, как только на горизонте появлялся интерес. Когда-нибудь это сыграет с ней злую шутку.       — Я одну, мам, честное слово, — Виктор еле сдержался, чтобы не состроить по-театральному виноватую гримасу, как делал обычно, когда они оставались наедине. А актёром он был паршивым.       — Dummkopf.       Музыка постепенно становилась громче и энергичнее, а просторная зала наполнялась народом. Казалось, ученики Хогвартса бросались в две крайности, так и не договорившись о чём-то среднем: от обилия ярких цветов рябило в глазах, точно также как и чёрный сливался с темнотой зала. Либо ты в команде фейри, ангелов и лесных нимф, либо разделяешь мрачное общество вампиров и дьявольской нежити. Второй прослойке Венера импонировала намного больше, хотя бы потому, что они были не так заметны. Большая часть костюмов была чем-то посредственным и однотипным — одних только фейри Венера насчитала около десяти штук. Но были и те, которые она бы назвала вполне сносными, может даже впечатляющими. Чего только стоила нага с длинными плавниками на месте волос и чешуйчатым хвостом, выглядящим совсем как настоящий. Ученица ловила на себе восхищенные взгляды и Венера практически была в их числе.       Виктора вскоре утянули в разговоры девочки, которые наконец добрались до внимания кумира, а Венера даже не стала этому препятствовать, растеряв под вечер всякое желание выступать в роли сторожевого пса. Она нашла себе более-менее тихий уголок близ преподавательского стола, по привычке становясь в строевую стойку. Рядом на возвышении мерцал Кубок, бросая на лица близстоящих студентов голубые блики. Она непроизвольно засмотрелась на танцующие языки пламени, думая о том, что где-то там внутри пылает её имя.       — А у тебя что за костюм? — рядом вдруг материализовалась рослая фигура в красном плаще с капюшоном. Венера даже не посмотрела в ту сторону, но голос показался смутно знакомым. — Костюм человека, который не умеет веселиться?       Волна какого-то глубинного возмущения поднялась, ударив под дых. Венера медленно повернула голову, а когда заметила рыжие вихры, торчащие из-под капюшона, и блеск карих глаз, её губы сжались в тонкую нить.       Ну конечно. Кто же ещё это мог быть?       — Исчезни, Уизли.       — Что-то я не помню, когда мы знакомились, — он сощурил глаза и склонил голову набок.       — Не строй из себя идиота, а то подтверждаешь мои догадки, — она повторила его прищур. Игра началась.       — Догадки? Ты что, думала обо мне? Лестно, — Уизли небрежно подпер стену, усмехаясь.       — Если ты не понял смысл моих слов, то уже подтвердил. Поздравляю, — Венера вернула взгляд в шумящий зал, не желая и дальше играть в гляделки. На него это явно не действовало должным образом.       — Поздравления приняты, — парень рывком оттолкнулся от стены, вставая напротив неё. Снова отводить взгляд было бы слишком подозрительно, словно она специально этого избегает, поэтому пришлось вернуться в роль действующего игрока. — А, я понял. Ты английский гвардеец на посту. И стоишь также. Только этой дурацкой шапки не хватает, — он провел в воздухе над её головой ладонью, как бы изображая несуществующую шапку, и Венера еле сдержалась, чтобы не хлопнуть его по руке.       — Ха. Ха, — протянула она, стараясь вложить как можно больше яда. — Ну а ты кто? — Венера кивнула на его странный внешний вид.       — Красная шапочка.       — Что, прости? — ей показалось, что он снова издевается, однако его невозмутимый вид говорил об обратном. На свете столько идей для костюмов на Хэллоуин, а он выбрал Красную Шапочку. Он безнадёжен.       — Ну, сказка такая есть, где девочка шла к бабушке через лес, а потом…       — Я в курсе, что это сказка, — перебила его Венера, начиная закипать от этого разговора.       — А чего спрашиваешь тогда?       — Фред, тащи свою задницу сюда, у меня всё готово, — послышался голос из центра зала, обладателем которого являлся второй близнец. Серый свитер, маска из шерсти того же цвета, что была откинута на макушку, говорили о том, что тот был волком. Вполне ожидаемо. Парень, заметив взгляд Венеры, отсалютовал ей двумя пальцами.       — Ну, мне пора. Увидимся, Белоснежка, — Фред игриво подмигнул и скрылся в толпе.       Чёрный список Венеры Гоффман пополнился ещё одним именем. Фредерик Уизли, — так и запишем.       Своей надоедливостью и самодовольством он мог сравнится разве что с Волковым, но тот обычно делал какие-то грязные намёки и молча ретировался после её гнева, а Фред мог хотя бы ответить, будто специально игнорируя инстинкт самосохранения. Слабоумие и отвага.       Гул затих, превращаясь в жужжащие перешептывания. В зале появился Шармбатон. И если раньше Венере мозолили глаза яркие цвета костюмов, то сейчас хотелось надеть солнечные очки от обилия светящегося белого цвета. Каждый из них олицетворял греческих богов. Некоторых из них она даже узнала: Зевс с горящими синими глазами и молнией за спиной, Посейдон с золотым шипастым ободом и трезубцем, та самая вейла в образе Афродиты, и даже Мегера с извивающимися змеями вместо волос. Мадам Максим же предстала в образе Фемиды, за её спиной, словно крылья, парили золотые весы, а глаза были завязаны белой лентой. Они грациозно плыли вглубь зала, гордо поднимая голову при виде расступающихся на их пути студентов. Весь их вид кричал о том, что они считают себя центром этого праздника. Венера лишь пренебрежительно скривилась, отгоняя рукой иллюзию летучей мыши над своей головой. Её это позёрство раздражало.       — Эффектно, не правда ли? — раздался голос сбоку, и Венера резко повернула голову, понимая, что рассматривала их слишком усердно. Ничуть ей не понравилось.       — Перестарались, — ответила девушка, отмечая для себя, что вид собеседника ей сейчас был больше всего по душе: Драко надел черный костюм-тройку и выглядел так, будто только что пришёл с фамильного ужина, лишь маленькие красные рога, торчащие из-под блондинистых волос, выдавали причастность к этой вечеринке.       — А мне нравится. С твоим именем ты бы хорошо вписалась в их стиль, — Драко сделал глоток пунша, оценивающе осматривая девушку.       — Венера — римская богиня, они же пародируют древних греков. Не вписалась бы во всех смыслах этого слова.       Драко усмехнулся.       — Об этом я не подумал.       Виктора давно не было видно, и Венера уже задумывалась о том, что его заболтали до смерти и утащили в зал трофеев как новый экспонат, но тут взгляд зацепился за знакомую красную мантию. Виктор мило беседовал с низкорослой девушкой в маггловском врачебном халате, которая то и дело поправляла свои непослушные кудри. И если с обычными поклонницами он разговаривал крайне сдержанно, то с ней робко улыбался, опуская голову на ее уровень, чтобы лучше слышать. Что-то внутри кольнуло от этой картины. Нет, Венера никогда не рассматривала его в плане мужчины, уж слишком хорошо она его знала, но Виктор был чересчур закрытым, практически ни с кем не общался, и эта улыбка обычно предназначалась только ей. Теперь нет.       — Я не видел тебя на распределении кураторов, — снова подал голос Драко, уничтожая пустой стаканчик с помощью «эванеско».       — Мой куратор не смог прийти, — призрачно ответила Венера, не имея никакого желания разговаривать про Уизли.       — Кого к тебе приставили?       — Это не имеет значения. Я всё равно не собираюсь пользоваться его… услугами. Кто же достался тебе? — на деле же её совсем не интересовал ответ на этот вопрос, но ради приличия спросить стоило.       — Вон та девушка из Шармбатона в костюме Афродиты. Флёр классная.       Венера взглянула в ту сторону, куда кивнул Малфой, и подняла бровь. Блондинка поправляла лавровый венок, выпутывая прядь волос из золотого листа, и так ослепительно улыбалась, что вздохи парней доносились даже до сюда.       — Что, поддался чарам вейлы? — усмехнулась она, провожая скептичным взглядом младшекурсника в костюме дементора.       — На чистокровных они не действуют.       — Разве? Не слышала о таком, — Венера нахмурилась, не понимая, как могла упустить эту информацию.       — Это общеизвестный факт. Обычные чары, исходящие не по их воле, одурманивают магглов и грязнокровок, полукровок не так сильно. Если же вейлы применят гипноз, то перед ним не устоит и чистокровный маг, если он недостаточно силён. Я эти чары даже не чувствую, — кончик его носа на последних словах приподнялся.       — Я больше специализируюсь на зельях. Всякими магическими тварями интересуюсь меньше, — Драко непроизвольно задел за живое, а Венера просто ненавидела, когда чего-то не знала, поэтому поспешила оправдаться. Малфоя этот ответ вполне удовлетворил.       Вскоре из преподавательской каморки вышли профессора, которых студенты щедро осыпали аплодисментами, даже Венера их поприветствовала сдержанными хлопками. Дамблдор встал на своё привычное место за трибуной и поднял ладонь вверх, призывая к тишине. Музыкальные инструменты вмиг утихли.       — Приветствую Вас, друзья, на этом замечательном празднике! — прогремел голос, который было слышно изо всех углов даже без «соноруса». Удивительная способность, учитывая, что Дамблдор всегда говорил крайне спокойно. — Каждый из Вас выглядит просто восхитительно, и я рад, что нам удастся немного отдохнуть, на один вечер позабыв обо всех тяготах, — он поправил большое совиное перо, вплетённое в седую косу, и добродушно улыбнулся. Директор со всеми этими массивными одеяниями и многочисленными бусами был похож на старого шамана, к которому люди во времена очередной засухи приходили с мольбами о дожде. Выглядело это немного нелепо, но с его бесноватым взглядом на удивление сочеталось. — Но только на вечер! Забывать о домашнем задании всё же не стоит, — по залу прошлись весёлые смешки вперемешку с разочарованными вздохами. — А начнём мы этот вечер по-особенному. Наши гости из Шармбатона приготовили сюрприз, суть которого даже я ещё не знаю, но уже предчувствую что-то грандиозное. Не буду вас томить. Прошу!       Все расступились, давая возможность греческим богам занять свои места на импровизированной сцене, из-за чего в зале тут же стало тесно. Барабан, пролетающий аккурат над головой Венеры, утробно застучал, постепенно наращивая темп. Шармбатонцы стояли неподвижно в разных позах, соответствующих каждому образу, и как только барабаны сделали контрольный особо громкий стук, все резко открыли глаза, которые зловеще запылали золотым огнём. Под мелодичные переливы арфы и лёгкие, словно дуновение летнего ветра, флейты началась экспрессия. В каждом их движении была будто бы врождённая грация и изящество. Плавный танец перемешивался с резкими отточенными движениями Зевса, что метал в воздух молнии, а глухой барабан противостоял арфе, которая звучала, как утреннее пение птиц. И если Венера не согласится со словами Дамблдора о грандиозности, то можно смело считать её лицемером. Она бы назвала это «Война на Олимпе». Удивительная игра на контрастах.       Мелодия становилась тише, движения медленнее и танцоры снова застыли в своих первоначальных позах. Олимп уснул. Зал тут же взорвался аплодисментами, со всех сторон наперебой слышалось «Пострясающе!», «Браво!», а девушка в первых рядах даже заплакала, утирая слезы платком. Боги поклонились и похлопали Мадам Максим, которая со всей гордостью смотрела на своих учеников.       — Что ж, это было действительно грандиозно! Мне даже сложно подобрать слова, которые в полной мере оценили бы по достоинству это выступление, поэтому я просто аплодирую. Браво! — ученики подхватили порыв Дамблдора и зашумели ещё громче. — Благодарю Мадам Максим и её учеников за незабываемое открытие праздника, а мы с таким воодушевлением начнём. До выбора кубка остался ещё час, так что ешьте, пейте, веселитесь и не забывайте о том, что сегодня ни одна дама не должна остаться без приглашения на вальс! — закончил свою речь Дамблдор и спустился к преподавательскому столу.       Профессора тоже не обошли самое главное правило костюмированного праздника, но в отличие от учеников, которые из кожи вон лезли, чтобы переплюнуть друг друга в помпезности костюмов, выбрали более сдержанные образы. Кожа Хагрида теперь была серой и бугроватой, повторяющая структуру камня, а из волос и бороды пробивались ростки цветов. Три профессора повторили образы основателей школы, если судить по картинам, которые Венера видела, а молодая красивая женщина с чёрными волосами была словно концентрацией звездного неба, и скорее всего являлась профессором астрономии. Только один человек выбивался из всей этой картины: высокий хмурый мужчина был одет в строгий сюртук, смоляные волосы спадали на плечи, а крючковатый нос добавлял его лицу жёсткости. Он всем своим видом показывал, что ему совершенно не нравится происходящее, и осматривал зал с едва скрываемым презрением. Наткнувшись на заинтересованность Венеры, он скривился ещё больше. Девушку охватило странное ощущение, будто он её знает. От этого человека хотелось держаться подальше, от него веяло опасностью и тайнами, и как раз последнее, наоборот, притягивало её к этой загадочной персоне.       Венера всё же решила поесть, понимая, что организму нужна хоть какая-то энергия, иначе она долго не протянет, поэтому отправилась к столику с закусками. Тем более, стоять на одном месте ей уже крайне наскучило. Маленькие сэндвичи на шпажках с пауками показались отличным вариантом. К фонтанчику с пуншем подошла девушка с невинным ангельским лицом, жадно опустошила стаканчик, а потом вдруг пошатнулась, закашлялась и помотала головой.       — Да что такое? — сказала она, но не ожидаемым тонким голоском, а буквально тролльским рыком — басистым и хриплым. Все, кто застал эту картину, громко рассмеялись, а те, кто пил пунш тоже заговорили нечеловеческими голосами. Громче всех смеялись близнецы, и смех их был скорее не веселым, а заговорщическим и довольным. Из заднего кармана Фреда торчал пузырёк, в каких обычно хранились зелья, и вывод о том, что они точно были к этому причастны, напрашивался сам собой.       К пуншу подошёл тот самый мрачный профессор, наклонился над фонтанчиком, втягивая воздух носом, и нахмурился. Одним взмахом палочки пунш исчез, и смех растворился словно вместе с ним.       — Оправляйтесь к мадам Помфри, — сказал он пострадавшим, которые с виноватым видом тут же направились в сторону выхода. Голос его был вибрирующим, бархатистым, обволакивающим, и Венера подумала о том, что, вероятно, слушать его лекции одно удовольствие.       Фонтанчик наполнился новой порцией напитка, а профессор, строго осмотрев учеников, вернулся на своё место. Венера, сощурив глаза, бросила взгляд на близнецов, как бы намекая на то, что она догадалась, кто приложил к этому руку. Фред же на это только хитро улыбнулся и приложил указательный палец к губам.       Это было странно. Не то, как вёл себя Фред, это как раз было ожидаемо, а что именно они туда вылили. Венера знала большинство существующих зелий практически наизусть, об остальных была наслышана, но такое видела впервые. И интерес в этот момент сжирал её заживо. Чем больше она настраивала себя на то, что будет всячески избегать Уизли, тем больше создавалось условий для того, чтобы этого не делать. Борьба с самой собой начинала утомлять.       Ближайший час прошёл довольно сумбурно. Венера встала обратно на своё облюбованное место и принялась смиренно ждать своего часа, однако, когда музыка сменилась на вальс, её пригласил какой-то старшеклассник в костюме гладиатора. Она отказала и следующим двум. Каркаров, заметив это, подошёл к ней и напомнил, что первоначальная цель их пребывания здесь — это магическое сотрудничество, и она должна делать все возможное для взаимодействия как раз с учениками из других школ, поэтому следующее приглашение пришлось принять. Танцевала она скверно. Нет, принадлежность к аристократии обязывала её уметь вальсировать, и она умела, но чисто с технической точки зрения. В остальном девушка была деревянной — спасибо природе, которая обделила её присущем аристократам изяществом. Танцы для нее были табу. Венера ненавидела чувствовать себя нелепой.       — Момент настал! — Дамблдор указал в сторону Кубка, пламя которого становилось всё беспокойнее. По щелчку его пальцев весь свет погас.       В воздухе дребезжало чувство всеобщего предвкушения. Дурмстранг и Шармбатон собрались в кучки, занимая первые ряды перед артефактом. Виктор незаметно сжал её руку и улыбнулся, однако тягучий комок волнения в горле никуда не делся. Тут пламя вспыхнуло ярко-красным, словно в него плеснули горячительного зелья, и в воздух взмыл обожженный по краям пергамент, который приземлился аккурат на ладонь Дабмлдора.       — Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!       Зал взревел, парня начали поздравлять и хлопать по плечам, выталкивая на почётное место, куда должны отправиться все чемпионы, а он не мог уже сдерживать довольной улыбки. Виктор одними только губами сказал ей «я жду тебя на той стороне» и вышел вперед, пожимая ладонь Дамблдору, а затем отсалютовал пальцами в сторону вопящих поклонников и скрылся в комнатке преподавателей.       — Браво, Виктор! Браво! — Каркаров выглядел таким довольным, словно Виктор был его сыном, который только что стал Министром магии. Венера тоже гордилась своим другом. Даже если Кубок её не выберет, то она всеми силами будет помогать Виктору выиграть.       — Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — крикнул Дамблдор, как только пламя выплюнуло следующий пергамент.       Вейла не выглядела слишком уж удивленной, словно заранее знала о своей победе. Она изящным движением ладони откинула волосы назад и летящей походкой направилась в ту комнату, где минуту назад исчез Виктор. Сокурсники же не поддерживали её, напротив, крайне расстроились, а пару девушек даже заплакали навзрыд, скрывая лицо ладонями.       — Чемпион Хогвартса — Анжелина Джонсон!       Каждого чемпиона встречали бурными овациями, позволяя почувствовать себя героем ещё до того, как начнётся Турнир. Ведь выбор Кубка означал, что именно эти люди достойнейшие из достойных, а это уже было огромным показателем. Темнокожая девушка чуть ли не прыгала от радости и выглядела крайне счастливой.       — Чемпион Шармбатона — Готье Де Труа!       Посейдон поднял свой трезубец в воздух и стукнул по полу, крича громкое «hourra! ». Шармбатонцы слишком любили быть в центре внимания.       Ладони Венеры уже стали влажными, и она раздраженно вытерла их об полы мантии, тут же поджав губы из-за того, что её парадная одежда теперь грязная. Уверенности в победе с каждой секундой становилось всё меньше, а Франческа, стоящая рядом с гордо поднятой головой, усиливала это чувство в разы. Кубок, как назло, тянул время, но всего через несколько секунд новый пергамент взмыл в воздух.       — Чемпион Дурмстранга — Венера Гофман!       Всё нутро ухнуло вниз. Венера застыла на месте, уверенная в том, что воспалённый вечными переживаниями мозг обманул её, заставив услышать то, что она желала так сильно. Но тут сбоку послышался громкий почти рычащий выдох Франчески, что наконец вернул девушку в реальность. Она сделала твёрдый шаг. Второй. Громкие аплодисменты звучали глухо, будто из-под толщи воды. Все чувства притупились, концентрируясь лишь на одном ощущении. Ощущении гордости за саму себя. Отец тоже будет ею гордиться.       Она сдержанно кивнула Дамблдору и, получив ответный кивок, отправилась в сторону заветной комнаты.       — Венера, — радостно позвал Виктор, обращая внимание к ней всех присутствующих. Хотелось с разбега врезаться в его объятия, уткнувшись лицом в твёрдое плечо, но она лишь улыбнулась, становясь рядом. — Я не сомневался, — добавил он уже шёпотом, заставив улыбку сделаться шире.       У противоположной стены тихо потрескивал камин, бросая оранжевый свет на людей в комнате и по ту сторону картинных рам. Чемпионы между собой не переговаривались, коротко бросая друг на друга взгляды — кто-то оценивающие, кто-то опасливые. С этого момента они все соперники и любезностям здесь не было места.       Перерыв затянулся. Последний чемпион должен был зайти ещё несколько минут назад, но его всё не было. Все радостные чувства сменились тревогой, подпитываемой тем, что из зала не было слышно ни звука. Что-то происходило.       Дверь тихонько открылась, запуская внутрь маленького растрёпанного мальчишку в очках. Ведьмы и колдуны в портретах повскакивали со своих мест, беззвучно переговариваясь друг с другом.       — Гарри? — удивлённо сказала чемпионка Хогвартса.       — В чём дело? — спросила вейла, привычным движением откидывая назад длинные волосы. — Нужно вернуться в зал?       Знаменитый мальчик лишь растеряно хлопал глазами, не в силах проронить и слова. Дверь снова открылась, только теперь практически с грохотом, и внутрь залетел Людо Бэгмен.       — Невероятно! — воскликнул он, хватая мальчика за руку. — Необычайное происшествие! Леди и джентльмены, позвольте представить вам последнего чемпиона!       Венера с Виктором одновременно нахмурились, недоверчиво осматривая их двоих, Анжелина и Готье были просто удивлены, а Флёр вдруг рассмеялась.       — О-ля-ля! Очень весёлая шутка, мсье Бэгмен!       — Шутка! Да нет же! Какая шутка? Имя Гарри Поттера только что вылетело из кубка.       — Это ошибка, — не унималась Флёр, тут же сменив веселье на презрение. — Он не может соревноваться. Ему хоть тринадцать есть?       — Это не важно! Случилось чудо.       — Его имя мог бросить в Кубок любой другой. Это нарушение правил, — наконец вставила своё слово Венера. Этот мальчишка и пяти минут не продержится на Турнире.       — Возможно, но уже ничего не поделаешь, — подытожил Бэгмен, мерзко улыбаясь. — Вы обязаны это принять. А Гарри придётся приложить все усилия.       В комнату вошли директора трёх школ, мистер Крауч, профессор МакГонагалл и загадочный мужчина, имя которого Венера до сих пор не знала. Он был ещё более хмурым, чем до этого, хотя, казалось, это невозможно. В открытую дверь на мгновенье ворвался гул возбуждённых голосов.       — Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флёр, — они говорят, что этот petit garçon тоже примет участие. Если бы мы знали, что возрастную черту можно так просто обойти, то малышка Габриэль сейчас бы была со мной!       — Дамлдор! — мадам Максим выпрямилась во весь свой исполинский рост, задевая канделябр со свечами. — Qu'est-ce que c'est? Объясните наконец, что всё это значит?       — Тем лучше, — усмехнулся Каркаров. — Если Кубок решил, что это самый лучший претендент Хогвартса на место чемпиона…       — Попрошу, — строго перебил его Дамблдор, а Каркаров, видимо вспомнив про свои же мантры о магическом сотрудничестве, решил не заканчивать свою мысль.       — Это всё проделки Поттера, — раздался бархатный голос неизвестного профессора. — Этот негодный мальчишка с первого дня появления в школе только и делает, что нарушает правила, — в его тоне плескалось такое неприкрытое пренебрежение, что лицо виновника спора стало пунцовым от злости. Видимо, неприязнь была взаимной.       — Северус, — Дамблдор остановил и его. Если бы не директор, то Поттера бы уже давно разорвали.       Он наклонился над мальчиком и вкрадчиво произнёс:       — Гарри, это ты бросил в Кубок своё имя?       — Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Гарри.       — Может быть, ты попросил кого-то из старших бросить в Кубок своё имя?       — Нет, — мальчик настаивал на своём.       — Мы должны строго следовать правилам, — подал брюзгливый голос мистер Крауч. — А в них чёрным по белому написано: тот, чьё имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в Турнире, — о правилах теперь говорить было иронично, если учесть тот факт, что только что их грубо нарушили.       — Ваше право, — открестилась мадам Максим, понимая, что спор окончен.       Венера надеялась сейчас узнать правила Турнира, но Дамблдор сказал, что после завтрака состоится собрание, где им подробно всё расскажут, а сейчас всем стоит вернуться на праздник и закончить день на позитивной ноте.       Однако Венера прислушиваться к совету директора не стала и, сказав Виктору о том, что хочет отдохнуть, отправилась обратно на Флигенд, тем более что в зале повисло незримое напряжение и ловить там было больше нечего. Она приземлилась на диванчик в холле корабля и устало потёрла виски.       — Ты не заслуживаешь даже части этого места, — послышался острый как лезвие голос за спиной. Венера встала и медленно повернулась. В проходе коридора стояла Франческа, что смотрела исподлобья и медленно глубоко дышала.       — А кто заслуживает? Ты? — Венера скрестила руки на груди и выгнула бровь. Её это заявление не впечатлило.       — Да хоть кто. Этот Кубок сломался. Выбрал сначала тебя, потом этого несуразного мальчишку. И дураку понятно, что это было случайностью и полной несправедливостью, — Франческа чеканила слова одно за другим, подходя к Венере всё ближе.       — Что, может Виктора он тоже выбрал случайно, а не за его заслуги?       — А ты Виктором не прикрывайся, его тут нет. Может он и звезда с раздутым эго, но точно не самый достойный из всех нас.       — Повтори, — Венера вытащила волшебную палочку, направляя её в сторону Франчески. Она могла стерпеть многое в свой адрес, но порочить имя родных людей она не позволит. — Повтори, и я покажу тебе, кто тут достойно занял чемпионское место.       — Вот сейчас и посмотрим, — палочка Франчески ответно взмыла вверх, — кто тут посредственный, жалкий, недостойный даже внимания маг.       Но начать свою дуэль они так и не смогли, потому что напряженную тишину прорезал разъярённый голос Каркарова.       — Что, чёрт подери, здесь происходит?! — ответом послужила лишь тишина. Палочки вернулись на свои места. — Я даже не буду разбираться в причинах. Наказаны! Обе! И я даже не посмотрю, что ты чемпион, Гофман. Совсем распоясались. Где ваша дисциплина? Позор! Сейчас же разошлись по своим комнатам и чтоб не высовывали носы до самого утра. Живо!       Венера поджала губы и твердым шагом направилась исполнять приказ первой.       Она докажет, кто тут достойный.