***
13 мая 2011 года Когда дело касалось паранойи, действовало только одно правило: если угроза была реальной, то это не паранойя. Об этом в очередной раз напомнила себе Гермиона, когда выходила из камина Министерства в шумный обеденный час. Посетители сворачивали, чтобы проверить палочки, а она прошла дальше, всё время чувствуя на себе взгляды. В большинстве случаев они смотрели только потому, что она была известна и редко появлялась на публике. Гермиона не могла воспользоваться камином в кабинете Гарри, с тех пор как он стал главой Аврората, а к никому другому она не получила бы доступ. И вот она здесь. Ещё одно лицо в толпе. В большинстве случаев на неё смотрели с любопытством, вновь и вновь обсуждая слухи о её увольнении из Министерства; прямо как те двое, сидящие у фонтана, которые внезапно прервали свой разговор и перешли на шёпот, окидывая её взглядом. Возможно, за столько лет слухи стали ещё более абсурдными. Но был ещё один случай. Волшебник, который наблюдал за Гермионой в Атриуме, был начеку. Он следил за каждым её появлением вот уже три года — с тех пор как Министерство стало присылать ей предложения о работе — и обязательно сообщал о каждом её движении в его стенах. Естественно, Гермиона знала об этом, и он это понимал. Это было обременительно, но всё равно похоже на игру. Игра, правил которой она не знала. Она понятия не имела, зачем они вообще её затеяли. Он встал за ней в очереди к лифту, а Гермиона заговорила, не оборачиваясь, потому что прекрасно знала, кого увидит. — Маклагген, я просто собираюсь пообедать с Гарри. Какую угрозу я представляю, что ко мне приставляют сопровождающего? — Технически, ты не работаешь в Министерстве, а значит тебе не следует расхаживать здесь одной. Тем более, ты даже не проверила палочку. Мой дядя всё больше беспокоится о том, что его хотят сместить, а твое присутствие здесь всё только усугубляет. Я… — Тратишь свои слова на то, что меня совершенно не интересует. — Забавно слышать это от тебя. Дядя, кажется, думает, что ты как-то связана с новыми политическими движениями. Может быть, ты замешана в этом, а может, и нет. Я знаю только то, что он всерьёз этим заинтересовался и сомневается во многих из своего окружения. Гермиона запомнила эту деталь. — Это кое-что мне напоминает. — О чём ты? — Об истории, которая случится вновь, если мы ничего не изменим. — Если ты заинтересована в том, чтобы вернуться, нужно просто присягнуть Министерству… — Ты имеешь в виду, ему? Нет, спасибо. Тираны бывают разные и носят разные маски… ну, или богато украшенные мантии, — перебила его Гермиона, дёрнув рукой. Её комментарий, скорее всего, прошёл мимо Кормака. — Я не собираюсь никому присягать, и, тем более, менять карьеру. Моя работа меня вполне устраивает. Маклагген издал короткий глухой звук, выражая своё пренебрежение. Ему всегда казалось, что он всё знает лучше любого другого. — Я бы поверил тебе, если бы не знал так хорошо. — Ты вообще меня не знаешь, — она помнила о том, что они на публике, и старательно скрывала свое раздражение, которое всегда сопровождало появление Кормака. Иначе оно бы только подстегнуло его и привлекло больше внимания. Прибыл лифт, очередь продвинулась, но ей всё равно не хватило места, чтобы втиснуться и избавиться от надоедливой компании. Гермиона огляделась в поисках знакомых, но никого не нашла. Она вздохнула и обернулась, посмотрев на волшебника, который не сильно изменился со времён Хогвартса. Кормак по-прежнему был широким и мускулистым, что ему действительно шло. Сильные черты лица, улыбка, которая на самом деле могла быть очаровательной, тёмно-русые кудри — всё могло привлечь взгляд большинства ведьм. Сегодня вместо привычных нейтральных оттенков на нём были сливовые брюки и белая рубашка с дорогими на вид запонками. На сгибе локтя он держал свою мантию, свидетельствующую о высокой должности в административных службах Визенгамота. Но не всё то золото, что блестит. Было действительно досадно, что Кормак так и не перерос своё высокомерие и агрессивность. Он наклонился так, что их плечи соприкасались, и снизил свой голос, чтобы следующие слова услышала только она. — Я очень хорошо знаю таких женщин, как ты. И могу доказать это на практике, если ты… Гермионе хватило взгляда, чтобы его прервать. — Ты каждый день болтаешься здесь в надежде, что я появлюсь, или у тебя есть настоящая работа? — О, Гермиона, — он произнес её имя слишком пафосно, что ей не особо понравилось. А еще ей не понравилось, как его плечо во второй раз задело её. Он определённо стоял слишком близко. — Тебе ли не знать, что я сяду в кресло дяди, когда его сместят. Когда. Значит, Кормак тоже понимал, что грядут изменения. Не так важен был срок назначения Тиберия Маклаггена на должность в Визенгамоте. Пока он оставался Верховным Чародеем, имело значение только то, что произошло за эти годы. После поглощения почти каждого бизнеса в Косом переулке у отчаявшихся владельцев, которые просто хотели оставаться на плаву, он — по доброте душевной, конечно, — вернулся и позволил им арендовать магазины, которыми они раньше владели. За процент от годовых продаж. Бесспорно, первое время после войны в этом была польза: магазины могли сутками простоять без единого посетителя, а люди всё ещё боялись заниматься обыденными несрочными вещами, такими, как походы по магазинам. Однако следующие его действия были сомнительнее. После своего назначения на должность Верховного Чародея, Тиберий Маклагген продвинул свой крупный реабилитационный проект, по которому миллионы галлеонов из казны Министерства были направлены на восстановление бизнеса… в Косом переулке. По мере улучшения ситуации росли продажи, а значит — и арендная плата. Тиберий Маклагген заработал миллионы. А всякий, кто пытался оспорить арендный договор, выбывал из бизнеса. Перси пытался незаметно проверить законность всех сделок, но столкнулся со сложностями. Из тех, кто имел дело с Тиберием, никто не осмелился на сотрудничество из-за страха потерять всё, ради чего они так упорно боролись. Даже сейчас сбор сведений шёл слишком медленно. Точно так же, как и личный «проект» Перси. Конечно, не каждый член Визенгамота был столь же коррумпирован, как Верховный Чародей, но находилось достаточно волшебников, которых устраивало такое положение вещей с определенными привилегиями, а значит, не нужны были и изменения. В её глазах они были не лучше тех, кто продолжал забивать ячейки в Гринготтсе крадеными галлеонами. До того, как она успела ответить, прибыл лифт, и они прошли вместе с остальными в кабину. Она была готова полностью игнорировать Маклаггена, словно тот был раздражающим насекомым (что было правдой), и заняла место перед ним. У неё была привычка внимательно изучать окружающую обстановку всякий раз, когда она оказывалась в замкнутых пространствах, и на этот раз её взгляд упал на светлый затылок у кнопочной панели. Малфой. Гермиона не видела его в Атриуме. Она не успела подумать, видел ли он её, как её внимание отвлёк волшебник, пытающийся втиснуться, вместо того чтобы подождать следующего лифта. Все сдвинулись, чтобы дать возможность войти последнему пассажиру. Волшебник перед ней попятился назад и вторгся в её личное пространство. Гермиона инстинктивно отодвинулась и оказалась прижатой к широкой груди Маклаггена. Она едва не извинилась по привычке, но вовремя себя одёрнула. Не следует обращать внимание на него. И на их положение. Ситуация не стоила ни капли её нервов. Все-таки, это просто Кормак Маклагген. Но было бы не в его стиле не воспользоваться ситуацией. Даже с такой нехваткой места в теперь движущемся лифте, он смог опустить голову и хищно зашептать прямо над её виском. — На твоём месте, Гермиона… — Он медленно повёл по её руке снизу вверх, чтобы отбросить кудри с плеча. Она почувствовала, как напрягается каждая клеточка её тела. — Я бы не был таким зажатым. Все-таки я могу и вспомнить о тебе, когда получу новую должность. — Если ты ещё раз прикоснешься ко мне, Маклагген, то пожалеешь, что связался со мной, — её голос был низким и достаточно серьёзным, чтобы заставить его отступить. Но он не шелохнулся и всё ещё держал голову так, чтобы никто его не услышал. — Такая дерзкая. Всегда этим восхищался. — А я всегда поражалась, какой ты высокомерный ублюдок, которому не светит ничего сложнее беготни по Министерству. — Не думаю, что слежка за красивой женщиной во время её запланированных визитов должна представлять особую трудность, — его голос стал ещё ниже. — Больше похоже на личный повод для удовольствия. — Поэтому ты и не можешь сохранить брак, — журналисты нашли много скандального в его втором разводе, по крайней мере, это она узнала из обрывков газет, пока застилала ими курятник. — В третий раз точно повезёт. Прежде чем Гермионе удалось выразить отвращение или хотя бы повернуться и хорошенько ударить его по голове своей сумкой из бисера, открылись двери лифта, и несколько служащих Министерства вышли, тут же направившись по своим делам. Кабинет Гарри был на другом уровне, но теперь, когда в лифт зашёл только один мужчина, у неё хотя бы была возможность отойти от Кормака и никого не задеть. Гермиона потянулась к золотому канату над головой, чтобы не потерять равновесие во время движения, и бросила испепеляющий взгляд на Кормака, оставшегося на своём месте сзади. Он наблюдал за ней. Хищно, как лев на охоте. Гермиона старательно его игнорировала и осматривала окружение всё ещё набитого лифта: с нового места она заметила, что Малфой оценивал её странным, непонятным ей взглядом. Лифт снова пришёл в движение. Это была не первая их встреча за день, но она сомневалась, что может назвать встречей их утреннюю рутину: сегодня он попросил чашку того же чая, что пила она — фруктово-мятного сбора, который предназначался Нарциссе. Ему, скорее всего, такое не по вкусу, но он выпил всю чашку абсолютно невозмутимо и без единого замечания. Гермиона так и не смогла определить, понравилось ему, или нет. Этим утром на первой полосе появились сообщения о том, что в Уэльсе видели Пожирателей Смерти, и Гермиона задала свой стандартный вопрос. — У Оперативной Группы и Аврората достаточно средств для надлежащего расследования? Но в его ответе, на этот раз отличающемся от предыдущих, было куда больше скрытого смысла, что не поддавалось её пониманию. — Не особо. У Поттера есть запасная команда, которая только вернулась с задания, но её всё равно придется задействовать. Я сам только пришёл, позже возьму портключ и вернусь, естественно, следующим утром. — Тебе удаётся поспать? — она не смогла удержаться от вопроса. На этом их диалог закончился. Теперь же, тот факт, что он переводил взгляд с Гермионы на Кормака, казался ей слишком удивительным — она была уверена, что его интерес к её персоне ограничивался лечением Нарциссы, а сам он проявлял хоть какие-то эмоции, только когда она заглядывала в его кроссворд. Двери лифта открылись на нужном уровне. Гермиона прошептала формулу спотыкающегося сглаза и позволила немногим оставшимся в лифте стать свидетелями того, как распластался Маклагген прямо посреди лифта. Двери закрылись, и лифт поехал дальше, забирая с собой всё, что пытался крикнуть ей вслед Кормак. Гермиона, гордясь собой, с улыбкой сделала два шага в направлении кабинета Гарри, как внезапно вспомнила о том, кто мог заметить её выходку. И этот кто-то обладал достаточно длинными ногами, чтобы успеть нагнать её в коридоре. — Милые бранятся? — голос Малфоя был таким бархатистым, а тон уверенным, что она чуть не застыла. И её сердце тоже. — Прости? — она в замешательстве оглянулась. — Маклагген, — он произнес это так легко, будто Гермиона уже должна была знать, о чём речь. Его лицо выражало что-то среднее между любопытством и раздражением — две эмоции, даже не принадлежавшие одной шкале. — Я видел вас двоих в… — Этот напыщенный индюк ни за что — я повторю, ни за что, — не будет моим любовником ни в каком виде, — Гермиона чувствовала, как закипает от сильнейшей ярости, и почти не заметила, как он слегка запнулся. — Даже если дать ему инструкции и личного помощника, Кормак никогда не поймет, как любить кого-то, кроме себя. Последовала короткая пауза, прежде чем Малфой выдавил: «А, что ж, извини», — и спокойно развернулся, уходя в противоположном направлении. Гермиона была сбита с толку, провожая его взглядом. Он скрылся за первым же поворотом. — Что за… Она не позволила мысли обосноваться в голове, списав всё на то, что это просто Малфой, и прошла в Отдел магического правопорядка, в котором всегда царил хаос. Гермиона игнорировала любой шёпот вокруг, преследующий её с момента появления в Министерстве, и заставила себя не опускать взгляд, пока не оказалась у дверей Аврората. Её встретил почти пустой офис, и она предположила, что большинство авроров в такое время были либо на задании, либо на обеде. Лишь немногие остались на своих рабочих местах, разгребая бумаги и не обращая внимания на нового гостя. Единственной, кто взглянул на неё, была секретарша Делорис — пожилая ведьма с седеющими чёрными волосами, которая носила исключительно пурпурные мантии. — Мисс Грейнджер, рада вас видеть. Делорис была словно матерью всего отдела: хотя бы раз в неделю она приносила всем еду, а по пятницам пекла печенье. Как и большинство секретарей, она знала обо всём, что происходило в Министерстве, всех слухах, как важных, так и попросту скучных. Гермиона посоветовала Гарри, как только его назначили старшим аврором, всегда останавливаться у её стола и слушать всё, что она посчитает нужным рассказать. Скорее всего, от её новостей было больше пользы, чем от прочтения «Ежедневного Пророка». Она работала секретарем отдела дольше, чем был жив Гарри, но в прошлом месяце Делорис призналась Гермионе, что он справлялся куда лучше, чем любой из его предшественников, даже без учёта нынешних обстоятельств. — Делорис, я тоже рада. — Как ваш сад? — В следующий раз уже смогу принести вам клубнику, крыжовник, бобы и горох. — О, звучит отлично, не могу дождаться! Прихвати побольше, я приготовлю варенье. Делорис готовила самое лучшее варенье. Прошлым летом она передала Гермионе несколько банок, как раз из ягод, что принесла Гермиона, и они с Альбусом месяцами ели только тосты в каждый из его визитов. Она с нетерпением ждала грядущего лета. — Буду ждать! Кстати, — Гермиона пошарила рукой в своей расшитой бисером сумке, пока не нашла то, что искала, — я принесла мазь для вашего мужа и болеутоляющее зелье. Через несколько лет, после того как Гарри присоединился к Аврорату, он узнал, что Делорис страдала от последствий проклятья — во время войны ей пришлось защищать магглорождённого мужа. В больнице Святого Мунго ей мало чем помогли, исцелив только лишь поверхностно; остальное ей пришлось молча терпеть. Поэтому Гарри обратился к Гермионе, и она, конечно, согласилась помочь. После нескольких исследований и первых неудач ей удалось найти пользу в малоизвестном растении, которое повышало эффективность обычного болеутоляющего зелья. Делорис нужна была всего капля. Гермиона протянула пожилой ведьме пузырек и жестяную банку с мазью. — Большое спасибо, — Делорис любезно приняла протянутое. — Вам следовало бы принять деньги… Гермиона покачала головой. Её это совсем не интересовало. — Мне вовсе несложно. Продолжайте присматривать за Гарри, это всё, о чём я прошу, — кстати, о её лучшем друге… Гермиона улыбнулась. — Он занят? — Только что вернулся со встречи с Гестией и мистером Малфоем. Обсуждали тот злополучный эпизод в Уэльсе… — тот самый, из-за которого Малфоя не было ночами. Её вопрос о его сне все еще висел в воздухе. — Ещё он занимается отрядом для нападения, о котором никто ничего не говорит. Женщины синхронно закатили глаза. Гермиона переживала, что секретные планы (уже не такие секретные) приведут к провалу, и отряд Гарри потерпит неудачу, но не стала делиться опасениями с Делорис. — Он обедал? — Нет, хотя я уже об этом ему несколько раз напоминала. У него слишком загруженное расписание, а в обеденное время и вовсе не найдётся свободной минуты. У него ещё одна личная встреча с мистером Малфоем через пятнадцать минут. Значит, стратегическая. — Я принесла ему обед, — Гермиона подняла сумку, демонстрируя намерения Делорис. — Он чем-то занят прямо сейчас? — Документами, — лицо ведьмы выражало сочувствие. — А, самое страшное проклятие в его жизни. — Тут вы правы, — Делорис ухмыльнулась. — Тогда мне следует пойти и спасти его. Делорис улыбнулась ещё шире и махнула рукой. Гермиона одарила её теплым взглядом, прежде чем пройти мимо стола и постучать в закрытую дверь кабинета, на которой висела золотая табличка с именем и должностью Гарри. Тяжелая дверь открылась со скрипом, видимо, отдел магического хозяйства ещё даже не пытался это исправить. Гермиона вошла, и шумная дверь захлопнулась за её спиной. Кабинет Гарри, как всегда, был в минималистичном беспорядке. Она так и не смогла понять, как это возможно. У него было немного вещей: несколько книг, важные документы, на столе пара фотографий с Джинни и детьми. На стенах пусто. В углу одинокая вешалка с пиджаками и мантиями. Незамысловато. Новым дополнением в его кабинете стал стол в центре комнаты, на котором, кажется, была карта с разноцветными булавками по периметру. Но даже с таким количеством кабинет Гарри всегда находился в беспорядке. Никакой организованности, а на рабочем столе всегда была стопка документов. Как раз за ней она и заметила лучшего друга, который царапал что-то на пергаменте и все еще её не заметил. — Чем могу помочь? — спросил Гарри, не поднимая глаз. — Знаете, ищу лучшего друга. Его, кажется, ещё называют Избранным… Он наконец-то обратил на неё внимание и закатил глаза, улыбаясь, а потом снова опустил взгляд, на этот раз на золотые ручные часы. Гермиона пересекла комнату и села перед ним. — Чёрт, уже час? Она положила сумку на стол и достала простой обед: сэндвичи с жареной курицей, помидорами, сыром, огурцами и листьями салата. Гермиона не забыла взять и картофельные дольки, запечённые в духовке, вместе с парой холодных баночек «Вимто» — смородиновый вкус, их любимый. — Да, я только от Нарциссы. После приема обеденных зелий она ушла следить за уроками Скорпиуса, — хотя, скорее, делать кучу замечаний и предлагать изменения в учебном плане. Она будет занята до ужина, от которого обязательно откажется, и станет раздражительнее. Нарцисса была откровенно агрессивной по отношению к молодой няне Скорпиуса, и она, по понятным причинам, постоянно была в стрессе. Учителю было ненамного проще, но в целом Нарцисса была к нему благосклонна — он был приверженцем традиций, и она это уважала. Гарри отодвинул от себя пергамент, обращая всё свое внимание на неё и обед. — И как с этим дела? — Любопытно. Они… сложные. Не так, как я того ожидала. — А поподробнее? — его растущий интерес был искренним. Выдох Гермионы перерос в смешок, пока она пыталась жестами подчеркнуть каждое слово. — Я ни за что не смогу описать всё за те пятнадцать минут, что остались до твоей встречи с Малфоем. Обсудим в другой раз, — Гарри кивнул и улыбнулся ей своей фирменной улыбкой, пока Гермиона открывала контейнер и доставала вилки для картофеля. — К тому же я не могу многое оглашать о её лечении, но точно могу сказать, что она самая раздражающая пациентка из всех, с кем я имела дело. — Значит она для тебя та, кто для меня — Драко Малфой. — Видимо, да. Я часто вообще забываю, что она больна, — об этом ей напоминают вечера и ночи. Гермиона поджала губы, глубоко задумавшись. — Ты когда-нибудь чувствовал, что не замечаешь чего-то очень важного, когда оно прямо перед носом? — Постоянно. Гермиона усмехнулась. — Вот так я отношусь к лечению Нарциссы. Ночи иногда такие тяжёлые, что я обдумываю, стоит ли остаться. — В доме Малфоев? — Да, пока не выясню, что не так с вечерними зельями. — Ну, о Малфое можешь не переживать. Он будет в Уэльсе, координировать поиски там, где видели Пожирателей. Ему кажется, что там может быть их убежище. Гермиона наколола вилкой одну из долек и поднесла ко рту, а Гарри начал есть свой сэндвич. — Он вообще спит? — Откуда мне знать? Думаю, хоть как-то, но спит. Иначе он был бы ещё более невыносимым, чем уже есть, — его слова её не разубедили, особенно учитывая все веские доказательства обратного. Возможно, он… — Хватит о нём, мне и так предстоит с ним встреча, — Гарри нахмурился, выражая отвращение, но вскоре расслабился. — А что насчёт интересных бесед с Нарциссой? Гермиона закатила глаза, и задумчивое выражение лица окрасилось улыбкой. — Она не сказала ничего особенно грубого с тех пор, как попыталась дать мне совет, — она выделила слово, показав руками воображаемые кавычки, всё ещё держа в руке вилку. Гарри засмеялся почти так же, как в первый раз, когда услышал рассказ Гермионы. — Она всё время занята общественной деятельностью и обучением внука. У нас особо не было возможности о чём-то поговорить… ну, за исключением её жалоб на каждое блюдо, прямо перед тем как попробовать и прийти к выводу, что это на удивление аппетитно, — Гермиона, не сильно стараясь, передразнила тон Нарциссы. — Звучит, как комплимент. — Возможно, это самое близкое к комплименту, что я от неё получу, — Гермиона усмехнулась. — Она скорее пройдется по углям, чем признает, что ей нравится моя готовка. Гарри фыркнул в ответ и сделал глоток, покачав головой. — До того, как он придёт — что насчёт Малфоя? Он примерный сын? Называет тебя некомпетентной и спорит о том, как заботиться о его матери, ведь он, конечно же, знает лучше? Гермиона поморщилась, вспомнив об их разговоре у лифта. — Вообще-то, нет. Малфоя было невероятно сложно раскусить. Недоверчивый и скрытный, отстранённый и саркастичный, проницательный и обороняющийся. Он был куда более наблюдателен, чем она ожидала от того, кто рос, думая, что он — центр вселенной. Более того, он даже не соответствовал тому образу, который создала Гермиона под влиянием Гарри. Возможно, при нём он вёл себя иначе. Или это Гарри как-то влиял на Малфоя. Гермиона понятия не имела. — Он совсем не хочет участвовать в её лечении. Ни сейчас, ни потом, когда ей станет хуже, и я не знаю ничего о его причинах. Улыбка Гарри исчезла. — Это неожиданно… Я всегда думал, что они близки. Нарцисса практически превозносила его в своих письмах. — Либо она сильно заблуждается, либо врёт, пытаясь прикрыть проблемы в семье. А они есть. И бросаются в глаза. Конечно, я ещё не видела их вместе в одной комнате, но напряжение можно буквально увидеть. Гарри казался сбитым с толку. — Я действительно удивлен. Казалось, он разочаровался в отце еще во время судебного заседания, но ни разу не выпустил руку своей матери. У Гермионы были и собственные воспоминания о том дне, хотя и смутные из-за прошедшего времени и всех событий в жизни. Малфои всегда казались сложной, но сплочённой семьей. Хотя внешность часто была обманчивой. — Они не такие, — Гермиона, всё ещё в мыслях, взяла сэндвич. — И отношения между ними странные. Напряжённые. Не понимаю, как подобное можно выдержать… как я это выдерживаю. — Мне сложно сказать. Мы же не сидим и болтаем, как старые друзья, — Гарри фыркнул, будто эта мысль была совершенно немыслима. — Но их семья совсем недавно столкнулась с потерей. Делорис сказала, что вокруг много слухов. Говорят, если его мать не изменит мнение, он снова женится до конца года. Гермиона вздрогнула, а во рту внезапно пересохло, но она заставила себя откусить очередной кусок. — Это может быть причиной напряжения между ними, но я сильно сомневаюсь, — Гарри слегка пожал плечами. — Джинни говорит, что Малфои выполняют долг в первую очередь перед семьей, и только потом думают о себе. Это, видимо, выгравировано на каком-то старинном камне. Гермиона глотнула из банки, кивая, хотя ей следовало посмеяться над шуткой Гарри. Он доел картофельные дольки и половину сэндвича и вмиг вернул себе концентрацию. — В то время я не работал с ним напрямую. Перед повышением пришлось много появляться на публике, и я знаю, что он отсутствовал несколько недель. А когда вернулся, он был… — Гарри махнул рукой. — Ну, обычным Малфоем. Ничего нового. Продолжая жевать, Гермиона позволила своим мыслям блуждать, перебирая все крупицы информации, что ей удалось собрать за последние несколько недель. Она понимала, что ей придется столкнуться со всем этим, когда Нарциссе станет хуже. Кто будет принимать за неё решения? Драко? Да, но будет ли ему достаточно не все равно, чтобы принять за неё правильное решение? «Нет» казалось самым вероятным ответом. Что могла сделать она, чтобы обеспечить безопасность Нарциссы? Придётся возиться с документами и вещами, для которых точно понадобится Малфой. Ему придётся… Гермиона глубоко вздохнула. Она не могла позволить себе задуматься об этом, когда была ещё одна проблема, гораздо более сложная… Скорпиус. Он точно не был её заботой, но Гермиона не могла не заметить динамику между Малфоем и Нарциссой, когда дело касалось заботы о мальчике. Гермиона не видела их вместе, но Малфой казался хорошим отцом, когда его не было рядом. Он всегда внимательно слушал отчеты Зиппи, готовил Скорпиусу место за столом… И оставлял записки. Но именно Нарцисса контролировала сложное расписание внука, настолько загруженное, что Гермиона невольно вспоминала третий курс, когда Зиппи напоминала Малфою о его делах. Именно Нарцисса следила за его осанкой, напоминала ему быть вежливым и тренировала — слово до сих пор заставляло её замирать. Поведение Нарциссы так сильно отличалось от того, как она вела себя с сыном во время их учёбы в Хогвартсе, что это казалось почти нереальным. Было удивительно, что её правила и порядки не убили детское любопытство. И это было весьма примечательно. Но, как Гермиона и говорила, он не был её заботой, а Малфоев было бы проще обсудить в какой-нибудь другой раз. Лучше всего за фруктовым вином, которое нравится Гарри, в чём он никогда не признается. Они молчали достаточно долго, чтобы найти новую тему для разговора, и Гарри начал первым. — Мне интересно ещё кое-что. Маклагген. Обычно он ходит за тобой прямо до двери моего кабинета. Её мысли вмиг рассеялись, а лицо украсила самодовольная ухмылка. — Беспалочковый спотыкающийся сглаз. В лифте. — Отлично, — Гарри выглядел довольным, пока доедал вторую половину сэндвидча. — Полагаю, именно поэтому ты не соглашаешься на дополнительную охрану. Тео мне сказал. Конечно, он об этом рассказал. Гермиона забыла о предложении сразу же, как только отказалась. — Гарри, честно, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Я могу за себя постоять. — Поверь мне, я прекрасно это понимаю. Но они с каждым днем всё ближе, чем мне того бы хотелось. Даже над школой Джеймса висела угроза, — Гермиона почувствовала, как замерло её сердце. Это действительно было близко. От её выражения он только вздохнул и выглядел при этом намного старше своего возраста. — Никто не пострадал. Несколько команд направились туда и всё проверили, но было чисто. Мы с Джинни думаем о том, чтобы сменить школу… или вовсе отправить Джеймса в начальную школу для волшебников. Она явно более приспособлена, чтобы справиться с возможными атаками Пожирателей. Молли считает, что мы должны забрать всех и позволить ей обучать их на дому. Выражение его лица говорило о том, что это будет крайней мерой. — Думал о личной охране для детей? — По паре в каждую школу, — Гарри кивнул. — Малфой посоветовал мне компанию, которая занята охраной его семьи. Гермиона подняла бровь. — Вы умудрились так долго вести диалог, что дошли до этого вопроса? Гарри дожевал, вновь пожав плечами. — Я просто спросил. И когда упомянул, что это для моих детей, он ни секунды не колебался. И серьезно, Гермиона, я думаю, тебе стоит ещё раз об этом подумать. — Я уже говорила Тео, скажу и тебе — я своя собственная защита. Лицо Гарри стало серьезнее. — Но ты не должна ей быть.***
Они закончили обедать и, упаковав стеклянные контейнеры обратно в её сумку, занимались подготовкой к приезду Ала на выходные, когда раздался отчётливый стук в дверь. Два быстрых удара, затем пауза… потом ещё один. Гарри вздохнул, но не от усталости, а будто признавая, что его рабочий день ещё не закончен. Судя по спокойному и очищающему вдоху, он точно знал, кто это. — Малфой, — со взмахом руки дверь кабинета Гарри со скрипом распахнулась, и на пороге возникло подтверждение его слов, похожее на задумчивую статую в чёрном. Его руки были скрещены на груди, а взгляд скользил между ними. — Входи, — тон Гарри был гораздо вежливее, чем это обычно бывало, когда он говорил о волшебнике за его спиной. Профессионально. Малфой вошёл в кабинет как раз в тот момент, когда Гермиона собиралась уходить, схватив свою сумку со стола. Заправив волосы за ухо, она почувствовала, как настроение в офисе изменилось с появлением нового сотрудника с дружеского на более прохладное. У обоих на лицах застыли серьёзные выражения, подтверждая готовность к работе. Или к сражению. Скорее всего, и к тому, и к другому. И всё же Малфой даже не пытался скрыть своё презрение и, едва заметно бросив взгляд на стол, подошёл к нему, остановившись у самого края. — Поттер, — он не выплёвывал его имя, как раньше, но это всё равно заставило Гермиону неловко переминаться с ноги на ногу. Тон его был сухим, вежливым, как у человека, который провёл годы в «правильном» обществе. Затем серые глаза обратились к ней. — Мы снова встретились, Грейнджер. На лице Гарри промелькнуло замешательство, и он пробормотал: «Снова?». — Мы виделись в лифте с Маклаггеном. — О. Они стояли в неловкой тишине в течение, казалось, нескольких часов, каждый из них смотрел куда угодно, только не друг на друга. На самом деле прошло меньше минуты, прежде чем Гермиона не выдержала и сложила руки вместе. — Что ж, я оставлю вас. Она взглянула на Гарри, мысленно желая ему удачи вселенского масштаба. В ответ тот почесал свой шрам, но не потому что он зудел, а просто по привычке. Такое с ним случалось, когда он чувствовал себя крайне неловко. Учитывая царившую в комнате напряжённую атмосферу, эти чувства были вполне обоснованы. К сожалению, она не могла ничего сделать с этим, сейчас это было максимумом поддержки с её стороны. Гермиона перевела взгляд со своего лучшего друга на Малфоя, смотрящего на неё с серьёзным, но слегка озадаченным выражением лица. Затем он хмыкнул и посмотрел на Гарри. — Ты не спрашивал её, да? — Не спрашивал о чём, Гарри? — мгновенно заподозрив неладное, она сложила руки на груди и впилась в него взглядом, стиснув зубы. Больше всего Гермиона ненавидела — если не считать опоздания, лень и запах изо рта — быть в курсе чего-либо последней. Особенно, если это в каком-то смысле касалось её. Разумеется, не велика беда, но ей всё равно было неприятно оказываться в подобных ситуациях. И уж тем более, когда зачинщиком был её лучший друг. Гарри пригладил взъерошенные тёмные волосы и потёр затылок. Виновен. — Мы разрабатываем стратегию для операции, и нам нужно мнение третьей стороны. — А как же Рон? — она тут же отбросила эту мысль, потому что тот не будет объективен, когда дело касается Малфоя. Он встанет на сторону Гарри, невзирая на то, нравится ему его идея или нет, просто чтобы досадить Малфою. Она бы и сама так сказала, если бы блондин не открыл рот. — Ты серьёзно, Грейнджер? — в голосе Малфоя звучали те же колкие нотки, что и во времена Хогвартса. — В понимании Уизли дальновидность — это надеть носки раньше ботинок. Гермиона застыла в недоумении. Не из-за того, что он сказал, — это было типично для него, — а из-за разительной разницы между тем, каким он был рядом с ней, и тем, каким с Гарри. Не сказать, что Малфой отличался особой приветливостью, но, по крайней мере, он старался держать язык за зубами в собственном доме. Кроме того, существовала маленькая частичка, которая шёпотом напоминала, что это один и тот же человек, оставляющий записки для Скорпиуса и вежливо попросивший чая в то самое утро. В общем, это было похоже на удар под дых. Естественно, печально известный нрав Гарри вспыхнул, пытаясь отстоять честь друга. Она не успела и слова вставить, как между двумя врагами посыпались ехидные комментарии, но прежде чем они переросли в оскорбления непрофессионального характера, Гермиона заняла позицию посредника. В каком-то смысле. — Вообще-то у меня есть дела поважнее, чем слушать, как вы оба ссоритесь, как дети, — она посмотрела на них обоих, стиснув зубы. — Так что я была бы вам признательна, если бы мы могли перейти к делу. В ответ она удостоилась парой пронзительных хмурых взглядов, которые встретила точно таким же, постаравшись вложить в него всё своё раздражение. Когда в очередной раз воцарилось молчание, она прошипела: — Гарри, хватит позволять Малфою включать свою шестнадцатилетнюю копию, это смешно, — гнев в глазах её друга мгновенно угас, когда он, наконец, осознал, насколько незрело себя ведёт. Его щеки вспыхнули. Один готов. Гермиона переступила с ноги на ногу, прежде чем столкнуться с последним препятствием между ними и миром. — И Малфой, — он смотрел на неё с вызовом, — мы все прекрасно знаем и помним, что ты — полный придурок. Нет нужды в том, чтобы рисоваться и лишний раз напоминать об этом. В команде никому не нужна такая энергетика, особенно когда на кон поставлено слишком многое. У вас общие цели. Помните об этом. Будто получив пощёчину, Малфой сделал шаг назад, прежде чем опомнился. Вполне возможно, что уже давно его никто так не отчитывал. Гермиона не возражала быть той, кто вернёт его на землю. Она уже приготовилась к возмездию, но хотела добавить последнее. — О, и чтобы ты знал, Рон, пожалуй, лучший стратег, чем я. По крайней мере, в некоторых вопросах. Но Гарри был прав, не спрашивая его, потому что он из вредности встанет на сторону Гарри. А я не такая. Для меня не имеет значения, кому какая идея пришла в голову, важно лишь то, какая из них работает лучше, — она сложила руки, уперев их в бёдра. — Не суди о том, чего не знаешь. В то время, как Гарри чувствовал себя отчитанным, взгляд Малфоя стал более сердитым от напоминания об их первом полноценном разговоре. Но Гермионе, честно говоря, было всё равно, и она, шагнув к нему, встретила его возражения хмурым выражением лица. — Напоминаю, Малфой: у вас двоих впереди битва посерьёзнее той, что вы ведёте друг против друга. Это касается не только работы и вас как личностей. Речь идёт и о ваших семьях, — она не упустила ни того, как почти незаметно дернулась его челюсть, ни того, как он, казалось, расслабился. Выдохнул. Переключился. — Ну что, вы оба закончили? Малфой едва заметно кивнул. Согласие со стороны Гарри было абсолютно ясным. — Если у вас есть другие кандидаты, я с удовольствием уступлю им, поскольку хочу иметь как можно меньше общего с Министерством. По крайней мере, в его нынешнем состоянии. В наступившей тишине они ждали, пока последний человек в комнате включится в разговор. Долго ждать не пришлось. — Раз ты уже здесь, полагаю, справишься, — Малфой ответил невозмутимо, хотя сжатые в кулаки руки говорили о его раздражении. Но потом он расслабил их, и его настроение медленно изменилось. Он успокоился, а его тон приобрёл профессиональную манеру. — Приступим? Теперь, когда все были готовы, Гермиона перешла к делу. — У вас есть чертёж поместья Лестрейндж, где будет совершён налёт? — Вот, — Малфой указал на стол в центре комнаты, — единственная свободная поверхность в кабинете Поттера, — его комментарий не был критическим или враждебным, просто констатацией факта. Такой, что Гарри лишь пожал плечами в ответ. Он был прав. Они все собрались вокруг стола — Гарри и Гермиона с одной стороны, Малфой с другой, — уставившись на чертёж с булавками, которые, казалось, были выделены определённым цветом не просто так. Малфой прочистил горло. — В поместье Лестрейндж никто не жил по крайней мере пятьдесят лет, но оно запутанное и, вероятно, имеет много ловушек. Его защитные чары может снять только кровный Лестрейндж, но после разговора с экспертами я выяснил, что существует способ обмануть эти чары. — Правда? — это было потрясающе. И на самом деле впечатляло. Не только из-за возможностей, но и из-за работы, которую Малфой, должно быть, проделал, чтобы выяснить это. Очевидно, он не поделился этим с Гарри, потому что на лице её друга отразилось замешательство, как будто он слышал об этом впервые. — Как можно обмануть чары? Я не знал, что такое возможно. Выражение лица Малфоя говорило о том, что Гарри слишком глуп, чтобы жить. Должно быть, ее друг уже сталкивался с такой реакцией, потому что, похоже, это его ничуть не смутило. — Так бывает, когда старые и очень специфические заклинания вплетены в магию крови. В поместье были именно такие, пока… Проклятый огонь, который никогда не потухнет. Гермиона вздрогнула. Не стоит зацикливаться на этом. Гермиона снова перевела взгляд на карту. — Как ты их обманешь? — Это поразительно просто, — Малфой потянулся через стол, чтобы закрепить одну из булавок. Это движение заставило его манжету подняться выше, чем обычно. В этом не было ничего особо примечательного, за исключением того, что движение продемонстрировало то, что она никак не ожидала увидеть на волшебнике, который носит чёрное, как вторую кожу. Речь шла не только о том, что у него была татуировка — похоже, очень большая чешуйчатая татуировка, — обвивающая его запястье и скрывающаяся под костюмом. Да. Хорошо. Это было в высшей степени неожиданно. Но что действительно привлекло её внимание и вызвало любопытство, так это цвет. Она уловила лишь вспышки красного, оранжевого и намёк на зелёный, прежде чем Малфой выпрямился. Гермиона отвернулась, когда его пристальный взгляд остановился на ней, призывая её сказать что-то, но она не повелась на это. Она была умнее. Вместо этого она сосредоточилась на сломанном камине позади него. Ей придётся попросить Делорис оставить заявку Магическому обслуживанию, чтобы починить его, потому что Гарри об этом никогда не вспомнит. Или у него не будет времени на это. Прочистив горло, Малфой продолжил: — Из моего расследования следует, что специалист по чарам должен быть, по крайней мере, чистокровным. Я нашёл одного, которого вы знаете и которому доверяете, — Эрни Макмиллана. В основном он работает с чарами для коммерческих целей, но он знает, как это делается, потому что в поместье его семьи есть похожие. Он уже согласился на эту работу. Гермиона вспомнила тираду Гарри о смене специалиста, но теперь в этом был смысл. Главный аврор тоже это понял, но было ещё кое-что. — Эрни не работает на Министерство, Малфой, у нас нет бюджета… — Формально он будет работать на меня, поскольку я возьму на себя его зарплату, — увидев удивлённое выражение на лице Гарри, Малфой стиснул зубы и, казалось, был возмущён степенью его потрясения. — Думаю, я предельно ясно выразился, когда сказал, что готов сделать всё, что потребуется, чтобы положить этому конец. Деньги не вопрос. Есть проблемы, Поттер? Они с Гарри переглянулись, но Гермиона ничего не сказала. Это было не её дело. Аврор долго смотрел на мужчину, сидевшего за столом, и с выдохом сказал. — Не будет, — он несколько раз потёр лицо, а после запустил ладонь в свои и без того растрёпанные волосы. — Тогда отлично, — Малфой переключил их внимание на чертёж поместья Лестрейнджей. — По словам шпиона, чёрная булавка — место встречи. Красные булавки — это точки входа, не считая окон, конечно. Что ещё тебе нужно знать, прежде чем давать оценку, Грейнджер? Гермиона присмотрелась внимательнее. Помещение, в котором они собирались, было круглым, расположенным почти в центре здания, и, похоже, могло сойти за небольшой бальный зал. В поместье было четыре входа, но было пять красных булавок. Судя по всему, было две двери, которые служили и входом, и выходом. Не так уж много места для побега — для кого угодно. Что может привести к любому исходу. Либо к хорошему, либо к плохому. Неизвестно, поджидали ли их в доме или на территории какие-нибудь ловушки. Гермиона слегка наклонилась и прикоснулась к единственной булавке, которая не имела смысла. Красная означала вход, но дверей, ведущих наружу, не было. — Что это за булавка? — Возможно, тайный ход, — ответил Малфой. — Я выяснил, что под домом есть туннель, который заканчивается под этой комнатой. Полагаю, из него можно попасть в комнату. — О, — это было интригующе. Она заправила волосы за ухо, жалея, что не взяла с собой что-нибудь, чем можно было бы их завязать. Так Гермиона лучше концентрировалась. — Гарри? У тебя есть резинка? — они посмотрели на его захламлённый стол. — Неважно. Улыбка её лучшего друга была виноватой. — Я должен это всё убрать. — Несомненно. — Всё в порядке, — Гермиона отмахнулась. — Во-первых, я хотела бы услышать твою стратегию, Гарри, — темноволосый волшебник кивнул. — Затем твою, Малфой. Она пересела во главу стола, оставив их стоять лицом друг к другу. Малфой сделал жест Гарри, чтобы тот начинал, что он и сделал, поправив очки. Гермиона слушала их обоих. Она отслеживала каждый шаг их планов, задавая по ходу дела вопросы и отмечая, что у обоих есть стратегии, позволяющие использовать разные возможности, чтобы компенсировать нехватку людей. Стратегия Гарри очень точно отражала его личность: простая и понятная. Ворваться внутрь, заблокировать все выходы, убедиться, что они не смогут аппарировать. Сражаться, пока они не сдадутся. Похоже на «пришёл, увидел, победил». Он объединил авроров, ударных магов и сотрудников магического правопорядка в группы, вне зависимости от опыта, с расчётом на то, что более опытные бойцы помогут, если потребуется. Она предположила, что Гарри не учёл в своём плане тайный проход, потому что он не был проверен. План Малфоя был продуманным и осторожным, но гораздо более гибким, чем план Гарри, и преимущественно основан на стратегии, компенсирующей недостаток опыта у большинства бойцов. С учётом противников и обстоятельств было бы легко приспособиться к любым неожиданностям. Бойцы у него тоже были смешанные, но в группах был порядок — пары составлялись с учётом опыта. Малфой организовал всё так, чтобы более опытные бойцы шли через главные входы, а неопытные бойцы — через тайный ход. Гарри повернулся к ней, как только Малфой закончил. — Ну и что ты об этом думаешь? Гермиона обдумала каждый план операции, задавая несколько вопросов обоим, чтобы уточнить те части, которые были плохо объяснены. Затем она закрыла глаза и прокрутила всё это в голове, кивнув сама себе, когда закончила, не обращая внимания на них обоих, пока они пристально смотрели на неё. Взгляд Гарри был добродушным, но понимающим — он наблюдал эту её сторону время от времени в течение многих лет. Он знал, что нужно подождать. А вот прищуренные серые глаза Малфоя впились в неё, словно он пытался понять её реакцию, прежде чем она произнесёт всё вслух. Гермиона проигнорировала это. Проигнорировала его. Прикоснувшись пальцами к подбородку, она отметила плюсы и минусы, пока визуализировала и, подведя окончательные итоги, уверенно кивнула. Наконец, у неё был ответ. — Ну, что? — Гарри попробовал ещё раз, глаза его расширились. — Ни тот, ни другой. Малфой бросил на неё раздраженный взгляд, в то время как её лучший друг ответил с недоумением. — Что? — Выслушайте меня, — она подняла руку, глядя на чертёж. — Я думаю, что более оптимальной стратегией было бы сочетание этих двух. Компромисс, если решитесь. Гарри прав в том, что нужно нанести решительный и сильный удар, но гибкий план Малфоя будет полезен, если в последний момент что-то пойдёт не так. Отправьте команды «В» и «Г» через два главных входа вместе с «Д», а команды «А» и «Б» пусть пройдут через тайный ход. Ваши противники будут думать, что у них преимущество, пока ваши сильнейшие команды «А» и «Б» не нападут сзади, — Гермиона подняла глаза на мужчину по другую сторону стола, который сейчас выглядел задумчивым. Он слушал. — Ты убедился в наличии прохода? — Я работаю над этим, пока мы говорим, — Малфой больше ничего не сказал. Она изменила расстановку команд по разным входам. — В случае, если тайного прохода нет, просто отправьте команды «А» и «Б» в качестве второй волны, более сильной. Хотя эти три команды менее опытны, они должны быть в состоянии утомить противников, вызвав у них ложное чувство безопасности, прежде чем появятся лучшие команды. Это… — Впечатляет, — Малфой произнёс это так, будто имел в виду, хотя и неохотно — если хмурое выражение его лица что-то значило. — Я ничего не сделала, только объединила обе ваши идеи. Это то, что вы оба могли бы сделать и без моего участия, — она пожала плечами, заметив растущий интерес на лице Малфоя, когда он уставился на чертёж. Если бы они приложили усилия, действуя как одна команда, то пришли бы к одному и тому же выводу. — Я не могу гарантировать, что это сработает. Лучшие планы мышей и людей… — Часто идут вкривь и вкось, — закончил светловолосый волшебник. Он уверенно посмотрел ей в глаза. Гермиона моргнула, застигнутая врасплох, вспомнив при этом книги в его кабинете и те из них, которые она не видела. Он был не так прост, как казался на первый взгляд. Цвета на его руке только подтверждали это. — Верно, — прочистив горло, она повернулась к Гарри, у которого было подобное задумчивое выражение лица, но он смотрел на Малфоя, а не на чертёж. — А ты как думаешь, Гарри? Вопрос, казалось, вырвал его из его мыслей. — О, я думаю, это блестяще. — Вероятно, его нужно будет доработать, поскольку мы получим больше информации, — Малфой был на удивление рассудителен. — Думаю, мы с Поттером сможем внести соответствующие изменения. Это был фундамент… хорошего начала. — Сколько времени у вас есть на подготовку? — Гермиона внесла некоторые коррективы, заменив булавки, представляющие две сильнейшие команды. — Месяц, может, чуть больше. Малфой считает, что встреча состоится до начала лета, — заявление Гарри подтвердилось кивком Малфоя. Гермиона нахмурилась; времени было немного. — Если бы мы могли собирать всех вместе чаще, чем раз в неделю, то провели бы тренировки и помогли бы тем, у кого меньше опыта, улучшить свои навыки. Однако у нас нет ни времени, ни места, ни… Гермиона усмехнулась. — С каких пор тебя вообще волнует всё это, да и правила в целом? Малфой издал слабый ехидный смешок, который заставил их обоих бросить на него одинаково косые взгляды. — Тебе придётся действовать, как на пятом курсе. — Тайком тренировать людей? Это… — У тебя есть предложения получше, Малфой? — Гермиона лишь с вызовом наклонила голову. Когда он сложил руки и отвернулся, она снова обратилась к Гарри. — Полагаю, это может сработать. Сколько человек в каждой команде? — Восемь, — Гарри пожал плечами, заметив её напряжённое выражение лица. — Это все, кого мы смогли собрать. Гестия пыталась просить о привлечении большего числа людей, чтобы они работали не по назначению, но Визенгамот отказал. И без того в отделе не хватает людей. Ударные маги работают на пределе возможностей, поскольку половина их состава перешла в Оперативную группу Малфоя, агенты магического правопорядка вынуждены делить своё время между охраной членов Визенгамота… Гермиона подняла руку, отступая назад. — Подождите, это не их работа. Блондин окинул её взглядом. — Ты действительно думаешь, что им есть до этого дело, Грейнджер? Она поняла, что он хотел сказать, но для неё это было немыслимо. — Значит, они признают угрозу со стороны Пожирателей смерти и оказывают помощь, которой достаточно, чтобы свалить вину на вас обоих, если случится что-то плохое, но при этом пытаются защитить себя? Вот это да. Это совершенно… — Неудивительно, — проворчал Малфой. Гарри кивком согласился, затем его лицо скривилось, словно он не мог поверить, что согласился с Драко Малфоем. Случались и более странные вещи, но Гермиону сейчас не волновало ничего из этого, только её вопрос. — Как ты можешь ничего с этим не делать? — она знала, что звучит настолько самоуверенно, насколько это вообще возможно. Потирая затылок, Гарри выглядел обеспокоенным. — Конечно, это затруднительное положение, но с этим ничего нельзя поделать. — Да ещё многое можно сделать! Малфой откашлялся. — Как бы я ни презирал саму мысль о том, чтобы согласиться с Поттером, и никогда бы не признался в этом, если бы кто-то затронул эту тему, но… он прав. Что ты хочешь, чтобы он сделал? Взял бы на себя весь Визенгамот? Гермиона пожала плечами. — Не самая плохая идея из всех, что у тебя были. — Это недальновидно, Грейнджер, и ты это знаешь. Они уволят любого, кто хоть на йоту выйдет за рамки, — он бросил взгляд на Гарри. — Не знаю, как Поттер, но я не хочу прожить остаток жизни, оглядываясь через плечо. Я бы лучше был на этой стороне битвы, где я могу что-то контролировать. Я не буду зависеть от кого-то, кто не заинтересован в безопасности моей семьи. Так что, если это означает улыбаться им в лицо, тратить собственные деньги и работать в обход закона о коррупции, чтобы всё действовало в моих интересах, и закончить эту работу, то я так и сделаю. Гермионе это определённо не нравилось, но она смирилась с тем, что Малфой прав. В каком-то смысле. Его слова дразнили ту часть её мозга, которая хотела сказать гораздо больше — особенно о дистанции, на которой он держался от всех, кого стремился защитить, — но Гермиона приберегла это на потом. На более удачное время. Кроме того, Малфой, как никто из них, был бы мишенью, если бы не его нынешнее положение. Оно давало ему не просто контроль, но и право голоса в том, что происходит и как это повлияет на него. И она задумалась, не это ли было его целью, когда он занимал эту должность. Или вообще начинал карьеру. Он работал бесплатно. — Я не совсем не согласен с Малфоем, — сказал Гарри после недолгого молчания. — Я поклялся использовать своё положение, чтобы принести как можно больше пользы. Мы собрали сорок волшебников для участия в операции, которая может в итоге положить конец всему этому. Это всё, на чём я могу сейчас сосредоточиться. Это, и уверенность в том, что я сделаю всё необходимое, чтобы все, кто мне дорог, были в безопасности. Ну а после? Может быть, я смогу взяться за борьбу с коррупцией, но сейчас мое место здесь. И как бы её ни раздражало то, насколько всё несправедливо, насколько безумно, что им вообще приходится делать такой выбор, Гермиона не была самодовольной до такой степени, чтобы не замечать логику, стоящую за их позициями или порядком их приоритетов. Они оба были большим, чем их работа. Большим, чем враги детства. Они были мужчинами. Отцами. Глубоко вздохнув, она перенаправила свою энергию обратно в сторону сорока волшебников, которые у них были, больше не беспокоясь о вещах, не поддающихся её контролю. — Ладно, раз уж мы остановились на этом, возможно, вы могли бы назначить еженедельные встречи с каждой из команд и использовать эти собрания для обучения. С восемью людьми в каждой команде, вы оба сможете… Гарри прервал её первым. — Ты хочешь, чтобы я тренировал людей. С Малфоем? — Почему бы и нет? — Гермиона медленно моргнула, искренне пытаясь понять, не пропустила ли она что-то важное. — Он проходил обучение авроров во Франции. Серые глаза расширились, прежде чем он успел сдержаться. Затем прищурились в глубоком подозрении. — Кто, чёрт возьми, сказал тебе это? — Пчёлка. Гарри усмехнулся, в то время как Малфой уставился на неё ещё сильнее. — Это какой-то шифр? Имя, Грейнджер. Мне нужно имя. Она с вызовом подняла одну бровь. — Думаешь, я из тех, кто раскроет свой источник? — обойдя стол, она оперлась одной рукой в столешницу. Малфой наклонился к ней, сложив руки, с нетерпением ожидая ответа, который она никогда не даст. — Ты говоришь, что не хочешь вечно оглядываться через плечо. Какая разница, откуда я знаю, что ты прошёл обучение авроров? Я просто знаю. Ты собираешься помочь, или нет? Она выдержала его взгляд, почувствовав облегчение, когда он начал отступать. Тем не менее, его глаза не отрывались от неё, голова слегка наклонилась влево, как это было в лифте с Маклаггеном. Что он пытался понять? Она не нервничала, даже когда её взгляд на мгновение переместился с него вниз, на его правую ногу, постучавшую один раз по ковру, а затем снова поднялся вверх. Наконец, он поджал губы. — Ты особенно раздражаешь, когда думаешь, что права. Гарри фыркнул в знак согласия, что заставило их обоих посмотреть на него; он рассматривал свои ногти и поднял голову только тогда, когда почувствовал на себе тяжесть их взглядов. — Что? Ты права. Когда Гермиона уже собиралась ответить, они услышали вздох Малфоя. — Я помогу. Только, чтобы увеличить наши шансы закончить эту работу, и только, если Поттер перестанет быть… — Как насчёт того, чтобы вы оба отложили свои разногласия в сторону, пока все не закончится, хорошо? — Я смогу, если он сможет, — сказал Гарри. Гермиона сделала шаг назад. — Что ж, я оставлю вам обоим возможность согласовать расписания. Большая часть вашего времени должна быть посвящена командам «Г» и «Д». Если нужно, я могу создать для них учебные пособия. Лицо Малфоя исказилось в замешательстве. — Ты не аврор. — Верно, но я боец. Недоумение быстро промелькнуло на его лице. Оно исчезло в одно мгновение. — Я всё больше недоумеваю, почему ты тратишь своё время на целительство, когда ты, очевидно, хороша именно в этой области. Если бы дела с руководством обстояли иначе, ты получила бы гораздо больше признания, занимаясь этим, нежели тем, что делаешь сейчас. Гарри выглядел потрясённым таким комплиментом, но Гермиона не обращала внимания на то, почему Малфой счёл нужным признать её компетентность. Она была сосредоточена на том, что он не заметил моральной дилеммы в своём заявлении. Это был не первый раз, когда её спрашивали о признании, и наверняка не последний. Перси часто поднимал этот вопрос, пока не понял её причины. Пока она сама не объяснила. — Если бы я хотела признания, я бы приняла предложения о работе, которые они мне присылали, но я не буду, потому что не хочу. Я всегда хотела что-то изменить и поняла, что есть не один способ сделать это, — она не пыталась расшифровать его выражение лица, потому что не могла его прочитать. Вместо этого она сосредоточилась на своей собственной правде. — Я работала в Министерстве почти столько же, сколько была целителем, если не дольше, и я нашла для себя большее наслаждение в том, чтобы добиться крупных перемен, пусть и в малом масштабе, чем в том, чтобы минимально изменить тысячи жизней. — Как благородно с твоей стороны, — Малфой ответил сухо. Отстранённо. Презрительно. — В том-то и дело, Малфой. Я не поступаю благородно. Я не проявляю достоинства. Я просто остаюсь собой. Стук прервал их разговор. Все обернулись, когда дверь открылась, и в ней появился Перси с мрачным выражением лица. — Извините за беспокойство, но Верховный Чародей хотел бы поговорить с тобой в своём кабинете. — Что ему теперь нужно? — вздохнул Гарри. — Мы ответили на все его вопросы. Он одержим идеей разгадать любой заговор против него. Гермиона с любопытством нахмурила брови, вспомнив свой предыдущий разговор с его племянником. — С властью приходит страх потери этой власти, — голос Малфоя был ближе, чем она ожидала, и звучал прямо рядом с ней. Его слова были… верны, но Гермиона не слышала шагов, а тем более не заметила, что он встал так близко. Она почувствовала его присутствие только после того, как он заговорил. Если бы она была более нервным человеком, у неё была бы физическая реакция, но сейчас её пульс лишь слегка участился, словно натянутая струна. Наконец, не выдержав, она посмотрела. — В котором часу нас вызывают, Уизли? В его тоне было что-то такое, что… в общем, всё, что Гермиона пыталась выяснить, ушло с ответом Перси. — На этот раз он не хочет говорить ни с кем из вас, — голубые глаза посмотрели на неё, и она уже знала, что он собирается сказать дальше, но всё равно приготовилась к этому. — Он хотел бы поговорить с Гермионой.***
Всё в кабинете Тиберия Маклаггена было вычурным и экстравагантным, отделанным в золотых тонах, с самым изысканным декором, который она когда-либо видела в кабинете Министерства. Это соответствовало ему: немного безвкусно. Она стояла перед изящным письменным столом из клёна, обставленным безделушками и дорогими вещами, не имеющими никакого смысла, кроме как напоминать посетителю о его статусе. Рядом с двумя подходящими чашками стоял синий фарфоровый чайничек, из носика которого шёл пар. Гермиона не сводила глаз с мужчины, полностью облачённого в регалии Визенгамота. Не обязательные вне слушаний и официальных мероприятий. С тех пор как дверь распахнулась перед ней, он ни разу не поднял глаз от своего занятия, спокойно обмакнув павлинье перо в чернила, прежде чем звуки царапанья снова заполнили тишину. Но были и маленькие подсказки, которые выдавали его истинные чувства, — беспокойство, подсказывавшее Гермионе, что его молчание — это игра власти. В отличие от прошлого раза, у неё не было преимущества. Но опыт выжидания молчания Тео подготовил её к этому моменту. Гермиона сидела на стуле, обтянутом голубым шёлком, с узорами и обивкой из подходящего по цвету дамаска, который так подходил к его столу, что Гермиона подумала, не был ли он вырезан из того же дерева. Сохраняя своё тело расслабленным, а атмосферу вокруг себя такой же спокойной и уверенной, как и она сама, Гермиона ждала. Сложив руки на коленях, она получила из его кабинета больше информации, чем за весь их разговор в своём. Его позы и властные игры. Отношение и почти хрупкое нетерпение. То, как он следил за тем, чтобы все знали, кто является лидером. Тот факт, что он занимался своими делами, ясно говорил об одном: Малфой был прав. Тиберий не контролировал ситуацию, как он хотел, чтобы все считали; он пытался сохранить свою власть. В конце концов, король не должен доказывать, кто он такой. Поэтому ей ещё больше захотелось расколоть его. Она внимательно осмотрелась, обращая внимание на каждую деталь, чтобы собрать информацию и отложить её для дальнейшего использования. Гермиона посмотрела на ряд портретов на стене слева от неё, все они внимательно наблюдали за ней. Его портреты в различных нарядах, позах и на разных фонах. Высокомерие волшебника было извращённо забавным. Тиберий работал, перелистывая пергамент за пергаментом, и, казалось, снова и снова подписывал своё имя. Ей оставалось только гадать, что он делал, поскольку она была не в том положении, чтобы читать вверх ногами. Жаль. Когда он положил перо на подставку рядом с чернильницей, она поняла, что его нетерпение победило. Гермиона была готова. — Не желаете ли чашечку чая, мисс Грейнджер? Он поднял глаза, чтобы увидеть, как она вежливо склонила голову в знак согласия. Его беспалочковая магия была не очень плавной, но он успел налить две чашки чая, прежде чем поставил чайник на стол. Она взяла одну из них и обхватила руками теплый фарфор. Чай был достаточно терпким и требовал молока, которое он налил в свою чашку, но она отказалась. — Наверняка вы задаётесь вопросом, зачем вас вызвали сюда сегодня, мисс Грейнджер. — Эта мысль приходила мне в голову раз или два, — Гермиона вымученно натянула маленькую и совсем не искреннюю улыбку, но она сомневалась, что он распознает искренность, даже если увидит её. — Я бы подумала, что наш последний разговор задал тон и ожидания наших будущих встреч. Мне не нравятся сюрпризы больше, чем то, что меня вызывают. — Прошу прощения за это. Я знаю, что вы занятая женщина с новым заданием, которое… — Откровенно говоря, это не ваше дело, Верховный Чародей, — Гермиона опустила взгляд на чай. — Поскольку я, по общему признанию, очень занята, надеюсь, вы не будете возражать, если мы обойдёмся без светской беседы и перейдём непосредственно к цели вашего приглашения. — Да, конечно. Вы подумали о моем последнем предложении? — Нет, и я не буду объясняться дальше, поскольку у меня закончились способы сказать «нет», которые вы поймёте. — Тогда очень хорошо, мисс Грейнджер. Это всё. Вы можете оставаться и наслаждаться чаем, — Тиберий сделал глоток и драматично поставил его на декоративное блюдце. Это было похоже на бесплатное представление. Гермиону это не впечатлило. — В связи с тем, что вы снова отклонили моё предложение, я слышу все больше слухов о… — Это официальное обвинение? Если да, то позвольте напомнить вам, что мне разрешено присутствие адвоката, — она окинула его взглядом. — А если это действительно дружеская беседа, то я напомню вам, что незаконное использование Веритасерума — скажем, вне официального расследования — является нарушением статьи второй, части третьей, подраздела «Г» акта о незаконном использовании зелий, подписанного в качестве закона… — Мисс Грейнджер, я не знаю, на что вы намекаете своим заявлением. — Ваше зелье бесцветно и не имеет запаха, — Гермиона поставила чашку на стол, — но во время заваривания Веритасерума я заметила, что у него есть лёгкий блеск. Только намёк. Заметно, только если знать, что искать. — Уверяю вас, я бы никогда такого не сделал. — Хм, — Гермиона скрестила руки на груди. — Возможно, вы и не стали бы этого делать, но если бы вы искали способ узнать информацию — для которой вы достаточно отчаянны, чтобы нарушить правила ради моего собственного блага, — это могло бы быть риском, на который, по вашему мнению, вы могли бы пойти из-за вашего положения. Абсолютная власть развращает абсолютно. Мне не нужен Веритасерум, чтобы рассказать вам всё, что я знаю — то есть, ничего. — Вы что-то знаете. Я только не знаю, как много. — Я много чего знаю, Верховный Чародей, — Гермиона встала. — До меня доходят слухи, что есть люди, работающие над тем, чтобы покончить с коррупцией, которая ведёт прямо к вам по лестнице. Я даже знаю, что вы начали допрашивать тех, кто может пойти против вас. Тиберий выглядел нервным, взволнованным, но ничего из этого не отрицал. Она задалась вопросом, приближается ли проект Перси к завершению. — Дружеский совет, Верховный Чародей: правильно выбирайте битвы, иначе закончите, как ваши предшественники, — она подняла руку, когда он в гневе поднялся на ноги. — Хорошо известно, что они больше беспокоились о репутации Министерства, чем о реальной безопасности, и что они превышали свои полномочия, манипулируя средствами массовой информации, и сознательно порочили не тех людей, чтобы создать видимость прогресса. В конце концов, это и стало их гибелью. — Мисс Грейнджер, вы мне угрожаете? — Нет, но вам следует меньше беспокоиться о том, чтобы я попала под влияние Министерства вместе с Гарри и Малфоем, меньше о том, чтобы я играла ту роль, которую, по вашему мнению, я должна играть, и меньше о том, чтобы вернуть власть Министру. Попробуйте больше волноваться о том, что происходит снаружи с людьми, которыми вы так хотите руководить. Вы можете допросить всех, кого захотите, чтобы узнать любую правду, которую вы только жаждете, но вы никогда не сможете заставить замолчать справедливость. Гермиона направилась к двери, но обернулась. — Грядут перемены, — Гермиона улыбнулась. — Вы не можете спрятаться от того, что уже началось.Время на стороне перемен. Рут Бейдер Гинзбург
***
Превью к восьмой главе
Не придумав ничего лучше, Гермиона присоединилась к нему, удобно сложив ноги. В точности, как он. Как потом выяснилось, дождь не прекращался. Тёмные тучи продолжали надвигаться, и вскоре капли ударили по стеклу в медленном синхронном ритме, который участился, когда гроза разразилась над головой. Гермиона взглянула на Скорпиуса и увидела, что он с любопытством смотрит на неё. Мягкая улыбка появилась там, где ее прежде не наблюдалось. — Ты действительно напоминаешь мне своего отца. Только ты не хмуришься так же сильно, как он. Если это вообще было возможно, Скорпиус оживился и придвинулся ближе к ней, желая услышать больше. О своём отце. Сердце Гермионы учащенно забилось, и она вдруг почувствовала легкое головокружение. — Твой отец… ты хочешь узнать о нём больше? Скорпиус кивнул, дрожа так, как обычно реагируют дети, когда подавляют волнение. В её груди поднялся страх, когда она потёрла затылок, несколькими движениями пригладив вьющиеся волосы. Гермиона с трудом подбирала слова. Что она могла рассказать Скорпиусу Малфою о его отце?