Жестокая правда

      Все было в ее жизни как-то не так. На следующее утро Патси пришла именно к такому выводу. Несмотря на то, что она и глаз не сомкнула в эту жуткую ночь, женщина все равно опоздала на работу и получила замечание от главврача. Другие хирурги за подобные действия обычно получали выговор и лишались приличной доли зарплаты.       Со стороны можно было бы подумать, что Патси О'Коннелл находилась на особом положении, ибо главврач всегда относился к ней с уважением, часто уступал ей в вопросах, касающихся четвероногих, летающих, плавающих и ползающих пациентов, давал много свободы действий, он доверял ей целиком и полностью и ранее был частым гостем в ее кабинете. Несколько лет назад по клинике пронесся слух, будто у них роман, тайные отношения, ведь мужчина был на несколько лет младше Патси, холост, без детей, привлекателен и с приличным доходом. Мечта любой женщины. Но Патси сразу же пресекла все слухи, заявив при всех в конце одного совещания, что между ней и главврачом нет и намека на отношения. Она и сама никогда не замечала в нем какой-то личной тяги к ней как к женщине. С этим человеком всегда было комфортно в общении, и она была счастлива, что в клинике такое понимающее начальство. Да и со своей стороны он видел в ней только ответственного специалиста.       Сегодня, когда мужчина увидел бледное лицо Патси, ее опухшие глаза, которые последнее время излучали только тепло и радость, темные круги под ними, то сразу понял, что у его сотрудницы произошло что-то серьезное. Скорее всего, это связано с дочерью. Других близких родственников у Патси не было. Как бы она не делала вид, что все нормально, никакое паршивое состояние не скрыть за слоем косметики.       Она никому не рассказала о своих проблемах. Ничего, не в первый раз справляться с ними в одиночку. И в этот сможет. Такова ее женская доля.       Пустота... Это единственное, что сейчас царило внутри нее. И еще боль. Адская боль. Она выжигала женщину по кусочкам. Медленно, но верно. Видимо, такая наступила для нее новая жизнь. Пора переступить порог старой.       Слова дочери никак не выходили из ее сознания, мешая сосредоточиться на работе. К счастью, никаких на сегодня сложных операций у нее не было запланировано, но тем не менее ее мысли были очень далеки от рабочих вопросов.       Она попыталась потушить огонек рассеянного внимания и наконец-то начать анализ документов, но ее потревожили — в кабинет заглянула девушка из регистратуры и сообщила, что с ней хочет пообщаться один мужчина по поводу своего питомца. Но он не записан сегодня на прием. Не уточнив подробности, Патси сказала, что готова его принять.       Запихнув на дальнюю полку свои проблемы, она подошла к длинной столешнице, сделала несколько глотков воды, а потом хотела взять кое-какие документы из высокого шкафа, но стук в дверь ее отвлек. На пороге появился уже знакомый ей мужчина — Питер Дойл, который вежливо спросил разрешения, можно ли ему войти.       — Да, конечно, проходите, мистер Дойл, — наклеив на лицо вымученную улыбку, Патси указала рукой в сторону мягкого стула напротив ее длинного стола. — Присаживайтесь. Что привело вас ко мне?       Она вернулась на свое место и быстро сложила разбросанные документы в одну сторону, лишь бегло взглянув на мужчину. Питер внимательно следил за каждым ее действием, каждым жестом, выражением лица. Ровная спина, расправленные плечи, светлые прямые волосы, несколько прядей которых были аккуратно подобраны сзади заколкой, выразительные, но такие грустные и уставшие глаза, нахмуренные брови... Она была чем-то обеспокоена, по мнению мужчины, но все равно оставалась все такой же привлекательной женщиной в этой белоснежной блузе с расстегнутыми верхними пуговицами и темно-синем пиджаке.       — Э-э... Я хотел узнать, как дела у Норы. С ней все хорошо?       — Да, не волнуйтесь. Мы еще пару дней понаблюдаем за ней, чтобы окончательно убедиться, что с ее здоровьем все в порядке, — сухо ответила женщина стандартной и давно заученной фразой. — Вам позвонят и сообщат, когда ее можно будет забрать.       — А я и не волнуюсь! Знаю, что в вашей клинике ей не сделают ничего плохого, — улыбнулся он, пододвинув стул поближе. Он хотел что-нибудь еще спросить о Норе, но о собаке совершенно не хотелось говорить. — М-м, может быть, ей что-то нужно? Лекарства там какие-нибудь... Витамины...       — Нет, — Патси посмотрела на него равнодушным взглядом. — В клинике есть все необходимые препараты для поддержания здоровья наших пациентов, — очередная заученная фраза.       — Да, конечно. И как я об этом не подумал? — Питер огляделся по сторонам, попутно соображая, о чем бы еще таком нейтральном спросить женщину, чтобы вновь не сказать то, что может ее обидеть. Его внимание привлекли несколько дипломов, сертификатов и грамот, висящих в шахматном порядке на одной из стен в темных деревянных рамках — отражение собственных достижений Патси О'Коннелл в области ветеринарии. Конечно, мужчина и не сомневался в профессионализме своей новой знакомой, он уже давно усвоил, что она квалифицированный специалист и прекрасно знает свое дело. Мягкий свет так же падал и на несколько снимков Патси с коллегами, сделанных на важных конференциях в ее жизни. Такие фотографии отлично гармонировали на стене с грамотами. — У вас просторный кабинет. Уютный. Светлый. Приятно, полагаю, в таком работать.       — Не жалуюсь, — она внимательнее посмотрела на мужчину, думая про себя, а какова же истинная цель его визита к ней.       — Хорошее у вас начальство, раз выделило вам такое помещение.       — Мистер Дойл, если у вас все, то не смею вас задерживать. У меня действительно много работы.       Не надо быть дураком, чтобы понять, что ему сейчас не особо-то рады. И вести беседу на тему, не касающуюся здоровья Норы, Патси вряд ли станет. Но уходить, не получив то, зачем пришел, не в его правилах. К тому же покинуть ее кабинет, так и не выяснив, что же произошло с его хозяйкой, он меньше всего желал.       — Мисс О'Коннелл, у вас что-то случилось? — набравшись смелости, спросил он уверенным голосом, чтобы Патси не подумала, что его мучает простое любопытство. Отчасти это было так, но почему-то его волновала судьба этой женщины. Он сам не знал, почему, но так хотелось не быть у нее в долгу за все, что она сделала для его собаки. Собаки его жены, но это не имело значения.       — Ничего не случилось. С чего вы взяли? — равнодушно спросила женщина, опустив голову.       — Вы чем-то серьезно расстроены, но делаете вид, что все в порядке. Но на самом деле это не так.       — Вам показалось, — уже более уверенным голосом ответила Патси и положила перед собой несколько документов. Для вида взяла ручку, чтобы по возможности выделить в тексте главные мысли.       — Я неплохо разбираюсь в людях и стараюсь им помочь, когда они сталкиваются с проблемами. Это часть моей работы, — пояснил Питер.       — Не думала, что археолог — такая многогранная профессия, куда входит и ковыряние в чужих мозгах и душах, — съязвила женщина, не подумав, что в ее состоянии стоило лучше промолчать. А то обидеть человека в несколько раз проще, чем потом вновь вернуть его доверие.       Питер опустил глаза и почесал подбородок. Ему стало неприятно, что на его фразу ответили грубостью.       — Извините меня, — сразу же сказала Патси, почувствовав себя предельно неловко. И что ее побудило так нагрубить человеку, который ничего дурного ей не желал?       — Ничего страшного. Говорите все, что наболело. Лучше сказать это знакомому, близкому человеку, чем тому, кто ничегошеньки не знает о вашей душе.       Такие слова заставили Патси немного задуматься, но она не посчитала нужным прислушаться к ним. Питер Дойл как был, так и останется для нее лишь хозяином ее пациента. А то, что она помогла его собаке в нерабочее время, еще ни о чем не говорит.       — А вы из ряда тех, кто знаете? — тихо спросила женщина.       — Ну... По крайней мере, я чуть-чуть вас знаю в отличие от других хозяев тех, кого вы лечите. Этого достаточно.       Патси непроизвольно улыбнулась, отметив про себя, что без общества своей жены этот человек весьма креативно мыслит и даже чувствует себя раскованнее.       — Смелое заявление, мистер Дойл! — твердо произнесла женщина и встала из-за стола. — Но не обольщайтесь. Это временные трудности. Со всеми такое случается.       Она медленно подошла к высокому шкафу, который находился у противоположной стены ее просторного кабинета, и открыла дверцу, чтобы взять документы и сделать хотя бы вид, что она действительно занята.       — Мисс О'Коннелл, я не могу вам помочь, не зная вашей проблемы, — настойчиво произнес Питер, любуюсь хозяйкой кабинета. Даже со спины она выглядела идеальной. Невероятной. Прекрасной.       Снова мысли появились относительно ее семьи, мужа, который, должно быть, до сих пор восхищен таким подарком судьбы. Не то, что сам Питер в отношении Терезы. Она далеко не сахар. Но раньше этого не чувствовалось и она действительно являлась для мужчины сладким медом, а не только красивой оберткой.       — Я и не говорила, что нуждаюсь в чьей-то помощи. Тем более в вашей.       — Я так не думаю, — услышала она за спиной мягкий голос Питера. — Вы помогли Норе, а я хочу сделать то же самое для вас. Разве это неразумно? Поделитесь со мной тем, что вас тревожит и мы вместе попробуем найти верный выход.       — Кажется, вы переоцениваете свои возможности, — ответила женщина, продолжая искать нужную папку. Она вспомнила, что ей необходимо заполнить кое-какие бумаги. Дело может и подождать, но оно не такой высокой степени сложности и при ее нынешнем паршивом состоянии как раз можно им заняться.       — Никогда. Никогда я не обещаю людям того, что не смогу выполнить.       — Это хорошая позиция. Но поверьте... Не стоит тратить на меня ваше время. У вас и своих забот хватает, — сказала Патси, не оборачиваясь, взяв с полки желтую папку, и сразу же открыла ее. Пробежав глазами по тексту первого документа, она поняла, что это не то, что ей нужно. И поставила папку на место.       — А если я хочу потратить на вас свое время? Вы же не запретите мне это сделать. К тому же я так и не поблагодарил вас.       — За что?       Казалось бы, Патси вполне устраивало говорить с Питером, не видя его реакции, не получая зрительного контакта, но она прекрасно улавливала его интонации и знала, что он был в хорошем расположении духа. Но все-таки не разделяла его желание поведать все тайны своей личной жизни. Это не нужно в отношении чужого человека.       Быстрого ответа со стороны мужчины не последовало. Врач сочла, что он расхотел получить ответ, и взяла несколько подряд тонких папок в одну руку.       — За вашу доброту и понимание, мисс О'Коннелл, — вдруг тихо прозвучало у нее над ухом, так близко, что от неожиданности Патси вздрогнула и уронила папки на пол. Она резко развернулась и встретилась лицом к лицу с Питером. Он стоял в шаге от нее и смотрел в ее глаза так, что можно было утонуть от той нежности, которая исходила от его взгляда.       Его глубокие глаза... Как два синих омута. При теплом свете светодиодных ламп они казались еще красивее. Черты его лица не были плавными, скорее, слегка грубоватыми, но женщина непроизвольно увидела в них какой-то шарм. Она еще несколько секунд неотрывно смотрела в его идеально выбритое лицо и ни о чем не могла думать. Будто ее разом лишили этой естественной возможности.       Питер смотрел на нее с откровенным восхищением, наслаждаясь каждой бесценной минутой в обществе этой прекрасной женщины. По определению, она не могла быть иной. Ее ровная кожа, слегка тронутая макияжем, залилась легким румянцем, а на лоб легли несколько морщинок.       Но он ни в коем случае не хотел сейчас сильно давить на нее. Он желал, чтобы она добровольно согласилась на его бескорыстную помощь.       — Мистер... Дойл... — хриплым голосом тихо произнесла Патси, сделав после глубокий вдох. Ему удалось слегка напугать ее. — Не надо так...       Что именно, она не стала уточнять. Просто не каждый день в последние годы она ловила на себе такие откровенные взгляды мужчин.       Она опустилась на корточки, чтобы поднять с пола цветные папки. Он сделал то же самое из-за обычного желания — помочь их собрать. Патси быстро покидала на руки несколько папок, которые в следующее мгновение опять вывалились из ее рук.       — Черт! — тихо произнесла она, пытаясь справиться с так не кстати подступившим волнением. С чего бы? Она сама не понимала.       Питер же, в отличие от ветеринара, лишь по-доброму улыбнулся и без всяких слов сложил папки в стопку на полу, а затем отнес на маленький диванчик, обтянутый светлой мягкой тканью, стоявший в рядом со шкафом. Все же с него удобнее убирать документы на место.       — Спасибо, — вполголоса ответила Патси, не зная, куда теперь ей смотреть. В одно мгновение она почувствовала себя, словно не в своей тарелке в собственном кабинете. Это было неправильно.       Она вернулась за стол, бросив затею с заполнением документов, и положила перед собой бумаги, лежащие на столе.       — Мистер Дойл, у меня на самом деле много работы, — сказала женщина уверенным тоном и вновь поймала на себе его взгляд: внимательный, оценивающий, затрагивающий самые дальние уголки ее души. От него невозможно было скрыться в этом кабинете, да и Патси не хотелось. Не хотелось обманывать этого мужчину и говорить, что все хорошо. Он ведь и так понимает без слов. — Вы правы. Случилось. Но я не хочу грузить вас своими проблемами.       — Даже если я хочу о них узнать?       — Зачем вам это, мистер Дойл? — спросила женщина, сложив руки на горизонтальной поверхности стола. — Если вы думаете, что я до сих пор в обиде за то, что произошло у вашего дома, то...       — Вы же ведь хотели узнать, почему я убил того оленя, — внезапно он прервал ее слова.       Патси то и сейчас не отказалась бы от истины, но поняла, что это личное дело Питера и ей совершенно не нужно лезть в чужую жизнь, в чужую душу.       — Допустим, — она кивнула.       — Тогда у вас появилась для этого возможность.       Патси грустно улыбнулась, отметив про себя, что этот мужчина полон загадок. И ей хотелось понять мотивы его действий.       — Скажите, у вас на сегодня запланированы какие-то операции с вашими животными?       — Вроде нет. Но все может измениться.       — Тогда отлично. А где кабинет вашего начальства?       Патси нахмурилась. Зачем Питеру вдруг так скоро понадобилась консультация главврача?       — На втором этаже. В конце коридора. А зачем?       Мужчина широко улыбнулся и встал с места, быстро подошел к двери и нажал на ручку.       — М-м, хочу подать жалобу, как вы неаккуратно обращаетесь с документами в присутствии посетителей, — он подмигнул ей и тут же скрылся за дверью.       «Ненормальный!» — в шутку подумала про себя ветеринар и уткнулась в документы.       Мистер Дойл вернулся не более, чем через пять минут с документом в руке и сразу же положил его на стол женщине. Она как раз заканчивала кого-то консультировать по телефону. Он вновь непроизвольно засмотрелся на нее, в этот раз на ее ухоженные руки, к которым возникло желание прикоснуться хоть кончиками пальцев.       — Что это? — изумилась врач, пробежав глазами по документу. — «Прошу предоставить мне выходной день...» Это как понимать?       — Я попросил освободить вас сегодня от работы из-за плохого самочувствия. Вы же ведь не против? Кстати, ваше начальство целиком и полностью со мной согласилось. Понимающий мужчина! Сказал, что вы уже два года без отпуска работаете. Поэтому дал вам отгул за счет клиники. Золотой человек! — как ни в чем не бывало ответил Питер совершенно спокойным голосом, будто рассказывал другу простую незамысловатую историю. — Внизу только подпись поставьте и документ надо будет в регистратуре оставить.       Патси была очень сильно удивлена таким поступком мужчины. Если он очень хотел, то она могла бы и на работе поделиться трудностями в личной жизни, например, в обеденное время в кафе. Но чтобы уходить с нее... Нет, женщина не могла так поступить. К тому же ей было интересно, каким образом у Питера так легко получилось взять для нее выходной?       — Мистер Дойл... Я... — она запнулась и отложила документ в сторону. — Я не могу. После обеда у меня назначены...       — Не переживайте! — он жестом, руки дал понять, что ей незачем беспокоиться. — Ваших будущих пациентов осмотрят другие врачи. Так что собирайтесь. Я жду вас в машине напротив входа.       Он вновь ей подмигнул на этот раз уже другим глазом и скрылся за дверью.       Снова Патси отметила про себя, что этот мужчина точно с какими-то причудами. И с чего он вообще решил, что она хочет с ним куда-то ехать? Он ведь для нее по-прежнему остался хозяином ее пациента, с которым необходимо держать дистанцию при общении. И это совсем не важно, что этого человека она знает чуточку больше других. Да и то все настолько шатко... А стоило ли ему вообще доверять?       Но в чем-то Питер прав. Ее мысли совершенно далеки сегодня от работы и, возможно, ей на самом деле необходимо развеется и поделиться тем, что терзает, с чужим человеком, который своим свежим глазом оценит серьезность ситуации, а не с психологом, у которого таких проблем, как у Патси, миллионы. Возможно, Питер может дать какой-то совет, ведь у него наверняка тоже есть дети. Женщина не знала об этом, но у нее появилась хорошая возможность узнать это.       Врач оставила свою подпись на документе и вскоре уже находилась в одном автомобиле с Питером Дойлом. Это был ее первый шаг к доверию этому мужчине.

* * *

      Примерно через полчаса неспешной езды по свободному городу Питер привез женщину в одно из красивых, по его мнению, и тихих мест. Оно находилось за пределами Дублина недалеко от Ирландского моря. Туристов в этот день было по пальцам посчитать, так что мужчина был уверен, что им с Патси никто не помешает поближе узнать друг друга.       Он оставил свой джип неподалеку от лесной зоны, огороженной деревянным низеньким забором, за которой сразу располагалось поле для гольфа.       — Почему мы приехали именно сюда? — выйдя из машины, Патси первой не удержалась, чтобы не задать вопрос, рассматривая прекрасную местность: вдали небольшие горы, на линии горизонта красовалась полоса густого леса, а неподалеку женщина заметила небольшое стадо оленей, которые лакомились свежей салатовой травой.       — Когда-то недалеко отсюда проходили раскопки. Здесь очень тихо, безлюдно и красиво. Как вы считаете? — он поставил машину на сигнализацию и подошел к женщине. Вместе с ней посмотрел куда-то вдаль, щурясь от лучей яркого теплого солнца, от которого тут же захотелось скрыться под веткой какого-нибудь дерева или хотя бы под шляпкой, о чем упомянула Патси.       — Не очень люблю этот головной убор, — признался Питер, предложив женщине начать их прогулку по небольшой протоптанной дорожке вдоль леса. — Смотрюсь в нем как-то по-дурацки.       — Зато он защищает голову от солнца, — подметила Патси. — Так что это не только отдельный элемент стиля. Думаю, вы просто не подобрали себе подходящий фасон.       — О, так вы можете мне посоветовать? — Питера даже заинтересовал этот вопрос. Хоть он и не был любителем разных видов шляп, собеседницу, разбирающуюся в них, решил послушать. Вряд ли с женой он в будущем сумеет заговорить на подобные темы. Тереза, конечно, интересовалась жизнью мужа, но никогда не заглядывала сильно вглубь. А, возможно, Питер не давал. Но сегодня был особенный случай. Хотя в любом другом и слушать постороннего человека не стал. Зачем забивать голову совершенно ненужной информацией? Тем более, когда голова Питера и так пухла от переизбытка фактов в последнее время.       — Ну... Я не стилист... — задумчиво произнесла Патси.       — Я знаю, что вы отличный ветеринар! — подмигнул ей мужчина.       — Спасибо за комплимент, — с наигранной улыбкой ответила ветеринар.       — Это правда! — он не лукавил. С этой женщиной почему-то всегда хотелось быть откровенным во всем. Как с врачом. Впрочем, она им и являлась, только для животных. Хотя многим ли Человек разумный отличается от обезьяны? Или дельфина? Второй так тем более умнейшее создание после человека.       — На мой скромный взгляд, вам бы подошло что-нибудь из классического стиля, например, трилби. У нее цилиндрическая форма с укороченными полями, но они, правда, немного задраны кверху.       Питер задумался на несколько секунд, пытаясь представить, как выглядит этот головной убор. Ничего толкового на ум не пришло, поэтому он решил, что потом воспользуется услугами никогда ни в чем никому не отказывающего Гугла.       — Но сейчас вы одеты в повседневную одежду, — продолжила Патси, бегло окинув взглядом мужчину: темные джинсы и светлая, однотонная рубашка-поло с коротким рукавом. Пожалуй, такого вида футболки он любил больше всего из-за особого вида ткани — она не так сильно мялась в отличие от привычного хлопка. Да и была приятна телу.       — Думаю, английская кепи тоже неплохо бы смотрелась.       — Это тот фасон, что с козырьком? — нахмурился Питер, вспоминая, как выглядит такой головной убор.       — Да, — женщина кивнула, — он небольшой и лишь на совсем немного выступает вперед.       — Вы точно профессионал в подборе шляп! — Питер снова не упустил возможность сказать доброе слово в адрес своей спутницы. У него возникло желание как можно чаще делать комплименты этой женщине. Он каждую минуту находил в ней что-то прекрасное и не только во внешности: ее интонации, с которыми она произносила те или иные фразы, тон голоса, акцент — это все так близко к совершенству, к совершенству, которым хотелось восхищаться снова и снова.       Да... Пожалуй, Патси О'Коннелл не такая простая женщина, как Питер думал изначально. Она точно отличается от многих других хотя бы тем, что с легкостью может поддержать диалог, помочь вне своего рабочего времени, найти подходящие слова, чтобы собеседнику было легче пережить ту или иную ситуацию. Сам Питер точно не мог отнести эти пункты к своей персоне. Порой он был слишком самокритичным к себе и это часто мешало ему в общении и социализации.       Патси вновь непроизвольно улыбнулась и сделала несколько шагов вперед, а мужчина почему-то остановился. Не мог он упустить возможности восхититься ее ровной осанкой и изящной, грациозной походкой. Хорошо, что Тереза не видит его завороженного взгляда. Впрочем, сейчас мужчине было все равно на мнение жены.       Он догнал Патси и прямо с ходу предложил ей после прогулки пообедать там, где она сама захочет. Женщина точно не ожидала такого предложения. Питер вновь ее удивил и одновременно насторожил. Уж слишком открыто он показывает ей свою симпатию. Хорошо ли это в данном случае? У Патси имелось мнение на этот счет. Питер женат и все его внимание должно быть адресовано только Терезе. Это естественное положение вещей.       — Пожалуйста, мисс О'Коннелл, не отказывайте мне сразу. Я просто хочу выразить свою благодарность вам за помощь Норе, — Питер умоляющими глазами посмотрел женщине в лицо, что ей стало слишком сложно отказать ему. В конце концов ничего серьезного не произойдет, если она выпьет чашку чая с хозяином ее пациента. Может быть, тогда он сам от нее отстанет?..       — Хорошо! — она кивнула. — Если вы настаиваете, мистер Дойл...       — Питер! — вдруг произнес он с небывалой легкостью. — К чему официальность? Мы с вами не на научной и не на политической конференции. Просто Питер. Так привычнее.       — Хорошо, — Патси вновь приняла позицию мужчины, уступила ему. Хотя ей проще вежливо обращаться к нему по фамилии с добавлением «мистер». — Тогда просто Патси.       Ладно. Пускай. Это ничего не значит. Лишь формальность. Ничего серьезного ведь не случится, если она нарушит то самое правило — держаться на расстоянии от хозяев своих пациентов.       — У тебя красивое имя, — внезапно сорвалось с его языка. Но он не пожалел о вырвавшейся фразе. Остановился и с захватывающим интересом посмотрел в ее светлое и доброе лицо, на котором застыла тихая, задумчивая улыбка.       — Обыкновенное.       Патси никогда не считала его каким-то особенным. Ни в детстве, ни в юности, ни в зрелости. Нормальное имя. Имя, данное родителями, и их выбор она всегда уважала.       Женщина очень любила своих маму и папу, которые всегда заботились о ней и желали успехов во всех ее делах. Они безоговорочно поддерживали ее и гордились приобретенными навыками и полученными достижениями дочери. К сожалению, их слишком рано не стало, а ощущение пустоты и отсутствие твердой поверхности под ногами на протяжении долгих месяцев мучали Патси О'Коннелл, прежде чем она взяла себя в руки и открыла следующий лист жизни.       — Оно полное или сокращенное? — спросил Питер почти сразу же, тем самым поставив женщину в неловкое положение. Мало того, что она не совсем по своей воле согласилась поехать с мужчиной неизвестно куда, так и еще теперь должна была отвечать на глупые по ее меркам вопросы.       — Зачем? Зачем вы... Ты спрашиваешь? — поступил от нее тихий вопрос, на который желала получить правдивый ответ. Почему-то Патси подумала, что не из-за простого интереса Питеру захотелось узнать тайну ее имени. Впрочем, и не было никакого в нем секрета.       — Но ты же позволяешь себе интересоваться у меня, почему я грохнул дикого рогатого, — прозвучало как упрек. Питер вскинул бровь и лукаво улыбнулся. В его глазах промелькнули искорки гнева. — Почему я не могу узнать чуть больше о тебе?       Патси резко стало противно. И душно. Душно в обществе этого человека. Несмотря на то, что еще какое-то время назад она желала получить совет от Питера, а значит, могла доверить ему свои проблемы, то сейчас его давление на нее пришлось ей совсем не по вкусу. Врач не хотела раскрываться перед ним так... так глубоко. Это не входило в ее планы. Наверное, отвыкла от столь пристального внимания мужского пола.       И, пожалуй, слишком быстро они перешли на «ты» в общении.       — Потому что я этого не желаю, — ответила мисс О'Коннелл достаточно уверенно и сделала широкий шаг вперед. Нескольких секунд Питеру хватило, чтобы уловить на себе ее серьезный и недовольный взгляд и понять — он оказался не прав. Снова. Опять ляпнул что-то не то. А ведь только все удачно для него, для них двоих начало складываться.       — Извини меня, — Питер за секунду оказался перед женщиной, с сожалением смотря в ее глубокие глаза, отражающие лишь одно — боль. А Патси не должна ее чувствовать. Никогда! По крайней мере, точно не сейчас! Он не для этого устроил ей прогулку, чтобы она набралась отрицательных эмоций. — Иногда я несу не то, что нужно. Конечно, кто я такой, чтобы хотеть узнать тебя ближе? Ты имеешь право ничего не рассказывать о себе, но... Мне кажется, тебе станет легче, если ты поделишься со мной тем, что мучает твою душу. А я вижу, что ты чем-то расстроена.       Она опустила взгляд на землю, признавая, что ее собеседник прав. Вчерашний тяжелый разговор с дочерью совершенно выбил ее из привычного ритма жизни. Она нуждалась в совете, но не по причине, что вряд ли достойно сама может поправить ситуацию в лучшую сторону. Патси верила в себя, в свои силы, у нее достаточно опыта, чтобы справиться с очередной проблемой, но никогда мнение другого не будет лишним. А сейчас особый случай, как думалось мисс О'Коннелл.       И все-таки ее собеседник на удивление чуткий человек. Питер уже не раз твердо утверждал, что ей необходима помощь, дельный совет, чтобы как можно скорее разрешить проблемы. Неужели ей совсем не удалось скрыть свое паршивое состояние?       — Это личное... — наконец-то произнесла женщина и продолжила неторопливый шаг. — Не каждый поймет то, с чем я столкнулась.       — Я постараюсь! — настойчиво сказал Питер. Он мог уже начинать радоваться внутри. Лед тронулся. — Все-таки тоже имею какой-никакой опыт жизни.       На последних словах Патси едва заметно улыбнулась и опустила голову. Конечно, она была уверена, что Питер не раз ссорился с Терезой: что только тот небольшой конфликт в доме стоит, когда Патси впервые пришла знакомиться с больным пациентом. Никакие семейные отношения не протекают без разногласий и конфликтов. Но все-таки разлад с женой — это совсем другое, нежели конфликт с дочерью. Приемной дочерью. Хотя женщина никогда в душе не делала на этом акцент. Она любит Роуз как свою родную. Она и есть для нее родная кровинушка. Она для нее смысл жизни.       — У тебя есть дети? — немного робко спросила ветеринар. — Я видела фотографии в доме. На одной из них Тереза с двумя ребятами.       — Вот, видишь, ты сама все про меня рассказала! — улыбнулся Питер, сделав шаг ближе к Патси. Теперь между ними расстояние составляло не больше полуметра. И мужчину это вполне устраивало. Однако наличие детей далеко не все, что можно сказать о личности Питера Дойла. — Да, это мои сыновья — Томас и Шон. Только...       На этой фразе раздался звонок мобильного. Зазвучала известная классическая мелодия — отрывок из «Фантазии» Фа минор Франца Шуберта*. Женщина сразу ее узнала, ибо музыка входила в круг ее увлечений. Однако, она и не думала, что Питеру тоже нравится что-то подобное. Обычно современные люди далеки от классических музыкальных произведений. А мистер Дойл совсем не ассоциировался у нее с любителем нотной грамоты. Хотя этот человек полон загадок.       Или эта мелодия самая приличная из стандартных имеющихся в плейлисте телефона мужчины? Патси пробрало любопытство, но она решила попридержать себя и пока ни о чем не спрашивать Питера. Ничего, наступит подходящий момент, и она его не упустит.       — Извини. Как раз сын звонит. Я отвечу.       — Конечно, — Патси кивнула и сама сделала пару небольших шагов в сторону, чтобы не мешать разговору.       Он продлился всего несколько минут и за это коротенькое время женщина услышала лишь обрывки фраз, по которым смогла понять только то, что Питер пообещал сыну что-то переслать в кратчайшие сроки.       Патси тут же вспомнила про своего ребенка, свою дочь, с которой они в серьезной ссоре. Боль уколола мисс О'Коннелл в центральную часть сердца, и она вмиг почувствовала себя уязвимой и слабой, не имеющей вариантов, как вернуть доверие Роуз. Хотя это было далеко не так. Патси знала, что дочери необходимо время, чтобы немного отойти от возникших неприятностей. Но сколько должно пройти, чтобы девушка вновь начала доверять матери? А возможен ли такой вариант, что Эллен Вайс теперь авторитет для нее?       — Вспомнишь солнце — вот и лучик, — с этими словами Питер подошел к ветеринару, убирая попутно мобильный в карман брюк. — Младший звонил. Деньги у него закончились. Обычная история: «Папа, перешли на карточку».       По губам Патси скользнула короткая улыбка и она всей душой сейчас пожелала услышать голос своей девочки, чтобы узнать, в каком она настроении, как чувствует себя. Конечно, мисс О'Коннелл как мать имела полное право сама позвонить дочери и узнать все, чего душе угодно, но она боялась все испортить, испортить и так сильно пошатнувшиеся отношения с Роуз.       — И что главное — все денежные вопросы он решает только со мной, доверяет. Хотя и не я его породил.       Патси заинтересовала последняя фраза гораздо больше всех тем сегодняшнего дня. И сейчас она точно не собиралась ждать того самого наилучшего момента, чтобы узнать правду.       — То есть? — нахмурилась женщина и резко остановилась.       — Это сыновья Терезы от первого брака. Как и дом, сад, Нора, — на кличке собаки Питер не смог сдержать светлой улыбки. Ведь он должен быть благодарен ей в каком-то роде. Если бы не болезнь, вряд ли бы их пути с Патси О'Коннелл когда-нибудь пересеклись. — Все принадлежит ей.       — Извини, — женщина медленно опустила взгляд, чувствуя себя неловко. Хотя откуда ей было знать такие подробности? Счастливые лица на фотографиях такого не рассказали.       — За что? — Питер пожал плечами и убрал руки в карманы брюк. — Они давно меня знают, почти с самого детства. Для них не в диковинку называть меня папой.       Патси вдруг стало не хватать воздуха, и она сделала глубокий вдох ртом. Совпадение? У нее возникло ощущение, будто кто-то свыше решил посмеяться над ней, вздумал разыграть ее. Ведь выходило, что Томас и Шон для Питера тоже дети приемные, которых, похоже, он любит так же, как если бы в них текла его кровь. Но разве в этой алой жидкости дело? Важнее человеческое отношение. Питер принял Терезу с двумя чужими детьми, он не испугался возможных серьезных последствий, которые по логике вещей вытекают из ситуации. Этот мужчина неоспоримо достоин уважения со стороны Патси, коллег, друзей, да и общества в целом. Но почему тогда они общаются с Терезой, словно кошка с собакой? Патси точно уяснила для себя, что нет гармонии в их ячейке общества. Питер сильно зависим от жены и в какой-то мере боится ее, ее упреков, осуждения. Серьезно? В его-то возрасте! Он уже давно не юнец, чтобы не суметь дать достойный отпор. Так в чем же тогда дело? В зависимости? У Питера нет своей недвижимости? Так сложились обстоятельства, что проживать он может только в ее доме? Но только ли в квартире дело? Их отношения... в них что-то было не так.       — Ах, вот, сейчас покажу тебе одно забавное фото, — Питер тут же извлек мобильный из кармана и быстро нашел в галерее смартфона нужную фотографию и показал ее ветеринару. На ней довольный Питер сидит на зеленом газоне с клюшкой в руках, а сзади за шею его обнимает старший сын и счастливо улыбается. Рядом с отцом расположился младший со взъерошенными длинными, закрывающими лоб, русыми волосами. В разведенных по обе стороны руках он держит маленькие белые мячики и тоже радостно улыбается, показывая на камеру, что только полчаса назад у него получилось первый раз в жизни закатить мяч в лунку.       Патси была поражена в какой-то мере такому откровению Питера. Ведь она не тянула его за язык, он сам открылся перед ней, сам захотел рассказать о себе, о своей семье, хотя мог просто ограничиться лишь именами своих уже взрослых мальчиков. На вид им было около двадцати пяти, они были почти ровесниками Роуз и тут Патси подумала, что ребята мужского пола совсем не входят в круг ее интересов. Женщина всегда считала это хорошим делом, ведь далеко не часто дружба с противоположным полом остается на прежнем уровне. А от первой влюбленности ее девочка еще успеет нахвататься проблем. Но не то, чтобы Патси всегда была против того, чтобы ее дочь завела с кем-то отношения, врач просто боялась плохих последствий. Она желала только самого хорошего для своей дочери и не хотела, чтобы Роуз была разочарована в том, кто ей приглянулся.       — Это я учу ребят основам игры в гольф, — пояснил мужчина с доброй улыбкой на лице. — Правда, их она не очень-то заинтересовала, к сожалению.       — Возможно, это просто не для них. Не каждый поддерживает увлечения родителей.       Патси еще не знала о том, что гольф — единственное хобби Питера и именно игра почти всегда помогала ему справиться или постараться отложить на какое-то время жизненные проблемы. Через постоянные тренировки уходила душевная боль, переживания, паршивое настроение, которое постоянно преследовало мужчину в последнее время. Освобождалось и сознание. Появлялись силы на новые идеи и рождалось желание закончить прежние дела.       — Ты права. Я безумно люблю гольф! — с гордостью сказал Питер, высоко подняв голову. — Жаль, что только не с кем разделить свои чувства к игре. Разве что с Норой. Она никогда не прочь погоняться за мячом.       — Чтобы потом его проглотить... — усмехнулась женщина.       — Именно так! — поддержал ее Питер, непроизвольно встретившись с ней взглядом. Сейчас ее прекрасные глубокие глаза излучали свет, подобно солнечным лучам, пытавшимся пробиться после дождя сквозь мокрые ветви и листья деревьев. И мужчине хотелось всю вечность любоваться этим светлым лицом, заранее зная, что никто его за это не осудит. Он не ждал понимания со стороны Терезы, просто нуждался в чем-то особенно важном для него самого. А жена не могла дать ему то необходимое, что позволило бы Питеру стать свободнее в общении с ней. Странно, что с чужим человеком, Патси О'Коннелл, ему общаться в разы легче, чем с той, с которой он прожил долгие годы, больше десяти лет.