Жестокая правда

      Врач вновь смутилась. Ее щеки покрылись румянцем. Она совсем не была готова к столь пристальному вниманию со стороны своего спутника в эти минуты, но ведь она хотела начать ему доверять и уже сделала вовсе не хилые к этому попытки, но все равно чувствовала легкое волнение, когда Питер смотрел в глаза, будто заглядывал в самые глубинные частички ее души, не боялся с головой окунуться в самое сердце и более того — занять в нем свой маленький уголок.       — Но ты же всегда поможешь, если ей вдруг станет хуже? — задал мужчина такой важный для него вопрос.       — Верю, что теперь ты будешь лучше следить за здоровьем Норы, — медленно сказала Патси, стараясь не смотреть в лицо Питера.       — И часто возить ее на профилактику к тебе. Ты же не против?       — Не боишься, что не получишь одобрения со стороны жены от таких посещений? — нашла она, что необходимо упомянуть в таком непростом случае. Ведь женщина прекрасно помнила, как Питер отзывался о Терезе с ее отношением к ветеринарным клиникам.       — Уже нет! — голос мистера Дойла на удивление Патси звучал твердо и серьезно. — Не хочу говорить о ней. Мы ведь собирались обсудить кое-что другое.       — Причину убийства невинного оленя, — напомнила мужчине врач, но фраза прозвучала в шутливой форме. На самом деле она уже поняла, что Питер не особо-то желает рассказать ей правду, так и не стоит ей пытать его. Зверя уже не вернуть. Сколько таких четвероногих существ гибнут каждый год, по всем невозможно держать траур.       — Да сдался тебе этот рогатый! — разозлился мужчина и с презрением посмотрел в сторону густого леса, возле которого паслось стадо оленей. — Подумаешь, одним больше, одним меньше! Не катастрофа вселенского масштаба! — его фраза получилась слишком резкой.       — Извини, — искренне и тихо произнесла Патси. Теперь она сказала, не подумав, что высказыванием может сделать человеку больно. А в душе Питера и так творится хаос. Нет, не стоит ей быть такой настойчивой. Сама же минуту назад злилась из-за того, что ее собеседник решил узнать о ней то, что женщина вряд ли готова даже близким подругам рассказать.       — Тебе не говорили, что ты слишком любопытная?       Патси кивнула. Она была полностью согласна с высказыванием и ни чуть не обижалась. Ведь именно это качество в некоторых ситуациях сильно мешало ей. Но что теперь она могла поделать? Лишь только усилием воли сдерживать свои желания.       — Я ведь ветеринар. Я должна знать все о своих пациентах, — ровным голосом ответила мисс О'Коннелл. Нашла более-менее правдивое объяснение своим словам.       — Но я не твой пациент. Или ты меня приняла за разумную обезьяну? — спросил он слегка поддразнивающим тоном.       Она рассмеялась легким смехом. Да, все-таки Питеру удалось поднять ей настроение. И он гордился собой. Пошла на пользу Патси такая прогулка.       — Буду знать, кем теперь являюсь для тебя.       — Вовсе нет, я... так не думала, — ее оптимистичная улыбка исчезла, и она заправила выбившуюся от легкого ветра прядь волос за ухо. Питер не мог не обратить внимание на ее ухоженные руки, тонкие пальцы со светлым маникюром. Тереза ведь тоже ухаживала за собой, но почему-то в последнее время он совсем не обращал внимание на такие вещи. А естественная красота ветеринара так и манила мужчину. И он ничего не мог с собой поделать.       — У тебя красивые руки! — не опасаясь нехороших последствий, уверенно сказал Питер. В конце концов если он будет по часу думать над каждой своей фразой перед тем, как ее озвучить, это будет выглядеть крайне глупо.       — Ты женат, — тихо и мягко произнесла врач и вновь сделала остановку. Однако этот факт Питера сейчас никак не смущал. Да, женат, да, у него есть семья, но это не значит, что он не может сделать комплимент хорошей женщине. По крайней мере, мистер Дойл так считал. Ему тоже хотелось свободы, он желал вдохнуть полной грудью хотя бы рядом с Патси. Ведь потом ему придется жить только с воспоминаниями об этом чудесном дне.       — Полагаю, ты тоже замужем. Не может такая красивая женщина быть одинокой.       Не то, чтобы Питер спал и видел, как бы побольше фактов узнать о личной жизни мисс О'Коннелл, но он был совсем не против этого. Ведь чем больше он будет иметь в запасе информации, тем легче ему станет с ней общаться, находить подход к ее внутреннему миру.       И сейчас Патси не закрылась в своей скорлупке.       — Моего мужа не стало два года назад, — с тяжелым сердцем ответила врач. — С тех пор я живу только ради своей дочери. Ради Роуз.       В ее серых глазах он уловил сожаление и безысходность.       Женщина очень расплывчато помнила последний день жизни мужа. Белая палата, беготня врачей, звонкие звуки от капельниц и его темные стеклянные глаза. Казалось, мужчина не замечал ничего и никого вокруг. Даже жену, дочь, которая едва сдерживала слезы, держа отца за полутеплую синеватую ладонь, сжимая в своей его огрубевшие пальцы. Уже не говоря о медицинском персонале. Он пребывал в своем собственном мире и не хотел возвращаться туда, где был нужен. Последние часы он просто молчал, уставившись в одну точку перед собой и только время от времени медленно моргал, делая тяжелые вдохи. Патси пыталась всеми возможными способами получить хоть какую-нибудь реакцию от мужа, но все впустую. Он смирился после долгих месяцев борьбы, что его организм отслужил свой срок. Бессильны были все, но женщина не хотела даже мысль допускать, что конец так близок.       Он умер в клинике. Она сидела рядом с его кроватью и в первые секунды даже не сообразила, что муж покинул ее. Навсегда. Ни проронив ни слова. Даже не взглянув в ее опухшие от слез глаза.       Каждый день в своей работе Патси О'Коннелл встречалась лицом к лицу со смертью, еженедельно уходили в мир иной души четвероногих и летающих созданий. Казалось, что жизнь давно подготовила ее к принятию смерти, но это было совсем не так. Порой ей казалось, что муж рядом и вместе с ней встречает новый день, она видела его образ в своем доме, а по ночам тихо разговаривала с воображаемым силуэтом мужчины. Роуз видела все это и принимала поведение матери, считала, что таким образом ей легче справиться с потерей близкого человека.       Это непосильная ноша просыпаться каждый день в спальне с блестящими глазами и понимать, что родного человека нет рядом, что его больше не будет. Никогда. Никогда не повторятся их совместные вечера с клубничными коктейлями, никогда Патси не услышит пожелание от мужчины перед сном: «Спокойной ночи, любимая», а утром ее не разбудят влажные губы и легкие поцелуи, никогда она не увидит его больших и изящных темных глаз — таких любимых, таких особенных, таких родных. Никогда под вечер он не приедет к ней работу, не зайдет в кабинет, не возьмет ее, уставшую, под руку и не скажет, как соскучился.       Без мужа мир Патси стал однообразным, безразличным, бесцветным. И лишь полная поддержка дочери и Лотти помогли женщине оправиться и жить дальше, даря свою безграничную любовь тем, кто в ней нуждается.       Питер замер от ее слов. Он был уверен на все сто процентов, что мисс О'Коннелл точно замужем, но или хотя бы ее сердце отдано какому-то достойному мужчине, а оказалось... Она свободна? Или все-таки за эти два года в ее жизни появился тот, с кем она бы хотела делить свои радости и невзгоды до конца своих дней? У мужчины вдруг появилось неимоверное желание узнать всю правду, все подробности — абсолютно все, что врач могла бы ему рассказать. Это стало очень важно для мистера Дойла. Он не сводил с нее проницательных глаз, словно биография ветеринара имела для мужчины жизненно важное значение.       Но хотя бы он узнал, что у Патси есть дочь.       — Прости, — искренне извинился он. Других утешающих слов не нашлось. — Я не знал.       — Все в порядке. Мне уже легче, — она позволила себе слегка улыбнуться. — Все мы когда-нибудь умрем. Ничто не вечно. В ином случае на планете всем места бы не хватило.       — Весьма оптимистичный настрой. Зато твоя дочь, наверное, всегда тебя поддерживает. В отличие от моих оболтусов!       И Питер не винил сыновей в таком отношении к нему. Они молодые, неопытные, порой ведут себя совсем не так, как полагается взрослым людям. Им хочется погулять, пожить для себя, в свое удовольствие. Пожалуй, в их возрасте сам Питер таким же и был. Но многое из поступков мужчина прощал им и именно за такое великодушие ребята очень уважали своего отца. Они искренне любили его и часто брали советы, а иногда и ставили в пример перед своими приятелями и друзьями.       — Да... Поддерживает... — с ее лица мгновенно сошла светлая улыбка, стоило ей вновь вспомнить вчерашнюю ссору. Боже, как же она терзала душу Патси! Как женщина желала все исправить! Как мечтала о том, чтобы ее девочка не сердилась, а нашла в себе силы понять чувства ее матери!       Питер уловил грусть в ее голосе и заметил, как за считанные секунды ее лицо побледнело. Глубокая тоска сжала сердце Патси. Но притворяться сейчас и говорить, что все в порядке, ей вовсе не хотелось. Ложь сейчас совсем неудачный вариант.       — Наверное, она красивая, — протяжным тоном сказал мистер Дойл и облизал пересохшие губы. — Сколько ей?       — Двадцать два, — быстро ответила женщина и взглянула на Питера. Он, пожалуй, чересчур внимательно изучал свою собеседницу и готов был еще задать вопрос, но Патси почти сразу же добавила: — Только фотографии нет, к сожалению, чтобы показать тебе. Недавно телефон новый купила, не загрузила еще.       — Да ничего, — Питер пожал плечами. Он и без изображения догадывался, что она красавица. Почти что копия матери. Почему-то мужчине хотелось думать именно в таком ключе, даже если девушке многое передалось от отца в плане внешности. — Должно быть, она похожа на тебя.       Патси слегка задумалась. В чем-то, разумеется, Роуз копировала поступки матери, она отзывчивая и порядочная девушка, но, пожалуй, характер у нее достаточно сложный. Роуз очень упертая, и порой может сделать что-то, не подумав о последствиях. Но мисс О'Коннелл не делала из этого проблему. Она считала, что возможно, какие-то качества ей передались от биологического отца, о котором Патси предпочла до вчерашнего вечера ничего не знать.       Не сказать, что нездоровое любопытство разбирало ее, но она, как и дочь, имела право знать хотя бы имя той непристойной личности, которая так подло поступила с невинной, бедной женщиной. Вряд ли поступку мужчины найдется достойное оправдание, но если бы Патси представилась возможность поговорить по душам с этим человеком, она бы с удовольствием выслушала его позицию и постаралась бы понять его мотивы. Да, она не психолог, но ей было интересно, что же побудило мужчину на столь низкий поступок? У него отклонения в психическом плане или он находился в здравом уме и ясном сознании, когда решил подчинить себе тело Эллен Вайс? Что могут сказать глаза такого индивида? Его речь... Интонации... Это все можно проанализировать и сделать маленькие выводы.       — Возможно, — после короткой паузы ответила врач. — Но самое ужасное — это то, что с некоторых пор я стала для нее никем.       — Как это? Она отреклась от тебя? Бросила? Ушла из дома? — искренне возмутился Питер и озвучил свои первые догадки, пришедшие на ум.       Патси оценивающе посмотрела на мистера Дойла, предположив, а, может быть, кто-то из его сыновей подобным образом отреагировал на появление чужого человека в качестве будущего отца, но в следующее мгновение отбросила эти глупости. Затем сделала глубокий вдох, словно собираясь с мыслями перед чем-то важным, и уверенно спросила:       — У тебя была какая-нибудь тайна, о которой ты жалеешь?       — Опять ты имеешь в виду оленя? — Питер и не думал скрыть недовольство в голосе. Похоже, придется ему в ближайшее сроки раскрыть свою душу перед Патси, иначе она замучает его этим вопросом об убийстве дикого зверя. Правда мистер Дойл пока не очень представлял, как подвести женщину к правде, когда наступит тот самый подходящий момент, когда он сможет настолько глубоко раскрыться перед ней. А поймет ли она его? Может быть, лучше не стоит рисковать, ведь есть слишком большая вероятность того, что после признания мисс О'Коннелл даже смотреть не захочет на Питера, а не то, чтобы разговаривать с ним. Но, вероятно, он слегка преувеличивает.       — Возможно. Но эта тайна касается только меня. Вряд ли другим так важно знать причину убийства животного, — объяснила врач. — А если в целом? Для других людей. Например, ты долго умалчивал о чем-то, но спустя время так сложились обстоятельства, что тебе пришлось открыться. Было ли с тобой что-то подобное?       Питер резко остановился и вызывающе посмотрел в лицо женщины. Она словно прочитала его душу, озвучила то, что он тщательно скрывал в себе. Почти! Почти женщина догадалась о том, что терзает его на протяжении последнего времени.       Совсем недавно в жизни мистера Дойла произошло одно событие, которое нельзя отнести к ряду светлых, его последствия Питеру до сих пор сложно принять в полной мере, ужиться с ними. Эта девушка, пришедшая к нему домой, заявившая, что мистер Дойл — ее отец, долго не выходила из сознания мужчины. А что если в ее словах имеется доля правды? И на самом деле у Питера есть родная дочь от женщины, которую в свое время он не очень хорошо знал. Да, лишь жене он солгал, что понятия не имеет, кто является матерью Джули, но он догадывался, кто мог выносить и родить ребенка. Однако эти догадки были такими шаткими... Но это только в том случае, если девушка не лжет. А если у нее крыша поехала, то Питер точно не имеет никакого отношения к отцовству. О, как бы он желал второго варианта для своей персоны! Ведь ему так хорошо жилось без воспоминаний о прошлом. Но в одно мгновение оно, словно снежная лавина, свалилось на голову.       Мужчине стало немного не по себе. Впервые за время прогулки он почувствовал жар и слабость в теле. Ноги не слушались, а в одно мгновение дыхания стало не хватать, чтобы насытить организм необходимой долей кислорода. За считанные секунды лицо Питера побледнело и он, сделав неуверенный шаг в сторону, прислонился к широкому стволу многовекового пушистого дерева. К счастью, оно так удачно росло, встретилось на его пути!       — Питер! Что с тобой? — тут же заволновалась Патси и непроизвольно сама взяла его за руку. Он не возражал. И даже не сделал акцент на этом. — Тебе плохо?       Он выдохнул, и на миг его рука дернулась, приподнялась, словно он хотел что-то сделать. Возможно, коснуться женщины, расцепить ее тонкие пальцы или же наоборот — притянуть ближе к себе. Но в итоге он только сморщил лицо и положил ладонь на живот.       — Все в порядке, — тихо произнес мужчина, стараясь не думать о дискомфорте, который настиг его в самый неподходящий момент. — Со мной такое бывает. Сейчас отпустит.       — Бывает? Ты проходил обследование у врача? — насторожилась Патси. Она вовсе не хотела, чтобы ее собеседнику стало хуже за считанные минуты.       Питер сжал губы и смерил мисс О'Коннелл самым уничтожающим взглядом. И что она такого плохого сказала? Придется ей, видимо, рассказать, о своем отношении к докторам. Но как ему не хотелось поднимать эту тему. Врачи... эти люди в белых халатах... мужчину пробрала крупная дрожь!       — Я не терплю врачей, — через силу отозвался Питер. Из груди вырвался глухой стон. Он очень остро ощутил тяжесть в подреберье справа и приступ тошноты, но его изо всех сил пришлось сдержать, чтобы не выставить себя не в лучшем свете перед женщиной. Какой тогда толк от их прогулки будет, если Питер сейчас отправится в клинику?       Нет, он думал о своем здоровье, но не считал нынешнее состояние критическим.       К тому же просто пойти к терапевту и отдать сто евро, чтобы получить несколько названий возможных препаратов, которые могут лишь облегчить болевые ощущения, а могут и нет. С тем же успехом Питер может и в Гугле посмотреть, какие лекарства ему подходят. Он не был скуп, но не видел смысла обращаться к специалистам.       Такие боли в брюшной полости Питер впервые почувствовал несколько месяцев назад, но не придал им значение. Списал все на переутомление и на некачественную пищу в ресторане после встречи с одним из редакторов своего научного труда, который совсем недавно стал пользоваться популярностью среди народных масс. Его книга была написана доступным языком, включала достаточное количество иллюстраций, а теоретические основы подкреплялись жизненными ситуациями. Такое издание читать можно с большим интересом не только в узких кругах, кто непосредственно имеет отношение к профессии археолога, но и людям, которые просто хотят расширить свой кругозор. Потом дискомфорт оставил Питера на несколько недель, что он и забыл о том неблагоприятном случае. А несколько дней назад снова прихватило и не раз. Видимо, какой-то орган износился, поэтому и организм решил вновь напомнить, что не помешает обратиться за помощью к специалисту.       — Но нельзя так халатно относиться к своему здоровью! — воскликнула женщина. Конечно, она была сильно поражена тому, что Питер готов терпеть боль только потому, что не любит врачей. Это глупо по ее меркам. — Его не купишь! Я сейчас вызову скорую помощь, — она потянулась в сумку за мобильным.       — Патси... Не стоит... Беспокоить врачей зря... — произнес мужчина слабым голосом, чувствуя, как при одной мысли об этих работниках медицинского учреждения у него на лбу выступили капельки пота. Нет, сейчас не тот случай, чтобы самолично сдаться в руки врачам! — Мне уже легче!       — Я так не думаю. Это может быть очень серьезно! — строго сказала мисс О'Коннелл. Она привыкла при любом недомогании организма сразу обращаться к профессионалам своего дела. — Болезнь лучше выявить на ее ранней стадии, чем потом пытаться что-то сделать, когда уже слишком поздно.       — Со мной все нормально! — Питеру пришлось немного повысить голос, чтобы донести до сознания женщины — в услугах врачей он точно не нуждается. В конце концов ему не так плохо, как она думает. — Оставь врачей в покое! Я не какой-нибудь подопытный кролик!       Женщина нахмурилась, не сразу сообразив, с чего это мистер Дойл провел такую параллель.       — Причем здесь это? Врачи на то и существуют, чтобы помогать людям. А не пытать их, — мягко объяснила Патси.       Мужчина криво улыбнулся и несколько раз провел ладонью по животу, сделал глубокий вдох и шумно выдохнул. Кажется, отпустило. По крайней мере, стало чуть полегче.       — Свою жизнь я могу доверить лишь тебе! — вдруг четко заявил мистер Дойл. Его голубые глаза пристально и открыто смотрели на женщину, словно проникали в самую глубину ее души. И он сказал совершенно серьезно.       Патси удивленно вскинула брови и взглянула на мужчину так, словно обнаружила в нем какую-то новую, несвойственную или даже подозрительную людям деталь. Этот человек на самом деле полон загадок, она не сомневалась в этом, что один секрет с убийством рогатого стоит, но сейчас сказанные им слова не просто ставили мисс О'Коннелл в тупик, но и порождали желание понять еще глубже того, кто стоит перед ней. С Питером точно не скучно в общении, а такие люди ее цепляли еще больше.       По ее вопросительному взгляду мистер Дойл понял, что не помешает бы ему объяснить свои слова.       Он сделал маленький шаг к ней навстречу и выпустил горячий поток воздуха ей в лицо, а потом тихо произнес над ухом:       — Ты же врач. Все логично.       Патси тут же сделала широкий шаг назад, почувствовав внезапно возникшую неловкость и выразительно посмотрела Питеру в глаза.       — Я ветеринарный хирург, — напомнила она ему, как правильно называется ее должность.       — Не одно ли то же? — игриво улыбнулся Питер. — Ты сама пять минут назад сравнила меня с обезьяной. Не думаю, что мои кишки чем-то отличаются от звериных.       — Не говори того, что не было! — твердо произнесла женщина. Она и в мыслях не допускала сравнения Питера с этим млекопитающим. — Человеческий и животный организмы в чем-то схожи, но все-таки разница имеется!       — Это еще как посмотреть! — чуть заметно лукаво улыбнулся Питер. Он точно готов был в сию минуту доказать свою правоту, будучи уверенным, что женщина это оценит. Патси ведь умный человек, он знал это, да и Питер не промах, у которого тоже имелось высшее образование. Не зря он долгие годы в университете изучал анатомию. — Например, передние конечности человека, как и у обезьяны, хватательные. Есть кисть, которая свободно разгибается и сгибается, — Питер демонстративно показал перед женщиной, на что способны его руки, когда чуть выставил их вперед и согнул в кистях. А то она не знала! — Далее. Нашим четырем пальцам противопоставлен большой, — Питер раскрыл ладонь кверху и быстро подвигал большим пальцем. — Затем. У нас хорошо развиты ключицы, которые обеспечивают разнообразные движения тех же передних конечностей. На фронтальной стороне черепа имеются глазницы, обращенные вперед, как и у многих млекопитающих. Кстати, благодаря такому удачному расположению и получается объемное, бинокулярное зрение. Это только малая часть признаков, по которым можно говорить о схожести человека и животного.       Довольный сказанным, Питер медленно обошел женщину с боку и встал с другой стороны, пытаясь угадать ее реакцию. Он был уверен, что она точно будет положительной. Однако в душе мисс О'Коннелл вмиг стало противно. Зачем мужчина решил проявить свое остроумие? Чего хотел добиться? Он полагал, что таким образом может заслужить уважение со стороны Патси? Тогда, к сожалению, он ошибся.       — К чему весь этот текст? — сухо спросила врач.       — Чтобы ты поняла, как я уважаю тебя и не боюсь ошибиться в тебе, — охотно пояснил мистер Дойл. — Если мне станет совсем хреново, я наберу твой номер. Ты же не против?       «Против!» — едва не вырвалось у Патси. Сколько раз за это недолгое время она уже поменяла мнение о своем собеседнике. И вот сейчас ей снова стало неприятно его поведение. Она не могла понять его настоящих намерений. То он открыто хочет ей помочь, а теперь так и требует большего, словно заслуженной платы за свои действия.       Они вновь непроизвольно вернулись к одной из тем сегодняшнего разговора. Питер женат. И Патси вовсе не собиралась давать Терезе поводов для ревности. Нет-нет, врач не из ряда разлучниц. И потом Питер ей не был интересен как мужчина. Да и после пары встреч разве можно говорить о таких сложных вещах?       — Лучше все-таки позвони врачу. Я не хочу, чтобы твоему организму стало хуже. Я серьезно.       Питер вдруг задумался над тем, что ему приятно слышать такие слова поддержки от женщины. Тереза уже давно не говорила ему ничего подобного, да и мистера Дойла это устраивало. До встречи с ветеринаром его устраивало абсолютно все, чем он жил. Но теперь внутри родилось приятное тепло от волнующего взгляда Патси, беспокойных интонаций в голосе, легких прикосновений к его пальцам. Как жаль, что ей некому подарить всю эту безграничную нежность. Но разве только дочери... О которой он почти ничего и не узнал.       — Патси, ты так и не рассказала мне про свою дочь... — тихо произнес Питер, пытаясь поймать взгляд женщины. Кажется, она уже готова была закончить их беседу, судя по тому, что она недовольно нахмурилась. Впрочем, не ее вина в том, что Питеру стало нехорошо и спокойную, непринужденную беседу пришлось прервать.       — Да нечего особо рассказывать-то, — решилась все-таки сказать. — Удочерила я ее. Приемная она мне. Как и твои сыновья, — она остановилась и внимательно посмотрела в глаза мужчине. Он ждал продолжения, объяснений, хотел, чтобы Патси сама раскрылась перед ним, а не чтобы он клещами вытягивал из нее информацию. — Возможно, ты не оформлял все документально, но, думаю, ты понимаешь всю сложность ситуации.       Она не хотела, в отличие от мистера Дойла, так сильно углубляться в его семейные дела. В конце концов это ее не должно касаться. Не в бумагах же дело, а в отношениях. Питер любит своих сыновей, Патси была уверена в этом.       По документам Питер Дойл официально является отцом Томаса и Шона, но он никогда не был против, чтобы ребята при желании общались со своим настоящим родителем. Но они как-то не настаивали, Тереза не была сильно против, а ее первый муж не искал встреч. Поэтому для Питера все с самого начала сложилось очень удачно. Мальчики сразу же его приняли в свою семью, быстро сумели привыкнуть и полюбить мужчину, а сам Питер тоже с некоторых пор уже не мог представить свою жизнь без Томаса и Шона. И их матери.       Чудно ему сейчас рассуждать об этом, ведь сейчас он вполне спокойно может прожить без Терезы, а вот по детям порой он скучает. Просто их очень часто не бывает дома. Даже по ночам.       Питер не столкнулся с той проблемой, которая до сих пор мучает Патси — она открыла правду Роуз слишком поздно. В отличие от девушки, мальчики с самого начала знали, что родной отец их бросил и до сих пор даже на Рождество не подумал объявиться. Мать ничего никогда от них не скрывала, всегда была открыта с ними, позволяла им свободу выбора и даже не особо переживала относительно того, как ребята воспримут появление нового человека в ее жизни. Питер все свое свободное время проводил с детьми, все школьные годы всегда был рядом, поддерживал их, радовался их победам, переживал за их неудачи и открыто говорил о своей искренней любви к мальчикам. Сейчас им уже за двадцать, они взрослые люди, но эта связь между отцом и сыновьями до сих пор крепка. Доверие, родившееся еще несколько лет назад, не растворилось, не исчезло, не умерло со временем.       — Не очень... — честно признался мистер Дойл. Хотя он догадывался о возможных проблемах между матерью и дочерью. Может быть, девушка до сих пор не может принять Патси за мать? Или обвиняет ее в излишней опеке? А, может, наоборот, считает, что мать слишком много ей запрещает, а Роуз желает свободы? Вопросов и вариантов слишком много, чтобы даже представить, что же случилось в семье мисс О'Коннелл. Но потом он вспомнил, что Патси спросила его о какой-то тайне... Является ли это прямой отсылкой к отношению Роуз к матери? — Но ты говорила о каком-то секрете... Ты что-то скрыла от дочери?       Женщина остановилась, грустно улыбнулась краешком губ, отметив про себя, что Питер догадался о причине их с Роуз размолвки, и сделала шаг в сторону широкого дерева с густой темно-зеленой листвой, которая спасала от палящего солнца.       — Я открыла ей правду о том, что она мне не родная слишком поздно. А только вчера я познакомилась с ее биологической матерью, которая отказалась от нее при рождении. Оказалось, что для Роуз она значит намного больше... Чем я, — произнесла врач уставшим голосом и, тяжело вздохнув, отвернулась.       — Патси... — тихий шепот сорвался с губ Питера. Он наклонился еще ближе к ее лицу и, найдя ее руку, осторожно сжал теплыми пальцами ее ладонь. По коже пробежалась приятная волна тепла, а в голове родились безумные мысли, которые мужчина тут же прогнал. Нельзя сейчас допустить помарку! Иначе доверие женщины рухнет в пропасть. — Настоящая мать не та, что родила, а та, что воспитала. Поправь меня, если я ошибаюсь, — его тон, в котором он произнес последнюю фразу, был пронизан нежностью.       Не сразу она решилась поднять взгляд на мужчину. От него веяло теплом, чем-то родным и близким. Будто он волшебным образом умел забирать себе все несчастья и беды и давать надежду. И только сейчас в глазах Патси Питер заметил влагу. Ее вдруг начала одолевать печаль. Какой-то необъяснимый страх сдавил грудь, а голова пошла кругом. Душа не принимала даже малейшую разлуку с дочерью. Нет, Патси не переживет, если ее девочка решит навсегда вычеркнуть мать из своей жизни.       Питер озвучил ее чувства, ведь женщина считала точно так же. Жаль, что ее мнение так разнится с суждениями Роуз.       Патси почувствовала себя очень неловко, когда поняла, что совсем неосознанно позволила мистеру Дойлу прикоснуться к себе, да еще так долго сжимать в своей ладони ее руку. Она настойчиво высвободила ее и отошла на несколько шагов в сторону. Тревога, боль и отчаяние вновь накатили на нее, однако она постаралась спрятать свои чувства. Но Питер давно успел понять, что сердце женщины — не холодная глыба. Она мать и поэтому остро переживает конфликт с дочерью. И он всей душой желал ей помочь.       Но если при желании он мог завести своих детей с Терезой, то Патси не захотела или не смогла? Берегла фигуру или проблемы другого характера?       Родились очередные вопросы, но их он точно не озвучит сейчас. Мисс О'Коннелл и без того трудно.       — Ты прав. Но прошу... Давай не будем, — вполголоса попросила врач. — Мне больно говорить об этом.       — Конечно. Как скажешь! — заверил он. Сейчас он готов выполнить любую ее просьбу.       Она почувствовала, что устала. Разговор оказался слишком долгим, и женщина попросила отвезти ее домой, на что не получила ни одного возражения.       Пока они шли обратно к машине, на мобильный Питеру поступила смс. Вновь заиграла очередная классическая мелодия, заставившая мисс О'Коннелл искренне улыбнуться. Ее она тоже пару раз слышала. «Экспромт» Ля-бемоль Мажор Франца Шуберта*. Похоже, мужчина был поклонником его произведений.       Питера снова беспокоил сын, который настойчиво просил отца отправить ему деньги. А то ему не на что сводить девушку на вечерний сеанс в кино, а затем и побаловать коктейлями.       — Патси, наши судьбы так похожи, — вдруг сказал Питер уже в машине, не торопясь поворачивать ключ в замке зажигания. Он лишь усилием воли сдерживал себя, чтобы вновь не прикоснуться к нежной коже руки той, которая сидела рядом с ним и спокойно смотрела в окно на линию горизонта.       — С чего ты решил? — спросила она, не поворачивая головы. Патси вряд ли даже в будущем допустила бы такую мысль.       — Ну... — он остановился и провел большим пальцем по лбу. Он всегда так делал, когда не сразу готов был озвучить свои мысли. А сейчас ему необходимо было собрать еще несколько фактов в доказательство того, что их жизни действительно имеют много чего общего и это не есть плохо. — А у тебя есть собака?       — Есть. Его зовут Лотти, — светло улыбнулась женщина. Говорить о домашнем питомце ей всегда в радость даже в трудные времена. О, если бы люди были всегда такими же понимающими, как и четвероногие создания... И мир тогда был бы чуточку светлее.       — Видишь, — Питер довольно выдохнул. Точно судьба не просто так свела их, и смерть оленя совсем не причем. — Смотри: наши дети — они приемные. К счастью, у меня в браке с Терезой, — и сейчас мужчина был рад этому. — И у тебя, и у меня есть домашний питомец в лице собаки. А наши имена. Они начинаются на одинаковую букву.       Патси как-то скептически отнеслась к таким совпадениям, но все-таки слова Питера задели ее, заставили сердцу пропустить больше ударов. На что он намекал? Женщина предпочла бы получить сразу прямой ответ.       — Это ни о чем не говорит.       — Зря ты так считаешь. Я уверен, найдется еще масса схожих событий в наших жизнях, — его голос звучал бодро и ничто не выдавало пережитого напряжения. Он старался не думать о том визите волонтера, о том, что произошло в его доме. Надо жить дальше. Он всегда придерживался такому принципу.       — Не думаю, что стоит развивать эту тему дальше, — с грустью в голосе произнесла мисс О'Коннелл. — Отвези меня домой, пожалуйста.       Питер послушно кивнул. Его глаза немедленно посмотрели на собеседницу со свойственной его характеру покорностью. Что же... Пожалуй, она права. Ведь сегодня и так поведала ему достаточно фактов из своей насыщенной жизни. А большего требовать он не имеет право.       Они доехали в полной тишине до соседней улицы. Женщина сама попросила высадить ее возле чужого дома — не хотела, чтобы соседи из домов напротив начали распускать ненужные слухи.       — Спасибо за прогулку. Мне на самом деле стало легче, — искренне призналась врач и потянулась к ручке двери.       — Подожди, Патси, — его голос звучал очень тихо. Она медленно повернула голову в сторону мужчины и встретилась с его глубокими голубыми глазами, которые в темном салоне автомобиля имели какой-то темно-синий оттенок. Сейчас она почему-то обратила внимание на его длинные ресницы, аккуратные брови и строгую линию губ, немного резко очерченные скулы и задержала взгляд на его слегка суровом лице. Но и в нем имелось что-то более, чем привлекательное. Такое точно можно запомнить надолго, даже если не ставить себе цель.       Он молча смотрел на нее, его сердце переполнилось теплом и нежностью к этой прекрасной женщине. Он даже на секунду забыл, что хотел сказать ей. Ведь так хотелось иного — просто помолчать в ее обществе. От нее исходил какой-то сладкий ненавязчивый запах, запах, который ранее никогда Питеру не встречался. И он еще больше желал насытить им свои легкие.       Она смотрела на него задумчиво и серьезно. Вероятно, пыталась прочувствовать свои ощущения. И мужчина понял, что до этой минуты никто еще не смотрел на него так, как это делала Патси.       — Я хотел пригласить тебя... — сорвалось с его губ. Все-таки он заставил себя закончить фразу. — На повторную презентацию моей книги. В эту субботу.       Он быстро достал из бардачка машины небольшое приглашение, в котором было отражено место и время этого важного мероприятия, к которому мужчине еще предстояло подготовиться.       — Не знаю... Я планировала закончить кое-какие дела на работе... — сразу же ответила врач и опустила взгляд.       — Пожалуйста! — умоляюще попросил он. — Ты не пожалеешь. Обещаю. А своим присутствием сделаешь меня на капельку счастливее.       На ее лицо легла застенчивая улыбка. Питер расценил это как положительный ответ и подмигнул.       Она вышла из машины, взяв приглашение, и неторопливым шагом направилась вперед, в конец длинной улицы, а мужчина еще долго не заводил мотор своего джипа, пытаясь собрать множество возникших мыслей в кучку. Скоро должна вернуться жена, которой он обещал звонить каждый вечер. Вчера об этом он попросту забыл, а сегодня хотел намеренно этого не делать. Опять слушать ее недовольства Питеру уже порядком надоело. К тому же надо будет еще Нору успеть забрать до приезда Терезы. Патси говорила, что в клинике она пробудет пару дней, значит как раз успеет до возвращения матери своих сыновей. Лишний скандал ему совершенно ни к чему. Но, конечно, больше всего он думал о той женщине, с которой провел сегодня не так много времени на природе, но все же сумел многое узнать о ней. Он точно не жалел, что встретил ее, ведь она полна загадок, которые ему под силу и в удовольствие отгадать.       Питер не был большим любителем новшеств или перемен. Его вполне устраивало то, чем и как он живет. Однако сейчас он очень желал что-то изменить внутри себя или в образе своей жизни, трудно сказать. Он желал сделать мисс О'Коннелл частью своей жизни, как бы громко это не звучало, и делал все для того, чтобы больше не натворить ошибок на сложном и долгом пути к их сближению.