Жестокая правда

      Клиники по большому счету занимали приличную часть жизни Патси О'Коннелл. Она дома реже находилась, чем в светлых помещениях в кругу тех, кто круглосуточно борется за жизни мирных жителей и четвероногих созданий. Тем не менее окончательно привыкнуть к мысли, что здания становятся не только местом, дающим надежду на продолжение светлой и здоровой жизни, но и местом смерти, Патси, кажется, так и не смогла. Наверное, потому что на своем веку повидала достаточное количество смертей и очень желала огородить себя от возможности постоянно сталкиваться с этим естественным явлением природы. Конечно, изменить что-либо в круговороте жизни не в ее власти, но в ее руках сделать так, чтобы отсрочить процесс отмирания клеток и жизненно-важных органов на как можно больший срок.       В клинике, куда отвезли Питера на обследование, Патси просидела до самого вечера, искренне переживая за его состояние. Она ничего не могла с собой поделать, мужчина волей-неволей занимал все ее сознание, и в какой-то момент женщина решила не зацикливаться на этом. В конце концов она просто желала ему добра и скорейшего выздоровления. Болеть, наверное, хорошо только в детстве, когда при этом есть отличный шанс не ходить в школу. Но когда организм дает слабину в зрелом возрасте, это не всегда идет на пользу человеку с насыщенным рабочим графиком. Она не знала распорядок жизни Питера, да и не стремилась, по большому счету. Не ее это дело, совсем не ее. Но сколько раз она уже говорила себе, что Питер чужой для нее человек, к которому и относиться надо соответствующе, и почти ровно столько же ловила себя на мысли, что черту она все-таки переступила...       Пожалуй, именно сегодня она совершенно точно убедилась в этом, когда молодая медсестра вышла из палаты и сообщила ей, что врачи еще продолжают делать лабораторные исследования, чтобы точно подтвердить предполагаемый диагноз: гепатит. Но видов у этого заболевания бывает несколько, поэтому необходимо тщательно провести полное обследование организма, чтобы назначить соответствующее лечение. Сегодня Питеру уже сделали общий и биохимический анализ крови, благодаря которым врачи получат информацию о состоянии внутренних органов, а также иммуноферментный анализ, в результате которого в крови могут обнаружить специфические иммуноглобулины, то есть антитела к вирусу гепатита. А завтра мужчину ждет такая процедура, как ультразвуковое исследование, позволяющее выявить произошедшие изменения в печени, а так же определить ее структуру и размеры. В общем, полный комплект всего не самого приятного, но необходимого. Ничего, Питер выдержит, несмотря на свое отношение к врачам. Главное, чтобы не очень сопротивлялся. Главное, чтобы все не было предельно серьезно. Патси верила, что к врачам Питер все-таки не опоздал.       Ей сообщили, что навестить его она может уже в понедельник. Лучше всего это сделать в понедельник, так как именно в первый день новой рабочей недели и будут уже известны первые результаты обследований.       По правде говоря, Патси не видела истинного смысла в том, чтобы проведать мужчину. Это может обернуться для них двоих не лучшими последствиями. Она ему никто. Не важно, что он чувствует по отношению к ней, Патси все равно ему никто. Так твердил холодный разум, но сердце нашептывало другую мелодию, и от этого странного состояния женщина чувствовала себя неуютно. К тому же мистер Дойл женат. Это неправильно с ее стороны становиться частью жизни чужой семьи. Тереза может истолковать совершенно искренние намерения Патси по отношению к Питеру по-своему, а ей точно не хотелось доводить положение в семье Дойлов до громких разборок и шумных скандалов. О, эта сложная семейная жизнь... Сколько в ней трудных поворотов и неожиданных событий. Хватило бы только сил справиться со всеми испытаниями судьбы.       Женщина вернулась домой уже в начале десятого, морально уставшая от количества новой информации. Она сама была не прочь отдохнуть, но как на зло ее организм не был настроен на то, чтобы дать знак принять горизонтальное положение на диване. Плюс Лотти очень просился на вечернюю прогулку, и Патси, разумеется, не могла ему отказать.       Они неспеша прогуливались по парку, наслаждаясь прохладой ночи после жаркого дня. Лотти поначалу не выпускал своего любимого синего кальмара из пасти, будто боялся, что игрушка каким-то чудесным образом оживет и сразу же уползет куда подальше, а затем ее таскать пришлось хозяйке, ибо пес заинтересовался другим предметом — широкой палкой, которую нес в зубах до самого конца прогулки.       Перед тем, как уж точно поставить жирную точку в ней, Патси присела на лавочку на соседней улице и застегнула куртку от холодного потока ветра в ее сторону. Лотти в одно мгновение оказался рядом с ней, оставил палку на асфальте, а затем запрыгнул на скамью, улегся поудобнее и положил свою пушистую рыжую мордочку женщине на колени, давая ей понять, что не прочь получить ласку от любимой хозяйки. К тому же он прекрасно чувствовал печальное душевное состояние Патси и очень желал разделить его с ней, только не знал, как. Женщина все это время молчала, а Лотти терпеливо ждал хоть одного ее слова, чтобы по интонации попытаться разобраться, насколько сильно она чем-то обеспокоена.       — Лотти... Сегодня было плохо моему другу... — наконец мягким тоном обратилась женщина к собаке, поглаживая ее по макушке между ушей. — Вернее, он не совсем мне друг, просто знакомый. Питер — хороший человек — хозяин моего пациента. Только знаю я его чуть больше, чем других хозяев. Так случилось, понимаешь?       Лотти несколько раз облизнулся и склонил морду в бок, пытаясь понять смысл сказанного хозяйкой. Но во фразах, к сожалению, содержалось больше неизвестных слов, чем понятных, однако, Лотти все равно нравилось слушать все то, что ему говорили.       — Я не хотела этого, — продолжила женщина. — Я не могла пройти мимо и выполняла свою работу, но, кажется, произвела совсем не то впечатление, что нужно, на Питера, понимаешь?       В ответ Лотти подал голос в знак согласия.       — Я не могу понять его до конца... Что именно им движет, что он хочет сказать своими поступками? Неужели за такой короткий период времени я стала значить для него больше, чем собственная жена? Это неправильно. Так быть не должно, но... Похоже, для Питера это естественный ход вещей, — женщина вздохнула и слегка улыбнулась, смотря на своего четвероногого друга.       Сейчас она находилась в глубоких раздумьях, стояла перед перекрестком в смятении, пытаясь сделать правильный шаг, выбрать верную дорогу, которая не привела бы в итоге к тупику. Она хотела и дальше помогать мужчине, считая, что не может вот так бросить его, оставить один на один с бедой, но с другой стороны прекрасно понимала, что ступает одной ногой на тропу, по которой скоро потечет горячая лава, выжигая абсолютно все на своем пути. Этот неизведанный путь манил, но одновременно отталкивал, а совесть громко нашептывала твердо идти вперед и не оборачиваться, прислушиваясь к голосу сердца. В конце концов именно так воспитали Патси родители — добро обязательно получит ответ, придет время — и оно окупится, никакой ее положительный поступок не уйдет в никуда. Патси твердо была уверена, что Питер нуждается в ней на данный момент, что какое-то время ей стоит побыть рядом, поддержать, не обрывая тонкую нить понимания. Главное — не допустить, чтобы их простые, случайные встречи сами собой перетекли в нечто большее... Больше, чем дружеские. Ведь, как известно, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает...

* * *

      Воскресенье выдалось каким-то сумбурным и бестолковым. Лучше бы этого дня вообще не существовало в жизни Патси. Его она провела дома сначала за приведением жилья в порядок, потом за подготовкой кое-каких документов к отчетностям, затем за чтением пары объемных глав научного труда Питера, но на протяжении любой деятельности мысли о конфликте с дочерью не покидали ее. Роуз ни слышать, ни видеть не хотела мать и Патси, безусловно, намеревалась поехать к ней и наконец-то поговорить, постараться сделать все возможное, чтобы девушка услышала ее и осознала, что зла ей никто не желает. Однако только терпение во многих серьезных случаях позволяет достичь необходимого результата. Ситуацию с Роуз Патси как раз относила к такому...       Она уснула уже далеко за полночь с мыслями уже о Питере Дойле: строила предположения, как вести себя с ним дальше. В итоге, кажется, ни к чему толковому так и не пришла.       Встретить новый день рабочей недели со свежей головой не получилось. Проблемы личного характера давили на сознание Патси и она, к сожалению, не представляла идеального пути их решения. Как уважаемый врач она обязана прийти на работу бодрой и уверенной в себе, со свежими силами, будто ничего и не произошло. Ведь пациентам, а в особенности, их хозяевам по большей степени все равно на то, что творится в душе ветеринара. Главное, чтобы тот своевременно оказал помощь.       Разумеется, и в жизни мисс О'Коннелл наступали такие периоды, когда ей хотелось все бросить, уволиться из клиники, забыть любимую врачебную деятельность и пойти на все четыре стороны подальше от груза ответственности за чужие жизни, чтобы скрыться от неблагодарных глаз и бестолковых упреков, от глупости своего нахождения не в том месте, когда усталость и нервозность брали власть над женщиной. Порой это время казалось для Патси резиновым и никогда в жизни она не увидит просвета, даже с поддержкой мужа. Потому что это были исключительно ее личные проблемы, которые не под силу было решить даже самому близкому человеку.       Сейчас картинки прошлого вновь всплыли в ее сознании по дороге на работу. Но она предпочла не думать о них, об ошибках молодости, о безмерном желании пойти против воли природы. Ей не раз объясняли еще в школьные годы, повторяли в институте, что такое естественный отбор. И до определенного времени Патси не желала принимать его во внимание, не желала мириться с тем, что послано свыше. Она ведь врач, спасать жизни — ее призвание. И пускай природа против — придется идти ей наперекор, ведь ни за какие деньги невозможно купить то, что мы все так ценим.       Недалеко от главного входа в клинику Патси заметила, как пара молодых врачей что-то активно обсуждали, отравляя легкие электронными сигаретами. Отношение к курению у женщины было весьма нейтральным. Запах табака она переносила, но никогда не имела тяги к курению и считала, что стресс можно снять и другими способами. Например, общением с животными. Они прекрасно умеют чувствовать боль и брать ее на себя. Лучше многих профессионалов со своими авторскими методиками.       Заметив мисс О'Коннелл, одна из девушек первой поприветствовала Патси и жестом руки подозвала к себе. Женщине не очень-то хотелось да и некогда было в такое раннее время беседовать с кем-либо, ведь перед началом рабочего дня ей необходимо сделать массу дел, прежде чем принять первого пациента: подготовить кое-какие документы, осмотреть некоторых животных, оставшихся на ночь в клинике, уделить им свое внимание, потому как прекрасно знала, какой те испытывают стресс, находясь вдали от родного дома и заботливого хозяина. Но все же решилась обмолвиться с коллегами парой слов. Вдруг у них имелось что-то важное.       — Привет, Патси, — теперь уже лично поздоровалась молодая девушка — та, которая уже давно задержалась на месте медсестры и очень жаждала повышения. Но на деле ей этого точно не светило по ряду причин. Вторая лишь только кивнула ветеринару, продолжая молча курить сигарету. — Как поживаешь? Что-то выглядишь какой-то уставшей. Наконец-то нашла себе мужика или...       — Прекрати! — вторая девушка пнула подругу локтем в бок. — Что ты говоришь? — шепнула она ей, но та лишь отмахнулась и продолжила буравить Патси цепким взглядом. К женщине у нее давненько зародилось неприятное отношение. Скорее, зависть и она не пыталась ее скрыть, показывая видом, что и сама может многого добиться, однако, в условиях реальной жизни при некоторых операциях она и простой скальпель в руках едва держала от волнения и чаще от незнания. Поэтому всегда работала в несколькими более опытными врачами, чтобы не наделать ошибок. У Патси ей стоило многому поучиться, если было бы желание.       — Или все возилась со своим рыжим ушастым приемышем? Не надоел он тебе еще? — закончила она наконец свою язвительную речь.       Патси безобидно улыбнулась, не проявляя в ответ никакой враждебности. Она очень хорошо знала, что не все коллеги так же, как она сама, безмерно уважают и любят тех, с кем работают. С этим уже ничего не поделаешь. Для кого-то деньги стоят на первом месте и их совершенно не волнует результат их деятельности. А свои мозги не вставишь. С таким отношением к работе трудно добиться чего-то стоящего, но кто же запрещает пробовать?       — Не надоел, — спокойно ответила женщина. Рассуждать на эту тему не было никакого смысла. Поэтому стоило бы ее закончить как можно скорее. — Это все, о чем ты хотела узнать с утра?       — Нет! — без раздумий ответила девушка. — Есть еще кое-что. Знаешь, давно ты не была в отпуске... Может, тебе уехать на месяц другой куда-нибудь на теплый остров, к морю... Песочку и пальмам?       — Чтобы освободить тебе место? — сразу же догадалась Патси, зная чрезмерное желание девушки незаслуженно занять высокую должность. Увы, не доросла еще. Сначала необходимо поменять свое отношение к той деятельности, за которую несешь ответственность, заслужить повышение, а уж потом действительно заявлять о нем.       — Именно так! — без малейшего зазрения совести ответила медсестра, выпустив колечко табачного дыма изо рта. — Только не говори, что ты не устала и против моего повышения. По твоему виду и так все понятно.       — Раз тебе все понятно, зачем начала этот разговор? Полагала, что передумаю? — в голосе мисс О'Коннелл не слышалось никакой враждебности, либо стеснения. Она совершенно спокойно относилась к тому, что не всем дано добиться высот в своей карьере. Кто-то может занимать руководящие должности и являться в числе первых для администрации, а кто-то до пенсионного возраста будет плавать в рядах подчиненных.       У Патси получилось заслужить доверие и уважение среди коллег, а главное — главврача, но не без усилий и нерв. Однако, женщина и не жалела об этом никогда. Ей только в радость видеть счастливые лица и слышать в ответ благодарные слова хозяев ее пациентов и, конечно, разделять счастливые минуты вместе с невинными божьими созданиями.       — Нет. Хотела по-хорошему решить эту проблему, — уточнила девушка. — Видимо, не получится, раз ты против.       — Прежде чем думать о повышении, советую тебе пересмотреть свое отношение к животным и делу в целом. Мы работаем не с досками или вещами, а с живыми организмами, которые, к твоему сожалению, способны чувствовать. Да, они не могут сказать о своих болях, но именно поэтому так важно дать понять им, что они не одиноки и им обязательно помогут и обеспечат максимально комфортные условия пребывания в стенах нашей клиники, — все таким же ровным и спокойным голосом сказала Патси, хотя вряд ли ее услышат. Раз за столько лет ничего не поменялось, вряд ли одна беседа что-то изменит. Но женщина и не настаивала. В конце концов не она — начальник отдела кадров. Если такого сотрудника до сих пор держат в клинике, значит, он не так безнадежен.       — Идеалистка! — хмыкнула девушка. — Может быть, обсудим это в обеденное время?       — Извини, но в обед я занята, — Патси твердо дала понять, чтобы коллега ни на что не рассчитывала в перерыв от работы. Именно в это время мисс О'Коннелл думала навестить мистера Дойла. Хотя, в небольшой период времени ей вряд ли уложиться, но она бы справилась. Только лишь узнать о состоянии мужчины, и она будет спокойна. Это не займет массу времени. Хотя она могла и по телефону спросить о его самочувствии кого-то из медперсонала, или, на худой конец, позвонить ему на мобильный, но при личной встрече удобнее. Контакт глаз, интонации голоса, жесты лечащего врача могут о многом ей рассказать. — Да и нечего нам с тобой обсуждать. У нас разные взгляды на одно и то же дело. Успешного дня!       Патси по-доброму посмотрела на молодое поколение и направилась вперед к главному входу. Девушку она давно считала аналогом форточки на подводной лодке. Мало пользы в их сложном деле. Но не ей судить о профессионализме других, впереди ее ждет масса более важных и серьезных дел.

* * *

      — Видишь, Нора, как жизнь может обернуться, — мягким тоном сказала Патси, поглаживая собаку по морде, присев рядом с ней на корточки в достаточно просторном помещении для содержания домашних питомцев в период их восстановления после всех необходимых процедур.       Она уже совсем выздоровела: исчезло повышенное слюноотделение, спала высокая температура, шерсть стала более густой и приобрела золотистый оттенок — собака в целом чувствовала себя гораздо лучше — об этом говорили абсолютно все ее положительные анализы и внешнее состояние — она выглядела по-настоящему счастливой и полностью готова была к выписке. Правда, за ней прийти было некому: мистер Дойл сам находился под обследованием врачей, а его жена, должно быть, еще не вернулась из Лондона. Либо вернулась, но не слишком-то торопилась на встречу со своим четвероногим другом. Патси и не сомневалась, что Питер сообщил ей о случившемся с питомцем за время ее отсутствия дома, а учитывая отношение Терезы к ветеринарным клиникам, она бы уже давно забрала собаку из этого заведения, но, увы. Похоже, что искренне за Нору переживала только Патси, и настоящую любовь животное получило только от ветеринара, и поэтому отвечало ей только теми же светлыми эмоциями: при каждой встрече с врачом Нора издавала только радостные звуки, активно виляла хвостом, встав на задние лапы и положив передние на плечи Патси, облизывая лицо своей спасительницы, выражая таким образом благодарность. Жаль, что в ближайшее время им придется расстаться. Однако, при всем своем желании проводить как можно больше времени с Норой, мисс О'Коннелл не могла вечно держать ее в клинике. У собаки есть свой уютный дом, свои хозяева. Нерадивые, сразу женщине хотелось добавить. Но какие уж есть. В любом случае лучше такие, чем их отсутствие.       — Еще несколько дней назад тебе нездоровилось, а теперь твой хозяин чувствует себя плохо, — продолжила Патси свой монолог с Норой. — Но ты не переживай, он в надежных руках специалистов и, надеюсь, скоро поправится и заберет тебя домой, чтобы ты вновь стала свидетелем всех ссор и выяснений отношений. Бедная моя, — Патси с сочувствием погладила животное за ухом и с сожалением вздохнула. Не достойна такая чудная собака терпеть все это. Но, к сожалению, во многих случаях животным не доводится выбирать своих будущих владельцев. А Нора Питера с Терезой все равно любила, Патси знала это, видела в те редкие моменты, когда собака грустила. Конечно, каким бы не был посторонний человек добрым, ласковым и обходительным, вряд ли он сможет полностью заменить родного хозяина. — Но ты не переживай, надеюсь, что у них все наладится и кто-нибудь за тобой приедет. А пока тебе придется побыть у нас. Ну, а мне пора. Будь умницей! — Патси смело поцеловала собаку в лоб и с приличной долей сожаления покинула общество Норы, оставив ее один на один с кормом, чистой водой и игрушками, которыми та мало интересовалась ввиду того, что в детстве ничего подобного у нее не имелось и сейчас она не очень понимала, что делать с парой различных пищалок. А от мячиков Патси решила пока оградить собаку. Второго подобного случая не хотелось иметь.       Мисс О'Коннелл вернулась в свой кабинет только для того, чтобы взять кое-какие вещи, мобильный телефон и накинуть на плечи пиджак, чтобы не замерзнуть на свежем воздухе. Все-таки из-за сильного ветра на улице ощущалось на несколько градусов холоднее, хоть и с утра было достаточно тепло. По пути в клинику она планировала заехать в магазин и купить что-нибудь, дабы идти к Питеру с пустыми руками тоже самое, как на первое сентября — ученику без цветов. Правда, учитывая его положение, она прекрасно знала, что теперь ему можно употреблять в пищу далеко не все, что хочется. В большинстве случаев при гепатите больному нельзя ничего жаренного, чрезмерно пряного, жирного, а все предпочтение отдается паровому способу приготовления блюд, а также варке и запеканию. Однако, женщина пока еще не знала никаких результатов анализов и решила, что от фруктов его организму точно хуже не станет.       Меньше чем через полчаса она подъехала к воротам клиники с неким неприсущем ей волнением в похожих ситуациях. Не ощущала она подобного чувства ранее при посещении больных питомцев на дому, однако, и Питер им не являлся, как бы Патси не настраивала себя на то, что просто идет выполнять свои прямые обязанности. Что-то внутри мерзко нашептывало развернуться и уехать от греха подальше, не показывать мистеру Дойлу ее заботу, будто бы не оценит он ее в должной мере, будто бы все ее действия противоречат законам морали. Она хотела сделать для него что-то хорошее и она не в ответе за его реакцию. Он — мужчина достаточно непредсказуемый и Патси успела убедиться в этом, но это точно ее не остановит и не станет преградой на пути к высокому и довольно длинному многоэтажному белому дому — клинике, завоевавшей достаточно хорошую репутацию.       Напротив нее через узкую дорогу всего лишь в две полосы: в одну и другую сторону располагались жилые дома и осознав, насколько, наверное, не очень приятно жить напротив клиники, Патси поморщилась. Сейчас она рассуждала совсем не как врач, а как простой человек, предпочитающий иметь дом с видом на зеленый парк, а не оживленную улицу и двор, переполненный больными.       Он особо не отличался от дворика той клиники, где она работает: за подстриженными зелеными растениями точно ухаживали садовники, уделялось внимание и скошенной траве, пышным клумбам и чистым тропинкам. Да, пожалуй, прогулка здесь оставила бы приятные впечатления.       По другую сторону от зеленого уголка располагалась небольшая стоянка для посетителей и такси, минуя которую Патси вошла в вертящиеся стеклянные двери клиники.       Она уже знала, куда ей идти, на какой этаж подняться, поэтому, не теряя драгоценного времени, Патси сразу подошла к большому лифту и нажала кнопку со стрелочкой вверх, потому как палата, в которой находился Питер, располагалась на предпоследнем этаже.       Пока Патси ждала лифт, огляделась по сторонам. Она не открыла для себя ничего нового. Во всех заведениях подобного типа имелись вывески с планом помещения, с правилами техники безопасности при пожаре, еще какими-то сведениями о клинике и прочими инструкциями, которые необходимо помнить, чтобы не подвергать свою жизнь опасности.       Чуть поодаль от пассажирского лифта располагались два грузовых, на которых перевозили людей либо на операцию, либо после нее в соответствующие палаты, либо сразу в морг. У Патси вдруг защемило сердце и увлажнились глаза.       «На таком и меня везли...» — моментально пролетела в сознании мысль, связанная с одним трагичным событием прошлого. Она сморщила лицо от печальных воспоминаний и вздрогнула, когда неожиданно распахнулись двери одного из грузовых лифтов, и оттуда на ее глазах несколько врачей вывезли кровать, на которой под белой простыней лежал человек. О чем-то переговариваясь между собой, врачи повезли этого пациента в противоположную от Патси сторону к узкому коридору. Что за ним, женщина могла только догадываться, но в этот миг ее сердце тут же заколотилось в совершенно ином, ускоренном темпе. Во рту вдруг стало сухо, а дышать стало труднее. Почему-то именно сейчас женщина подумала о мистере Дойле, о его тяжелом состоянии на момент их последней встречи и ей стало не по себе.       Дальше развиваться серым мыслям, к счастью, ей не дал подъехавший лифт. Зная себя, женщина могла напридумывать себе бог знает что, то, что не произошло и, возможно, никогда и не произойдет. Иногда Патси могла без причины нагнетать обстановку, если не знала всех тонкостей проблемы.       Впрочем, клиники — не всегда самое подходящее место для светлых мыслей. Но это место показалось женщине довольно приличным. Когда она была здесь в прошлый раз, у нее точно не имелось времени разглядывать тут каждый уголок. В большом зеркале на всю стену кабины лифта отразилась ее изящная фигура, скрытая под классическими темно-синими брюками и белой блузой без рукавов, округлое лицо с глубокой грустью в темных глазах и светлые волосы, убранные в низкий, слегка небрежный пучок. Патси вздохнула и медленно прикрыла глаза, опустив голову. Еще не поздно уйти, не поздно повернуть назад, не поздно вообще не заходить в палату к Питеру, но она не поступит иначе! Отбросив дурацкие мысли, мешающие сосредоточиться на предстоящем важном разговоре с врачом, Патси выдохнула и больше ни о чем не думала до самого выхода на заданный этаж.       Там снова похожие вывески, снова двери грузового лифта и опять так ни кстати подступившее волнение. И как женщине подсказывало шестое чувство, оно еще долго не покинет ее.       На пути к кабинету главврача отделения Патси встретилась медсестра средних лет, которая везла перед собой стойку для капельницы. Женщина сразу узнала этот специфический звук от трения колес штатива с плиткой и пустых стеклянных баночек с железными кольцами. Трудно стереть из памяти тот темный период, когда Патси и дня не могла прожить без внутривенной капельной инфузии. К счастью, это время было достаточно коротким, но вспоминать те тяжелые минуты до сих пор душевно тягостно.       Кабинет главврача оказался закрыт. Причин могло быть несколько: в данное время он мог проводить важную операцию или разговаривать с каким-нибудь больным, или быть на важном совещании — вариантов достаточно. Поэтому Патси решила не тратить время на ожидание, а зайти сразу к Питеру, если, ему, конечно, лучше и он в состоянии обмолвиться с ней парой слов.       Когда женщина мягко открыла дверь палаты, то сразу заметила мужчину, стоящего спиной ко входу. Он изучал привычный пейзаж за большим окном и не сразу среагировал на присутствие постороннего в помещении.       — Я же сказал, что отказываюсь от ваших лекарств и уколов! Подписал все бумаги! Сколько можно доставать человека своей настойчивостью?! — достаточно громко заявил Питер, так и не думая развернуться лицом, будучи абсолютно уверенным, что к нему заявилась очередная бестолковая медсестра с новой порцией лекарств. Врач прописал ему их для его же блага, но Питер и не думал травить желудок неизвестно чем. И так печень хоть на отсечение давай, а тут еще и какие-то таблетки. Нет, мужчина не собирался в могилу раньше времени.       — Может, все-таки не стоит быть таким категоричным? Врачам лучше знать, — в следующую секунду он услышал мягкий и родной голос Патси и резко развернулся. Не поверив своим глазам, что в нескольких метрах от себя увидел ту, о которой не переставал думать все эти тяжелые два дня, мистер Дойл покачнулся, но удержал равновесие, хотя, признаться, слабость мгновенно окутала его собой и бороться с этим мерзким состоянием Питер не был готов. Да и в целом оно по-прежнему не вселяло уверенности. Временами он чувствовал себя на отлично, хоть в космос смело отправляйся, а порой от полнейшей слабости во всем теле и с кровати встать становилось серьезной проблемой. Возможно, еще сказалось и переутомление от многозадачности на работе и серьезная подготовка к презентации. Хотя Питер отметил про себя, что раньше с ним не случалось ничего подобного.       Тем не менее начинать каждый день с дум о ветеринаре являлось для Питера чем-то особенным, неповторимым. Ему нравилось это новое чувство — мысли об этой прекрасной женщине согревали его в эти самые трудные дни, когда настоящей поддержки ждать было не от кого: от жены, только позвонившей ему в ночи в субботу, он выслушал тираду гадостей в свой адрес, что даже в мыслях произносить ее имя было противно, будто бы долго все в себе копила, чтобы вылить наружу одним днем. Она даже не пожелала навестить Питера, узнать, нуждается ли он в чем-то, уже не говоря о ее элементарном сочувствии. В ту ночь мистер Дойл, наверное, впервые почувствовал звенящий холод между ним и Терезой, словно это он сам виноват в своей болезни, болезни собаки и многом другом. Сыновьям он не сообщил о своем ухудшении здоровья, считая, что детям совершенно ни к чему знать, что отец свалился в клинику с воспалением печени. У них своя жизнь и ни к чему омрачать ее проблемами взрослых.       Конечно, Питер не смел думать о том, что мисс О'Коннелл приедет к нему. Она не обязана тратить свое время на визит к нему, но словами не передать, как он был счастлив видеть ее здесь, в этой палате, с ним рядом! Значит, ей на самом деле не все равно на него, он все-таки сумел оставить частичку себя в ее сердце. По крайней мере, ему именно так хотелось думать. Не прекрасно ли это? Но, конечно, истинные намерения мисс О'Коннелл от него были скрыты.