* * *
Женщина без особого желания скинула с себя одеяло, когда спустя десять минут спокойного под ним нахождения услышала настойчивый стук в дверь. Посчитала, что кто-то из персонала решил сообщить ей какую-нибудь важную по его меркам весть. Но приятно удивилась, когда снова увидела на пороге давнего друга. — Извини, что вновь тревожу тебя, — тихим шепотом произнес он, слегка смутившись, увидев женщину в одном длинном домашнем платье-сарафане без рукавов — вещь, которую ей пришлось прикупить все в том же бутике, где и одежду для выступления на конференции. — Ты забыла его в машине. — Мужчина протянул ей раскрытую ладонь с мобильным телефоном. — Я и не заметила, — ее губ коснулась трогательная улыбка. — Спасибо. Вновь. — Кстати, тебе звонил один человек... Извини, он был очень настойчив. Мне пришлось ответить. — Кто? — нахмурила брови женщина, разблокировав подушечкой указательного пальца экран смартфона, чтобы узнать информацию. — Питер... — шепотом произнесла она имя мужчины, которого так и не сумела до конца понять, да и нужно ли, когда выяснила, кто так сильно желал услышать ее. — Ответил? А что он хотел? — Не знаю, — Патрик пожал плечами. — Вероятно, очень желал поговорить, полагаю, о чем-то важном. — Да, — Патси оставалось только с этим согласиться. — Я потом перезвоню ему. Спасибо еще раз. Может быть, все-таки зайдешь? Отказать ее все-таким добрым, хоть и усталым глазам, ранее, в юности, Патрик, наверное, не смог бы, но сейчас, когда самому уже далеко за пятьдесят, он считал правильным решением дать врачу возможность набраться сил и наконец отдохнуть от морально-тяжелой конференции. Хватит мучить ее организм, когда он болеет. — Нет-нет. Отдыхай. И поправляйся. Пока! Мисс О'Коннелл посмотрела на уходящего мужчину с улыбкой и, покрепче сжав телефон в ладони, вернулась на широкую кровать, пропустив мысль о том, что ей совершенно не стоит самой звонить Питеру с учетом последних сложившихся обстоятельств. Рано или поздно им необходимо прекратить общение — так правильно. Так порядочно со стороны обоих. Но, кажется, у мужчины на этот счет имелось другое мнение... И с мнением Патси оно не совпадало.* * *
Кое-как разлепив сонные глаза где-то за полтора часа или около того до своего рейса в Дублин, Патси ощутила, что сил не имелось даже с постели подняться, а не то, чтобы собраться и доехать до аэропорта в целях наконец-то покинуть чужую столицу. И умудрилась же она подхватить инфекцию в самый неподходящий момент. Температуру можно было даже не измерять — женщина и без градусника знала, что она повышена, мягко говоря. Патси в целом было жарко и немного душно. К тому же теперь из-за инфекции начало болеть горло и кружиться голова. — Приехали... — шепотом сказала самой себе врач, приняв сидячее положение и стиснув виски краем ладоней. Состояние оставляло желать лучшего, по-другому и быть не могло. Когда болеешь, оно всегда такое — не знаешь, куда себя деть. Выдохнув и пару раз чихнув, Патси поднялась с постели, но мгновенно почувствовав сильную слабость в ногах, сразу же опустилась обратно на мягкую поверхность и крепко зажмурилась. Все-таки прав был Патрик — вряд ли ей сегодня удастся покинуть страну. Лучше поберечь себя и отлежаться. Только обязательно надо предупредить соседку, чтобы та присмотрела за Лотти еще пару дней, затем главврача клиники, что подпишет все необходимые документы, как только вернется в Дублин, то бишь не так скоро, как планировала, а дочь... А дочку с некоторых пор жизнь матери не волнует. Когда она вернется... Или вообще не вернется... Все равно. Поэтому только автоответчику Патси сообщила, что приболела и задержится в Лондоне еще на несколько суток. Только в самую последнюю очередь поступил вызов на телефон Патрика. Женщина как никогда была благодарна судьбе за их встречу. Ей необходима его помощь, вернее, помощь его друга. Их двоих. Патрик вновь заверил ее в том, чтобы она не беспокоилась относительно рейса. На новый, через три дня прямиком до Дублина имеется одно свободное место — то, что нужно в положении ветеринара. За это время ей должно стать легче, чтобы с новыми силами вернуться домой. А после Питер Дойл вновь завладел ее сознанием. Звонил... Хотел поговорить... Наверное, о чем-то важном для него, а, возможно, и нет. Могла бы узнать, если бы связалась с ним, но не стала. Осознанно не стала вносить свою лепту в его жизнь. Мисс О'Коннелл помнила, что он хотел вернуться к жене, помириться с ней, попросить прощения. В конце концов Тереза и мальчики — его семья, с которыми он должен быть рядом, а не сама Патси. Семья... Родные... Никого у врача не осталось, не считая дочери. Единственной кровинушки которая так сильно отдалилась от родного дома. Неправильно. Несправедливо. Не по-людски. Одиночество... Мысль о проклятом одиночестве, наступившем так внезапно, накатила на ветеринара так же неожиданно, как она узнала, что чужой человек для ее девочки стал в разы ближе родной матери. Как смириться с этим? Как принять такое положение вещей? Как вообще жить с этим дальше? Невозможно временами отвлекаться на работу, а потом снова и снова погружаться в горькие думы о семейном разладе. Как исправить положение? Как вернуть былое понимание между родителем и ребенком? Патси вновь почувствовала себя более, чем уязвимой, брошенной, ненужной и такой несчастной в этом огромном мире. Так захотелось оказаться в чьих-то теплых объятиях, почувствовать блаженное спокойствие, за несколько мгновений окутавшее ватным одеялом, не пропускавшим никаких тревог, умиротворение и приток сил для чего-то самого значимого. Женщина тяжело выдохнула и снова откашлялась, а потом потянулась за градусником, лежащем на прикроватной тумбе, чувствуя, как влага поспешно подступает к ее уставшим глазам.* * *
Молодая женщина лежала на застланной белоснежным покрывалом кровати, до пояса прикрытая тонким одеялом, и держала на руках крошечный сверток с грудным младенцем. Малышка сладко спала, очевидно чувствуя себя самой счастливой на всем свете в теплых объятиях не менее счастливой матери, которая глаз не сводила со своей новорожденной девочки. Женщина чувствовала себя немного ослабленной и уставшей, но стоило ей только снова окинуть нежным взглядом крохотного человечка и поцеловать малышку в розовенький лобик, как все жизненные неудачи и трудности сходили на нет и растворялись где-то на горизонте, не оставив и частички пепла после себя. — Роуз... Моя крошка... — тихим шепотом произнесла молодая мать, кончиком пальца дотронувшись до пухлой щечки дочери. — Моя малышка... Я так тебя люблю... — вновь призналась она младенцу в своих чувствах, с восхищением рассматривая личико ребенка, будто стараясь как можно лучше запомнить его таким крошечным и невинным. — Мы с тобой всегда будем вместе. Обещаю. Она сделала глубокий вдох и осторожно подула на кроху, чтобы убрать с ее носика непонятно откуда возникшую пушинку. А потом, слегка наклонив голову, счастливо улыбнулась, прислушиваясь к размеренному стуку своего сердца. Прядь прямых золотистых волос невольно выбилась из общей массы, обрамляя ее нежное лицо. Она быстро заправила ее за ухо, не отрываясь от убаюкивания малышки. А в следующую секунду молодая мать услышала слишком резкий щелчок, как будто защелкнулся затвор. Но нет, это всего лишь шумно открылась дверь, и на пороге палаты появилась женщина среднего возраста с короткими темными волосами, убранными сзади в небрежный пучок в белоснежном длинном врачебном халате. От ее сурового и прожигающего насквозь взгляда внутри молодой матери предательски задрожало сердце. Она инстинктивно прижала малышку к груди еще крепче, чтобы не дай бог ее ребенку причинили боль. Широким и уверенным шагом незнакомка приблизилась к постели матери и склонилась над ее чадом, словно проверяя, не ошиблась ли палатой. Точно зашла в ту. — Вам придется отдать ее. По-хорошему, — властным тоном предупредила женщина в белом, переведя серьезный взгляд на сумевшую начать нервничать мать. — Нет! — коротко и ясно сказала молодая женщина, за секунду набравшись смелости. Она никому не позволит отобрать у нее это выстраданное маленькое счастье. — Это мой ребенок! И я его мать! — Не ваш... — женщине показалось, что голос незнакомки слегка смягчился, а вот черты лица... Остались по-прежнему грубоватыми. Впрочем, разглядывать ее не имелось желания. Она не внушала доверия. — Ваш погиб. Еще в утробе. Семь месяцев назад. — Нет... Нет... — едва вымолвила женщина и сразу же перевела испуганный взгляд на продолжавшую спать малышку. — Скажите, что это неправда. Скажите, что это розыгрыш, это все спектакль, скажите! — потребовала женщина, чувствуя, как влага начинает щипать глаза. От слишком громкого голоса и волнения матери младенец проснулся и настойчиво заплакал, требуя обратить на себя внимание. Молодая женщина поспешно начала покачивать ребенка, но он, к сожалению, не собирался успокаиваться, видимо, чувствуя тревожную ауру. Но незнакомка будто назло матери продолжала молчать, словно выжидая подходящий момент для нанесения самого страшного, рокового, финального удара в самое сердце. — Почему вы молчите? Скажите! — вновь потребовала молодая женщина чуть тише, стараясь сдерживать океан бушующих эмоций, но получалось из рук вон плохо. Слезы уже нашли свои узенькие тропинки на ее щеках. Еще недавнее спокойствие сменилось на тупую боль сначала в области груди, плавно перешедшую в нижнюю часть живота, а потом и вовсе растеклась по всему телу. — Это правда, — вымолвила незнакомка, не спуская с несчастной матери темных глаз. — А это моя дочь. Джули. — Она протянула руки к младенцу и одним легким профессиональным движением перехватила плачущего ребенка и прижала к своей груди, сразу нашептывая ему фразу из известной колыбельной. Малышка успокоилась мгновенно, будто слова биологической матери для нее стали гипнозом. — Нет... Нет... — едва слышно, произнесла молодая женщина, ошарашенно наблюдая за самой омерзительной картиной за последние месяцы. — Нет! Не-е-е-е-т!!! — в следующую секунду на всю палату раздался оглушительный крик.* * *
Патси резко распахнула глаза от непонятно по каким причинам возникшего в голове странного голоса и судорожно схватила ртом большую порцию воздуха, чтобы как можно скорее насытить легкие кислородом и не задохнуться, а то возникло ощущение, будто ее насильно столкнули с высоты небоскреба в глубочайшую впадину с ледяной водой. На душе было неспокойно, сердце колотилось о ребра с такой силой, что невозможно было не почувствовать, как множество мелких иголок покалывают левую часть груди. Она сразу же приподнялась с подушки и оглянулась по сторонам — темно. Спокойно. И душно. Она находится в номере, на кровати, прикрытая тонким одеялом. Нет никакой палаты, младенца и незнакомки в белом халате — ничего нет. Сон. Страшный кошмар поселился в ее сознании в очередную трудную ночь. С какими тревожными мыслями она заснула, такие ей и явились. Ужасно. Выдохнув, Патси закрыла лицо ладонями, чтобы поскорее спрятаться в безопасный уголок, а через секунду почувствовала, как инфекция тоже решила дать о себе знать, царапая горло длиннющими заостренными когтями. Откашлявшись, она убрала с лица спутавшиеся пряди волос и лениво нащупала на тумбе мобильный телефон. Взглянула на дисплей, на котором в режиме «Always on Display» отображалось время. — Три часа ночи... — прошептала Патси, прикрыв на мгновение сонные глаза. Кажется, ее мозг уже перестал адекватно соображать, посылая ей такие нерадостные картинки. Чего она боится, то и видится ей в таких страшных снах. Естественно после такого ни о каком нормальном сне не могло быть и речи. До наступления утра Патси промаялась в постели, не задремав даже ни на часик и окончательно встала с первым лучом солнца. Настенное зеркало отобразило ее уставшие и больные глаза с темными кругами под ними, бледное лицо и спутанные волосы — в таком виде ей только детей путать ночью в Хэллоуин. С печальным вздохом она поджала губы и босиком поплелась в ванную.* * *
Приведя себя в более-менее надлежащий вид и запив очередную таблетку от кашля остатком воды из чашки, женщина решила позвонить соседке, чтобы узнать, все ли в порядке с Лотти, не натворил ли он что-нибудь плохое, за что Патси пришлось бы краснеть. Хотя она была уверена в своем питомце и знала, что он дисциплинированный пес, но иногда позволяет себе немного пошалить. Все-таки он еще молодой и порой слишком заигрывается. Однако звонок пришлось отложить на попозже ввиду прихода того, кого она совсем не ожидала увидеть на пороге номера. И умеет же Патрик удивлять! Состояние слабости и сонливости не помешало женщине снова удивиться его присутствию и оценить блестящий вид мужчины: дорогой черный костюм с замшевым пиджаком, голубая рубашка с белым в полоску галстуком и начищенные до блеска черные туфли — он словно пришел на важную встречу или решающее в его жизни мероприятие, от которого зависит судьба многих людей. Но нет, для Патрика это был естественный и привычный стиль, он считал, что всегда должен выглядеть прилично перед уважаемыми людьми, какой Патси для него и являлась. И это не отменяет того факта, что много лет назад они являлись близкими друзьями. — Привет! Извини, что без предупреждения... Зашел спросить о твоем самочувствии... — немного робко начал свою речь Патрик, окинув сочувствующим взглядом больную женщину. Должно быть, ей совсем не до гостей, но не мог он пройти мимо, когда человеку нездоровится и не предложить свою бескорыстную помощь. Так его воспитали, по-другому он не умеет. — Держусь на таблетках, — сдержанно ответила женщина. — Проходи. Я как раз собиралась позавтракать. — Патси жестом руки пригласила его в номер, отметив про себя, что вовремя успела переодеться во второе более-менее приличное платье. Стыдно все-таки было бы встречать гостя в чем попало, несмотря на такое паршивое состояние. — Я принес тебе кое-что... Белки, витамины, тебе будет полезно, — сказал мужчина, раскрыв в комнате принесенный с собой полный пакет с едой и фруктами, приобретенными сегодня с утреца. Как же вовремя! Патси как раз собиралась что-нибудь купить к завтраку — несмотря на больной организм желудок все равно просил хоть чем-то его накормить, иначе она ног таскать не будет. — Спасибо! — приветливо улыбнулась женщина. — Я в долгу перед тобой. И не спорь. — Еще как стану, — подмигнул мужчина, попутно извлекая содержимое пакета на стол: две литровые бутылки с питьевой водой — она способствует скорейшему выведению опасных веществ из организма, ломтики бекона, сыр, яйцо куриное, нарезанный хлеб в количестве точно не на одни сутки, свежие фрукты, овощи и листовой салат. — Тебе необходимо получать сейчас энергию, чтобы справиться с вирусами и ослабленным иммунитетом. Должна же ты ему как-то помочь. К тому же я заглянул к тебе на пару минут перед работой. Так что заранее извиняюсь, что не смогу разделить с тобой завтрак. Патси стало более, чем приятно, что о ней вспомнили, позаботились, что ее не оставили одну в этом огромном городе. Конечно, по душе ей больше бы стало получить слова сочувствия из уст дочери, пускай и по телефону, но пока это невозможно. А старый друг... Он здесь, он рядом, так близко, что рукой подать. Он смог услышать ее, понять, помочь без каких-либо задних мыслей. Мисс О'Коннелл точно не ожидала всех этих добрых поступков со стороны Патрика, которые, надо сказать, очень хорошо описывали его, как понимающего, способного к состраданию и проявляющего интерес к жизни чужого человека. Он всегда был таким. И со временем не растерял такие ценные качества, не ожесточился в связи с новым окружением. Это очень ценно. — Твоя жена может восхищаться тобой, — само собой вырвалось у Патси, но в следующую секунду она поняла, что стоило промолчать, вернее, совсем не заводить тему о личной жизни Патрика. Это приносит ему только боль. — Извини, пожалуйста. Я... — опустив глаза, произнесла мисс О'Коннелл. — Не хотела задеть тебя. — Все в порядке, — мягким голосом ответил мужчина, с уважением и пониманием посмотрев на Патси. Ее вины нет в словах. Жена действительно могла бы, если бы захотела... А за годы разлуки мужчина сумел более-менее справиться с ноющими ранами. — Ты права. Возможно, в прошлом и восхищалась. Но это было очень давно. — Может быть, тогда хоть чаю выпьешь? Кофе? — предложила женщина, совесть которой не позволяла отпустить Патрика просто так. Теперь она его должница. А благодарность еще никто не отменял в ее ситуации. — Все на работе. Мне действительно пора бежать. — Что ж, я провожу, — она кивнула. Работа есть работа — та, что требует от нас ответственности, усидчивости, внимательности и усердности, но порой мы слишком много времени проводим на ней, забывая о простых, насущных вещах, о близких, об ощутимых, о родных — которые ждут нас за пределами офисных стен, школьных коридоров и палат клиник. И наше внимание для них гораздо ценнее, чем отданное коллегам, воспитанникам и пациентам, внимание, которое при жизни так важно не растерять. По пути к выходу Патси почувствовала, как слабость резко окутала собой все тело, вмиг закружилась голова, а в висок ударило что-то тяжелое. Женщина слишком шумно прислонилась к стене, дабы удержаться на ногах, тем самым вызвав волну легкого страха у Патрика. — Патси, что с тобой? Тебе нехорошо? — насторожился мужчина, тут же оказавшийся в непосредственной близи от мисс О'Коннелл, пытаясь тотчас же сообразить, что с ней случилось. Он легко коснулся ладонью ее плеча, пытаясь заглянуть в измученное лицо. — Голова что-то сильно кружится... — тихим шепотом ответила Патси, не надеясь быть услышанной, спрятав лицо в ладонях, желая всеми резервными силами скрыться от едкой боли. Ей казалось, что она сейчас в обморок упадет, насколько слабость повисла тяжелым грузом на ее шее. А через мгновение она ощутила, как крепкие мужские руки бережно обхватили ее за плечи, а спокойный голос мягко дал ей понять, что она не одна, что сейчас ей обязательно станет легче, что необходимо маленькими шажками дойти до спальни. Как только Патси почувствовала мягкую поверхность кровати, то мгновенно расслабилась и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Ее крайне бледный вид не внушал никакого позитива, и Патрику стало по-настоящему волнительно за здоровье старой подруги. — Я воды сейчас принесу, — сообщил он, переживая, как бы ей хуже не стало. В подобных случаях вызвать квалифицированного специалиста — самое лучшее решение, о котором и хотел ей сообщить позднее. Патрик вернулся в комнату с полным стаканом бесцветной жидкости и подал его женщине. Она взяла его двумя ослабленными, слегка дрожащими руками и сделала несколько маленьких глотков. Может быть, полегчает. Взять и уйти просто так, оставив врача одну в таком состоянии, Патрик не мог. Несмотря на то, что он давно должен быть на пути в университет. Работа подождет. Здоровье Патси для него в приоритете. Состояние физическое и моральное близких для него всегда было важнее, чем работа, чем карьера, но, к сожалению, жена это не оценила. Все равно появились вопросы, на которые оба не нашли достойных ответов, так и не придя к одному решению. — Извини, пожалуйста, что-то мне совсем нехорошо... — прошептала женщина, прикрыв рот ладонью от кашля. Не помнила она, когда так сильно болела в последний раз. Кажется, когда еще дочь была маленькой и муж находился рядом, безуспешно пытаясь запихнуть в ее ослабленный организм половину аптеки. — Может, вызвать врача, Патси? — с сочувствием предложил мужчина. Видеть, как от болей мучается его друг — не очень приятное чувство. — Нет, не стоит, — слабо запротестовала мисс О'Коннелл. Ни к чему ей визиты всяких специалистов. Ей не так плохо, как считает Патрик, как внешний вид говорит. Хотя женщина не отказалась бы от долгого и полноценного сна, который, как известно, способствует укреплению памяти, сохранению концентрации внимания, обновлению клеток, выведению токсинов снижению уровня стресса и так далее. Можно привести массу причин, почему человеку необходим здоровый сон. — Я отлежусь и будет лучше, — слабо улыбнулась краем губ мисс О'Коннелл. У нее ведь есть на это время. Пока она может позволить себе поспать дольше привычного. Заслужила ведь! — Смотри... Со здоровьем шутить не стоит! — мягко произнес Патрик, добавив беззаботных ноток в голос. — Мне ли напоминать об этом? Впрочем, лишний раз стоило, потому как о себе Патси, очевидно, не очень желала подумать, но при этом выражала искреннюю заботу и огромное желание помочь посторонним в лице Питера, когда тот мучился от болей в боку. — Кажется, ты на работу опоздал со мной, — тихо произнесла женщина, приложив ладонь к горячему лбу. Несчастная температура! Когда она уже окончательно вернется к норме? Патси не намеревалась до конца века оставаться в Лондоне. — Ничего. Я позвоню жене. Она легко может сделать копию и завезти документы в университет, — Патрику пришлось слегка соврать и приукрасить ситуацию. Не хотел, чтобы мисс О'Коннелл еще считала себя виноватой в его возможных проблемах на работе. Никто не застрахован от болезней. — У нее сейчас вроде как перерыв в съемках. Последняя фраза навела Патси на мысль, что Патрик поддерживает с женой общение, несмотря на разрыв. Это ведь прекрасно, хорошо, когда бывшие близкие люди не становятся первыми врагами после расставания. Впрочем, она могла и ошибаться, но не решилась поднять этот вопрос. Может быть, мужчина сам поделится подробностями своей нынешней личной жизни, если захочет. — В съемках? — переспросила женщина, поудобнее расположившись на кровати. Она прикрыла плечи одеялом, чтобы стало теплее. Температура скакала, как на американских горках, то вверх, то вниз, долго не задерживалась на одном уровне. Мисс О'Коннелл стало даже интересно, а чем занимается жена Патрика, если ее работа связана со съемками. — Да. Очередная какая-то эпизодичная роль, — без особого энтузиазма пояснил мужчина. — На главные ее уже который год не берут. Или сама не соглашается. До сих пор не могу понять ход ума людей, связавших свою жизнь с киноиндустрией. Для Патрика это оказалось достаточно сложной темой, потому что в актерской профессии никогда не добиться высот без колоссальных трудов. Она требует от человека умения так показать героя, таким образом рассказать о его внутреннем мире, о характере и темпераменте, чтобы он выглядел живым, интересным, многогранным, а не просто картинкой из книги. Персонаж должен казаться реальной личностью, а для этого очень важно вносить и какие-то свои черты в его характер. Видимо, для жены Патрика карьера оказалась намного важнее семьи и личного благополучия. Видимо, проживать несколько жизней и становиться той, кем она никогда не могла бы стать в реальности для нее гораздо проще, чем вести семейный очаг. Впрочем, гадать сейчас, пытаясь найти истину, дело ненужное. Вряд ли что-то можно исправить в случае Патрика. Они не расстались врагами, а оба равноправно принимают участие в воспитании дочери. Это уже немаловажно. — Твоя жена — актриса? — догадалась Патси, исходя из слов мужчины. — Да, — кивнул он. — Известная, к сожалению. Или, к счастью. Для нее, разумеется, — добавил он с сожалением. Впрочем, где-то в глубине души он, безусловно был рад достижениям любимой женщины. Исключительно своим трудом она добилась того, чего имеет. Да, пускай она не снимается в последних новых проектах известных режиссеров, не играет ведущие роли в знаменитых блокбастерах, ее вполне устраивает то, как она живет. Наверное, стабильность ведет за собой комфорт в ее случае. Патрик... Патрик Вайс. Женщина зачем-то вспомнила фамилию давнего друга. А если будущая жена при заключении брака взяла именно такую, значит, осталось узнать только ее имя. Но много ли замужних актрис с фамилией Вайс? Патси хоть и не была большой поклонницей мира кино, все равно на слуху имела достаточно имен и фамилий известных личностей в сфере кинематографа. И она не знала ни одного человека, фамилия которого точь-в-точь совпадала бы с фамилией Патрика, кроме биологической матери своей дочери. Сделав глубокий вдох, Патси осторожно спросила: — Как ее зовут? Она настороженно замерла, чтобы не пропустить ни одной эмоции на лице собеседника. — Эллен. Эллен Вайс, — непринужденно ответил мужчина, даже не предполагая, что только что обронил полный пакет соли в открытую рану Патси. Мисс О'Коннелл стало дурно. Не переставшая до этого кружиться голова загудела еще сильнее, а в глазах резко потемнело, сердце болезненно сжалось в комок. Она буквально задыхалась от полученной информации. Тем не менее Патси еще несколько тягостных секунд безотрывно смотрела на Патрика, пытаясь найти хотя бы одно подходящее слово в своем сознании, чтобы хоть как-нибудь, худо-бедно продолжить общение. Но слов не находилось, дабы объяснить эту жестокую игру судьбы. — Возможно, ты слышала о ней... — добавил Патрик. Он сразу же заметил странные изменения в женщине. Ее взгляд стал каким-то отстраненным и холодным, а лицо приобрело по истине бледный оттенок. — Патси... Тебе плохо? — Уходи... — через силу вымолвила она. Ее голос сломался, дрогнул от наплыва чувств. В глазах блестели слезы. Она чувствовала, с какой силой колотится ее сердце. — Пожалуйста, уходи! — более настойчиво произнесла мисс О'Коннелл. Только бог знает, с каким трудом дались ей эти слова. — Патси, я... Я что-то не то сказал? — В глазах Патрика плескалось искреннее недоумение. Он вроде бы ничего плохого не сказал, грубо не повел себя, а наоборот искренне пытался помочь без каких-либо дурных мыслей. Тогда почему вдруг его просят уйти? — Пожалуйста... — протянула женщина и отвернулась, едва сдерживая себя, чтобы не расплакаться в голос. — Я плохо себя чувствую и хочу побыть одна, — потребовала Патси дрожащим голосом, собрав в кулак все свое мужество. — Хорошо, — Патрик сразу же согласился, не собираясь и дальше докучать собой старую подругу. Если ей тягостно в его обществе, он не станет настаивать на том, чтобы остаться и помогать дальше. Надо было тогда ей раньше сказать, а не молчать до последнего тем самым лишь мучая себя еще больше. В конце концов Патси давно не девочка и сама может позаботиться о себе. Но только он понимал, что сейчас не самая хорошая идея оставлять ее одну в таком состоянии. Как бы она на самом деле не потеряла сознание от ослабленного иммунитета. — Но ты уверена, что мне лучше уйти? — Да, — еле выдавила она. Снова почтительный кивок в ее сторону. Остановившись возле двери, Патрик прохладно пожелал ей всего хорошего и уже окончательно покинул пределы номера. Только услышав мягкий хлопок двери, Патси в полном изнеможении откинулась на подушку и закрыла глаза, чтобы в ближайшие часы не иметь ничего общего с таким порочным внешним миром. Кто знал, что некогда ее лучший друг, порядочный одногруппник станет любящим мужем той, которая занимает почетное место в жизни ее девочки? Нет, это невозможно! Не может быть, чтобы огромный мир стал настолько тесен с некоторых пор. Если еще и Питер Дойл имеет какое-то отношение к жизни Роуз, Патси не выдержит, точно сорвется и сделает что-то непоправимое. Но нет, она твердо знала, что хозяин Норы не имеет никакого отношения к ее дочери. Иначе бы все походило на какой-то жестокий сценарий для фильма ужасов с трагичным финалом. Хоть и мисс О'Коннелл с уважением относилась к своему старому другу, она не смогла стойко преодолеть очередное испытание, свалившееся, как снег на голову в солнечный день жаркого лета. Да и его жена не тот человек, которого она возненавидела, только узнав о ее поступках. Эллен тогда была молода. Она испугалась последствий. В какой-то мере, наверное, женщину понять можно. Но как Патси научиться принять тот факт, что ее дочь, именно ее любимая и единственная Роуз, признала именно Эллен Вайс в качестве своей единственной матери? Как смириться с тем, что для девушки жизнь родной приравнивается теперь к судьбе несчастного таракана — уполз и на том спасибо. От непереносимой боли Патси захотелось истошно закричать, чтобы наконец-то освободиться от непосильной ноши, но она сдержалась, вместо этого дав волю слезам. Она зарыдала, словно ее сердце разбилось на тысячи мелких осколков. И никого не было рядом, чтобы утешить ее, прошептать, что все обязательно наладится, вселить ей веру во что-то положительное. Она прогнала, возможно, единственного человека, который совершенно бескорыстно старался хоть на каплю избавить ее от мучений. Пускай и Патси имела на то весомую причину — разговаривать и дальше с человеком, жена которого сама того не подозревая, отчасти разрушила ее семейный уют, она бы не смогла — слишком противно, хоть и Патрик никак не причастен к судьбе Роуз. Возможно, с ним стоило поделиться чуть глубже своими проблемами, именно у него попросить совета, а не так, как сделала Патси в свое время — у чужого человека, которого едва знала. Питер — не ее судьба, а лишь проходящее событие, которое со временем притупится в сознании, а с Патриком она знакома достаточно долго, больше пяти лет, она уверена в нем и до сих пор — зла он ей никогда не желал. Но, видимо, Патси совсем запуталась в людях. Затуманенный проблемами личного характера разум перестал правильно сортировать информацию, которой накопилось слишком много. Только примирение с дочерью помогло бы ей избавиться от этого неподъемного груза, только прощение друг друга могло бы расставить все по своим местам. Рука женщины вновь потянулась к телефону. Набрав номер дочери, мисс О'Коннелл снова услышала только протяжные гудки, а затем — пресловутый автоответчик. — Роуз... — откашлялась Патси и положила телефон обратно на тумбу. — Моя девочка... С тяжелом вздохом мученика, обреченного на казнь, она укуталась в одеяло, отчетливо ощущая, как в груди пульсирует безжалостная боль, будто чья-то равнодушная рука, играясь, сдавливает измученное сердце.