Жестокая правда

      В достаточно чистом джипе женщина предпочла молчание каким-либо разговорам на всевозможные темы. Она только назвала своему водителю на этот вечер свой адрес и стала без особого энтузиазма изучать пейзаж за окном. Каждый день по дороге на работу и обратно она видела все те же здания, дома, островки леса, но сейчас вся красота и богатство природы приобрели оттенки серого, какого-то безжизненного цвета. От усталости. От переутомления. Тягот жизни. Выходные, несомненно, позволят восполнить в ее организме бесследно ушедшие силы, но окончательно женщина могла вернуться к форме только после примирения с дочерью.       Точно Питер прав. Ей стоит больше времени проводить с ней. Вот только выступит на этой несчастной конференции и сразу же возьмет отпуск. А лучше прямо в понедельник напишет заявление, как раз за две недели, чтобы соблюсти все формальности. А потом согласится со всеми условиями своей девочки, лишь бы только они пришли к пониманию.       В машине оба ехали в тишине. Тихий шум мотора немного расслаблял, а прохладный воздух, подаваемый кондиционером, постепенно остужал сознание от тяжелых мыслей. Время, проведенное в автомобиле, когда вся жизнь сузилась только до размера уютного салона, позволило Патси немного передохнуть, чтобы более-менее стойко завершить этот насыщенный день.       Когда Питер остановил машину прямо напротив дома ветеринара, то не сразу заглушил мотор, не сразу посмотрел в сторону женщины, чтобы еще раз насладиться ее изяществом, не сразу выдал банальную фразу: «Мы приехали». Тишина в этот момент являлась для него похожей на что-то таинственное, загадочное, будто после произойдет нечто уникальное, особенное.       Когда Патси все же решилась искренне поблагодарить мистера Дойла за водительские услуги и не только, все-таки с ним рядом она чувствовала спокойствие, тепло в душе, она могла ощущать себя нужной, их взгляды внезапно встретились. В его голубых глазах она заметила неподдельную тревогу, сомнения и даже боль. И испугалась. Что же творилось в его душе на самом деле? Патси полагала, что Питер все равно переживал разрыв с женой, уход из дома — это все не так просто принять, смириться с этим. Невозможно привыкнуть к тому, что за любой встречей последует расставание, за началом — конец. Но ведь за концом обычно начинается новое начало. Может быть, их помощь друг другу и есть то самое начало новой жизни каждого?       — У тебя спокойный район, — наконец-то сказал Питер, но совсем не то, что планировал. Но пусть будет так. Не самая плохая тема для обсуждения. — Тихий. Ухоженный.       — Да, наверное, — согласилась женщина. — Но так было не всегда. Именно здесь я навсегда потеряла того, кого безгранично любила, того, кто так же отвечал мне взаимностью. К сожалению, такие чувства бывают только один раз и не повторяются с появлением новых питомцев, — сделав несколько коротких вздохов, Патси уставилась пустым взглядом на чистое стекло автомобиля, вновь переживая в душе один из трагичных отрезков своей жизни, когда ей пришлось пережить утрату своего четвероногого любимца. — Но рождаются другие. Тоже не менее светлые.       Незаметно для Патси Питер нашел ее руку и аккуратно сжал ее теплыми пальцами. Он из последних сил боролся с желанием осыпать ее быстрыми поцелуями, чтобы избавить от трагичных мыслей сознание женщины, но понимал, что слишком торопится. Спешка важна только, когда необходимо в срок сдать материал в редакцию для печати будущей книги, но только не в отношении проблем личного характера. Питер уже мог гордиться собой, что Патси спокойно позволяла ему прикасаться к ней, правда все равно продолжала держаться от него на расстоянии.       — Зайдешь на чашку чая? Или мне привести Нору сюда? — предложила женщина, через несколько секунд высвободив руку, тем самым лишив возможности Питера наслаждаться ее бархатной кожей.       — Конечно, я провожу тебя, — с воодушевлением отозвался мужчина. Разве он мог отказаться от такой возможности узнать, чем живет ветеринар? Быт с одной его стороны очень многое может рассказать о владельце дома. Грех упускать такой шанс. — Только припаркуюсь в положенном месте.       Слабо улыбнувшись, Патси кивнула в знак одобрения.       На пороге ее богатого особняка двое четвероногих созданий чуть хвосты свои не потеряли от радости встретить свою кормилицу. Лотти сразу намеревался запрыгнуть к Патси на руки, чтобы получить свою порцию ласки, а Нора издала пару радостных звуков, встав на задние лапы, пытаясь дотянуться языком до лица хозяйки, но как только увидела позади нее Питера Дойла, то тут же бросилась к нему и начала громко, но радостно лаять, активно вилять хвостом и наворачивать круги вокруг, как ей думалось, бывшего хозяина, показывая видом, насколько она счастлива. Он тоже был счастлив в какой-то мере увидеть собаку в таком расположении духа. Последний раз, когда они встречались, она не вела себя настолько расковано и игриво.       Мужчина присел на корточки перед псом и погладил его по макушке, подставляя лицо под влажный нос питомца, приговаривая Норе, какая она безобразница.       Патси не могла сдержать радостной улыбки, смотря на них двоих, держа на руках собственную собаку. Это воссоединение точно можно назвать долгожданным и счастливым. Казалось, что теперь все беды Норы позади, но Патси не могла быть на все сто процентов уверенной, что с Питером ее ждет безоблачное будущее.       — Она такая резвая! — заметил Питер, продолжая чесать собаку за ухом. — Не помню ее такой за эти годы.       — Она просто очень счастлива видеть того, кого любит. Того, кто вернулся за ней, а не бросил только из-за проблем со здоровьем, — спокойно ответила женщина, гладя Лотти по макушке между широких ушек. — Надеюсь, ты не поступишь с ней точно так же, как твоя жена.       — Я не заставлю Нору больше терпеть неудобства. Обещаю, Патси, — уверенно ответил Питер, понимая, какой груз ответственности теперь лежит на нем. А он ничтожно мало знает о воспитании домашних животных, особенно собак. — Но ведь ты мне поможешь в случае чего с Норой? Чтобы больше не доводить дело до операций.       — Можешь не сомневаться и при любых опасениях сразу приводить ее ко мне на прием, — с легкой улыбкой ответила ветеринар. Она надеялась, что недавние обстоятельства уже преподнесли Питеру хороший урок. — А сейчас их надо выгулять. Проходи, располагайся. Я недолго.       Мисс О'Коннелл прошла в гостиную и только успела снять туфли, чтобы переодеться в более удобную обувь, как Питер тут же оказался перед ней с твердым намерением должным образом повлиять на ситуацию и даже немного изменить ход событий.       — Нет-нет! — возразил он, легко коснувшись плеч женщины. — Позволь мне взять на себя такое важное дело? Ты слишком устала. А я справлюсь. Где поводки?       Он посмотрел на нее таким взвешенным взглядом, не терпящим возражения, но не дождавшись ответа, стал быстро осматривать помещение, в надежде самим найти нужное. Патси замешкалась, она точно не ожидала от мистера Дойла такого рвения, но в душе была благодарна ему за твердое желание помочь ей. Снова.       Без колебаний и опасения за жизни собак она подала ему то, что он просил с просьбой не спускать Лотти с поводка. Он может не послушаться команд чужого человека с первого раза. Питер заверил, что не станет делать что-либо во вред такой неповторимой женщине.       Она доверяла ему жизнь своего питомца, считая, что Питер достаточно проявил себя с хорошей стороны, чтобы самостоятельно выгулять Лотти. К тому же в прогулке нет ничего сложного, Питер справится. А пока у нее появилось время подготовить что-нибудь съедобное к столу.       На улице, за пределами дома, крепко держа поводки в руке, Питер почему-то задумался о том, как было бы прекрасно каждый вечер забирать Патси с работы, довозить ее до дома, а потом беззаботно выгуливать собак и заканчивать этот насыщенный день легким ужином в ее обществе, узнавая о том, как прошел ее день, с какими сложностями она столкнулась, скольким пациентам смогла помочь. А если бы она не желала заводить разговор о работе, можно было бы побеседовать на другие темы, которые пришлись бы ей по душе. Питер поддержал бы любые, лишь бы Патси чувствовала себя свободно. А потом они бы вместе провели остаток вечера за просмотром какого-нибудь фильма — документального, каких у Питера дома навалом, или фантастического, или комедии — без разницы. Лишь бы вдвоем, чтобы он мог в любую секунду, когда захочет, прикоснуться к Патси, наполнить свои легкие ее запахом, подарить ей свои ласки, увести ее за собой в мир горячей страсти и безграничной нежности.       Ему вдруг вспомнилась Тереза, и Питер почувствовал острый укол в самое сердце. С ней он и мечтать не мог о подобных вечерах. К тому же он поступил с ней, как последний кретин, как свинья, хотя свиньи и то иначе относятся к себе подобным. А сам Питер... Что он наделал? Век не отмыться от той грязи, в которой по своей воле измазался. Он сейчас проводит время с другой, а Тереза там одна... Дома или на тренировке, а, может быть снова поехала к родителям, чтобы сказать, какой ее муж идиот... Едва не отправивший ее на тот свет. Она не заслужила такого обращения к себе, ведь это он, Питер, во многом перед ней виноват, это ему стоит на коленях просить у нее прощения за все, что натворил. Но есть ли у него шанс хотя бы на понимание?       Питеру снова стало так больно, что он сам не заметил, как вышел на дорогу и остановился посреди нее, в мыслях осуждая себя за самые гнилые поступки. Его вывел из глубоких раздумий только звонкий сигнал автомобиля, которому Питер и собаки мешали проехать. Только вернувшись на тротуар, мужчина выдохнул и покрепче сжал поводки в ладони, смотря на беззаботно идущих по обе стороны от него четвероногих созданий.       Прогулка слегка затянулась, и Патси уже начала переживать за ее исход. Питера с животными не было достаточно долго, ведь мисс О'Коннелл рассчитывала максимум на полчаса отсутствия своего любимца дома, а в итоге его, Норы и Питера не было уже больше сорока минут, поэтому женщина уже собралась позвонить мистеру Дойлу, как он сам появился на пороге вместе с довольными собаками, но израненным сердцем и сообщил, что они вели себя очень культурно, а сама прогулка пошла ему на пользу. Он очень тщательно скрывал свое внутреннее состояние, не желая омрачать такой спокойный вечер Патси. Ей и без того нелегко.       — Спасибо, Питер. Честно говоря, я...       — Не стоит, Патси, мне в радость было немного пообщаться с Лотти, — тихо сказал Питер, отстегивая карабин от ошейника пушистого коржика. Издав звонкий голос, Лотти убежал вглубь дома. Нора рванула за ним, но вскоре обнаружилось, что Питер ее не отпускал с поводка. — Надеюсь, что когда-нибудь я смогу увидеть и твою дочь.       — Пока можешь только на фото, — она кивнула в сторону длинной светлой тумбы, на которой в рамках разных размеров располагались фотографии счастливых моментов семьи Патси О'Коннелл. — Проходи.       — Патси, я... — Питер вдруг замешкался, опустил голову, от волнения намотал еще несколько раз на руку прочный поводок, не зная, как бы поделикатнее отказаться от дальнейшего его нахождения в обществе ветеринара. Он же ведь с таким трудом шел к чему-то подобному, а сейчас ему приходится отказываться. Так не вовремя проснувшаяся совесть совсем не радовала! — Я, наверное, поеду... Так будет правильно... По отношению к Терезе... Думаю, мне стоит все-таки поговорить с ней еще раз.       — Конечно, — не раздумывая, ответила Патси. Она ни сколько не огорчилась таким словам мужчины, ведь не хотела, чтобы его семья окончательно разрушилась. Скорее всего, их отношения с женой уже никогда не вернутся на прежний уровень, но кто, если ни мужчина должен первым сделать важный шаг. — Вам стоит серьезно еще раз все обсудить в спокойной обстановке. Уверена, Тереза поймет твои намерения, если ты все ей доступно объяснишь.       — Не думаю, что ей нужны мои объяснения, но она нужна мне, чтобы... — Питер остановился, думая, какое бы подобрать слово, максимально подходящее, точно описывающее ощущения мужчины. Но сразу вытащить его из словарного запаса не нашлось возможности. Просто сейчас мистер Дойл осознал, насколько нуждается в Терезе и не хочет потерять связь с ней. Возможно, взяв свои вещи и уйдя из дому, он погорячился. Но разве ему оставили выбор?       — Я знаю, Питер, — с пониманием ответила Патси, внимательно смотря в глаза мистера Дойла. Возможно, это их действительно последняя встреча, на которой им необходимо сказать друг другу слова напутствия. — Мне не нужны лишние объяснения. И моя семья пережила не один кризис. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, и я верю, что у тебя обязательно все получится.       В его горле в миг все пересохло. Сейчас ему казалось, что женщина будто прощается с ним, теперь уже точно навсегда прощается, потому что только таким взглядом, полным надежды и мольбы, обычно и смотрят на тех, кого больше не встретят на своем жизненном пути. Нет-нет, Питер не ставил себе цели больше никогда не увидеться с мисс О'Коннелл, иначе он в муках умрет, так и не познав, что такое настоящее счастье. Патси для него свет в конце мрачного и холодного тоннеля, она для него воздух, без которого он задохнется. Питер не в состоянии начать новый день без мысли о ветеринаре. Но и разорваться между ней и Терезой он вряд ли сможет. Придется сделать непростой выбор. Но не рано ли он задумался о нем?       В следующее мгновение в доме раздался громкий звук битого стекла где-то в районе кухни. Испугавшись, что это дело лап Лотти, извинившись, Патси поспешила узнать, не порезался ли пес.       К счастью, с ним было все в порядке, однако Лотти все же получил шлепок по попе по причине чрезмерного любопытства. Не стоило ему совать свой нос куда не следует, особенно на стол, ведь именно там стояла тарелка с колбасной нарезкой, а рядом чашка, которая и помешала украсть пару аппетитных кусочков. Патси вовремя застала пса на месте преступления и отругала за его некультурную выходку, а потом убрала осколки в урну.       Женщина вернулась в гостиную к Питеру спустя пару минут и застала его на весьма увлекательном занятии — рассматривании глянцевых фотографий членов семьи Патси О'Коннелл. Мужчина никогда ранее и не полагал, что это дело может быть настолько занимательным. В доме Терезы тоже имеется небольшая коллекция подобных фоторамок, но на них Питер никогда особо не обращал внимание. Приелись за столько лет. Он даже не заметил, как быстро пролетело время, которое не прошло даром, ведь мужчина смог открыть для себя одну тайну, самую страшную правду, к которой точно не был готов.       — Извини, с Лотти пришлось провести воспитательную беседу.       — Это твой покойный муж? — не обращая никакого внимания на слова Патси, Питер ткнул пальцем на фотографию высокого мужчины средних лет, в объятиях которого находилась Патси, прислонившись к нему спиной. Здесь она выглядела на несколько лет моложе, и волосы значительно длиннее, чуть ниже лопаток, да и взгляд счастливее, но при этом она все так же красива и бесподобна.       Женщина подошла ближе к Питеру и тоже посмотрела на фото. Муж был красивым седовласым мужчиной с лицом преуспевающего человека, который так рано ее покинул. Он искренне любил ее, а она сумела простить ему даже тот необдуманный и дерзкий поступок, в результате которого ей пришлось вновь пережить вереницу страданий. Но она не любила вспоминать этот период своей жизни. Возможно, этот ребенок все равно бы умер, но случилось бы это немного позже. Природу ведь невозможно обмануть.       Патси кивнула и тоже какое-то время вместе с Питером молча разглядывала фотографию, словно видела ее впервые, вспоминая самые яркие моменты их счастливой с мужем жизни: вот первая встреча, первый поцелуй, признание в чувствах, свадьба... Необыкновенной красоты белоснежное платье и золотое кольцо... Первый детский плач в их доме и их радостные улыбки... Она сглотнула ком, подступивший к горлу, но легче не стало, а затем повернулась к Питеру, готовая ответить на очередной его вопрос, которого ждать долго не пришлось.       — А это... Это твоя... Дочь? — едва слышно вымолвил Питер, переведя взгляд на крупное фото девушки с длинными русыми волосами, округлым лицом и такими знакомыми какими глазами. На ней голубая рубашка и золотой кулон, а на лице чуть заметная улыбка. Девушка не была большим любителем фотографироваться, но все-таки иногда давала согласие запечатлеть себя на камеру фотоаппарата.       — Да, — коротко ответила Патси, подавив внутри себя желание увлажнить глаза. Так страшно даже подумать, что дочь в ближайшее время она может увидеть только на фото. За что Роуз так низко обошлась с родной матерью?       — Роуз? — зачем-то решил уточнить Питер ее имя, хотя прекрасно помнил, как зовут дочь мисс О'Коннелл.       — Да, — снова утвердительный ответ. Иного быть не может.       — И у нее длинные волосы? — один вопрос глупее предыдущего, но мужчине как никогда сейчас стало необходимо получить словесное подтверждение увиденного, иначе... Он умрет раньше положенного времени. Абсолютно точно.       — Как видишь, — ответила женщина с тревогой в голосе и заметив ее же в глазах Питера, но ничего не стала говорить. — Ей нравится такая длина, и она даже мне не дает подрезать кончики, — добавила мисс О'Коннелл.       Сделав шумный вдох, Питер потер глаза и переносицу, а потом провел всей ладонью по лицу в надежде скинуть с себя нахлынувшее недомогание, но не получилось. Правду не так легко смыть. Она существует вне зависимости от его желания.       — И Роуз тебе не родная? — снова поступил тихий вопрос от мужчины.       — Да. Я ведь тебе говорила, — все таким же спокойным голосом ответила Патси, не понимая, к чему мужчина клонил, но его явно очень заинтересовала фотография Роуз. Чем же именно?       — Говорила... — пробурчал Питер себе под нос, пытаясь вспомнить мельчайшие подробности того разговора с Патси о ее дочери. Кроме того, что женщина ее удочерила и только сейчас рассказала эту страшную тайну, мужчина ничего не знал. Но еще ее возраст и тот факт, что Патси недавно познакомилась с ее биологической матерью. Вот, пожалуй, это вся информация, которой он располагал, но только сейчас осознал, что другие знают больше. — Роуз... Твою дочь, твою приемную дочь зовут Роуз... — как заколдованный, продолжал твердить Питер, не отрываясь от фотографии ни на секунду.       В памяти моментально всплыла та самая его первая встреча с будущим волонтером, с той самой юной красавицей — полной копией Роуз. Нет, Питер еще не окончательно сошел с ума. Тогда он действительно познакомился именно с Роуз, которая по каким-то причинам представилась ему в совсем ином образе и назвалась совсем другим именем.       В тот теплый, солнечный весенний день она уверенно подошла к нему со спины и вежливо спросила, отвлекая от мытья рук.       — Извините. Я хотела узнать, можно ли пойти к вам волонтером?       — Хорошо, — Питер согласился сразу же, не раздумывая. Лишние руки никогда не помешают в деле раскопок, а он всегда был готов показать новичкам что-то новое, тем более, если те сами изъявили желание стать частью больших открытий. — А у тебя опыт есть?       — Нет, я просто... — девушка замялась, на ходу придумывая причину, почему она здесь. — Получила роль в спектакле... И моя героиня — археолог. — Врать у нее всегда получалось плохо, но сейчас особенный случай, когда ей пришлось солгать, чтобы стать еще ближе к истине, которую так долго от нее все скрывали.       — Выходит, ты — актриса? — догадался Питер, проведя большим пальцем по лбу.       — Да, — неуверенно ответила девушка, стараясь скрыть свое волнение, ведь она даже и близко не стояла рядом с актерским искусством. — И я подумала, ничего ведь страшного, если я пару дней проведу на раскопках?       — То есть, это что-то вроде исследования для подготовки к роли? — вновь поступил вопрос от Питера. Ему важно было прочувствовать почву, чтобы не потратить время зря на того человека, который через час поймет, что ковыряться в земле для него слишком утомительно и унизительно.       — Да, именно, — она кивнула, в душе надеясь, что словесный понос ее собеседника, к которому она уже испытывала отвращение, имея на то причины, скоро закончится.       — Ну... Да... Завтра сможешь прийти? — спросил Питер доброжелательным тоном.       — Конечно! — восторженно произнесла девушка. Наконец-то она достигла цели. Добилась своего — узнать еще ближе этого мужчину. Раскопки, несомненно, ей в этом помогут. Главное — держаться на расстоянии, но в тоже время не слишком далеко, иначе вся эта затея вступить в ряды волонтеров не будет иметь никакого смысла.       Когда девушка уже готова была уйти, Питер вновь задал ей важный вопрос:       — Прости, я не спросил твоего имени? Я Питер.       Она не хотела так скоро открывать тайну своего имени. Какая мужчине разница, как ее зовут? Но, впрочем, да, это совершенно нормальный вопрос. Им ведь придется контактировать, пускай и не так часто, не так близко, как с другими добровольцами.       — Джули, — ей пришлось все-таки солгать, но тогда она знала, что поступает правильно. Этот человек не должен знать ее настоящее имя, данное ее приемной матерью.       Питер резко зажмурился и сделал два шага к стене и шумно прислонился к ней спиной, вновь спрятав лицо в ладони. Так он мог создать для себя иллюзию одиночества. Дальше он спросил Джули, как называется спектакль и кого она в нем играет, но сейчас эта информация не имела никакого значения для Питера. Важно было иное — теперь он понял, что Джули и Роуз — это одно и то же лицо, что тогда он разговаривал не с некой неизвестной девушкой, решившей по доброй воле ему помочь, а перед ним стояла дочь Патси — Роуз, которая впоследствии неожиданно заявилась к нему домой в отсутствие Терезы и твердо сообщила, что является и его дочерью в том числе. Правда ли это или ложь... Трудно сказать, но тешить себя мыслью, что девушка ошиблась... Почему-то Питеру не хотелось. Он ведь понимал, что она не врет.       Мужчине стало дурно: мгновенно закружилась голова, стали слабеть ноги и руки, а лицо побледнело за считанные секунды. Откуда-то из глубины тела появилась нестерпимая режущая боль, не имеющая ничего общего с моральными ранами, которые ему довелось ощутить после разрыва с женой. Нет, это чувство сводило с ума, заставляло разрываться на части от неправильности и нелогичности действий, от понятия, насколько тесен мир, в котором он живет.       Зачем Роуз тогда пошла на лживый поступок? Зачем ввела его в заблуждение? Чтобы выяснить какие-то вещи для себя? Или чтобы понять, как и чем живет бывший насильник — ее биологический отец?       Питер лишь только на долю секунды мог представить, что Джули и Роуз — это все-таки два разных человека, близнецы, один из которых решил без задних мыслей стать частью активной деятельности Питера, но нет, он не ошибся — у Джули или, вернее сказать, у Роуз нет родной сестры. По крайней мере, Патси ничего не говорила об этом. Хотя о чем это он? Тогда, при встрече в его доме Джули сообщила ему, что у нее есть младшая сестра по имени Ева. Но кто она? Если Джули — это Роуз, а Роуз — это Джули, то Ева еще одна приемная дочь Патси? Или не приемная... Кто породил ее?       Сделав глубокий вдох, стеклянными глазами он посмотрел на Патси, едва чувствуя твердую поверхность под ногами, не представляя, как теперь жить дальше со всем тем багажом фактов, которые чисто случайно ему довелось узнать. Внутри мужчины все окоченело, будто боль, которая с недавних пор поселилась в нем, разрасталась с каждой секундой до такой силы, что способность проявлять эмоции окончательно отключилась. Сознание закипело от миллиона вопросов, на которые он так хотел получить правдивые ответы, но, к сожалению, совсем не был готов к ним. Нет, только не сейчас, когда ему так плохо... Когда весь мир против него. Но жестокую правду он обязан узнать. Слишком много противоречий, людей, которых он не знал, но имел прямое к ним отношение.       Ему уже не важно стало, кто есть эта Ева, главное — то, что произошло в его доме в тот решающий день в отсутствии жены, ведь неспроста Джули приехала к нему, чтобы впоследствии заявить: «Ты — мой отец!» после того, как ударила бронзовой статуэткой атлета Питера по виску. Не просто так она причинила ему и физическую боль, и моральную. На то была весомая причина, о которой знали только двое: Питер и Роуз.       «Я хотел изнасиловать дочь Патси... Свою собственную дочь... Твою мать!» — вихрем пронеслись мысли в сознании мужчины, и не выдержав той непосильной на организм нагрузки, жадно хватая ртом воздух, задыхаясь от количества полученной за несколько минут информации, Питер мелкими шажками добрался до дивана и опустился на край, заставив себя взглянуть затравленным взглядом в испуганное лицо женщины, к которой он уже проникся симпатией, доверием и самыми искренними чувствами, которая ни на шаг не отходила от него, вновь охваченная волнением за его паршивое состояние. Знает ли Патси, кто на самом деле перед ней, и кому она решила поведать самые сокровенные моменты своей нелегкой жизни?