about the blacks

      У него глаза, как светлая начищенная сталь. Эта сталь режет на куски острым взглядом из-под чёрной челки, темнеет со временем. Даже не со временем, а просто стремительно быстро темнеет. И блеск как-то исчезает за этой чернотой, потухает взгляд, больше не режет. Только его самого режет изнутри, выедает непролитыми слезами, потому что он — Блэк, а им нельзя. Не только плакать. Жить нормально нельзя, понимаете? Потому что Блэк.       Он злится много, только не видно совсем, потому он — чертов Блэк. Регулус курит много, прямо в Хогвартсе, спрятавшись от учителей под окнами в арке, с хрустом ломает очередную пачку и понимает — ещё мгновение, и так же сломается и он.       У него кошмары, из-за которых он пропустил урок, на котором рассказывали про инферналов, и поездку на источники. Он спит, уронив голову на учебник, на чье-нибудь плечо (иногда везёт, и им не дергают резко, со злобой, а просто будят). Регулус улыбается криво, укладывая растрепавшиеся волосы и думает — есть на свете добрые, пиздец просто, люди.       У Регулуса Блэка холодные руки, протянутые вверх, застывший взгляд, направленный туда же, и вода вперемешку с дымом в легких, тянущая на тёмное дно сотнями склизких лап.       Он не кричит, не плачет и не просит прощения, давит улыбку и позволяет утянуть себя в самую глубину черноты. Потому что Б л э к.