Ледяное сердце

Четыре недели. Ничтожные сроки для подготовки воина. Создавалось такое впечатление, что Би-Хан был зол постоянно, все двадцать четыре на семь. Он начинал день в четыре утра и заканчивал тренировку только к закату. Смоук в первую же неделю выбился из сил настолько, что умудрялся на короткой медитации заснуть и увидеть какой-нибудь не очень приличный сон. Тундре приходилось шикать на него и пихать в бок, чтобы товарищ по тренировкам не получил свой привычный подзатыльник или зуботычину от брата. В своих придирках и недовольстве Саб-Зиро мало походил на человека. Ему было всего тридцать, а он ворчал и делал замечания, будто прожил долгую и не самую счастливую жизнь. И как бы едкий и колкий на язык эненра не пытался сдержаться, к концу третьей недели пыток, ушибов и недосыпа, он громко и раздражённо произнёс: - Господи, да с тобой же даже потрахаться страшно, не то, что рядом стоять!!! Би-Хан недоуменно моргнул, злобно фыркнул в маску, а после молча показал на ненавистный Смоуку манекен, который он всё никак не мог одолеть. В белых мертвых зрачках криоманта мелькнуло что-то болезненное, незримо уязвимое, что заставило Томаша даже немного притормозить перед поклоном. - Прости, Мастер…я…я просто. - Иди, - немного дрогнувшим голосом повелел старший криомант. Тундра с тоской посмотрел на брата, потом на пепельноволосого воина. - Ты очень суров к нему, брат. Он из кожи вон лезет только бы оправдать твои ожидания и вернуть долг. Смоук куда более эмоциональный, чем ты привык, я понимаю. Просто попытайся принять его таким. - Если захочу увидеть его труп на оценочном турнире, непременно воспользуюсь твоей мудростью, Тундра. Продолжай. - Брат… - Куай Лиенг пресёк его путь собой, осторожно коснулся его руки, и Томаш краем глаза смог увидеть как Би-Хан замер, будто огромный демон послушался мановения прекрасного юноши. Это зрелище было настолько интимным, что Смоук постарался как можно быстрее отвернуться, продолжив свою нелегкую битву с манекеном. Это прикосновение до самого вечера засело в голове посвященного воздуха, он не мог поверить, что спесивый нрав Саб-Зиро было настолько легко укротить всего лишь прикосновением к его руке. Однако, так же хорошо Томаш помнил, чем обычно заканчиваются попытки прикоснуться к рукам Саб-Зиро для всех остальных. Тайна, выходящая за грани любопытства, заставила после тренировки проследить за Тундрой в купальнях Лин Куэй. Несмотря на тот факт, что теперь для всех остальных криоманты приняли в своё скромное общество такого стервеца и повесу как Смоук, многими тайнами братья не торопились делиться. Это обижало, и подливало масло в огонь природного любопытства. А ещё Би-Хан ни разу не показывал ему своё настоящее лицо. В общую столовую он не приходил – Куай носил ему еду прямо в комнату и каждый раз в одно и то же время. Саб-Зиро избегал всех и всего, что касалось тесного общения, на что даже Тундра отмахивался, списывая такую вредность на сезонность и слишком уж ненавистное для криомантов лето. К своей собственной маске Смоук тоже привыкал очень тяжело и не сразу, но после того, что сотворил с ним Сектор, он понял её преимущества, суть и назначение. Скрывать свои эмоции и истинные намерения было куда важнее, чем тонкое манипулирование соблазнителя, для которого вся гамма чувств была словно один большой рояль, на котором создавались шедевры из хитросплетения эмоций и переживаний. Смоук не был уверен в том, что не поплатится за нарушение субординации, и уж точно не был уверен в том, что эта была его лучшая идея для подкарауливания Саб-Зиро. Но… Раз учитель позволил себе быть настолько беспечным, что не запер в купальни дверь, значит, можно было подсмотреть, что там происходило… Саб-Зиро стоял под душем, смывая с себя пот и пыль, осевшую на бледной коже предплечий. Он широко отставил руки вверх, стараясь не касаться ими мелких струек воды, подавая спину назад точно под поток: по движению его мышц было понятно, что он наслаждался этими минутами расслабления и уединения. Но его руки… Они более не светились бело-синим смертоносным свечением, а были простыми, человеческими, как у всех. Вот только сеть уродливых шрамов портила их, будто криоманта в детстве заставили разжигать огромный кузнечный горн, на котором он не раз обжигал свою нежную мальчишескую кожу. В целом Томаш не смог отвести взгляда от тела своего учителя – сильные ноги, упругие ягодицы, широкие мощные плечи и черные волосы, которые слегка ниспадали с плеч. Хотелось прикоснуться к этой недостижимой красоте его тела, провести дорожку из поцелуев от шеи до плеч… Невероятно, но кажется, Би-Хан был таким же нарушителем устава, вот почему его традиционный пучок на голове смотрелся как-то особенно странно – длинна волос уже слабо позволяла скрывать это. Криомант постоял некоторое время, после чего осторожно и даже как-то слишком ловко прижался к кафелю, так же по-кошачьи мягко выключил воду и дождался, пока все капли из смесителя упадут на пол. Смоук следил во все глаза, выжидая, когда же его учитель повернётся и покажет своё истинное лицо! - Что ты тут забыл? Смоук дёрнулся, свалился вниз с перегородки на которой устроил себе импровизированный пост наблюдения, но, воспользовавшись изученными приёмами, мягко приземлился на пол. Он даже несколько удивился себе самому – тренировки давали свои плоды. Тундра навис над эненрой недовольной скалой осуждения, да так явно, что Томаш откатился на задницу, словно думал уползти от этого пугающего вида младшего брата. - Что ты тут делаешь, Смоук? – строго на манер брата повторил свой вопрос Куай Лиенг. - Я…я просто хотел узнать, во сколько завтра тренировка и…у нас осталась всего неделя, а я всё ещё не разработал комбинацию, о которой мне рассказывал Саб-Зиро. - И не разработаешь, если не перестанешь тратить своё время на слежку за мной, - от низкого баритона старшего криоманта захотелось сжаться в комок. – Какого черта ты здесь делаешь? Смоук заметил, что за это время лучший воин Лин Куэй успел одеться, и даже про маску свою не забыл… Посвященный воздуха понял, что отпираться от всего этого было уже бессмысленно. Что он не сможет, да и не посмеет придумывать какие-то глупые отмазки на этот раз. - Я просто хотел увидеть тебя без маски. Я понимаю, что ты и так пошёл на многое из-за меня, но… Но я ни разу не видел твоего лица, хотя и очень долго стремился любыми способами сделать это. Даже когда следил за тобой до всех этих… перемен. - Мы очень ценим уединение не просто так, - пояснил Тундра. – Никто не должен знать о нас больше, чем мы того позволяем. Би-Хан мягко отстранил брата, присел рядом на корточки к сидящему на пятой точке Смоуку. - Моё лицо это последнее что можно увидеть перед смертью. Если ты готов отдать жизнь за то, чтобы взглянуть на меня, то почему бы и нет? В Смоуке вскипело чувство азарта и та самая нотка неповиновения, которая очень пугала спокойного Тундру. - А что если я соглашусь? Саб-Зиро, который никогда ранее не проявлял никаких дружеских чувств к Смоуку, внезапно для обоих тихо рассмеялся. Это было настолько неожиданно и невероятно для Томаша, что у него вытянулось лицо. Смех криоманта был приятный, бархатистый, отеческий. - Ты слышал, Лиенг? Он хочет увидеть моё лицо в обмен на свою жизнь. Что ж, давай заключим пари – если ты одолеешь своего противника из Ширай-Рю, я позволю тебе увидеть своё лицо. Но если нет, то ты до конца лета будешь моим личным рабом. Будешь стирать, убирать, приносить обед и ужин, а так же до конца лета убирать нашу тренировочную площадку. - СОГЛАСЕН! – Томаш резко протянул Саб-Зиро руку, потом недоуменно уставился на неё, совершенно позабыв, чем обычно заканчиваются рукопожатия криомантов. - Что ж, закрепим, - глаза Би-Хана впервые потеплели, мертвенная изморозь ушла из них, как утренний туман, который скрывает глубокие озёра от людских глаз. У него были невероятно красивые карие глаза. Саб-Зиро пожал руку Смоука, не причинив ему, тем самым, никакого вреда. Томаш даже вздрогнул от непривычно теплого рукопожатия. Би-Хан сам же резко и отпустил. Слегка шатнувшись, замаскировав это под наглое движение плечами. Его зрачки снова стали прежними, как у мертвеца, и он, усмехнувшись под маской сказал: - А теперь вали спать. Завтра подниму тебя ни свет, ни заря.