Ледяное сердце

Куай Лиенг никогда не был в карцере. Вернее не так – брат просто не позволял ему попадать в это отвратительное страшное место, и брал всю вину на себя за любой промах младшего криоманта. Саб-Зиро понимал, что тяготы и наказания в храме окончательно лишили бы младшего брата здоровья. Би-Хан так же осознавал, что в отличии от Куая впитал в себя всю силу на правах первенца. Но чувствовал, что младший однажды достигнет своего расцвета, и ни в чём не будет уступать ему в будущем. Каждая ступенька склепа, где находился блок для отбывания наказаний, была пропитана чужим страхом, бессильной злобой и болью. Энергетика подземелья выворачивала душу наизнанку, засасывала тёмным омутом в глубь ощущения потери контроля над эмоциями. Куай Лиенг лишний раз даже не прикасался к стенам, считая их проклятыми – наверняка многие убитые здесь воины видели их первый и последний раз, и возможно это было то последнее, что они видели перед бесславной кончиной. Эхом по стонущему ветрами и сквозняками коридору носились одиночные вскрики, глухие неразборчивые причитания и редкие молитвы, обращённые к божествам и покровителям. Сердце Куай Лиенга было готово вырваться наружу от ожидания того, что может предстать перед его глазами, как только он распахнёт глухую тяжёлую дверь темницы. За прошедшее время он не видел брата две недели, постоянно подвергался допросам со стороны карателей и старейшин Лин Куэй, отрицал всё, как его учил тому брат. Хотелось бы верить, что этот день никогда не настанет для них обоих, но… Би-Хан не раз предупреждал и проговаривал брату из раза в раз, чем может закончиться его неповиновение и желание занять высокое положение. Он никогда не жаловался на побои, на нечестные приёмы и интриги сотоварищей по клану – Саб-Зиро стоически переносил всю творившуюся вокруг грязь, живя наполненным любовью сердцем. Любовь к брату и воину из Ширай рю была самой надёжной бронёй от ненависти и жестокости. Он верил и доверял свои чувства только тем, кого любил искренне и без остатка. Но, подчиняясь традиции и благоразумию безопасности существовавшего в его сердце тайного мира, старший криомант редко проявлял свои эмоции, оставаясь слегка отстранённым и бесстрастным. Только наедине с братом или с Ханзо, по прошествии нескольких тревожных для рассудка мгновений он переключался на себя настоящего. Куай научился это понимать в послаблениях в виде лишней минуты передышки или скромно припрятанном куске хлеба с кашей для него. Старший брат незримо для остальных ваял из Тундры воина чести, который самостоятельно учился понимать принципы чести и доблести истинного воина, а не пса, который ждёт удачного момента, чтобы вцепиться в глотку. Саб-Зиро ненавидел слабаков. Порой он смотрел на брата с чувством брезгливости и сожаления, но Куай каждый раз удивлял его своим упорством и духом истинного воина. Би-Хан хотел бы жить по-другому, но возвращаясь с очередной миссии, которая всегда заканчивалась смертью другого человека, его глаза пустели, становились колкими, ироничными и безжизненными. И если бы не теплые ладони слабого на криомантию брата, то ничто не смогло бы вырвать его из лап нарциссического восхищения самим собой. Куай был для него привязкой к потерянной реальности, где обоим было позволено хотя бы иногда проявлять человеческие чувства милосердия и понимания. Саб-Зиро ненавидел клан, но успешно имитировал полную преданность. Он помнил и другие времена, он знал иную жизнь в отличии от Куая. Он мог на любой своей миссии надеть деловой костюм, сесть на открытой веранде в уютном кафе и наблюдать за тем, как течет размеренная жизнь обычных людей. Его хватало не на долго – обычно он срывался с места и бежал в свою временную берлогу не в силах вынести разрыва реальностей в своей голове. То место, куда он должен был возвращаться из раза в раз, было сущим адом, о котором никто из этих суетящихся в счастливом неведении людей даже понятия не имел. Тундре без квалификационного экзамена на ликвидатора нельзя было высунуть и носа за пределы Храма. Так весь его мир и связь с ним, его правилами и жизнью исходили только из уст старшего брата. Би-Хан верил, что тьма не бесконечна, и что даже после самой страшной бури можно было обрести надежду. Он подготовил Куай Лиенга на тот случай, если его тайная страсть раскроется. Если мир внутри клана уйдёт у него из-под ног, а брат лишится его покровительства и защиты перед соклановцами. Рано или поздно это должно было бы случиться… И Тундра сделал всё так, как просил его поступить Би-Хан. Каратели не стали применять к нему силу, не стали прибегать к дознанию через пытки. Они раз за разом приходили в комнату, не давая шанса передохнуть или поспать, и каждый раз задавали одни и те же вопросы. Пытка сном длилась несколько суток. На четвертые сутки Куай Лиенг стал видеть галлюцинации, в которых к нему приходил Смоук. - Что ты знаешь о Смоуке? – спрашивали они. - Его забрали. Я видел, как воины из Ширай рю унесли его тело. - Он был жив? - Я не знаю… - Зачем они его забрали? - Я не могу это понять. - Ты видел, как они погрузили его на борт? - Нет. - Что произошло? - Они оглушили меня. Я упал и больше ничего не помню. После было много разговоров и вопросов о Би-Хане, про его миссии, про отлучки, про некий тайный сговор с Ширай рю, про любовные утехи с Ханзо. От некоторых вопросов Тундре хотелось свернуть карателям шеи, но не в его положении было демонстрировать столь агрессивное поведение. Куай отвечал так, как его учил брат: - Он заслужил своё наказание, потому что никто не имеет права предавать клан и Великого Грандмастера. Мы делим кровь, но мы не братья. Слабаки здесь не выживают, а Би-Хан имел слабости. И что с того, что он сейчас в карцере? Поделом. Моя преданность клану безгранична и я с удовольствием займу место брата по праву наследования его титула, если на то будет угодно Великому Грандмастеру. Подобные слова резали горло изнутри острейшей бритвой жажды справедливости и возмездия. Но Куаю приходилось сдерживать свои порывы во имя призрачной возможности как-то помочь Би-Хану. Хотя бы сделать всё так, как он просил – может быть, это выиграет брату время на побег или манёвр для него. А ему – Тундре – придётся жить дальше, с полным осознанием этих сжигающих душу мерзких слов, которые он потом никогда не сможет себе простить, как и собственную слабость, и зависимость от решений брата. Под конец этих малосодержательных повторяющихся бесконечной чередой бесед каратели полностью уверились в том, что Тундра ненавидит и презирает Саб-Зиро, желая как можно скорее занять его место и титул. Такой расклад вполне удовлетворил Грандмастера, и он оставил младшего воина в покое. Куай Лиенгу пришлось подкупать стражников, чтобы иметь возможность пройти к брату и получить следующую порцию инструкций от него. И когда он вышел к нужной двери, за которой его должен был ждать Би-Хан, любящее братское сердце пропустило удар. Старший криомант звал своего любовника, тихо шепча его имя как молитву. По разбитым губам уже поползли первые предвестники заражения крови – явная работа палача и его мерзких металлических перчаток, надеваемых для особых случаев. Черный кобальтовый ошейник процарапал на сильной бычьей шее брата глубокие кровавые борозды, и они местами загноились, покрывшись корками. Дотрагиваться до подвешенного за запястья тела было жутко, но Куай посмел – тут же одёрнул руку, будто его обварили кипятком. Какую же неимоверную боль испытывал здесь Би-Хан?! Как долго терпел издевательства и пытки, когда к нему пришли с допросами. Тундра вихрем подлетел к брату, в слезах и стенаниях припадая к его истерзанному пытками телу. Форма на Саб-Зиро свисала клочьями, сам криомант осунулся, будто истлел, и красивая бледная кожа превратилась в тонкий серый пергамент, ломкий и чуждый. - Прости меня, брат! Прости за всё! Я так слаб! Если бы я обладал хотя бы вполовину той силой, которая есть у тебя! Я бы тогда…я бы смог… - слёзы застилали младшему глаза, он мало что уже мог разглядеть, но даже того, что мог было достаточно, чтобы испытать тяжкие муки вины. Он тут же отпрянул от Би-Хана, едва тот издал протяжный болезненный стон. - Ханзо… - промычал Саб-Зиро, едва раскрывая глаза. – Ханзо…не оставляй меня… Куай не посмел отвечать на это. Он быстрым суетным движением отстегнул со своего пояса флягу с водой и приложил к разбитым губам старшего брата. Би-Хан мотнул головой, отчаянно резко, словно желал самому себе провалиться в смертельное забытье, навлекавшее на его истерзанную душу и мысли долгожданное упокоение. Но Тудра насильно прихватил его за затылок, зафиксировал и заставил выпить содержимое до дна. А после он быстрым отточенным движением достал из запоясной сумки заряженный антибиотиками шприц. Вколол. Обернулся, прислушиваясь к малейшим шорохам за спиной. Младший торопился. - Я обещаю, что вытащу тебя отсюда, - тихо прошептал младший криомант, утыкаясь брату лбом в грудь. Он нежно обхватил его под плечи и поцеловал в лоб, как делал это чтобы передать старшему всю свою любовь и преданность. – У меня на всём белом свете больше нет никого дороже и ближе тебя, Би-Хан. Я не хочу остаться один! - Куай…не…надо, - едва выдыхал воздух из своей слабой груди Саб-Зиро. – Держись…Смоука… он хороший малый. Если я умру, забери мой доспех. Прошу тебя…брат… там в нём… Скрип входных дверей в начале коридора карцера не позволил расслышать слабое шевеление губ Би-Хана. Тундра метнулся к двери, быстро захлопнул её, провернул на два оборота замок, как было до его визита. Судорожно спрятал ключ, вложив его под левый наруч. Видимо охрана сменилась раньше того срока, о котором говорил подкупленный страж. Дело было плохо. Тундра взглянул на потолок и, зацепившись каким-то чудом за кусок ржавой балки, приморозил свои конечности к ней, замерев в такой неудобной позе под самым верхом. Стражники лениво промаршировали, проверив все замки. Потом так же неспешно вернулись к своей повседневной рутине в небольшой холодной сторожке. Куаю пришлось выждать удобного момента, чтобы выбраться на поверхность. От сырого воздуха с нотками разложения и гниения человеческой плоти мутило в голове. Когда он вырвался на свежий воздух и пулей добежал через два блока казарм к саду неподалеку от столовой, его вывернуло. - Слабак, - фыркнули его одногодки-соклановцы, проходя мимо. Теперь они могли позволить говорить такое – больше у Тундры не было протекции в виде старшего брата. Первые попытки отомстить младшему криоманту начались уже на общем построении. Тундра давно не отбивал столько атак одновременно. Он держался достойно, даже несмотря на то, что силы были не равны. И всё же, ему не хватало силы, скорости, проносных тяжелых ударов как у брата. Куай взлетел на второй этаж в их небольшую комнатку, быстро баррикадируя дверь тумбой. Он торопился раскрыть шкаф, где в потайном отделении лежали доспехи брата, которые он строго-настрого запрещал трогать. Сердце колотилось от предвкушения чего-то таинственного и важного. Тундра понимал умом, что в этих доспехах, вероятно, лежит ответ, как спасти брата, как сделать так, чтобы он смог снять кобальтовый ошейник и высвободиться. Доспехи были слишком тяжелыми, витыми, вычурными, словно принадлежали не воину, скрывающемуся в ночи, а генералу другого мира. Мира, в котором Саб-Зиро был и не раз, возвращаясь с громкой победой, принося славу, почёт и золото для Лин Куэй. Парень повертел тяжелые наручи и поножи и ничего кроме рисунков драконов на них не нашёл. В припадке отчаяния и бессильной злобы он с размаху бросил доспех в стену, закричал от ненависти к своей доверчивости и глупости. И, подойдя к стене, стал избивать её до тех пор, пока из кулаков не брызнула алая кровь. Часть этой крови залила стену и пол, а он, взбешённый собственной неполноценностью и бессилием, всё бил и бил, пока не увидел, что алые капли, попавшие на почерневший от времени металл наручей, вдруг не исчезли. Куай Лиенг замер, склоняясь над доспехом брата, как над живым неизведанным для него существом. Коснулся окровавленными пальцами холодного металла, очерчивая неровную линию, как вдруг в его мозгу вспыхнули картины прошлого, через которые неизвестные голоса доносили до его сознания мантры, странные песнопения, ритуальные танцы. Куай едва ли смог разорвать этот контакт с доспехом, отпрянув от него, испуганным животным вжался в стену спиной, часто дыша. Доспех светился нежно-голубым отблеском, какой бывает в ледяных горных пещерах на рассвете. - Кровь Северных Драконов… Это было последнее что ещё крутилось в его сознании после того как он прервал контакт с металлом. Захотелось пить, сахар упал в крови до низкой отметки, и Тундре пришлось очень быстро потянуться к своей спасительной сумке, чтобы достать из неё кусок сухаря. Он жадно зажевал его, успокаивая себя тем фактом, что брат недаром запрещал ему прикасаться к этому доспеху. Источник силы и многообразия приёмов брата всегда находился здесь. Перед самым носом Грандмастера! Скорее всего, Саб-Зиро удалось найти доспех их предков там, во Внешнем мире, где царили законы магии и стихий. Би-Хан рисковал, пряча подобную реликвию в храме, но, тем не менее, берёг его для какого-то особого случая. И, кажется, этот случай настал. За дверьми послышались тяжелые шаги, и Тундре пришлось метнуться к шкафу, очень быстро соображая каким образом можно было бы спрятать доспех обратно, чтобы не прикасаться к нему. Он сорвал одеяло со своей кровати и, завернув в него реликвию криомантов, запихал всё обратно в потайное отделение шкафа в стене. Звук прямо за спиной заставил вздрогнуть, вжать голову в плечи, приготовиться к внезапной атаке. Этот звук был похож на плеск волн, разошедшийся от стен раскатистым звуком высвобожденной стихии. Куай замер в боевой стойке принимая интервента за очередного карателя или может быть кого-то, кто хотел за сегодня ещё раз поглумиться над ним и его нынешним незавидным положением в клане. - Что здесь происходит, Тундра? Почему ты весь в крови? – послышался тревожный мужской голос. Перед младшим криомантом выросла высокая фигура в синей робе. Величие этого воина было известно всему клану, он занимал достаточно высокое положение среди элитных воинов и давно являлся наставником многих сильных адептов. - Мастер Гидро! – Куай Лиенг с радостью подбежал к посвященному воды, и крепко обнял его, содрогаясь всем телом от пережитого страха быть раскрытым и уличённым в измене. - Куай, что произошло? Я только вернулся, а тут половина клана в крови и кишках. На нас напали? И где, позволь узнать, Саб-Зиро? – аквамант строго посмотрел на младшего брата Би-Хана, и тот виновато опустил голову на грудь. - Би-Хан в карцере. Мир с Ширай рю уничтожен, а Сектор… Сектор добился того, что, видимо, долгое время планировал. Клан встал на военное положение, вот почему тебя отозвали с миссии, Мастер Гидро. Аквамант с тяжелым вздохом снял перед Тундрой свою маску, взял его за руки и приподнял прохладные кисти младшего криоманта к себе. - А это что? Ты дрался? - Со стенкой. - Понятно. Что ж, я даже рад, что меня отозвали с миссии. Потому, что мой подопечный, скорее всего, в очередной раз нашёл на свою задницу не самое простое приключение. Ох, Би-Хан. Расскажи мне всё в мельчайших подробностях, парень.