Ледяное сердце

Силы демона возвращались с каждым проведённым днём в Японии. Казалось, что эненре очень нравилась местная обстановка: парк с храмовым комплексом через несколько улиц по соседству, воздух, пропитанный древней магией, в которую люди до сих пор верили и старались поддерживать ритуалами и подношениями. Мелкие духи и божества не заявляли о себе, но их присутствие было в каждой мелочи. Томаш иногда мог ощущать их поблизости в виде ярко вспыхивающих в сознании огоньков. Это было необычно, но приятно. Постепенно Томаш стал отмечать, что его кожа стала дымиться чуть больше – пока это было не сильно заметно, дымок испарялся легко и быстро, витая над плечами и иногда путаясь в волосах. Но Врбада не думал уповать на доброе расположение Скорпиона, оттягивая время побега. К тому же он ещё ни разу не видел тех самых старейшин, о которых тот упоминал столь часто. Создавалось впечатление, что Ханзо всего лишь марионеточный глава клана и все решения принимает именно совет. Эти неточности заставляли задумываться о мотивах всего клана, как единого целого. Смоук понимал, что только общая не выявленная цель лежит в основе всего – разгадай он её и все остальные факты просто падут к ногам. В чём же тогда заключалась это стратегическая игра? Пока Смоук дал самому себе обещание, что он не будет встревать в передряги и понапрасну злить кормящую руку. Стоило озаботиться хотя бы о каком-то преимуществе перед местной охраной, которая очень успешно маскировалась под прислугу. Например, повар Кото Момори разделывал рыбу и мясо таким способом, будто тренировался делать рассечения в бою, а уборщики и садовник двигались с непривычной для простого человека бесшумностью и скрытностью. Смоук не спускал ни с кого из них глаз, и, памятуя некоторые фильмы, которые подсмотрел в детстве про воинов-теней, отмечал для себя много интересного в обстановке и обиходе дома. Томаш простучал пальцами пол и стены и выяснил, что многие из них полые, содержащие большие пустоты и пространства, в них вполне бы смог уместиться взрослый человек небольшого роста. Двери-сёдзи имели несколько потайных механизмов позволяющих им разделяться иным образом и давать проход в соседнюю комнату без единого шороха. Весь клан Ширай рю был пропитан древнейшей историей и традициями воинов-теней. - Я хочу учить ваш язык. Одним не самым солнечным утром заявил Смоук, натирая лечебной мазью пострадавшие от учительского беспредела Кабаяши-Сенсея. Ханзо удивленно уставился на своего пепельноволосого гостя. - Это не будет просто, Томаш. Да и зачем тебе это? - Хочу чтобы ты понял, что я согласен войти в состав вашего клана. Я ещё никогда не видел, чтобы жизнь в такой организации была другой. Мой демон здесь словно исцеляется, получает всё, что нужно без просьб и охоты. Я сам словно свободный человек и никто здесь не причинил мне вреда. Я знаю, что сложно поверить в такое, но… Мои родители принесли меня в жертву культу, который тайно существовал в Чехии. Я был всего лишь двенадцатым подростком – последним, кто замыкал круг. Что такое семья я не знал до этого дня. Здесь всё другое, и мне впервые спокойно на душе, если бы она у меня была. Отчасти это звучало правдой. Смоук задумывался о том, чтобы перейти в другой клан, сменить обстановку на более выгодную, может быть даже найти союзников чтобы вытащить Саб-Зиро из Лин Куэй, а заодно и спасти Куай Лиенга. Томаш сам удивлялся, как быстро он привык к братьям-отморозкам, и как легко был готов рискнуть всем, что у него было сейчас благодаря чужому клану. Для японцев очень важным моментом в понимании и привязанности к клану было общение на исконом языке, так что желание Смоука выучить японский было расценено, как частичный переход на сторону клана. Хасаши рассчитывал, что даже временный переход Смоука на их сторону даст куда больше плюсов, чем минусов. По крайней мере, он сможет и успеет предупредить Би-Хана, какая ужасающая беда нависла над головой его и его брата в лице старейшин. Ханзо, как и его кровный предок Такеда, был исключительно продуманным и практичным человеком. Он понимал, что любое преимущество нужно использовать тот час, пока удача не отвернулась от него. И если он заручится поддержкой теневого мальчишки-убийцы, а в невинность Томаша Скорпион и не думал верить до конца, то он сможет создать условия для переворота чтобы убрать старейшин Ширай рю. Но была одна существенная проблема – он сам не знал, как они выглядят. То самое дерево, которое было так необходимо для возрождения сил эненры, было не так просто устроено. Пары сжигаемой священной коры заставляли духа следовать указаниям того, кто оставался поблизости и передавал свою волю надлежащими заклинаниями. Скорпион уже успел заучить свиток с ними до конца, теперь же, можно было и не прибегать к нему, но перестраховка стоила бы упущенного времени. - Что ж, если твоё желание продиктовано не только разумом, но и некоторой формой выгоды для себя, то я пойму это. Но и предать нас у тебя, Смоук, не получится, - медово-карие глаза японца прищурились, словно выискивали лукавые нотки лжи на прекрасном бледном лице Томаша. Ханзо впервые за долгое время назвал его по кодовому имени, это насторожило. - Моему клану нужны хорошие воины, тем более, что твои силы превосходят человеческие и я бы не отказался от твоей помощи, Томаш. Но пока что я предлагаю тебе хорошо взвесить своё решение. Возможно, дороги назад уже не будет ни для кого из нас. Предательство карается, сам знаешь чем. Смоук медленно кивнул, не считая важным отвечать на подобное словами. Было сразу понятно, что и Скорпион не будет ему доверять, если у него не будет на то столь необходимого рычага давления. А что может быть сильнее, чем любовь и привязанность закрепленная постелью? Ни один человек не откажется попробовать сделать это с демоном. Одно дело криомант и совсем другое – демон, источающий похоть, желание зайти за грани и порвать пределы дозволенного. Страсть и свобода, дающие полное ощущение риска и безграничного удовольствия. - Ты, правда, думаешь, что если я вернусь в клан, то меня там примут с распростёртыми объятьями? Во-первых, они первым же делом будут пытать меня, выясняя, насколько лояльным и преданным я могу быть, если мне выжечь кожу и глаза. А потом, они проверят тоже самое на тех, кому я был дорог. В завершении, я проведу большую часть своих дней в карцере, наслаждаясь творчеством и изобретательностью карателей. А когда из меня вытрясут всё необходимое, то, скорее всего даже креста не поставят над моим прахом. Так чем же я рискую? Если только сделать Лин Куэй большое одолжение и убить всех, как только сила моего демона восстановится полностью. Смотри, - Томаш закасал рукав кимоно до локтя и продемонстрировал слабый дымный сгусток. - Думаешь, я не осознаю, что ты рискуешь своими людьми, удерживая меня в клане? Если бы я был при силах, то непременно бы убил всех и каждого. Но какой мне в этом прок? Принести ваши головы в клан, чтобы показать какой я молодец, преданная псина? И как мне жить дальше с этим? Продолжать убивать, пока не стану таким же крутым и опасным как Би-Хан? А дальше ждать пока старый пердун Гранд помрёт, чтобы поспорить за его место. Очень заманчивая перспектива! Просто шик. Это очень сильно подстегнуло Ханзо. Он болезненно дёрнулся, с искажённым злостью и страхом лицом буквально рванул Томаша за грудки на себя. Скорпион помнил и понимал, кем является сам и кем приходилось быть Саб-Зиро – они профессиональные ликвидаторы, высокого уровня, где-то даже не обделённые моралью. И он помнил их тайный договор – никогда их руки не коснуться жизней женщин и детей. Эта клятва была куда важнее, чем их любовь – от этого зависела человечность обоих воинов, не только одного лишь криоманта. Они не могли изменить своего будущего, пока были подростками, но вырвавшись в люди, заняв высокие должности, у них была перспектива выбора. Однако, как бы это ни было смешно и больно, даже их положение не дало им свободу выбирать то, какими жизнями жить дальше. Би-Хан мечтал уйти в небольшую деревеньку, стать поваром или просто обучать детей боевым искусствам. А может быть вернуться в штаты и открыть свой бизнес, ездить на мотоцикле, может быть даже попробовать пойти против своего естества и создать настоящую семью. Ханзо мечтал о том, чтобы завоевать весь мир. Его интересовали корпорации, технологии, а для души, для самого себя он бы оставил скромное додзё и чайный домик неподалёку от храмового комплекса, где он иногда ночевал, чтобы успокоить свою душу и замолить грехи. Скорпион на секунду представил пол залитый кровью, убитых, застывших в неестественных позах людей повсюду. Это было куда страшнее, чем осознание того факта, что он поступал так же с другими кланами, людьми, семьями. Он был точно такой же циничный убийца, который даже славился тем, насколько был быстр и остёр его меч и кунай. А пепельноволосый мальчишка так легко столкнул его с этим страхом, высмеяв рискованную попытку приручить демона дыма подкупив его комфортом и заботой. - Ты не посмеешь! – змеёй зашипел Хасаши, вздёргивая Томаша за отворот кимоно. – Я бы не позволил тебе! Да как у тебя только язык поворачивает такое говорить! Смог бы убить всех этих людей, которые заботились о тебе, давали тебе пищу и кров, убирали за тобой твоё дерьмо! - Я же Лин Куэй. Разве не об этом думает каждый в этом доме, кроме тебя? Даже Кабаяши-сан с наслаждением отвешивает мне тумаков, если ему позволяет здоровье. Наша вражда не прекратится, если такой как я не сделает выбор. И я делаю выбор именно сейчас. Кто даст тебе гарантии, что мой дар не восстановится сам собой без твоего участия? Что если я воспользуюсь им и стану убивать? Ханзо не нашёлся что ответить. Он медленно отпустил Томаша, полуслепыми глазами смотрел куда-то сквозь собеседника. Смуок был прав – никаких рычагов контроля над силой эненры у него не было. Даже омёдзи находился в распоряжении старейшин ради их же безопасности, но не его. Это наводило на тревожные мысли. - Чего ты хочешь на самом деле? – севшим голосом пробормотал глава клана Ширай рю. И зелено-серые глаза демона расплескались похотью и азартом. - Тебя. - Что?! Да как ты смеешь?!! Чтобы я и ты? Скорпиону не шло это показное возмущение. Томаш слишком сильно напоминал ему сейчас Би-Хана. У криоманта были аналогичные проблемы со способностями – любое неосторожное движение, жест, слово и смерти было бы не избежать. Они прошли с ним через это путём больших ошибок и потерь, но так как в планы старейшин не входила преждевременная ссора с Лин Куэй, а вера в существование своего агента на чужой территории была куда лучше, чем лазутчика в недрах клана, то случайные смерти по неосторожности умело скрывались от юношей. Ханзо не смог бы побороть в себе эту страсть, воспоминания и нахлынувшую смесь эмоций между жестоким враждебным чувством и желанием трахнуть наглеца, который посмел говорить с ним столь дерзко. - Ох, и верного же я тебе мастера нашёл. Ты, и правда, змей. Коварство, неотличимые ложь от правды. Тебе самому не противно от своего же яда? - А тебя ведь это возбуждает, не так ли? Могу поклясться, что ты приходишь посмотреть на мои тренировки и подолгу наблюдаешь, как я падаю на татами. Интересно, ты прикасаешься к себе здесь, когда мне больно? – лин куэй показал пальцем на пах японца. - Или когда я беспомощен? Давай же, у таких как ты или Би-Хан должен же быть какой-то фетиш? - Не играй со мной, мальчик. Это может стоить тебе жизни. - Слова! Зачем ты притащил меня сюда, если не думал использовать? А теперь, когда я сам иду тебе в руки, то тебе это перестало было интересным? - Интересно, какие же услуги ты исполнял при клане, раз ты настолько бойкий и дерзкий? Смоук рассмеялся, его забавляла вся эта ситуация, хотя он и не думал так быстро сливать козырные ходы. - Я выживаю, как могу, и если я вижу, что стоит заручиться поддержкой кого-то властного и сильного, то почему бы и нет? Ведь не одним же стратегическим интересом и вероятным появлением разъяренного Би-Хана, которого, скорее всего, пошлют меня убить, ты заинтересован? Скорпион внезапно осознал, что перестал улавливать нить происходящего между ними сейчас. Он был всего в нескольких метрах от Томаша, который наглым образом совращал его, разводил на действия с огромными последствиями в будущем. Но что стоили их жизни, если бы они не поддавались грешным мыслям? Ханзо не мог знать, что в отличии от людей, у одержимых были обострённые рецепторы. Слух, запах, зрение – это лишь базовый набор для воинов Лин Куэй. Томаш понял о том, что его хотят очень быстро. От кожи Хасаши тянуло сладковато-терпким желанием, которое тот подавлял в себе. Он приходил слишком часто, почти навязчиво – списать подобное поведение на паранойю было бы неправильно. А когда Скорпион подходил к Смоуку после изнурительных тренировок с Кабаяши-сенсеем, то от главы клана пахло свежей спермой. Его тянуло к Смоуку, но он всё ещё не решался добиваться его на правах хозяина дома, в котором гость ел и спал. Речи, которыми сейчас сыпал наглый юнец, были настолько неприличными и грубыми, что у Ханзо покраснели кончики ушей. Смоук был прав – Ханзо нестерпимо желал оказаться в постели с ним, ласкать его, быть может, даже без нежности и заботы, которую он оказывал ему в официальной обстановке клана. Воин ширай рю резко придавил эненру собой к полу, придушив его горло выставленным предплечьем. - Вот…тебе хотелось так. Правда? Ты хочешь послушного демона? – почти прохрипел Томаш, краснея от нехватки кислорода. Он шёл сейчас ва-банк, рискуя расстаться с жизнью. Но что-то глубоко внутри подсказывало ему, что Скорпион передумает в самый последний момент. Так и случилось. Горячие губы впились в него, отдавая спасительный кислород, компенсируя удушение, будто извиняясь за несдержанность и причинённую боль. Ловкий сильный язык проник внутрь, лаская, сплетаясь, напором показывая, кто хозяин положения. Наверняка он хотел взять Би-Хана хотя бы раз именно так. И эти невоплощённые мечты полные извращённых и невыраженных фантазий, которым не суждено было сбыться мучали Скорпиона недоверием и подозрительностью. Скорее всего, Ханзо просто боялся гнева Би-Хана, по этой причине подстраивался под его желания и принимал его в себя, не будучи уверенным, выживет ли он в этот раз или нет. Но ему безгранично нравилось ощущать эту остроту эмоций, находясь на грани жизни и смерти. И ласки криоманта дарили эти чувства, раз за разом, словно это была прогулка по краю бездонной пропасти. Хасаши не понимал, что становился заложником постоянных адреналиновых качелей, и что под действием этих эмоций только больше привязывался, ощущая себя избранным и желанным. Ханзо хотел бы верить в безоговорочную любовь, но он знал со слов самого Би-Хана, что его принуждали к любовным утехам за деньги, пока тот не стал управлять своей силой и не перешёл в категорию смертельной угрозы для обидчика. И Хасаши очень льстил тот факт, что Би-Хан занимался с ним любовью добровольно. Сильный, лучший, не человек – целовал его стопы, упивался запахом тёмных волос, шептал нежности, на которые никогда не был способен. Саб-Зиро прикасался к Ханзо как к божеству и служил ему с полной отдачей сил и чувств. Разве кто-то другой мог бы иметь больше? Томаш был другим. Он смотрел на Ханзо с отвращением пленника загнанного в угол. Подобное было сложно утаить, но в тоже время он, в отличии от Би-Хана, не стеснялся своих желаний. Он был словно весь соткан из похоти ради последнего глотка великолепия ненасытности жизни. Хасаши стал неистово целовать шею эненры, оставляя на бледной коже жестокие алые цветы засосов. Он запустил жадные пальцы под кимоно, лаская упругие темные соски, и лапая Врбаду уже совершенно безнаказанно на правах победителя. - Ты…такой…горячий…- бормотал Скорпион, добавляя что-то ещё на японском языке. – Пошлый, грязный мальчишка… В душе Смоук даже печально усмехнулся – это было слишком просто. Сценарий, который оказывался предсказуем везде и всюду. Демонический магнетизм работал одинаково на всех людей, и только Би-Хану удалось обойти это. Томаш подумал о Саб-Зиро, о том, насколько же он прямолинейный и глупый, раз ждал этого развратника из года в год, и волновался по пустякам. Скорпион только лишь доказал теорию о том, что в Японии секс был просто сексом и не важно с кем. Удовольствие ради самого удовольствия. И если бы демон внутри Смоука был в полном порядке, то он наверняка бы сейчас выпустил легкие дурманящие пары, чтобы завести Ханзо в дебри полнейшей потери контроля над собой. Опиум или дурманящие афродизиаки – всё это можно было бы использовать. Смоук даже ухмыльнулся своим жестоким мыслям, представляя безоружного потерянного в дурмане и иллюзиях Скорпиона. Жалкое зрелище, калька от человека, потерявшего воинское достоинство и честь. А Ханзо летел на яркий свет демонической похоти, не осознавая, что суть демонов – удовольствия. Только этим они были одержимы и только ради этого воплощались в телах людей. Смоук прекрасно знал об этом, чем безгранично пользовался, пока ему было это доступно. Сочетание красоты и похоти, вечного поиска утешения в новых партнёрах и нестерпимая жгучая боль от того, чего он не в силах был получить или заслужить. Саб-Зиро не был глуп – он тренировал одержимых слишком долго, чтобы не понимать их природу. И если для одного демона высшим удовольствием было убийство, то для другого разврат. Ханзо же будто попал между двух наковален и того и другого, и если в убийствах он видел только часть своей судьбы и профессии, то в раскрепощённом сексе он был ничуть не лучше Смоука.