Ледяное сердце

Он не помнил как оказался в своей комнате. Тело пожирала агония. Казалось, что каждая клеточка горела, источая смрад вьющийся над ноздрями тонкими едкими вихрями. Он задыхался от запаха собственного тела, запаха частичного разложения: приторного аромата приближающейся смерти. На этот раз старуха весьма крепко ухватила его за могучую шею, и уже ласково обножила свои редкие сколотые зубы. Он видел её лик, с презрением и ненавистью смотрел на Смерть, и горел от желания ударить её, задушить, оттолкнуть. Она хохотала и уворачивалась, танцуя над его телом где-то под потолком, а затем, разъярённой фурией кидалась вновь, протягивая костлявые длинные пальцы к его шее. Би-Хан отчаянно крутил головой в припадке, скрюченными в судороге руками цепляясь за постелью. Ему чудилось, что его топят под толщами льда и крови, заставляя ощущать слои нижних кругов Ада. Он читал Данте, он постоянно думал о том, что могло ждать его по ту сторону. И он прекрасно осознавал, что если Высокий Судья спросит у него, чего он достоин, то ему не следовало бы даже поднимать головы чтобы оправдаться. Убийца. Потерянная душа. Истлевший призрак, запертый в иллюзиях и в горе от потери своей единственной любви. Никто бы не услышал его стенаний, никто бы не оплакивал его уход. Разве что робкий младший брат, который после непродолжительного траура наверняка бы отправился вслед за ним. Вот какой мир он создал в свои тридцать лет. Саб-Зиро не хотел умирать так. Он был готов пойти на любую сделку, только бы ещё раз увидеть ЕГО. Давление стремительно падало, а в ушах ревели снежные бури. Они звали его оставить этот мир, смириться, бросить его тем, чья кожа тепла, а сердце горячо и пылко. Не было смысла звать Ханзо… Скорпион не придёт. Как не пришёл тогда, к их условленному секретному месту - по обычаю раз в год на кануне турнира. Потомку криомантов самому пришлось врываться в его лагерь, искать встречи, снова доказывать, что он предан ему телом и душой, что любит его больше, чем свою жизнь. Смерть заливисто хохотала голосом Хасаши, рассыпаясь черным водопадом его волос по груди, затаскивая его во тьму. А губы продолжали предательски шептать и звать шиноби из Ширай рю, словно молитвы были обращены к жестокому божеству, которое решило закончить игру в любовь. Би-Хан не мог винить любовника, он знал и помнил, кем приходилось работать Ханзо в своём клане. Прелюбодей, искуситель, тонкий игрок на чужих чувствах. Би-Хан ревновал, пытался спорить, но, в конечном итоге, принял тот факт, что как и он сам, Хасаши был всего лишь игрушкой для своих Старейшин. И как же было неумолимо сложно поверить, что всё, что было между ними являлось простым ловким трюком! Нет, он не хотел верить в эту отвратительную горькую правду. Что-то случилось. Что-то настолько серьёзное, что он был лишён всяческой возможности знать о происходившем на арене. Его забрали, увели, запихали в карцер, словно марионетку запихали в сундук. Смоук. Этот несносный мальчишка, глупый баловень судьбы, встретил свою смерть от такого же обольстителя. Как это цинично. Как это глупо и пошло! Зачем Ханзо бросил вызов этому мальчишке? Что на него нашло?! Криомант успел разглядеть ритуальный доспех Скорпиона, успел осознать, что Ханзо принимал участие в битве добровольно, что он САМ вызвал Смоука на бой. Зачем? Месть. Но за что? Из ревности? Какая глупость! Он столько раз доказывал свою преданность Хасаши, что родному клану давно бы следовало задуматься о лояльности своего лучшего воина, а потом вздёрнуть его на столбе за предательство. Он столько раз прощал “работу” своего возлюбленного, что мог бы оправдать любой его поступок! Но только не сейчас, когда будучи уже свободным от воли Старейшин, и занимая не последнее положение в собственном клане, он решил напоследок отнять у Би-Хана ученика. Словно показывая, что, нет, не смеешь ты больше никому отдавать предпочтения кроме как мне! Мне! Я господин твоего сердца! Не вздорный мальчишка одержимый древним японским демоном, а Я! Почему Смоук? Как Ханзо вообще додумался до такого? Кто-то мог прийти к нему и рассказать, что он - Саб-Зиро, сам лично тренировал Смоука для этих боёв. А так же, что за юнцом закрепилась репутация любовника Би-Хана. Какой позор… Как это могло произойти? Чьи гнилые уста смогли вложить в голову японского шиноби эти низменные мысли? Лицо смерти затряслось от хохота трансформируясь в обличие Сектора. “Я предупреждал тебя. Ты должен был думать о славе клана, а не о личной выгоде. Ты не можешь чувствовать, сын Шуан Лонга. Твои чувства навязаны тебе ядом соблазнителя из клана Ширай рю. Следующим падёт твой брат”. - НИКОГДА!!! – Саб-Зиро дёрнулся, отталкивая, как ему показалось, Сектора. На самом деле он боролся с заботливыми руками Эрика, который пытался обработать его раны. - Да, тише ты! Боги! Би-Хан, успокойся, это я! Саб-Зиро ничего не слышал и не видел. Он бредил, отчаянно сопротивляясь, и давая бессмысленный отпор тому, кого рисовал его воспалённый разум. Гидро пришлось не только уложить буяна в постель, но и как следует связать его, несмотря на кровоточащие руки. Только Куай мог притрагиваться к брату не будучи задетым смертельным даром Внешнего мира. Эрик не мог рисковать собой слишком наивно полагаясь на память едва цеплявшегося за жизнь старшего криоманта. Би-Хан тяжело задышал, выпуская из рта пар. Тело готовилось выйти на последний круг трансформации, его кожа белела на глазах, словно лишалась меланинового пигмента. Наблюдать такое было страшно – Саб-Зиро стал похож на живой труп или восковую фигуру - Куай Лиенг видел перед собой маску озлобленного мертвеца, который продолжал мычать что-то невнятное, и грозиться убить кого-то, кого он видел в своих мучительных видениях. - Брат… - Лиенг не знал как ещё остановить эту лихорадку. Ему было страшно видеть в родном человеке эти перемены, осознавая, что за несколько суток брат превратится в ничего не понимающее чудовище с мертвенно белыми глазами. В них он больше не увидит ничего кроме безразличия и пустоты. Так было с их отцом, дошедшим до высочайших вершин мастерства криомантии, и закончившим свою жизнь в ней же. Гидро рассказал ученику как это произошло, что было потом… Весь клан видел восхождение Шуан Лонга. Недолгое, тяжёлое, порочное и тягостное для него самого. Тундра бросился к брату, и обнял его, крепко прижимаясь всем телом, отдавая то немногое тепло, которое было в нём самом. - Брат, не надо, умоляю! Не оставляй меня одного! Куай кричал так отчаянно, раскачиваясь в обнимку с телом старшего брата, что тот на секунду обрёл некоторую осмысленность во взгляде, слегка обнимая в ответ. Наверное, это были их первые объятия за пятнадцать лет. Би-Хан всегда стыдился своих чувств к младшему брату, он обожал его, тайком пестовал, защищал, оберегал, как ту часть себя, которую так боялся потерять. Лиенг был его последним выражением человечности в мире, который боялся и ненавидел его, презирал за путь, доставшийся братьям по наследству от отца. Саб-Зиро часто спрашивал себя, мог бы он быть другим, свободным, живым, простым человеком с простыми житейскими радостями. Иногда он мечтал потерять память о том, что творили его сильные руки, чем был занят разум, когда палец Грандмастера указывал на цель. Он мечтал о тихом месте возле озера, о сплетённых с возлюбленным между собой пальцах, об улыбке брата, который бы был счастлив и жил другой жизнью. В его память врезался образ огненного юноши, столь откровенного и искреннего в своих порывах, что становилось жутко за его судьбу. Он стоял на татами и лучезарно улыбался, облизывая свои тонкие изящные азиатские губы. Би-Хан смотрел на него с вызовом, ненавистью, раздражением – противника было тяжело поймать, он словно растворялся в воздухе за несколько секунд до того, как его кулак успевал врезать по цели. Криомант едва стоял на ногах, ощущая, как по спине, пропитывая белое ги насквозь, стекает пот. Кэса было распахнуто, грудь тяжело вздымалась, а белый пояс почти развязался. Криомант был настолько зол, что слабо контролировал свои движения, в то время как Хасаши наоборот, словно издевался над ним, уходя от проносных тяжёлых ударов. Они не были равны – Ханзо понимал это. Би-Хан был выше и крупнее, в его глазах плескалась ярость и отчаяние, а от рук, высотой до локтя, то и дело едва уловимо мерцало опасное сине-белое сияние. Один удар, одно неловкое движение - и смерть настигла бы шиноби Ширай рю. Он видел смерть в лице криоманта, он играл с ней, забавляясь, словно сам себе отчаянно желал погибели. В бою с полубогом, не человеком, которому не стыдно было проиграть. Ханзо улыбался безумно, дерзко, будто в последний раз видел свет и саму жизнь. Саб-Зиро бесило это самодовольное лицо. Он не мог понять это неприятие смерти, странную японскую культуру, посвящённую смерти за честь, за доказательство своей невиновности. Японцы верили в перерождение, Би-Хан же верил в Ад на земле. В отличии от Хасаши, он был заточён в этом Аду, и не мог спокойно прогуливаться по кипящим жизнью улицам, не привлекая к себе внимания летом или весной. В глазах криоманта воин ширай рю вел себя безрассудно – у него не было причин жить вдали от цивилизации и питать жалкие надежды на мирские заботы. Всё что окружало Би-Хана - это кровь, пот, смерть и безразличие к чужим страданиям. Он выучил это слишком быстро, он понял, что именно этим и отличаются истинные убийцы – БЕЗРАЗЛИЧИЕ. Оба воина заблуждались в своих выводах. Би-Хан проклинал жару, Японию, солнце, нестерпимо проникающее всюду и прожигающее до лёгких. Летом криоманты были совершенно бесполезны в бою. Как бы не пытался охладить себя воин лин куэй, он только зря растрачивал свои невероятные силы. Над ним то кружил слегка заметный пар, то проступал лёгкой корочкой тонкий хрупкий лёд. Саб-Зиро иногда своим видом напоминал ящерку, которая оставляла после себя прозрачную ледяную чешую. Это веселило Ханзо, забавляло. Ведь он, в отличии от гостя из Китая, был совершенно привычен к японской жаре, и, едва сдерживая улыбку, противник спокойно парировал бесплодные атаки Саб-Зиро. - Хан, тебе проще сдаться. - НИКОГДА! И не смей называть меня по имени! – проревел криомант, занося кулак для удара из высокой стойки. Ханзо увернулся, скользнул за спину, схватив оторочку ги. Неожиданный удар под колени заставил криоманта завалиться вперёд, подкашиваясь как сломленное дерево. В висках стучал пульс, пот заливал татами, а так же глаза воина Лин Куэй. Он откатился на бок, быстрым движением подобрался весь как кошка, выпрыгнул из мостика на ноги и… Пошатнувшись припал на одно колено. Он был полностью обезвожен, бледен и слаб. Но ему не хотелось проигрывать какому-то япошке. Хасаши обошёл вокруг оппонента, после чего сел перед ним на корточки и, прихватив за темные мокрые волосы, повернул его голову к себе. - Так вот в чём твой секрет. Верно? Ты не можешь долго биться в жару без воды. - Иди к чёрту… - едва прошептали губы Би-Хана. - Дерзкий. Сильный. Непокорный Саб-Зиро, - с хитрой игривой улыбкой проговорил японец. А после, не мешкая припал грешными горячими губами к губам воина Лин Куэй. Би-Хан не ожидал такого приёма. Его глаза расширились, брови выгнулись дугой удивления вверх, а руки инстинктивно и жёстко оттолкнули Ханзо от себя в сторону. Поцелуй словно обжёг его, опалил через губы изнутри. Криомант растерянно прикрывал их пальцами, как стыдливая барышня или словно его отравили мазнув по губам ядом. Хасаши недоумевал. Они ведь уже занимались с ним этим! Неужели это не дало ровным счётом ничего? Страх и непонимание застыли в глазах воина Лин Куэй. - Что-то не так? – с издёвкой задал вопрос шиноби Ширай рю, продолжая нахально улыбаться. – Неделю назад это не вызывало у тебя такого удивления, Саб-Зиро. Тебе…стыдно? Хасаши попал в самую сердцевину. Одно дело поддаться искушению всего раз, и совсем другое дело повторить это на тренировке рискуя быть замеченными. От жары и усталости Би-Хан едва ли мог соображать. Он отрицательно помотал головой, медленно вырастая гигантской скалой над невысоким японцем. Ханзо беззастенчиво распахнул его будоги ещё шире, провел руками по мокрой от пота гладкой бронзовой коже. - Ты самое невероятное существо в мире, кем бы ты не был. Словно сам бог мира Зимы спустился с неба, чтобы забрать мой покой. Сильные натруженные боями ладони пересекли его грудь, замерли на ключицах, после опустились вниз к ребрам. Саб-Зиро не знал, что его соблазняют, не понимал, почему его тело охотно отвечает этому наглецу. Было время когда к нему прикасались подобным образом, чтобы причинить боль, унизить, подчинить, и растлить. Пока его способности не подчинялись ему, приходилось терпеть кучу насилия и боли. Сейчас же было что-то не так, вернее, не совсем так. Он хотел чтобы этот пылкий юноша с удивительно красивыми волосами, прикасался к нему, ласкал, гладил, словно он его ручной пёс. Грудь криомант стала вздыматься чаще, но уже не от усталости, а от расцетавших острых шипов похоти внизу живота. Он хотел было перехватить эти руки, призвать стихию и заморозить, а после, раздробить, оставляя кровавое крошево на светлых циновках татами. Но он не сделал этого, не успел. Его руки перехватили, его губы взяли в плен. Ему нетерпеливым тянущим движением показали, что хотят ответной ласки, страсти. Би-Хан прикоснулся к чужому телу, ощутив себя иначе – ему было предложено быть ведущим, а не подчиняться, терпеть. Это очень удивило его, заставив сердце прыгнуть под самое горло и запульсировать там. Он был словно обезоружен, его руки не могли сгенерировать лёд, воспротивиться, оттолкнуть. Вместо этого он подхватил Хасаши под талию и уложил на пол, отвечая на поцелуи, сопя в мягкий горячий рот от возбуждения. Псу сказали “можно”, и он обезумел от страсти… - Сволочь… - вымученно промычал Саб-Зиро в поцелуй, чем вызвал лёгкий снисходительный смешок у партнёра. - Ругайся на меня. Я разрешаю… - шептал соблазнитель, ёрзая под могучим телом криоманта. – Ты мой, Саб-Зиро. Я никогда не отпущу тебя. Я буду с тобой всегда. Вечность. - Нахал, - скалился Би-Хан, оставляя на шее воина Ширай рю алые засосы. Ему словно дали то, чего он так отчаянно желал. Ему дали предмет любви, страсти, безумия, который не боялся, не отталкивал, а даже наоборот! Льнул к нему, несмотря на шанс быть убитым. И смертоносные руки, касаясь нежной кожи, не причиняли ей никакого вреда. Би-Хан ликовал. Он наконец-то нашёл того, кому мог отдать своё сердце без остатка, и больше никогда не бояться одиночества, или того, что кто-то растопчет его, предаст, обесчестит или сделает рабом. Ему не придётся убивать этого человека, мстить, калечить. Нет-нет! Он будет верен ему, предан, он будет заботиться о нём, как о своём самом большом сокровище! Ханзо сам насаживался на него, всем телом отдавался его напору и мощи, просил ещё и ещё, пока оба они полностью не обессилели. А после, когда таинственный синий свет почти погас в глазах криоманта, Хасаши поцеловал его, вливая в рот прозрачную пахнущую сливой жидкость. И они целовались так несколько минут, пока фляга японца не опустела. Это было какое-то странное вино, терпкое, сладкое. Вкус чужих губ и этого вина навсегда врезались в память Би-Хана. Откуда ему было знать, что за тонкой стенкой рисовых сёдзи, одобрительно кивая головами, сидели старейшины клана Ширай рю. Эти низкие пошлые старики наслаждались профессиональной игрой своего подопечного, едко улыбаясь. Они знали, что эта порочная связь даст им преимущество в будущем, и тогда клан Лин Куэй навсегда падёт от руки своего же лучшего воина. Куай отпустил тело брата, сразу как только Гидро попытался напоить того водой. Живительная влага попала внутрь, вызвала непривычный лёгочный спазм – Саб-Зиро закашлялся, вздрогнул всем телом. Постепенно стал приходить в себя, хотя зрение всё ещё подводило его. Размытые образы, мелькали перед ним в виде двух размытых фигур в синем. Они по очереди прикасались к нему, проверяли лоб, пульс, часто отрывисто переговаривались между собой. И Би-Хан не знал чего ожидать от этих существ – новые пытки и истязания или, наконец-то, вечный покой и забытьё. - Брат! - Отойди, Куай, он не слышит тебя. Принеси мне как можно больше воды, какие-нибудь тряпки. Хоть что-то! Он сильно обезвожен. Его нужно хоть как-то остудить. Постепенно, не сразу, иначе мы спровоцируем последний этап его трансформации. Тундра сжал кулаки и крепко стиснул зубы, словно он сам сейчас лежал в бреду и мучался от гнойных ран. Он никогда не видел брата настолько повреждённым как сейчас. Да, бывали дни, когда он видел его в лазарете после возвращения из не самых удачных миссий. Или когда его пытались подставить и убить, просто потому, что он отличался от всех: был лучшим, стремился к совершенству своей техники. Саб-Зиро был вечной мишенью завистников, желавших его славы, расположения Грандмастера и почёта. Убив криоманта, можно было самому приблизиться к власти. Тундра мог бы перечислить все наказания, через которые прошёл его смелый и отчаянный старший брат. Но Би-Хана никогда не пытали настолько долго и жестоко, будто бы он не принадлежал к классу элитных воинов, а был всего лишь жалким человеком на посылках. По меркам Лин Куэй преступление Саб-Зиро было столь велико, насколько только могло бы быть тяжким предательство клана. Сговор с Ширай-рю и прочие грехи, которые тянулись после турнира - японцы унесли жизни семи младших воинов Лин Куэй, поставив в хрупком перемирии окончательную кровавую точку. Все наставники ходатайствовали за то, чтобы Саб-Зиро немедленно казнили. Но никто не мог предоставить достаточно доказательств, чтобы обвинить лучшего воина в предательстве. Слов одного только Сектора было не достаточно, ибо все понимали, что вражда двух воинов была слишком очевидна. Не удивительно, что Сектор решил очернить репутацию своего главного конкурента. Грандмастеру пришлось очень туго, когда многие наставники потребовали доказательств, а не пустых слов. Бунта в клане следовало избежать, ведь именно так Грандмастер Ониро сам некогда получил свой трон. Глава клана ясно дал понять, что Саб-Зиро был арестован согласно доносу, и что его отпустят в том случае, если большинство членов клана не ниже ранга Мастера, вступятся за криоманта словом. Гидро действовал решительно и очень хитро. Для начала он постепенно реабилитировал репутацию старшего криоманта в клане через воинов среднего звена, которые во многих миссиях были обязаны Саб-Зиро как жизнями, так и своей силой. Аквамант каким-то образом сумел договориться с советом старших воинов, пообещав им самое главное – Саб-Зиро будет подчиняться им впредь, а не стоять у трона Грандмастера. Такое положение дел более чем устраивало конкурентов – мысленно они уже наслаждались всеми изобретательными унижениями, которые могли бы придумать для сына Шуан Лонга. Они, как и ожидалось при беседе, мерзко скалились, уклончиво отвечали, растягивая удовольствие получить как можно больше унижения от наставника Саб-Зиро, и уже только насытившись заверениями, сдержанно кивали головами. Гидро пришлось пойти на все уступки, кое-где даже очень значительные интриги, чтобы вытянуть своего Кота из карцера. И пока в клане снова началась борьба за звание лучшего воина, у него было время подлатать непутёвого ученика. Би-Хана обложили тряпьём, предварительно смоченным в холодной воде. Кое-какие лекарства удалось раздобыть у прозорливых лекарей, кое-что Эрик смешивал по старой памяти сам, что вызвало огромнейший интерес у младшего криоманта. - Мастер, что это? - Это? Тебе лучше не знать, парень, – аквамант рассеянно провел рукой по своему лбу, смахивая капельки пота. Он не спал несколько суток, постоянно сидел у постели Саб-Зиро, и ревностно отгонял от него Лиенга. Где-то в глубине души Гидро понимал, что, вероятно, это их последняя встреча. Как только клубок его прошений распутается, его тут же обвинят в непростительной привязанности к криоманту. И на второй раз его уже не простят. Однако норвежец понимал, что, возможно, во всей его поганой жизни это будет самый правильный и добрый поступок. Ученик был его самым близким и родным для него человеком, его отчаянной горькой страстью, которая не утихла даже спустя столько времени разлуки. Гидро тайком плакал рядом с кроватью Би-Хана и умолял богов оставить его в живых. Он был готов заложить свою жизнь в обмен на его. Любовь бескорыстная и всепринимающая, но слепая и, увы, безответная… Куай не мог выносить вида этих страданий, но он догадывался, что между учителем и учеником было нечто большее, чем обычная доверительная связь. Это смущало, иногда заставляло завидовать и отворачиваться в сторону, особенно тогда, когда пальцы Гидро брали Би-Хана за руку. Лиенг не мог понять, почему Гидро так глупо подставлялся перед кланом. И даже перестал бояться этих прикосновений к рукам Саб-Зиро, будто прощался с ним навсегда. - Ты любишь его, Эрик? Этот внезапно прозвучавший вопрос заставил Гидро выйти из оцепенения и пошелохнуться. Под сердце вонзился острый нож, как спица он прошёл по всему телу и отразился в онемевших пальцах левой руки. Норвежец смотрел на Куая с недоумением, удивлением и лёгким налётом привычной наставнической строгости. Молодой криомант назвал его по имени впервые за всё это время – в этом было что-то личное, интимное, доверительное. Как тогда между ним и Котом…его Котом Би-Ханом. Вероятно Куай сделал это нарочно, чтобы показать насколько личный этот вопрос, и что природа этого вопроса простирается за пределы правил клана. У младшего криоманта были пронзительно голубые глаза, чистые, как небо в самый погожий день. Этим глазам нельзя было солгать, они смотрели в душу, они пытливо прожигали насквозь вопрошающей выразительностью ревнивого божества. - Больше жизни, - честно ответил Гидро, поднося слабые пальцы Саб-Зиро к своим губам. Он зажмурился, когда целовал их, словно пил горькую чашу с настоем. Чашу с безответными чувствами, похороненными в его душе. Куай поджал губы. Ему хотелось отвернуться, но он не смог. В его душе царапались демоны. Что если за всю его жизнь, обладая кровью своих предков, никто и никогда не полюбит его настолько сильно, как этот потомок викингов. Что если он, сильнейший криомант из рода, которому достался лотерейный билет превзойти своего брата, никогда не встретит душу, способную принять его без остатка? На какое вселенское одиночество обречён он проживать эту недостойную жизнь убийцы с даром из чужого, неведомого ему мира! Лиенг очень хотел семью. Свою собственную, где ему, как он полагал, давался бы шанс всё исправить, и жить как обычный человек. Может быть по этой самой причине брат так рисковал приходя на свидания к Хасаши Ханзо. Тундре стало неловко. Нужно было перевести тему, отогнать от себя этот слащавый поток фантазий, которым не суждено было сбыться. Он не знал любви женщин, предпочитая одиночество. Мужская любовь не была ему присуща, он жестко пресекал её в свою сторону. Но если даже уверенный в себе и безупречный брат так мучается со своей немыслимой силой, что же делать ему? Ему – прямому наследнику крови Драконов из Внешнего мира. Мира, в котором он даже ни разу не был, в отличии от брата. Гидро заварил новую порцию отвара, с суетливым оханьем выскребая со дна запоясной сумки остатки горьких трав. Он озадаченно оглядел комнату рассеянным взглядом, в надежде увидеть хотя бы ещё один такой же мешочек. Но, к сожалению, он истратил всё, что когда-либо запасал для усмирения криомантов. - Нужно ещё. Я не смогу вытащить его, если не раздобуду “горецвет”.Эти травы родом из тех мест, где когда-то жили ваши пращуры. Внешний мир… - Эрик медленно сел в старое потертое кресло у маленького окошка, и достал пачку с сигаретами. Он часто нарушал устав и курил там, где хотел. Каратели смотрели на это сквозь пальцы, боясь мести Гидро. - Я могу как-то раздобыть эти травы? Это ведь всего лишь трава… - напористо начал Лиенг, практически без особых раздумий выискивая свою сумку для миссий в простеньком шкафу. Норвежец медленно помотал головой в разные стороны, как-то совсем горько усмехнулся, находя нечто забавное в готовности младшего брата пожертвовать собой мгновенно. - У тебя очень слабенький рейтинг чтобы получить право на проход через Призрачные врата, Тундра. Нужно совершить что-то весьма значимое, чтобы клан это оценил. К тому же, Призрачные врата во Внешний мир каждый раз меняют своё местоположение, и придётся вымаливать карту у Цзы Мина. А этот фрукт просто так тебе её не нарисует. Он потребует что-то взамен. - Я готов на всё, - жёстко перебил наставника младший криомант. Эрик встал с кресла, медленно поднёс к своим губам сигарету, глубоко затянулся и так же медленно выдохнул сизый дым прямо в лицо ученика. - На всё? Даже если тебя оставят калекой, потребуя твои руки? - Плевать! – криомант закашлялся от дыма, поперхнулся, но сохранил гордый вид насколько это было возможно. - Куай, - строго начал Гидро, - Цзы Мин никогда не даёт лёгких заданий. К тому же мы не знаем, чем его заинтересовать. - Спросить напрямую. - Напрямую? Чтобы он донёс на тебя и выставил заговорщиком? Включи голову, отморозок, и посмотри на вещи реальными глазами, а не фантазиями о благородстве местных старожил. Что ты вообще знаешь о Цзы Мине? Куай вежливо поклонился, тревожно бросил взгляд на бледное, почти мертвенное лицо брата, и безмолвно покинул скромную комнату, которую они делили вместе с Би-Ханом так долго. Он знал как сделать так, чтобы снискать себе разрешение войти во Внешний мир через призрачные врата…