***
— Руди, я серьезно помру так, — прошипел Рабастан, обхватывая себя за шею. И так опухшая кожа болезненно реагировала на самый безобидный удар, делая даже его невыносимым. Рудольфус, читающий толстый том, со вздохом отложил книгу на столик, когда младший брат почти скатился по лестнице. — Что я могу сделать, Баст? — устало спросил он. — Подуть на ранку? — Ахуеть, как смешно, — проворчал Рабастан и уселся напротив него. — Может твой ошейник не работает? Почему бьет только меня? — А ты прям хочешь, чтобы било и меня? — усмехнулся Рудольфус. — Я просто пытаюсь контролировать себя, отвлекаюсь на всякие мелочи и полностью погружаюсь в любую книгу. — Я пытаюсь, но у меня не выходит, — мрачно буркнул Рабастан. — Это потому что тебе пришлось возвращать Лорду то, что принадлежит ему, — прищурившись в ожидании удара, произнёс Рудольфус. Но он так и не пришел. Раньше любое упоминание о предательстве Блэков и Крауча мгновенно отдавалось болью, но, видимо, это зависело от интонации и эмоций при этих словах. Рабастан это понял, судя по загоревшемуся на мгновение взгляду. Порой ему казалось, что ошейник читает все его мысли, все ходы, которые он придумывал, чтобы не получать, но сейчас у них появилась возможность обойти его запреты. Рабастан найдёт способ обмануть прибор, пусть даже придётся вытерпеть тысячу ударов. — Эй, Руди, а давай поговорим, — с ухмылкой произнёс он. — Без лишних мыс… Ай! Сука! Рудольфус снисходительно покачал головой, но к разговору подключился. Они прощупывали всевозможные темы для разговора, пытались как-то говорить одно, а думать о другом. И лишь мысли о свободе всё прорывались и прорывались, несмотря на все усилия.***
Регулус невольно улыбнулся, когда Нарцисса вышла из камина. Кузина ни капли не изменилась. Всё та же надменность, на первый взгляд, во всех действиях, плавные движения и легкие, но теплые улыбки. На мгновение ему показалось, что улыбнулась она ему, а не дедушке, и за эту секунду он почувствовал себя счастливейшим из людей. И живым. Но наваждение спало, и Регулус лишь блекло улыбнулся в ответ никем не замеченной улыбкой. С Сириусом Нарцисса вела себя настороженно и поглядывала на Поллукса с очевидным вопросом — какого черта он тут делает? Они говорили о мелочах, делах рода, Вальбурге (Регулус впитывал буквально каждое слово и почувствовал гордость, когда узнал, что Вальбурга справляется с делами рода не хуже Ориона) и Люциусе. Регулусу не нравился Малфой ещё со школы, слишком уж высокомерным он казался даже по отношению к нему, но кузина рассказывала о нем и его поступках ради неё с такой теплотой, что он постарался вытеснить неприязнь из уважения к ее выбору. — Дедушка, позволь всё же спросить настоящую цель твоего приглашения, — с любопытством произнесла Нарцисса. — Выпить чашечку чая в компании тебя и этих оболтусов, конечно. Регулус в душе от души душевно хлопнул себя по лбу. Сириус беззвучно выругался, воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит. Нарцисса тоже не оставила оговорку без внимания. — Оболтусов? — невозмутимо переспросила она. — Оболтус два, не волнуйся за нее, в чае было успокоительное, — громко сказал Поллукс и взмахнул палочкой. Оболтус два, не до конца понимая, что эти слова были сказаны ему, подавился воздухом, когда чары спали, и он появился у всех на глазах. Регулус медленно поднял дрожащую руку и оттопырил мизинец и средний палец, глядя в глаза Нарциссы. В детстве они использовали этот знак при встречах, в школе, когда они учились вместе один год, отвечали так на безмолвный вопрос, всё ли в порядке. — Ты б хоть заранее предупредил, — проворчал тихо Сириус. — А как же обнимашки с мертвецом, кузина? Хотя лучше последовать моему примеру и дать ему по мо… Я разочарован. Не слыша бубнеж Сириуса, Нарцисса вскочила с кресла, широко распахнув заблестевшие глаза, и кинулась на Регулуса, который облегченно улыбнулся и сжал ее в объятьях. Она громко засопела ему в шею, что было верным признаком того, что слезы уже на подходе, и Регулус с досадой понял — он сопит почти также. — Как… какого? Чт… Регулус, Мерлин тебя подери! — яростно зашептала она, сжимая его ещё сильнее. — Я всё объясню, — со смешком произнёс он, глубоко вдыхая успокаивающий с детства аромат ее духов. — Объясню…***
— Я никак не навредил вашим сыновьям, прошу вас, не беспокойтесь. Волан-де-морт подвинул стакан с водой миссис Лестрейндж и успокаивающе улыбнулся, хотя глаза оставались холодными, что заметили все присутствующие. Ренальд положил руку на плечо бледной жены и мрачно посмотрел на Лорда. — Что взамен? Беллатриса, сидящая сбоку от Лорда, не смотрела в сторону родителей мужа. Уставившись в стол, она молчала всё время переговоров, не поддакивала, когда надо было, и не улыбалась, когда это требовалось. В голове до сих пор звенел крик Рудольфуса, а перед глазами стоял его шокированный взгляд. Он посмел смотреть на неё так, будто она предатель! А сам!.. И всё же, когда Лорд, с усмешкой посмотрев на их переглядывания, предложил ей потренироваться в Непростительном, она не замешкалась, но и не смогла получить удовольствие. Мысли о том, что его оклеветали, что это Рабастан обманом заставил его предать Лорда и ее, что он вовсе не хотел этого, всё ещё не желали уходить, причиняя боли больше, чем бьющее молотом понимание — он сделал это.***
Регулус почти не чувствовал дискомфорта и стеснения, рассказывая всю правду про крестражи и его фиксированную смерть. И даже присутствие брата и деда, готовых наброситься на него с вагоном издёвок при любом неосторожном слове, не давило на нервы. Кузина молчала уже пять минут после его последних слов о том, что они нуждаются в ее помощи. Регулус неуверенно приоткрыл рот, готовясь что-нибудь сказать, как его перебила Нарцисса, сжав руку. — Ничего не говори, Регулус, я борюсь с желанием упасть в обморок, — напряжённо усмехнулась она. — А ты, дедушка, какого черта поддерживаешь враньё собственной семье? Ещё и такое! Поллукс вздёрнул брови. Раньше, надо заметить, никто из внучек не позволял себе говорить с ним в таком тоне. Старший внук делал это с рождения, а младший вообще предпочитал с ним не говорить. Сейчас они оба общались с ним так, будто они ровесники. И его это устраивало больше, хоть он и ворчал по поводу полного отсутствия уважения к старшим. — Извини, — смутившись, пробормотал Нарцисса. Поллукс выдохнул — ну хоть что-то остаётся неизменным. Точнее кто-то. — Это было ради безопасности родителей, — подал голос Сириус. — Правда, отцу это не особо помогло… — Твои шутки до сих пор загоняют меня в ступор, — хмыкнула Нарцисса. — А я почти привык, представляешь? — Ох, Реджи, так всё хуже, чем я думала! Они переглянулись и тихо засмеялись. — К обеду я должна вернуться, так что хватит тянуть. Поллукс проворчал что-то вроде «а кто ж тянул». — Я помогу вам всем, чем смогу, при условии, что после того, как всё закончится, вы укажете Люциуса, как помогавшего вам пожирателя. — Конечно! — облегченно выдохнул Регулус. Он в любом случае, если им вдруг удастся победить, решил помочь Люциусу, как мужу Цисси, и Белле. Сомнения насчёт последней были огромными, но думать о них не хотелось, да и не нужно ближайший год уж точно — побед пока не намечается.***
Мэделин ласково потрепала его по волосам. Впервые за несколько месяцев Барти надел рубашку с коротким рукавом и был уверен — носить длинный он не будет даже зимой, гордясь чистым предплечьем. Мерлин, от него будто отвязали веревки с подвешенными на них гирями! — За ужином мы должны рассказать всё твоему отцу. Улыбка, не сходящая с лица Барти с самого утра, сползла мгновенно. — Что? — переспросил он, наивно полагая, что ему послышалось. — Ты услышал меня, — непреклонно ответила Мэделин. — Мы не скажем ему о твоей Метке, как и о твоей присяге Лорду. Расскажем правду про Регулуса, но подадим ее так, словно он был глупым подростком и присягнул Лорду из-за давления родителей, а после пришёл в ужас и попытался исправить ошибку. А ты, хороший друг, помог ему. Про мистера Лестрейнджа скажем, что он тоже был вашим хорошим другом без Метки, но после начала «миссии» перешёл на сторону Лорда. Барти прикусил губу и умоляюще посмотрел на мать. — Мам, почему мы обязательно должны ему рассказывать? Ты же знаешь отца — он возненавидит меня за то, что я вообще связался с Регулусом, зная, что у него Метка. — Потому что иначе мы все будем в опасности, — возразила она. — Я предупреждена и из дома практически не выхожу, а твой отец — нет. Да, он всегда наготове, многие пожиратели желают ему смерти, но когда сын — предатель самого Лорда… Это ведь совсем другой уровень опасности, понимаешь? Барти знал, что мать любит отца даже в те моменты, когда он — ненавидит. Ежедневное волнение за него заставляло ее пить по паре капель успокоительного по утрам, которое явно действовало на неё не лучшим образом. Барти запутался в отношениях с отцом настолько, что распутываться и трепыхаться смысла нет — путы затянутся лишь сильнее. Но он никогда не сомневался в привязанности к матери, как и отец, улыбающийся только ей и лишь изредка ему, поэтому ради неё готов был рискнуть и рассказать отцу правду с оттенком лжи.***
После ухода Нарциссы Сириус потянулся, словно сидел в кресле не полчаса, а полдня, и в довольно приподнятом настроении ушел на собрание Ордена. Регулус был уверен, что там, когда им будут зачитывать список пропавших, от этого настроение не останется и следа, но промолчал, махнув брату рукой. Происходящее в Ордене ему не нравилось, поражения шли один за другим, орденцев выслеживали и убивали, но Сириус раз за разом раздраженно говорил ему не лезть. Регулус почему-то отчетливо слышал «прячься сам». — Подожди, дедушка, — окликнул Регулус, когда тот уже привставал с дивана. — Слушай… Я знаю, что сам в свое отказался, но ты не мог бы помочь мне в боевых заклятиях? — Зачем тебе? — после секундной заминки спросил Поллукс. — Когда мы встретились с Лордом в последний раз, всё, что я мог сделать — в ужасе хлопать глазами и стоять в сторонке, пока Дамблдор сражался с ним сам, — быстро выпалил Регулус. Это давно его тревожило: красная линия, стремительно несущаяся к ним, чтобы разрезать пополам; искрящийся сгусток магии, бьющий в грудь чёрной собаки. И в обоих этих случаях он не сделал ничего. Не защитил себя, из-за чего брат едва не умер, не защитил друзей, которых сам же во всё это втянул. Где-то на задворках сознания мелькали мысли о том, что, сделай он хоть что-нибудь, чтобы всерьёз противостоять Волан-де-морту, Рабастан бы не бросил их. За последнее Регулус готов был биться головой о стенку, потому что понимал — нельзя искать причин и уже тем более оправданий предательству. Но сделать ничего не мог. Даже спустя две недели поверить в то, что Рабастан, с его тупыми шутками, которые смешили даже в самые тяжёлые моменты, и вечной ухмылкой на лице, которая будто придавала их маленькой команде сил, предал их, было сложно. Собственная наивность и глупейшая привязанность к дружбе, которая вряд ли была настоящей последние несколько месяцев, раздражала до жути, заставляла погружаться глубоко в себя в самые неподходящие для этого моменты и крошила на осколки пытающуюся построиться ненависть к Рабастану. Но больнее, чем резаться об эти осколки, было проскальзывающее понимание, которое стучало в висках тяжелым молотом — Рабастан предал их. — Алё, ребёнок, ты в астрал ушел что ли? Голос Поллукса вытаскивал его даже из самого вязкого болота мыслей.