***
Люциус уже кулаками бил дверь в ванную комнату жены, не в силах сдержать тревогу. Темный Лорд отпустил их, но приставил к поместью несколько Пожирателей. Подобрал он их так, чтобы Малфои не имели возможности их уговорить или подкупить. Но его сейчас это волновало меньше всего. — Цисси, открой мне! В ответ лишь донеслись приглушенные рыдания. Внутренности скрутило плохое предчувствие, и Люциус, крикнув жене отойти, выбил дверь. Нарцисса сидела на мраморном полу, прислонившись лбом к ванне. — Я потеряла его, Люц, — выдавила она, поднимая на мужа красные глаза, и согнулась пополам. — Нашего малыша!***
— Какой позор, Мерлин милостивый, — скривился Поллукс. Рабастан судорожно щупал себя, боясь наткнуться на торчащие из тела щеточки. К счастью, обошлось. Дамблдор забрал их из Блэк-мэнора и доставил в Хогвартс. В чемоданчике. Рабастан был зубной щеткой, Рудольфус — пастой, а Блэки — тремя чёрными ручками. Барти тогда растерянно поднял руку, думая, что про него забыли, и магический луч превратил его в чемодан. — Дед, конечно, юморной, — буркнул Рабастан. — И где мы? — Благодарю, мистер Лестрейндж, — раздался улыбающийся голос. Голос доносился из прежде пустой рамки. Теперь там сидел Дамблдор и смотрел на них со смешинками в глазах. — Это комната, знающая, что вам нужно. Регулус тихонько что-то пробормотал, но когда на него покосились, лишь покачал головой. Бред какой-то явный пришел ему в голову. — Не стесняйтесь, мистер Блэк, уверен, вы правильно подумали. — Выручай-комната? — неуверенно предположил он и вздёрнул брови, когда директор кивнул. — Не думал, что она существует. — Как видите, существует. Сириус прикрыл глаза и улыбнулся, падая на батут. Барти изумлённо провел пальцем по появившейся книжной полке на всю стену. — Домовики имеют сюда доступ, волшебники же могут попасть, только пройдя определенную процедуру. Школьники тоже вряд ли вас потревожат. Чувствуйте себя как дома, дорогие друзья. И вы можете сделать из этого места дом. Я присутствую здесь, только когда меня видно на портрете, так что не переживайте. До скорого. Он встал с нарисованного кресла и вышел за пределы картины. Поллукс сел на диван и представил во всех мелочах свою спальню. Она появилась, отгороженная от остального пространства стеной. Сириус хихикнул, когда над дверью появилась табличка «осторожно, злой дед». — Даже думать не смейте ещё что-то делать. Сириус, прощаю в последний раз. Если кто-то из вас изменит мою комнату, я изменю строение ваших органов, парни, — пообещал Поллукс. — Людей Выручай-комната не видоизменяет, друг мой. В ответ на его тяжелый взгляд Альбус поднялся и уже наверняка ушел с холста. — Комната не меняет, а я могу. Так что нечего лыбиться, Сириус.***
Рабастан ходил по комнате брата, обхватив себя руками. Она напоминала спальню в родительском доме и отличалась лишь меньшим количеством вырезок на стене. Рудольфус устало наблюдал за ним с кровати. — И что это значит? Где сами родители? С родителями они переписывались крайне редко, и эти письма скорее напоминали записки о том, что они всё ещё живы. Письма от них были короткими, пустыми и удивительно холодными. От матери Лестрейнджи ожидали хотя бы пару теплых строк, а от отца — банального «берегите себя». Но ничего из этого не было в конвертах. Лишь сухие строки вроде «здесь довольно солнечно, мы в порядке». Теперь же, когда Тёмному Лорду было известно, что Рабастан и Рудольфус не отправились во Францию, как было согласованно, родителям грозила опасность, причём огромная. Но все письма и послания с патронусами оставались без ответа. Вернее, ответы были. Но снова в виде пустых строк, лишенных эмоций. «Он всё знает. Прячьтесь. Вам грозит опасность!» «Мы в порядке, во Франции замечательно». Тогда они-то и забили тревогу. Письма родителей давно вызывали смешанные эмоции, но было огромное множество других проблем, и это как-то забылось. Поллукс, прочитав пару писем, провёл над ними палочкой и долго молчал. Потом сказал, что письма написаны не четой Лестрейндж. — Не стоит ничего себе накручивать, Рабастан, просто жди. Желательно молча. Рабастан всплеснул руками. Другой реакции он и не ожидал. — Чертов ты камень, братец, я не могу, понимаешь? А если буду молчать, то разнесу тут все. А почтенная мадам Блэк разнесет мне потом ебало. Тинки появилась с тихим хлопком и тут же поклонилась, теребя какую-то папку дрожащими ручонками. — Ну, нашла их? — Господа, я не была во Франции, — грустно опустив глаза, прошептала она. — Как и ваши родители. Рабастан от неожиданности перестал мельтешить и сел, скорее упал в кресло. — И где же они? Тинки судорожно потрясла головой и протянула побледневшему Рудольфусу папку с парой листов. — Ваш отец приказал мне отдать это вам в нужный момент. — Что с родителями, Тинки? Где они? — повысил голос Рабастан. — Отвечай на мой вопрос сейчас же! — Они мертвы, сэр.