— Я удивился, когда вам удалось так легко обмануть Волан-де-морта. Теперь всё ясно. Думаю, я понимаю, чем ваши родители руководствовались, когда принимали такое решение… — мрачно произнес Поллукс. — Вы знаете, в чем особенность рода Лестрейндж?
Рабастан посмотрел на Рудольфуса, ожидая, что ответит он, но тот выглядел отстраненно.
— Да, но… она древняя. И сейчас даже не существует. Иллюзии.
— Когда род находится на грани вымирания, его магия, если все предыдущие поколения ее не использовали, усиливается. В вашем случае — возвращается.
Рудольфус нахмурился, но его лицо тут же разгладилось, словно происходящее его не волновало. Рабастану, честно говоря, тоже плевать было сейчас на объяснения Поллукса. Хотелось уйти, не просто оградиться, как Руди пару часов часов, а уйти из Выручай-комнаты и хотя бы осознать.
Здесь, среди комнат, никак друг с другом не связанных, выдернутых из разных жизней, которые создавали ощущение, что всё не по-настоящему, он словно мог не верить в их смерти. Что это тоже какая-нибудь уловка, ловушка, хитрый план, пусть и такой жестокий для них с братом…
— Ваши родители принесли Обет и создали иллюзию, что и вы это сделали на тех же условиях. Это был кто-то другой, но с вашими обликами. Не оборотное, не метаморфия, не чары. Волан-де-морт даже и представить себе, наверное, не мог, что иллюзионные чары вернулись. Он полукровка, вряд ли в курсе таких тонкостей. Вопросов оттого и не возникло. План был хрупким, как миллиметр льда, но не раскололся. Потря…
— Тогда зачем они сами принесли Обет? — пробормотал Рабастан. — Почему не сделали иллюзий?
Рудольфус закрыл лицо ладонью и откинул голову на спинку дивана. Его голос звучал ровно, чуть хрипло, а руки крупно дрожали, хоть и лежали на коленях.
— Они должны были умереть. Иначе иллюзионные чары завершились бы на них. Это ритуал, понимаешь? Родовая магия, если она пропала, возвращается лишь раз. Последний шанс для рода. Отец не был главой в момент, когда прочёл первое заклинание-иллюзию... Помнишь, он подарил мне альбом? Последняя страница.
Он достал из кармана мантии вырванный файл, в котором, вместо фотографии, лежал лист с аккуратной, острой фразой «Поздравляю.».
— И что это?
Рудольфус вытащил лист, резко провел им по пальцу и приложил ранкой к точке в конце единственного слова. Она задрожала, и через секунду на листе лежало поблёскивающее чёрное кольцо. Рабастан не сдержал шумного вздоха и откинулся назад, глядя на кольцо с неверием.
— Кольцо главы. Отец носил муляж?
— Скорее всего. Он взял себе крохи возможностей, которыми может овладеть любой Лестрейндж…
Рабастан провел пальцем по черному камню кольца и поднял взгляд на брата. Тот задумчиво крутил записку, словно надеялся на еще один крючок, подсказку, объяснение. Но Рабастан отчего-то был уверен, что больше им ничего не узнать. Отец никогда не имел привычки просвещать их в дела. Пусть даже общие.
— Но как он этими крохами надурил Лорда, Руди?
— Отец тренировался. Дни и ночи тренировался. Он не от беспокойства так хреново выглядел последнюю неделю.
- Совершенно верно, Рудольфус.
***
Нарцисса упала на пыльный ковер и подавила рыдания. Глаза Люциуса, смирение в них, его легкая…
прощальная улыбка перекрывали воздух. Она осмотрела комнату и боязливо встала, закутываясь в ночное платье. Вся скудная мебель — кровать, стул со столом и шкаф — была вырезана из темного старого дерева, того же, что и полы, поскрипывающие от каждого ее вздоха. Было так темно, что она с трудом различала силуэты мебели.
С трудом сконцентрировавшись, Нарцисса зажгла огонек над ладонью и закричала бы, не отними у нее голос молниеносная вспышка Силенцио. С кровати на нее мрачно и устало смотрел старик с голубыми-голубыми глазами.
— Не шуми, и так вывалилась посреди ночи.
Старик зажег лампу и поставил ее на тумбу, устало потерев помятое сонное лицо. Он сел на тяжело скрипнувшую кровать, и его борода свесилась почти до колен. Дыхание восстанавливалось, и Нарцисса поняла, что не боится. В конце концов, это дедушка отправил ее сюда, так с чего здесь быть опасности? Да и старик, хоть и выглядел угрюмо, явно не желал зла. От облегчения на глаза вновь накатили слезы, и она часто заморгала, пытаясь их удержать.
— Я снимаю, только не ори больше, умоляю.
Нарцисса вновь могла говорить, но в горле стоял ком, мешающий посыпаться той массе вопросов, которые крутились у нее в голове.
— Вы?..
— Аберфорт Дамблдор. Ты Блэк?
Нарцисса смутно помнила его — вечно недовольный владелец «Кабаньей головы». Не то чтобы она часто там бывала… Обстоятельства. Подумать только, до чего довела ее мать, она оправдывается даже у себя в голове…
— Девочка, ты глуха?
— Раньше Блэк. Сейчас Малфой. Портал, который перенес меня сюда… Это?..
Аберфорт обреченно вздохнул, видимо, смирившись с тем, что спать ему не дадут. Он взмахнул палочкой, двинув губами, и у окна появилась узкая кровать. Какие-то две недели назад ей и смотреть на такую было бы противно, но сейчас Нарцисса опустилась на нее с удовольствием. Ноги, оказывается, были ватными, и она поняла, что упала бы с минуты на минуту.
— Я не очень много знаю. Альбус дает порталы тем, кому нужна безопасность. Ты не угодила Волан-де-морту?
Нарцисса вздрогнула от одного только его имени, открыла рот, чтобы ответить, но не смогла.
Холодные пальцы на подбородке, сверкающие красным глаза смотрят пристально, в душу, перерывая самые сокровенные воспоминания, ледяной пол ванной, теплая кровь, выглядящая нереальной на белоснежном мраморе, выламывающий дверь Люциус, ужас в его глазах, сменяющийся отчаянием и пониманием… Люциус… Люциус, с хриплым стоном оседающий на полу; Люциус, направляющий на нее палочку; Люциус, улыбающийся с такой искренней радостью за нее, а в глазах: п р о щ а й.
— Не отвечай, я понял. Сейчас приду.
Он вышел из комнаты, и Нарцисса почувствовала страх. Собрав последние силы, она сконцентрировала на ладони достаточно магии, чтобы ударить один разок оглушающим.
Аберфорт вернулся, неся на подносе чайник с кружками и тарелку с пирожными.
— Благодаря тебе я хрен теперь засну, так что и тебе спать не дам. Коль так, давай поболтаем что ль. Как раз через пару часов уже и к Альбусу отправляться можно.
Нарцисса благодарно кивнула, беря в руки дымящуюся кружку. Спать хотелось, но снов она теперь боялась.
***
Аластор костерил лестницы Хогвартса, делавшие мозги ему тогда еще студенту. Сейчас, с деревянной ногой, он бесился с них еще больше. Седьмой курс его боялся не меньше мелкотни, и это действовало на нервы. Чертов Дамблдор, как будто делать ему нечего, как кружок по самообороне вести. Аластор едва не завопил от счастья, когда лестница наконец довезла его до этажа.
Конечно, он понимал Альбуса — его появления в школе или Хогсмиде вызвали бы некоторые вопросы, пусть даже шепотом и среди каких-нибудь там старух-портретов, но в нынешних обстоятельствах и это могло привести к необратимым последствиям. А так… И к его карме плюс, и прикрытие неплохое. Да и в общем полезно, особенно старшим курсам — туда-сюда, и им в войну…
Грюм прошагал у стены, подумал о месте, в котором собралась та компания, половину которой он точно предпочел бы видеть только за решеткой, и потянул на себя появившуюся дверь. Он оказался в коридоре, напоминавшем какой-то из домов Блэков, и пошел сразу к кабинету Поллукса.
— Лучше не ходите туда.
Аластор повернулся и увидел выскочившего из комнаты младшего Блэка. Тот выглядел… выбитым из колеи.
— Чего там?
— Он разговаривает с Бастом и Руди.
— Он собак завел?
Регулус поморщился.
— С Рабастаном и Рудольфусом. Выяснилось, что… их родители не покидали Британию. Они мертвы.
Аластор выловил из памяти заголовки. Побег Лестрейнджей, кажется, во Францию, история про
непредательство Рабастана, которую Альбус так и не рассказал ему нормально. Аластор многого не знал об этих парнях, и это не могло не раздражать. Раз уж их всех учить палочку держать, секретами пусть делятся уже тоже.
— Так мне тоже интересно, как так вышло, — хмыкнул Аластор и потянулся к ручке.
Дверь тут же оградила стена, и он отдернул руку. Аластор перевел тяжелый взгляд на Регулуса.
— Не стоит туда лезть, я ведь сказал, — мрачно произнес он. — Поллукс потом поговорит с вами.
Грюм глянул на стену, и она исчезла.
— Где остальные?
— Сириус у Дамблдора. Барти в комнате.
— Зови Крауча, потренируемся.
— Вы подобрали охренеть, какое неподходящее время.
— Ты не представляешь, как мне плевать, Блэк.
Регулус, смерив его брезгливым взглядом, скрылся на пару минут в комнате и вышел еще более мрачным.
— Он не будет тренироваться.
Аластор закатил глаза. И кому это, собственно, нужно вообще?..
— А у него что за трагедия?
— Отец предал.
— Крауч фанатик, чего ещё стоило ожидать? Ты же Блэк, мог бы догадаться.
Регулус пожал плечами. Они и правда попались по глупости и наивности, но в тот момент все они были окрылены и верили, что чаша весов в противостоянии с Волан-де-мортом склоняется в их пользу.
Регулус сделал шажок в сторону своей комнаты. Заниматься с Грюмом вдвоем — это что-то на суицидальном.
— Ну, раз никого нет, до свидания…
— Хрен тебе, а не до свидания. Что я, зря сюда карабкался по этим гребаным лестницам?
Грюм прикрыл глаза, представляя дуэльной зал с разметкой на полу. Регулус обреченно вздохнул и достал палочку.
— Без палочек.
Аластор повел пальцем, и палочка выпрыгнула из руки Регулуса.
— Я не силен в Беспалочковой.
— Конец тебе значит.
Регулус и моргнуть не успел, как отскабливал себя от стены. Воздух из легких выбило, и он предусмотрительно загадал покрытые подушками стены.
— В бою не используй свойства комнаты. Становись. Протего хотя бы наколдуй.
Он выставил щит, задетый его тоном — он всё-таки не совсем уж неуч. Тогда на руку Грюму сработал эффект неожиданности.
Регулус влетел лицом в подушку и выругался, потирая нос, по ощущениям вошедший в лицо. Ну или не эффект…
