Звезда во тьме

      Полы дуэльного зала были мраморными, стены, с которых подушки «магическим» образом исчезли — из графита с ужасными выступами для красоты. Регулус в эту красоту влетал уже несколько раз и каждый молился, чтоб без переломов. Судя по всему, Грюм молился в обратную. — Чего скис, Блэк?       Регулус покачал головой, от злости сцепляя зубы, и поднялся на уже дрожащие ноги. Они оттачивали невербальные боевые около часа, и улучшения были явными, но Регулус был уверен — не сноси его Грюм за каждую ошибку с ног, всё было бы гораздо эффективнее. Но, как без капли стеснения заявил Аластор, это его награда за столько тоскливое времяпровождение с кем-то таким жалким вроде него. — Закончим?       Регулус кивнул и пошел к выходу, подхватив с вешалки мантию и кидая ее на плечо. У него тянуло плечо, болело адски всё тело, а зубы сами сцеплялись почти до скрипа — он чувствовал себя никчемным. Их с Грюмом ненависть точно стала взаимной. — Поллукс тебя порядкам дуэлей не научил? — Научил. — Так продемонстрируй. — Спасибо, не вам, — мрачно хмыкнул Регулус, уже держась за дверь.       Его дернуло, словно крюком, назад, протащило по комнате и откинуло на прежнее место в пяти метрах от Грюма. — Какого черта?! — прорычал он, рывком поднимаясь и делая стремительные шаги к нему.       Он терпел и боль, потому что заслуживал, и оскорбления, потому что Грюм имел право ненавидеть его. Но таскать его, как щенка — очевидный перебор. — Не советую подходить слишком близко, реакции не хватит.       Недостатком его невербальных было то, что они выходили слабыми по скорости, хоть и полноценными по мощности. Регулус увернулся от красного луча, оказался в каких двух шагах от вскинувшего брови Грюма и взмахнул ладонью, но заклинание срикошетило в стоящее у стены зеркало. Регулус замахнулся снова, но маггловский удар аккурат меж ребер пресек его попытки.       Он закашлялся, сжимая рубашку на груди, и согнулся пополам. Что-то засвистело совсем рядом, и он, не успев среагировать, лишь зажмурился. Хорошо, иначе трость, на которую опирался зачем-то аврор, выбила бы ему глаз к чертям. Регулус приглушенно выругался, хватаясь за лицо. На пальцах остались капли крови с разбитой брови. — Я вожусь с тобой и ожидаю, нет, требую благодарности за то, что трачу на тебя время, которое мог бы посвятить гораздо более достойным юнцам! — Ну так посвящайте, я не просил помощи, — восстановив дыхание, ответил Регулус и выпрямился, вытирая рукавом кровавую полосу. — Она мне не сдалась. — Не ты ли обмер, увидев Волан-де-морта? Что, воспоминания нахлынули? — Это было очень давно, — огрызнулся он. — Разве что-то изменилось? Ты боишься его, за человека не считаешь — оправдываешься тем, что он — нечто большее, и живешь, лелея себя каждый день! — Не вам что-либо говорить! — прошипел Регулус, чувствуя, как стучит в висках кровь. — Сами на меня злость выплескиваете за смерть того пацана, а легче не становится! — Заткнись, Блэк. — Потому что себя ненавидеть должны, себя! Это ваша вина! — выплюнул ему в лицо Регулус и только в этот момент заметил, как оно из взбешенного стало спокойным, сосредоточенным.       Это было куда хуже. — Ублюдок, — тихо пробормотал Грюм.       Регулус поздно вспомнил об окклюменции, и голову сдавило, как в тисках. Он больше не видел ни зала, ни самого Грюма.       Он видел, как кричат друг на друга родители с уродливо искаженными лицами, как Сириус кричит из своей комнаты, что Регулус и родители никто для него, как кричит незнакомая женщина, чью дочь сотрясает агония, а вокруг смех и холод. Как кричит сам Регулус, стоя под обжигающими струями воды и глядя на бурую воду, стекающую на пол, как кричит ему испуганный до смерти Рабастан, когда он ввалился к нему, пахнущий пеплом и кровью, как кричит убираться к черту Сириус, когда он ввалился и к нему.       Регулус сжал голову со всей силы, но это не принесло ничего, кроме ещё большей боли. Он знал, что будет дальше, знал и умолять был готов, чтобы это закончилось, но не мог выдавить и слова.       Темная гладь воды и порой мелькающее на ней что-то белое, тихие всхлипы Кричера, заставляющие его сжимать вспотевшие руки в кулаки. Регулус словно снова чувствует, как горит Адским огнем тело, как отрава течет лавой по глотке, а перед глазами вся жизнь, всё, что он так боялся вспоминать. Разговоры, которых не было, люди, которые не появятся в его жизни больше никогда, маглы, улыбающиеся ему кровавыми улыбками и смотрящие с блеском Беллатрисы в глазах.       Всплеск воды, и его тянет к воде, она ледяная, темная, а дна не видно — перед глазами только инферналы, кружат, кружат, кружат… Вода багровеет, расходится от острых когтей его кожа, и он захлебывается в вопле, заглушаемом водой. Он смотрит наверх, там еще светлеет суша, которая уделяется дальше и дальше. Регулус тянется, но его место — на дне, средь безликих, потерявших облик и себя существ. Он — никто. — Хватит! — вырывается всё-таки у него. — Но ты живой, мне интересно, каким образом. — Я расскажу.       Грюм взмахнул палочкой, и Регулус судорожно вздохнул, будто вынырнув на поверхность. Он словно действительно задыхался там. — Я довел Блэка до слез, будет, что на надгробии писать.       Регулус не отреагировал, и Аластор почувствовал даже что-то вроде жалости. Пусть и смешанной с отвращением, но всё же. — Ты обещал рассказать. Надеюсь, ты понимаешь, что мне нужны те же подробности, которые я увидел бы у тебя в голове, куда, кстати, всё еще могу вернуться в любой момент, потому что с окклюменцией дела у тебя хреново, чтоб ты знал. Без нее никуда. — Я отдал приказ Кричеру не говорить обо мне родным, и он обхитрил мне, рассказав Барти. Тот — Рабастану, и они вытащили меня. — Прям из озера? — недоверчиво протянул Грюм. — Да. — Какими заклинаниями? — Я не знаю. Был уже без сознания, всё очень смутно. — Ты помнишь смутно, но воспоминание будет детальным. Дай гляну. — Нет. Зачем вам знать? — отклонив корпус, когда на него указал кончик палочки, спросил мрачный Регулус. — Я к себе в голову вас больше не пущу. — Как будто сможешь что-либо противопоставить. — Буду орать «Поллукс». — Давай-давай, погляжу, как еще больше позориться будешь. — Тебе самому неинтересно, как двое восемнадцатилетних придурков вытащили тебя из озера, кишащего инферналами? — Пойду у Барти спрошу.       Грюм поклялся придушить его в следующий раз. Блэк ушел и нихрена не вернулся. Перед ним возник эльф, с поклоном попросивший явиться к Альбусу. Аластор едва не взвыл. Снова по этажам…

***

      Поллукс стоял перед входом в кабинет Дамблдора и смотрел на таких огромных сейчас горгулий. Он совсем забыл о пароле и сейчас тщательно прислушивался, чтобы обратиться человеком. Стоять теперь, как дураку, «печеньки, мармеладки, маршмеллоу» выговаривать…       Он вздохнул, и в этот момент вход открылся. Ну, лестницу он в таком виде точно не преодолеет. Обратившись наконец человеком, Поллукс поправил мантию и, опираясь о стену, стал подниматься. Трудно было, словно он так ежом и остался. Не хотелось признавать, но сил у него осталось с горсть. Он и так продержался столько, что уже порядком заебал сам себя, что уж говорить об остальных.       Перед тем, как зайти, он остановился и с минуту стоял, приводя дыхание в порядок. На лбу выступила испарина. Дамблдор сидел за столом и помешивал чай, когда он вошел. — Поллукс, доброй ночи! Право, прости, что тягаю в такой час, но в Выручай-комнате это не обсудить. Чаю? Мне только-только принесли лимонные дольки, потрясающие! Попро… — Альбус, к делу. — Нарцисса воспользовалась порталом. Сейчас она в Хогсмиде у Аберфорта.       Поллукс прикрыл глаза. — Отлично, — выдохнул он. — Она не ранена? — Брат не упоминал, так что, думаю, с ней всё в порядке. Что же, могу просить сопроводить ее к вам в Выручай-комнату?       Но, к удивлению Дамблдора, на лице Поллукса отразилось огромное сомнение, даже некий страх. — Есть ли другое безопасное место здесь? Или в Хогсмиде. — Почему же не Выручай-комната? — Я не хочу с ней видеться, — выпалил он и, прежде чем Альбус что-то вставил, продолжил. — После того, как я сниму блоки с воспоминаний, мне нужно будет уйти.

***

      Регулус собирался зайти всё же к Рабастану, хотя тот попросил не приближаться. Потому что знал, что не это имеет ввиду Лестрейндж, а время ему нужно, чтобы в себе всё запереть и выйти, как ни в чем ни бывало. Знал по себе и по Басту же знал, что нужно на самом деле посидеть рядом в тишине, кивая на так и льющийся поток слез и слов.       Он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Рабастан, ничком лежавший на кровати, на секунду приподнял руку. — Спасибо, что забил на мою просьбу. — Прости, что проигнорировал твою просьбу, — одновременно с ним сказал Регулус и хмыкнул. — Это тебе в отместку, Баст.       Сначала он хотел расспросить, о чем они говорили с Поллуксом, но решил, что не время. Пусть ему и интересно до жути, спрашивать он не решится. — Рег…       Регулус лег на другую половину кровати и прикрыл глаза. — Да? — А я о них толком и не вспоминал, письма три максимум отправил…       Его голос звучал приглушенно, но даже так в нем явственно слышалась дрожь. — Ты думал, что они в безопасности, вот и не беспокоился. Да и писем много отправлять нежелательно было. Ты делал всё правильно, так любой бы поступил. — Врешь же, — протянул Рабастан и наконец отлепил красное лицо от постели. — Веришь же, — хмыкнул Регулус и посерьезнел. — Не вру. Я, по крайней мере, себя также вел бы. — Это не утешает, ты вообще мертвяком притворялся для семьи.       Он не нашелся с ответом, поэтому лишь многозначительно фыркнул. — Мне очень жаль, Баст, — помолчав, пробормотал Регулус. — То, что они сделали… Это невероятно.       Рабастан кивнул, кивнул еще раз и зажмурился, пряча лицо в ладонях. Регулус запустил руку ему в волосы, перебирая, и вздохнул, пытаясь не обращать внимания на собственные щиплющие глаза.

***

      Коридор стал у них общим штабом. Пустое помещение заполнялось ворсистым ковром, несколькими креслами, образующими полукруг, в центре него появлялась доска и большой стол. Лестрейнджи, Барти и Блэки ждали только Поллукса. Когда он вышел наконец из кабинета, пустующее кресло из черного стало бархатно-красным, с подлокотниками в виде роз и подставкой за ног. Скинув тапочки, он туда запрыгнул и довольно размял спину. После достал из кармана клочок бумаги и продемонстрировал его остальным. — От Нотта, — обьявил он, прокашлялся, сделав тонкий и манерный голосок, и продолжил таким образом: — Уведомляю вас, мистер Блэк, что во время собрания заметил, как на персте Темного Лорда на долю секунды появилось то кольцо, эскиз которого вы показывали на ужине. — Ожидаемо, — кивнул Барти. — Это, наверное, удобно. По крайней мере, нам не нужно искать его местоположение.       Сириус нахмурился. Слишком просто… От чего это иллюзия вдруг спала? Ведь это не едва научившийся колдовать школьник. — А вдруг это уловка, и в решающий момент кольца на нем не окажется? С чего вообще чары спали? — Ведь он ослаб, — предположил Регулус. — Кстати про это… Мы не можем знать, после какого крестража он ослаб. Вдруг он создал три, пять, десять крестражей?       Их остановил Дамблдор, зашедший в Выручай-комнату с небольшой черной коробкой. — Профессор! Нам как раз нужно с вами поговорить! — воскликнул Сириус.       Из-за навалившихся проблем и потрясений им было совсем не до пожирателей, запертых в подвале, и он наконец вспомнил о своей догадке. За Дамблдором шел Грюм. Они сели в появившиеся тут же кресла, и Сириус пересказал задумку, снова начав с «Волан-де-морт — дуб». — Не слишком ли жестоко? Ведь блокировка магии сделает их практически сквибами… — протянул Дамблдор.       Но Регулус видел, что он заинтересован. — Только до тех пор, пока Темный Лорд не сгинет. — Можно подумать, ты сможешь им это пообещать, — хмыкнул Грюм.       Регулус пожал плечами. — Пообещать — не поклясться, легко. — Блэки, — выразительно протянул Грюм.       Дамблдор хлопнул его по плечу. — Что там? — кивнул Сириус на коробку, лежавшую у ног директора. — Она запечатана на твое имя, Регулус. Открывай, только на расстоянии.       Сириус подобрался и нахмурился. Ладони у Регулуса внезапно помокрели, а глаза забегали по лицам сидящих. Открывать не хотелось. — Уверены? — с таким же сомнением спросил Сириус, уже держа в ладони палочку. — Это ведь явно не цветы. — Я думаю, стоит, — кивнул Дамблдор и положил коробку в центр комнаты. — Регулус, как только откроется, колдуй щит и отходи.       Регулус кивнул. Коробка была непримечательной и, судя во всему, несильно тяжелой. Но гадать он не собирался — и так его сотрясала мелкая дрожь. Сириус стоял в паре шагов под щитом, готовый в любой момент расширить его и на Регулуса. Остальные отошли к стене.       Регулус выдохнул и коснулся ладонью картона, прошептал «Я, Регулус Арктурус Блэк…». Коробка на миг засветилась, и крышка отлетела, как и он в другую сторону. Регулус приспустил барьер и вопросительно уставился на Дамблдора.       Аластор, несмотря на возглас Альбуса, подошел к коробке и, заглянув, лишь скривился на секунду. Он тут же отошел на пару шагов и развернулся спиной. — Что такое?       Регулус посмотрел на содержимое и почувствовал, как его тело летит сквозь этажи Хогвартса вниз.       Сейчас на качелях с мечтательным видом качался мальчик лет пяти-шести и не замечал раздражённых взглядов других детей из-за их громкого скрипа. Под ложечкой у Регулуса засосало, настолько карие, с золотистыми крапинками глаза напомнили Рабастана.       «Я Килиан. Но лучше Лиан». — Это хорошо, что ты ценишь покой. Но совсем отгораживаться не стоит. В конце концов, ты найдёшь друзей или они тебя, неважно. И тебе будет комфортно с ними так же, как наедине со своими мыслями, даже лучше. Будет весело, уж поверь — И вы всё равно грустный, — тихо сказал Килиан, с сочувствием глядя на него. — Но я вам верю. Вы бы были хорошим другом и для меня.       Из коробки смотрели карие, с золотистыми крапинками глаза. Лицо Килиана было искажено ужасом, а на щеках белели следы застывших слез.