Регулус проснулся от необычайного шума в Выручай-комнате. Взволнованно застёгивая рубашку, он едва стоял на месте. Он невероятно скучал по оживлениям, шуму и бессмысленной болтовне парней, переходящей в гул, когда-то раздражающий его, но сейчас он всё бы отдал, чтобы раствориться в нем, полном родных голосов, без лишних мыслей и вечной тревоги.
— Регулус! — раздался чей-то оклик с коридора, и в дверь просунулся растрепанный Барти. — Выходи же!
Регулус с удивление услышал женский голос, и лишь секунда ушла на то, чтобы понять, кто его обладательница. Он вылетел из комнаты босым, с незаправленной рубашкой и гнездом на голове. Это было абсолютно неважно теперь.
Нарцисса, бледная, улыбающаяся с чуть заметным испугом, разговаривала с Рудольфусом. И это тоже не могло не радовать — Рудольфус стал необычайно молчалив, и даже Рабастан не мог вытянуть из него больше двух слов за раз.
— Цисси!
Она резко обернулись и вбежала в его распростертые объятия. Регулус крепко прижал ее к себе, пытаясь не думать, какой ужасно худой она стала и почему, где Люциус и…
ребенок. Он застыл, пытаясь вернуть себе прежнее выражение лица, но понимание становилось лишь больнее. Сомнений, к сожалению, у него не было. Она потеряла их обоих. И Беллатрису тоже.
— Мне так жаль, — с трудом шепнул он и поцеловал ее в висок.
Нарцисса чуть кивнул и прерывисто вздохнула. Лестрейнджи и Барти тактично разошлись по комнатам.
— Ты правильно понял. У меня случился выкидыш, а Люц… Люциус порталом, спрятанным дедушкой Поллуксом у нас под вишней, отправил меня сюда, а сам остался. Даже думать не хочу, в какую ярость он пришел и...
Регулус молчал, не в силах посмотреть в ее блестящие, готовые пролиться слезами, глаза. «Видишь ли, Цисси, мы пожертвовали твоей безопасностью и семьей, чтобы вытащить крестраж у вас из поместья. Сириус, кстати, вон в той комнате сидит, это он провернул. А дедушка где-то шатается, он тебе воспоминания вернет, из-за них Лорд и обрушил всю злость на тебя, но ты на него не злись сильно, ему помирать скоро». Какой кошмар, Великий Мерлин… И где Поллукс, когда его ворчания так нужны?
— Я так рада, что ты есть у меня, Рег.
Регулус слабо улыбнулся, склоняя голову к плечу, на которое прилегла Нарцисса.
— Мои воспоминания стерты, не так ли? У меня ощущение, что я уже испытывала те же эмоции, что я уже узнавала, что ты жив, и также обнимала тебя.
— Ты помогла нам, очень помогла, Цисси. Когда Поллукс придет, он вернет тебе воспоминания. Лучше ты расскажи, как сюда попала.
Поллукс вернулся, когда Регулус и Нарцисса всё ещё сидели в коридоре. Тот уже изменился под мысли Нарциссы. Кресла стали белыми, столик обился белым золотом, а пол усыпали орхидеи.
Нарцисса обняла странно отстраненного Поллукса, и тот погладил ее по волосам, одним лишь взглядом вызывая в Регулусе тревогу. Но при Цисси он не решился спросить.
— Ты похудел! — неодобрительно протянула Нарцисса, отклоняясь, чтобы получше его рассмотреть. — В Хогвартсе с сотней домовиков и похудеть?
— Староват я для их еды. Вот в мое время они подавали мясо фазанов и тыквенное пюре, а не эти куриные ноги да свинины кусочки.
Поллукс попросил их всех собраться, когда Нарцисса ушла в новую комнату вздремнуть. Регулус по просьбе Поллукса поставил на дверь заглушку и датчик, чтобы они заметили, если вдруг в комнате раздастся шевеление. Вряд ли он сработает ближайшие пять часов — Нарцисса не спала практически двое суток.
— Вы знаете род Авейру?
— Чистокровки? — спросил Рабастан и, получив положительный ответ, качнул головой. — В таком случае нет.
— Они из Португалии и жили там при диктаторстве Салазара — тот был сквибом и потому решил реализовать себя в маггловском мире. Но от магии не отказывался, он обожал ее и делал всё, чтобы португальские волшебники признали его своим. Семья Авейру была одной из самых приближенных к нему. В 1970 году Салазар умер. Его режим продержался недолго — четыре года. И в 1974 произошла революция гвоздик. В результате ко власти пришло новое правительство, которое отобрало у чистокровных магических семей все привилегии, ранее дававшие власть над магглами. Более того, магглы требовали признать вину за деяния, которые при Салазаре остались нераскрытыми или неоглашенными в обществе. Стерпеть этого Авейру, конечно, не могли, и покинули Португалию.
— Салазар… Он и сам не из обычной семьи был, не так ли?
— Салазар Мракс. Его настоящая фамилия — Мракс.
Все опешили и посмотрели на Поллукс с недоверием. Родственник Волан-де-морта и практически во главе целой страны?.. Маггловской ее части!
— Родственник Темного Лорда?
— Получается, что… — Поллукс задумался. — Это его родной дядя.
— Сын Марволо? — опешил Барти. — Волан-де-Морт знал?
— Марволо и сам не знал, — хмыкнул Поллукс. — Мать спасла Салазара, а утопила, как приказал ей Марволо, чужого ребенка. Салазара она отправила в приют далеко от дома, но периодически связывалась с воспитателями, а после, когда Салазар подрос, и с ним. Представить себе не могу, как он сумел стать важным человек в португальском правительстве, но его способ правления, удержание власти любой ценой… это явственно доказывает его родство с Мраксами, хоть он так и не встретился с родственниками.
— Так Темный Лорд поддерживал с ним связь?
Поллукс усмехнулся, чувствуя всеобщее практически зудящее нетерпение и испытывающие взгляды, готовые прожечь его за это молчание. Его спасла открывшаяся дверь Выручай-Комнаты. Все обернулись, ожидая увидеть директора или Грюма, но на пороге неуверенно стоял незнакомый парень примерно их возраста. У него были коротко стриженные светлые волосы, которые наверняка завивалась бы, будь длина больше, зеленоватые глаза и кривая улыбка, которая сошла на нет спустя первые же секунды тишины. Возможно, и пять палочек, мгновенно сжатых в ладонях, на это повлияли.
— Спокойно, — махнул рукой Поллукс и опустил кончик палочки Сириуса. — Знакомьтесь, Николас Авейру. Он прихвостень Волан-де-морта, но неплохо осведомлен о крестражах.
— Он из тех пленных, — вспомнил Сириус его золотистые волосы. — Акцент португальский. Твоя семья была знакома с Салазаром?
— Верно, мои родители поддерживали с ним неплохие отношения… за что их и убил Темный Лорд.
Регулус пытался вспомнить его, но либо Николас не был в пожирателях, когда им был он сам, либо располагался на низших звеньях вроде пушечного мяса. Переглянувшись с Рабастаном и Барти, он понял, что и те его не помнят.
— Интересный сюжет, — произнес Сириус, не сводя с него прищуренных глаз. — И ты подался в Пожиратели, чтобы ему отомстить. Наверное, подвал нашей матушки не входил в твои грандиозные планы, извиняй.
— Вовсе нет. Я вступил в их ряды, потому что мечтал об этом. О том, что родителей убили по приказу Волан-де-морта, я тогда не знал. Пожалуй, это к лучшему, иначе я не смог бы вкладывать душу в работу и так бы и остался пушечным мясом в рядах пожирателей. А так я пару раз побывал в составе Тайного совета.
Николас говорил беззаботно, пожимал плечами, рассказывая даже со странной гордостью о жизни под предводительством Волан-де-морта. Регулус видел, как и без того не шибко доброжелательное лицо Сириуса мрачнеет. Поллукс, заметив, что Авейру явно унесло не туда, перебил его:
— Это очень длинная история, парни. Нам всем нужно расслабиться для лучшего усвоения материала.
Он разлил огневиски, надеясь, что это разбавит напряженную обстановку. Николас Авейру был тем еще чудаком, но им нужно было его сотрудничество, хоть парни пока этого и не знали. Поллукс мог бы вскрыть его голову, перерыть все воспоминания и эмоции, найти нужные его моменты и заблокировать у него магию… Мог бы. Какие-то полгода назад.
Его магическое ядро затухало, как и он сам. Поэтому сейчас Поллукс был не в силах это сделать с уверенностью на успех, а рисковать права не имел. Воспоминания могли растаять под действием магии, а этому случиться нельзя ни в коем случае.
Просить Дамблдора — бессмысленная трата его и так ограниченного времени. Ведь это не гуманно, жестоко и вообще «Ты ведь был другом его родителей, Поллукс, так нельзя!». Ладно, о последнем Поллукс подумал сам. В благодарность за тепло, которое он чувствовал в поместье Авейру и которого так не хватало ему в Британии, в память о Перри и Гретте он должен был помочь Николасу. Поллукс злился сам на себя на такую чувствительность и эту непривычную ответственность (плевать же должно быть ему, плевать, как и всегда! да и в живых четы Авейру уже нет, зачем ему напрягаться, если они и не узнают?..). Но наплевать Поллуксу не было. Видимо, к смерти люди действительно становятся чувствительнее…
***
Собрание Ордена было внеплановым, и Джеймс опоздал на пару минут. Зайдя в зал, он почувствовал тревогу, когда увидел задумчивое лицо Дамблдора. Директор сидел во главе стола, сложив подбородок на переплетенные тонкие пальцы, и поприветствовал его кивком и теплой улыбкой, которая сошла с лица слишком быстро. Джеймс сел на последний свободный стул и не заметил многих лиц. Из Мародеров был только Римус. За столом сидело не больше десяти человек, в том числе по правую руку от Дамблдора сидел Грозный Глаз.
Дамблдор прочистил горло и расцепил руки, наклоняя грудь к столу. Он смотрел подолгу каждому из сидящих в глаза и говорил почти шепотом, но его слова оглушали.
— Помнится, мы говорили с вами о крестражах Волан-де-морта, но то были лишь пустые разговоры. Честно признаться, мне нечего тогда было вам сказать… Но сейчас я собрал вас с радостной новостью. Мы сможем найти осколки души Волан-де-морта и уничтожим их за этим самым столом. Мы с вами.
Он громко опустил ладонь на стол, и Джеймс явственно представил, как они вываливают артефакты на стол, каждый по одному, а после Дамблдор читает заклинание, и на столе остается лишь пепел от того, что прежде было Волан-де-мортом. Пусть и его частью.
— Древний ритуал, изменённый и доработанный мною и моим товарищем, сможет помочь найти каждый, каждый крестраж. Но любой ритуал требует жертвы. И в нашем случае это кровь Волан-де-морта.
На лица присутствующих спустилась тень сомнения, почти испуга. Никто из них не видел Волан-де-морта и взять у него кровь казалось чем-то невозможным, сумасшедшим, смертельным.
— Это опасно… И опасность эта может оказаться смертельной, друзья. Но сейчас Волан-де-морт ослаблен собственными экспериментами, и это наш единственный шанс покончить с ним раз и навсегда. Мы — Орден Феникса. И это наша главная цель, то, ради чего мы существуем.
Наступила тишина, прерываемая лишь хриплым дыханием Грюма.
— Я пойму, если вы откажетесь. Никто не произнесёт ни единого слова, если вы встанете и покинете этот зал. Вы всё также будете членом Ордена, можете не сомневаться, лишь в этой операции принимать участие не будете. Поэтому сейчас, пожалуйста, покиньте нас те, кто не станет этим заниматься. Я на все сто пойму вас. И никто не посмеет осудить за этот выбор.
Джеймс слышал неуверенные шаги и чьё-то бормочущее «извините», как скрипят стулья по полу и закрывается дверь, но понятия не имел, кто ушел и кто остался. Он смотрел на Римуса, и тот не спускал глаз с него. Джеймс знал, что друг хочет сказать. Знал и был согласен. Но он не мог найти в себе сил подняться и уйти, чувствуя на спине прожигающие взгляды.
— Джеймс, ты должен уйти, — не выдержав, вслух произнес Римус и поджал губы.
Лили должна была родить не более, чем через месяц. Джеймс знал, что с ним может произойти что-то, что он может погибнуть, но ведь погибнуть могут и Лили, и малыш, которого они назовут Гарри, как придумала она еще до беременности, если Волан-де-морт не сгинет и не сгинет в как можно более ближайшее время.
Все взгляды были теперь прикованы к нему. Джеймс смотрел на Римуса, чувствуя себя чем-то вроде его младшего брата. Он чувствовал волнение Римуса за него, за его семью, но не мог уйти.
— Я остаюсь, — едва слышно пробормотал Джеймс одному лишь Римусу со скрытым извинением и перевел уже твёрдый взгляд на Дамблдора и Грюма, и голос его прозвучал гораздо громче. — Я остаюсь.
***
Он давно не чувствовал себя так отвратно. Тело было слабым, после малейшего движения хотелось сразу же лечь, закрывая глаза и уносясь в дрему, куда его стало тянуть почти всегда. Магия медленно заживляла его раны, не видные человеческому глазу, но это было так медленно, что он от ярости растрачивал ее на наказания для целителей. Ничего, ничего… Зато их вопли повышают ему настроение.
Чертовы Блэки. Самая премерзкая семейка, которая должна была закончиться с младшим, оказавшимся таким же тупым, как и предатель крови. Развернули кружок восстания, идиоты! С каких это пор чистокровные маги из достойных семей верят в дружбу и победу добра, ему было неясно. Впрочем, тем слаще будет убивать друзей одного за другим, медленно и каждого по-новому. Жаль только, старик подохнет сам, главная его головная боль. Без Поллукса их компашка не продержалась бы и двух месяцев. Но теперь, когда он откинется наконец, всё проще не станет.
С Дамблдором их шансы выжить, конечно, увеличились, но всё еще были меньше единицы. Притащить ублюдков в Хогвартс! Дамблдор точно сошел с ума. Впрочем, это ему лишь на руку. Это будет феерично и по-настоящему грандиозно. Надо было лишь подумать, подумать хорошенько. На этот раз улизнуть им не удастся. Уж об этом он теперь позаботится. Прежде он недооценивал их, и это стало ошибкой.
Ошибкой стала и его глупая паника, последствием которой стало такое плохое состояние. Но его исправление — лишь вопрос времени, поэтому у него есть возможность обдумать всё-всё. И на этот раз этой кучке ублюдков придется столкнуться с реальностью, от которой они так отчаянно бежали.
Наивность всегда его раздражала. Но наказывать за нее будет неимоверно приятно.
