Звезда во тьме

      Рудольфус едва смел поверить, что они шагали по дороге, обсаженной густыми тисами, а впереди сверкал фонтан. По живой изгороди разгуливал белый павлин, и он услышал фырканье Грюма. Во двор их пустили слуги. Они не могли удостовериться в личности Мальсибера, но настоящая проверка ждала их дальше. — Если случится сражение, сражайся за Мальсибера против нас.       Рудольфус кивнул, решив не задавать вопросов. Он не знал, возможно ли это, но боялся, что начнет мыслить слишком громко, и Тёмный Лорд обнаружит его. Рабастан поднял воротник плаща Мальсибера повыше, закрывая рот. В паре метров от входной двери стояли двое мужчины с палочками. Один из них нетерпеливо и раздраженно махнул рукой, и Рудольфус заставил Мальсибера вытянуть руку с меткой и закатать рукав. Кожа иллюзии сверкала в лунном свете сильнее, чем обычная, но вряд ли проверяющие догадаются обратить на это внимание. — Не прикасайся ко мне, nullità*! — прошипел Рудольфус, отдернув руку Мальсибера, когда мужчина хотел обхватить ее. — Ты думаешь, она краской нанесена? Зачем тебе палочка, идиот? — Простите, сэр, — буркнул второй и отодвинул товарища, доставая палочку.       Рудольфус затаил дыхание. Грюм уверял, что раскусил проверку по Черным меткам, и вчера они с Поллуксом до поздней ночи сидели в кабинете. Мистер Блэк был идеальным вариантом для тренировки. Рудольфус видел, как его съедало проклятье, и поражался с каждым днем всё больше, что он еще не только жив, но и без видимых сложностей ходит и колдует простенькие заклинания.       Проверяющий навел палочку, раздался тихий треск, и он удовлетворенно кивнул. Мальсибер прошел между ним и вторым, и остальные аккуратно последовали за ним. Рудольфус надеялся, что им вслед не смотрят — походка иллюзии была неестественной, хоть и ровной. — Неплохо, — услышал он шепот Дамблдора.       Рудольфус затаил дыхание, поднимаясь по лестнице. Мальсибер поднимался медленно, но относительно по-человечески.       Перед кабинетом воздух искрил, и Рудольфус с иллюзией прошел через сияние, оказавшись у двери. Пройди также Дамблдор или Грюм, они мгновенно стали бы видимыми, а на весь дом завыла сирена о вторжении незнакомцев. Рудольфус и правда начинал верить в смертные дары — с мантией-невидимкой он прошел без всякой заминки. Иллюзия тоже не заколебалась — чары не могли проверить такие же чары, только видимые.       Он оглянулся, чтобы посмотреть на Грюма и Дамблдора, но последний лишь махнул ему рукой. Постучал в дубовую дверь и отошел на пару шагов. Дверь бесшумно распахнулась, но он не увидел ничего, кроме беспросветной темноты. Тянуло оглянуться назад, но Рудольфус не позволил себе. Сжав кулаки так, что ногти вонзились в ладони, он шагнул во тьму.

***

      Регулус потерял контроль над собственным телом. Он спокойно шагал, скрытый чарами, по ночному коридору Хогвартса, и в голове не оставалось ни единой целой мысли — они кружили где-то поблизости, назойливые, вызывающие панику, но белый дым в голове успокаивал его.       Он мог любоваться картинами, которые видел семь лет подряд, задерживать взгляд на окнах, за которыми медленно разливался рассвет. Но остановиться Регулус был не в силах. — Подумать только, Регулус Блэк, — раздался смешок позади.       Что-то всколыхнулось в нем, его пронзила тревога и непонимание, кто это говорит и почему, но он не смог даже повернуть голову, чтобы увидеть обладателя голоса.       Они прошли за портьеру, узкий коридор и оказались в маленьком кабинете, где всё было покрыто слоем пыли. В Хогвартсе было огромное множество таких кабинетов, но обычно их наглухо запирали. — Пей.       Обладателем голоса оказался школьник, а на его мантии был вышит герб Равенкло. На вид ему было не больше шестнадцати, но выражение его лица отнюдь не было похоже на детское. Он протягивал Регулусу колбу с зельем. Регулус не двинулся. Зачем ему пить неизвестное зелье?       Но голос раздался вновь, и на этот раз губы мальчика даже не двигались. Голос зазвучал глубоко в его голове, и по телу пробежалось ощущение чужой силы. — Пей.       Пальцы Регулуса сомкнулись на склянке, и он выпил зелье, не чувствуя его вкуса.       Ничего не происходило несколько мгновений, но затем его кожа потемнела, становясь загорелой и веснушчатой, волосы окрасились в рыжий и вросли в голову, становясь коротко стриженной топорщащейся прической.       Школьник выглядел довольным, и в его громком вздохе слышалось облегчение — Переоденься.       Голос снова раздавался одновременно во всех частях его тела, побуждая его зашевелиться. Регулус стянул мантию и надел школьную форму с вышитым под сердцем барсуком. — Можешь поспать, — махнул ему парень, но Регулус не думал, что сможет. — Спи.       Веки Регулуса налились свинцом, и уже через секунду он крепко спал.

***

      Лили смотрела на строчки, но буквы размывались перед глазами. В конце концов она отбросила эту безнадежную идею и стала молча, без всяких действий переживать. Она грызла ногти, чего не делала уже полгода, то залезала под одеяла, то не могла лежать, съедаемая чувством тревоги. — Всё будет хорошо, верно, малыш? — шепнула она, кладя ледяные ладони на живот.       Лили почувствовала слабый толчок и слабо улыбнулась. — Спасибо, мне стало легче, Гарри.       Прошло почти три часа с тех пор, как Джеймс ушел. Не так много, но с каждой минутой в голове всплывали всё более и более жуткие варианты того, что могло пойти не так. Да всё что угодно!       В коридоре раздались тихие знакомые шаги. Лили вздохнула и накрыла лицо ладонью. Так крадется, будто всерьез рассчитывает, что она могла бы заснуть!       Джеймс опустился перед ней на корточки и убрал ее руки, тут же сжимая их своими. Как всегда, горячие. — Ты цел? — Да. Это было ужасно скучно, — фыркнул Джеймс. — Руквуды в отпуске. Мы побегали по спальням, побегали от их эльфов и даже от пса. Представляешь, у них для пса комната размером с Главный зал Хогвартса.       Лили улыбнулась и запустила пальцы в его волосы. — А что с остальными? — Вроде как все добрались до дома. Дамблдор отправил весточку, что всё как надо. Завтра на собрании узнаю подробности. — Я люблю тебя, Поттер.       Джеймс улыбнулся, устало, но также широко, как на седьмом курсе, когда она сказала это впервые. — И я тебя, Эванс. — Я Поттер. — Я не забыл. Мне нравится, когда это говоришь ты.

***

      Сигнус едва мог подавить крупную дрожь, сотрясавшую его. Это было невозможно, неправильно, отвратительно! Он взял руками письмо, от которого веяло холодом, и поднес его к свече. Волан-де-Морт, при всём его могуществе и уважении Сигнуса к нему, не сможет этого сделать. Он не позволит. Сигнус отдал бы хоть собственную жизнь, чтобы вернуть ее, но то, что было написано острым почерком — мерзость. Он не позволит сделать это с его дочерью.       «Сделай это, и она вернется!» — шепнул он себе, наливая очередную порцию огневиски. — «Плевать на всё, она будет рядом». Сигнус тут же покачал головой и отшвырнул письмо, вставая на ноги. Он неосознанно нарезал круги по роскошному кабинету. Почему, почему, почему она пошла на это?.. Неужели заголовки, порочащие ее имя, их имя, говорили правду? Она давно была потеряна ими.       На часах было два часа ночи. Ботинок наступил на белый лист, и Сигнус подхватил его, усаживаясь обратно за стол. Дрожащей рукой он поднес уголок письма к свече и, когда огонь охватил большую его часть, кинул обугленную бумагу в пепельницу. Закурил и откинулся на спинку кресла.       Сигнус даже не ответит на это отвратительное предложение. Так правильно. И Друэлле незачем об этом знать — она и без того сходила с ума от тревоги по Нарциссе. Их младшую дочь выкрали из поместья и теперь разыскивали, как пропавшую без вести. Бред! Каждый разговор с женой кончался спорами — она была уверена, что он должен заявиться к Вальбурге, ведь это всё ее сыновья.       Сигнус не так волновался за Нарциссу. Регулус точно не желал ей зла, и в том, что он позаботится о ней, он не сомневался. Нарциссе будет гораздо безопаснее с кузенами — тех, как он догадывался, охранял Дамблдор. А газеты — очередная ересь из министерства. Сигнус давно не верил ни министерству, ни Волан-де-морту. Теперь особенно. Он догадывался, что происходит из разговоров с Вальбургой — та практически не выходила из дома и к себе не пускала. За нее было тревожно. Сигнус знал, что рано или поздно на дом на Гриммо обрушится опасность.       Сигнус почувствовал слабость и откинулся на спинку кресла. Пепельница сожгла остатки письма, и в воздух поднялся едва заметный сиреневый дым. Сигнус моргнул и едва смог открыть глаза снова. Дыхание замедлялось, перед глазами всё заволокло темнотой. Он щелкнул пальцами, вызывая слугу, но появившийся домовик увидел уже заснувшего, откинув голову, хозяина. — Мистер Блэк? — пискнул домовик.       Гили подумал, не ошибся ли, может быть, его вызывала мадам Друэлла?.. Но хозяин всегда, абсолютно всегда посапывал во сне, а сейчас он не издавал ни звука. Ведь Сигнус Блэк был мертв.

***

      Кажется, его разбудили. Они снова куда-то шагали, но Регулус не был уверен, сон это или явь. В лицо дул промозглый ветер, так далеко и так близко раздавались веселые голоса и смех других ребят. Он видел яркие вспышки солнечного дня, чувствовал порой руку на плече, сжимающую так сильно, но не мог проснуться.       «Больно», — очнувшись, подумал Регулус, и эта мысль зазвенела в голове. Он был не в силах больше ни о чем думать, пока сознание не прояснилось. Его тело горело словно огнем, а в голове что-то звенело. Он лежал на тонком, словно бумага, матраце, кинутом на каменный пол.       Камера была маленькой — максимум по два метра во всех измерениях — и абсолютно пустой. В ней не было ни двери, ни решеток. Регулус знал принцип таких клеток — они открывались только магией и только с той стороны.       После поверхностного анализа обстановки его наконец затопил запоздалый ужас. Он полный, законченный идиот! Даже не подумал, что опасность может исходить от школьных эльфов. Наверняка Дамблдор не просил привести его — домовик увидел качественную подмену и безоговорочно поверил. Ещё раз осмотревшись, Регулус накрыл лицо руками.       Эти клетки изготавливались по заказу Темного Лорда.

***

      Сириус в конец охренел, когда встревоженный Лестрейндж начал искать брата. Дамблдор взял на задание Регулус и Рудольфуса? Почему тогда он торчит здесь с Лестрейнджем-младшим и не показывающим носа над книгой Краучем? — Регулус на задании у Дамблдора, Рудольфус, вероятно, тоже. — На задании? — удивился Рабастан. — Рег не говорил. — Вряд ли он был в курсе. Дамблдор любит делать всё неожиданно.       Сириус беззвучно хмыкнул, когда на голову Рабастана упала змея. Лестрейндж взвился с невнятным ругательством, отшвыривая ее в сторону Сириус. Тот поймал и погладил ее резиновую голову. — Ублюдок! — рыкнул Рабастан.       На шум из комнаты вышел Барти. Сириус приготовился к ответным фантазиям Лестрейнджа, но на картине появился Дамблдор и постучал по рамке портрета, привлекая их внимание. — Доброе утро! — улыбнулся директор, и Сириус с удивлением увидел на нем однотонную темную мантию. — Вскоре верну вам Рудольфуса. У нас очень-очень хорошие новости!       На лице Лестрейнджа расцвела широкая облегченная улыбка, но Сириуса встревожило игнорирование Регулуса. — Что насчет Регулуса, профессор? — А что с ним? — на лице Дамблдора появилось настороженное удивление. — Я не в курсе. — Но записка… — пробормотал Сириус и вскинул на него округлившиеся глаза. — Он пропал.       Всё относительно прояснилось спустя три часа безмолвной тревоги, в которую погрузилась Выручай-комната.       Дамблдор появился вновь, на этот раз задумчивый и встревоженный. И не на картине. Он, всё ещё в непривычно простенькой мантии, сел в кресло и соединил пальцы. К ним присоединился и Грюм. — Генри Шолкс, ученик седьмого курса Гриффиндора, был найден обездвиженным и под Силенцио в давно заброшенном кафе на окраине Хогсмида. Но из Хогсмида вчера он вернулся. У него взяли волосы. Под его обликом в Хогвартс пробрался сообщник Волан-де-морта. Сегодня в Хогвартс в таких же условиях был найден Гарри Келвин — шестикурсник Пуффендуя, у него также взяли волосы. Под его обликом Регулуса вывел лже-Шолкс. Удачный выбор… Келвин ни с кем не общался, и то, что он идет в одиночестве и с отстранённым видом, ни у кого подозрений не вызвало.       Сириус провел ладонью по волосам в сотый раз. Так легко, так легко… — И когда он покинул Хогвартс? — Сегодня в десять школьники пошли в Хогсмид. Прошло два с половиной часа, — ответил Дамблдор. — Вы отследили перемещения оттуда? — спросил Барти.       Дамблдор помолчал пару секунд. — Вы ведь понимаете, что мы не можем подать заявление о пропаже в министерство. Там множество подставных людей, и вас всех разыскивают. — И что вы собираетесь делать? — резко поинтересовался Сириус. — Ждать, пока к нам придет еще одна посылка?!       Рабастан поморщился. Воспоминания о жуткой коробке ничуть не стали размытыми, и мозг с издевкой подкинул картинку, где вместе того мальчишки Регулус. Он мотнул головой.       К ним присоединился Николас, прежде отсиживающийся у себя в комнате. Не было только Поллукса — он снова где-то пропадал, но никто уже не волновался, это вошло в рутину. — Регулус должен быть в камерах Темного Лорда. — А то мы не догадывались, — огрызнулся Сириус. — Специальные камеры — у них нет ни дверей, ни окон, сплошные четыре стены, и их можно открыть только магическим удостоверением создателя. То есть Волан-де-морта.       Грюм кивнул. В Аврорате поговаривали об этом. — Они не находятся в Великобритании, в этом я уверен, — продолжал Николас. — Мои родители как-то упоминали об этом, о просьбе Салазара и поиске «тихих, забытых местах». Камеры находятся в Португалии.