Птица в клетке

harry styles — fine line

      Эвер замерла, не сводя глаз с блестящего острого лезвия, прижатого к горлу Жана. Он спокойно спал, даже не подозревая, что его жизни угрожала серьезная опасность. Сглотнув, девушка медленно села на кровати, ощущая жуткую боль в голове, однако остальные симптомы похмелья будто рукой сняло.       — Вставай и иди к двери, — тихо произнес мужчина, не сводя с нее взгляда. — Если попытаешься что-то выкинуть, я вскрою мальчишке глотку. Поняла?       Девушка кивнула и спустила ноги с кровати. Она так сильно боялась за Жана, что все остальные чувства — удивление, страх, беспокойство, — просто перестали существовать. Сделав несколько шагов на негнущихся ногах, она подошла к двери и обернулась. Мужчина наконец отнял руку от шеи парня, спрятал нож и бесшумно подошел к ней.       — Вытяни перед собой руки, — требовательно произнес он. — Не бойся, я тебе ничего не сделаю. Мне лишь нужно, чтобы ты молчала.       Эвер подняла руки, молча глядя на него. Она могла бы поднять шум и начать сопротивляться, но ей не давала покоя мысль, что она знает этого человека. Его голос был ей знаком. Именно его она видела в своих снах, стоящего на палубе корабля. Она совсем не помнила его лица, почему-то оно не отпечаталось в памяти. Но это был точно он — реальный и живой.       — Умница, девочка, — кивнул мужчина, туго перевязав ее руки. — Когда мы выйдем на улицу, я развяжу тебя.       В полной тишине они вышли из здания штаба. Было раннее утро, из спален доносился громкий храп, все отдыхали после вчерашнего праздника. Эвер покосилась на своего сопровождающего — это был пожилой мужчина с короткими седыми волосами, худым лицом, крепкого телосложения. Несмотря на возраст, Эвер была уверена, что он достаточно силен и без труда сможет скрутить ее, если она вздумает сопротивляться.       Они прошли по узкой протоптанной тропинке до самой рощицы. Прохладный утренний воздух заставлял зябко ежиться, Эвер пожалела, что у нее не было возможности накинуть хоть что-нибудь сверху на плечи. Голова все еще болела, но от свежего воздуха было немного легче дышать.       — Кто вы такой? — наконец решилась спросить она. — И почему я вас знаю?       Мужчина остановился и внимательно на нее посмотрел. У него были маленькие темные глаза, узкие губы и прямой нос. Ничего примечательного, неудивительно, что Эвер не запомнила его лица.       — Ты знаешь меня.       Это был не вопрос, но она все равно кивнула. Ощущения этот знакомый незнакомец вызывал странные. Эвер поймала себя на мысли, что несмотря на то, что он угрожал Жану, она его совсем не боялась.       — Я знаю ваш голос. И вы часто мне снились. Что это значит?       Он протянул руки и развязал ее запястья, поняв, что она не собирается сбегать. Эвер потерла пальцами кожу и поморщилась. Не такого пробуждения она ожидала после вчерашнего вечера.       Мужчина вытащил из кармана небольшую коробку и достал оттуда странную свернутую палочку, отдаленно напоминавшую самокрутку, которые любили курить солдаты. Подтверждая ее догадку, мужчина поджег трубочку и сделал затяжку. Только сейчас Эвер поняла, что на нем странная, необычная одежда — черные брюки прямого покроя, ботинки с массивным носком и длинный светлый плащ с поднятым воротом. Несколько минут они молчали.       — Чего мне стоило тебя найти! — начал наконец мужчина, выпустив изо рта струйку сизого дыма.       Эвер поморщилась от неприятного, резкого запаха.       — Знаю, у тебя, наверное, куча вопросов. С чего бы начать? — он задумчиво почесал пальцами подбородок. — Я приплыл сюда, чтобы отвезти тебя домой.       Эвер удивленно моргнула. Смысл его слов с трудом доходил до гудящей головы, и ей показалось, что она ослышалась.       — Что?       — Девочка, ты же понятия не имеешь, кто ты такая. Ты родилась не здесь, эта страна вообще не имеет к тебе никакого отношения. И я приехал, чтобы забрать тебя на родину, в Марлию.       Девушка уставилась на него, изумленно распахнув глаза. На мгновение у нее даже голова перестала болеть. Мысли, вертевшиеся волчком в голове до этого момента, разом замерли. Слова этого мужчины звучали, как форменный бред. Настолько безумный бред, что ей даже рассмеяться хотелось.       — Вы что-то путаете, — покачала головой она. — Моя родина здесь, я никогда не была в Марлии.       — Ты в ней родилась, девочка, — устало вздохнул мужчина. Казалось, она его раздражала.       — Этого не может быть. Я жила в приюте ребенком и потом…       — А до этого? — перебил ее мужчина, снова затянувшись.       — Что?       — Что было до приюта помнишь?       Эвер осеклась. Ее бросило в жар, а затем сразу же обдало ледяной дрожью. Во снах она видела себя, маленькую девочку, которая плыла на корабле вместе с этим мужчиной. Что если эти сны были на самом деле не снами, а воспоминаниями?       — Не помню.       — Врешь! — отрезал мужчина. — Ты сказала, что помнишь меня. Что еще?       — Мне нужно вернуться, — сказала она, сделав шаг в сторону штаба, но он преградил ей дорогу.       — Серьезно? Тебе совсем не интересно?       — Вы лжете, это не может быть правдой! — выпалила она, чувствуя, как медленно подкатывает паника.       Происходящее было абсурдом. Это не могло быть правдой.       — Тебя зовут Эвер. Не твой приемный отец тебя так назвал, с этим именем ты уже попала в приют, не так ли? Я точно помню, что ты знала, как тебя зовут и охотно всем это сообщала.       — Помните? — насторожилась девушка.       Страшная догадка пронзила ее мозг, но мужчина, будто прочитав ее мысли, усмехнулся.       — Не бойся, девочка, я не твой родной отец. Я лишь привез тебя сюда, как мне велели. Если перестанешь брыкаться, то я все тебе расскажу. Садись.       Он кивнул на землю рядом с собой и сам плюхнулся на траву. Эвер несколько мгновений стояла, пораженно глядя на него, а затем все-таки села. Ее била крупная дрожь, сердце колотилось где-то в горле. На секунду она даже подумала, что все еще спит, незаметно ущипнула себя за руку — ничего не изменилось, происходящее было реальностью.       — Твое имя Эвер Лайтборн, твои родители живут в Марлии, ты и сама там родилась. Ты не имеешь ничего общего с этими грязными демонами, ты чистокровная марлийка.       — Если вы намерены и дальше называть элдийцев демонами, можете засунуть свою историю себе в задницу, я ее слушать не стану! — процедила она, порываясь встать, но мужчина перехватил ее руку и заставил сесть обратно.       — Вижу, что они неплохо тебе мозги промыли. Что ж, пришло время правды. Твои родители — одна из самых уважаемых и старинных семей в Марлии. Я долго тебя искал, по правде, уже не рассчитывал найти. Мне было известно лишь твое имя и примерный возраст. Тем не менее, почти год назад я все-таки вышел на тебя и твоего приемного отца. Нашел ваш дом, но тебя в нем не оказалось. А твой отец оказал мне не слишком теплый прием.       — Это были вы?! Вы подстрелили его тогда! — выпалила она. Этот человек влез в ее комнату и подстрелил отца, когда тот пытался его остановить.       — Я лишь защищался! — ворчливо отозвался мужчина.       На несколько минут он замолчал, пожевывая тонкую бумагу своей диковинной самокрутки. Эвер стиснула зубы — мужчина начинал ее здорово раздражать.       — Это мои родители решили отправить меня сюда? — настороженно спросила она.       — Нет. Это сделал я. Точнее, я лишь выполнял указания — выкрасть их двухлетнего ребенка и увезти за море. Так, чтобы они никогда не нашли его и не оправились от своей потери.       Эвер будто ударили обухом по голове. Она зажмурилась, пытаясь унять пульсирующую боль в висках. Все, что говорил этот человек, было безумием. Это не могло быть правдой.       — Мне заплатили большие деньги за это дело. У твоих родителей всегда было много врагов, твой отец владеет заводами по всей стране, и конкуренты таким образом решили разрушить его бизнес. Думали, что он сойдет с ума от горя, если украдут его драгоценную дочь, о которой писали во всех газетах. Однако они просчитались, твои родители не только остались в трезвом уме, но и раз и навсегда отказались заниматься производством оружия для марлийцев.       — И они все это время даже не пытались меня найти? Сильно они по мне горевали!       — Доступ на остров был для них закрыт, — возразил мужчина, всматриваясь в заросли кустарников. — Я сам с трудом добрался до стен и смог пробраться в город. Пришлось убить одного из разведчиков и забрать его одежду. Так я смог войти в город и оставить тебя там.       Эвер хмыкнула. С каким же поразительным спокойствием он рассказывал обо всем. Если это правда, то перед ней воистину страшный бесчувственный человек.       — И что же, у вас совесть проснулась спустя почти двадцать лет? — язвительно спросила она.       — Вовсе нет, — все также равнодушно сказал он. — Мне просто снова понадобились деньги. Я узнал о том, что наши воины вернулись с Парадиза, и решил попытать удачу. Твои родители согласились мне заплатить, если я верну тебя домой. И вот я здесь.       — Вы издеваетесь надо мной? — выпалила Эвер. — Думаете, я поверю в этот бред?! Что вам от меня надо на самом деле?!       Голос ее сорвался. Вдруг вспомнились слова той странной женщины из Розмарина, продававшей украшения. В тот вечер, в день ее рождения, она сказала ей странные непонятные слова.       Ты чужая. Ты здесь чужая, девочка, и ты знаешь об этом. Ты просто забыла. Чем скорее ты вспомнишь, тем легче тебе будет. За морем ты найдешь свое сердце. Там же тебя будет ожидать смерть.       Тогда Эвер сочла их сущей бессмыслицей, хоть и напугавшей ее до чертиков. Сейчас же они будто дополняли общую картину, делая рассказ этого человека похожим на правду.       — Твои родители тебя никогда не бросали, — устало произнес мужчина, выбросив дымящуюся трубочку. — Если бы не я, твоя жизнь была бы совсем другой. Но знаешь что? Я не чувствую ни капли вины за это. Я здесь лишь чтобы получить деньги за твое возвращение.       Эвер хмыкнула. Те, кто хотел навредить ее биологическим родителям, не прогадали с выбором исполнителя. Этот человек не знал ни жалости, ни порядочности. Однако сейчас он был с ней честен, она это чувствовала в глубине души.       — Что ж, в таком случае я поступлю с вами так, как вы поступили со мной, — спокойно произнесла она. — Вы не получите ни копейки, потому что мой дом здесь, и я не собираюсь никуда уезжать.       С этими словами она поднялась на ноги. Мужчина даже не попытался ее остановить, лишь шумно вздохнул и бросил ей вслед:       — Ты лжешь сама себе. Я даю тебе на раздумья месяц. Когда время истечет, я буду ждать тебя в порту, чтобы отвезти домой. Меня зовут Барт. Уверен, ты передумаешь.       — Вот уж не думаю, — пробормотала Эвер и бросилась бежать.       Сердце у нее колотилось, как бешеное, дыхание сбивалось. Она добежала до штаба и только там остановилась, чтобы вдохнуть. Наклонившись, уперлась ладонями в колени, пытаясь унять сердцебиение. Мозг отчаянно сопротивлялся всей полученной информации, путал факты, но как бы Эвер ни противилась, картина медленно, но верно становилась все более полной.       Ее всю жизнь, с самого детства мучили кошмары о демонах с человеческими глазами. Откуда это могло взяться в ее голове, если только она не была окружена этим с самого рождения? Если ее семья ненавидела элдийцев точно также, как и все остальные в Марлии, то они запросто могли вбивать ей подобные мысли в голову с младенчества.       Сама Эвер всегда чувствовала, что чего-то не знает, что что-то постоянно от нее ускользало — что-то, что касалось только ее самой. Она крайне редко задумывалась о своей биологической семье и о причинах, по которым ее бросили, но иногда эти мысли все же посещали ее голову. В приют она в самом деле попала, уже зная свое имя. Почему она не помнила своей фамилии, так и оставалось загадкой. Возможно, фамилия Лайтборн оказалась слишком сложной для двухлетнего ребенка, а может, этот мужчина в самом деле ей врал.       Но какой в этом был прок? Что ему даст ее поездка в Марлию, если она согласится и отправится вместе с ним? Она не владела силой титанов, как Эрен или Армин, от нее вражескому командованию не будет никакого толку.       Прижавшись спиной к стене здания, Эвер сделала еще несколько глубоких вдохов. Она не знала, как поступить дальше. Сразу же рассказать обо всем отцу и друзьям или не торопиться? Обдумать все услышанное, вдруг это в самом деле была ложь, и она только напрасно всех переполошит? Несмотря на попытки убедить себя в том, что это, скорее всего, неправда, Эвер чувствовала — мужчина из ее снов не лгал.       Пробыв еще несколько минут на улице, она вернулась обратно в штаб. Похмелья как ни бывало, головная боль тоже почти полностью унялась. Но Эвер чувствовала себя ужасно уставшей и разбитой. Как еще себя можно было чувствовать после такого рассказа? Она всю жизнь была уверена, что она — просто очередной нежеланный ребенок, которого бросила мать, испугавшись ответственности. Или же ее родные погибли от руки гигантов, от голода, болезней — да от чего угодно. Никогда даже в самых безумных предположениях не было другой страны, другой нации, другого мира.       И самым страшным было то, что она относилась к чужому, вражескому народу, который десятилетиями измывался над элдийцами, используя их в качестве пушечного мяса, обращая в гигантов и заставляя их жить ничтожной рабской жизнью.       В одно мгновение Эвер стала врагом для всех, кого любила. Не отвернутся ли от нее близкие, когда узнают правду? Не велит ли ей отец возвращаться туда, откуда ее давным-давно увезли? Что если они возненавидят ее также, как это делают все остальные с элдийцами — ненавидят лишь по национальному признаку. От одних этих мыслей голова шла кругом, а страх сковывал все тело.       Эвер дошла до спальни, из которой вышла меньше часа назад, и закрыла за собой дверь. Жан по-прежнему спал, перевернувшись на живот, обеими руками обняв подушку. Девушка боролась с желанием разбудить его и все рассказать. Уж он-то точно ее поймет, выслушает и не станет осуждать. Или нет?       Почему-то на ум пришла мысль, что Райнер бы ее понял. Он-то всеми силами старался стать одним из марлийцев, а значит, не стал бы осуждать ее за ее происхождение. Но Райнера не было здесь, поговорить с ним не представлялось возможным, поэтому Эвер бесшумно опустилась на кровать, поджав под себя одну ногу. Нервно покусывая нижнюю губу, она думала. Думала, как поступить, что сказать, и стоит ли вообще что-либо рассказывать. Конечно, солгать всем она не могла. Это было бы ошибкой, и она понятия не имела, как отреагировали бы ее близкие, узнав такую информацию от кого-то другого.       Потеряв счет времени, девушка просидела почти неподвижно до тех пор, пока в коридоре не раздался шум шагов, а затем послышались и голоса. Солдаты просыпались, и это означало, что времени на раздумья у нее почти не оставалось.       — Эвер, ты в порядке? — раздался сонный, чуть хриплый голос Жана за спиной, и она вздрогнула.       Времени не осталось совсем.       — У меня ужасно болит голова, — пробормотал парень, медленно садясь, потирая пальцами виски. — Уверен, это из-за той чертовой настойки, и зачем я вообще ее… Эй, что с тобой? Эвер?       — Жан, мне нужно тебе кое-что рассказать, иначе у меня просто взорвется голова, — взволнованно выпалила она, нервно сцепила пальцы и вздохнула. — Пожалуйста, можешь выслушать меня?       Парень моментально проснулся, удивленно поднял брови и подсел поближе. Пятерней зачесал волосы назад и взял ее за руку.       — Что случилось? Ты меня пугаешь.       Эвер испуганно посмотрела на него. Руки у нее дрожали, язык будто онемел, и она не могла произнести ни слова. Что, если Жан не поймет ее?       — Эвер? — парень заглянул ей в лицо, в глазах у него было неподдельное беспокойство, и она немного расслабилась. — Не молчи, пожалуйста.       — Я только что говорила с одним человеком, — начала она, глядя на свою руку в его ладони. — Он сказал, что мои настоящие родители из Марлии, и сама я… тоже. Ты же знаешь, что я была в приюте, до того, как папа забрал меня оттуда. И этот человек приехал сюда, чтобы вернуть меня на родину. Меня увезли оттуда еще ребенком, поэтому я совсем ничего не помню. Он сказал, что родители все это время хотели меня найти и вернуть домой.       Выдохнув, она едва сдержалась, чтобы не зажмуриться. Поднять глаза на Жана она не решалась. Тишина била по ушам набатом, секунды тянулись так медленно, что впору было сойти с ума. Жан немного сильнее сжал ее руку, но не отпустил. Эвер наконец осторожно подняла голову, глядя на него с опаской.       — Ты ему веришь? — спросил он, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ее руки.       Эвер неуверенно кивнула. В голове у нее творился настоящий хаос.       — Если это правда, — произнес Жан. — Что это меняет?       — Это меняет все! — выпалила она, ощутив, как комок застревает в горле. — Я теперь для всех здесь враг…       — Ты не враг, Эвер, — покачал головой парень, и она с опаской посмотрела на него, не поняв, всерьез ли он это говорил. — Что за бред? Как ты можешь быть нашим врагом?       — Потому что я одна из них, — почти неслышно выдохнула Эвер. — А значит, враг для всех вас.       — Нет, неправда. Ты все та же Эвер, что была неделю назад, когда еще ни о чем не знала. Ведь это тот же принцип, по которому действуют все, кто живет за морем. Они судят людей по их нации. Плевать, кто ты — марлийка или элдийка. Мне лично абсолютно плевать. Ты меня слышишь?       Эвер закивала, едва сдерживая слезы облегчения. Ей на мгновение стало ужасно стыдно, что она подумала, будто он оттолкнет ее, узнав правду. Подавшись вперед, она крепко обняла парня, уткнувшись носом в его плечо. Жан опустил руку ей на голову, мягко поглаживая по волосам.       — Ты в самом деле думала, что я отвернусь от тебя только потому, что ты, оказывается, родилась не здесь, а за морем? — тихо спросил он, и она кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова. — Я бы никогда так не поступил.       Отодвинувшись чуть назад, Жан обхватил обеими руками ее лицо, осторожно вытирая большими пальцами слезы. Эвер посмотрела ему в глаза, невольно улыбнулась — страх наконец-то отпустил, и ей даже дышать стало легче.       — Ты мне кое-что задолжала со вчера, — серьезно произнес Жан, а затем медленно поцеловал ее.       Эвер удивленно выдохнула ему в рот, на секунду замерев, а потом осторожно, неуверенно ответила. Его язык скользнул по ее приоткрытым губам, натыкаясь на кромку зубов, а затем все более уверенно изучая ее рот. Несколько минут они целовались, не останавливаясь, цепляясь друг за друга руками. Эвер с трудом понимала собственные чувства. Жан был ее другом, но в последнее время они стали близки, как никогда, и ей чертовски нужен был кто-то рядом. Она ругала себя за эгоистичность, ругала за то, что это может навсегда испортить их дружбу, но прекратить все равно не могла и даже не пыталась. Ее буквально разрывало от переполняющих эмоций, и их было необходимо как-то выплеснуть.       Как угодно, с кем угодно — лишь бы переключиться на что-то другое.       В дверь внезапно постучали и тут же, не дожидаясь ответа, резко распахнули ее.       — Жан, ты вчера так упился, что сейчас глаза разлепить не мо… жешь, — Конни замер на пороге, удивленно подняв брови. За его спиной маячила сонная Саша.       Эвер и Жан поспешно отпрянули друг от друга, тяжело дыша и облизывая губы. Спрингер и Браус спокойно переглянулись, а затем Саша ткнула Конни в плечо и протянула ему руку:       — Ты проспорил, балда.       Парень разочарованно застонал, бросив на замерших на кровати ребят негодующий взгляд:       — Серьезно?!       — Валите отсюда оба! — выпалил Жан, схватил подушку и швырнул в сторону двери. — Про ваши споры обо мне поговорим потом!       Как только неразлучная парочка скрылась за дверью, Эвер рассмеялась, прикрывая рукой рот и отчаянно краснея. Жан покачал головой и тоже рассмеялся, а потом бросил на нее опасливый взгляд.       — Ты не злишься на меня?       — За что? — усмехнулась Эвер.       — За то, что поцеловал тебя, — сконфуженно пробормотал парень.       — Ты же сам сказал, что с меня должок, — улыбнулась она, слезая с кровати.       Она старалась выглядеть так, будто ничего такого не произошло, но самом деле готова была провалиться сквозь землю от стыда. Только что ей открылась правда о ее происхождении и о ее настоящих родителях, а она, вместо того, чтобы собраться и все обдумать, поцеловала своего лучшего друга, явно введя его своими действиями в заблуждение.       ну что за дура!       — Мне нужно поговорить с отцом, — произнесла Эвер, тяжело вздохнув, стараясь не смотреть Жану в глаза, и, прежде чем он успел что-то сказать, выскочила из комнаты. ***       Дейн Уорнер сложил руки замком, упершись локтями о стол. Эвер закончила свой рассказ несколько минут назад, но ему никак не удавалось прийти в себя после услышанного. Она сидела по правую руку от него, нервно кусая губы и ломая пальцы, хотя он с самого детства пытался отучить ее от этих двух вредных привычек.       — Пап? — осторожно подала голос девушка, чуть наклонившись вперед. — Пожалуйста, не молчи, ты меня пугаешь.       Он перевел на нее взгляд и вздохнул. Она наверняка уже изводила себя мыслями о том, что он ее больше не любит, раз уж она из Марлии. На самом же деле, его буквально парализовало от страха — его дочь могли вот-вот отобрать у него. В последний раз он был в таком ужасе, когда увидел ее после битвы за Шиганшину, с раскроенным горлом, на грани смерти. Тогда ему повезло, Эвер удалось спасти. И вот опять — снова была угроза лишиться ее навсегда, и на этот раз гораздо более страшная.       — Ты веришь этому человеку? — наконец, прокашлявшись, спросил Уорнер.       — Я не знаю, чему верить, — покачала головой она. — Но все, что он рассказал хоть и звучит, как бред, все равно объясняет многое обо мне. Мои сны о демонах, то, что я не могла первое время есть приютскую еду — потому что привыкла к другой. Мне снился этот человек, пап. Снилось, как мы плывем по морю на корабле. Откуда это могло взяться в моей голове? Я ведь никогда не видела моря.       — Это все может быть совпадением. Разве нет? Что если он все это время следил за тобой, чтобы сейчас обмануть и заманить в ловушку?       — Но зачем? Я не владею силой титана, зачем я им нужна? Я тоже об этом думала, но… чем больше я думаю, тем сильнее убеждаюсь, что это правда.       Они замолчали, несколько мгновений глядя друг на друга. Эвер сглотнула, ощутив, как глаза щиплет от слез.       — Я всегда знал, что рано или поздно что-то подобное произойдет. Будто чувствовал это, — глухо произнес Дейн, устало потирая переносицу пальцами.       Эвер застыла, сердце у нее ухнуло куда-то вниз, от страха забилось в сто раз быстрее.       — Мне жаль, что я разочаровала тебя.       — Что? — изумленно выдохнул мужчина, уставившись на нее, широко распахнув глаза. — Разочаровала?! Ты с ума сошла, Эвер?       Поднявшись со стула, он подошел к ней и, развернув девушку к себе лицом, присел перед ней на колени. Эвер вытерла слезы одной рукой, а отец обхватил ее вторую руку и крепко сжал.       — Никогда больше так не говори, слышишь меня?! Мне плевать, кто твои биологические родители. Ты — моя дочь! Я люблю тебя, и ни за что не откажусь от тебя. Ты вольна решать сама, хочешь ты их узнать или нет, но ты — моя семья, Эвер. Не смей больше так говорить, ты меня поняла?       Она быстро закивала и заплакала от облегчения. Уорнер порывисто обнял ее, прижимая к себе. Эвер уткнулась носом ему в грудь, как всегда делала в детстве, и произнесла:       — Кем бы они ни были, им никогда не заменить тебя.       Когда она с трудом смогла успокоиться, они снова сели за стол. Уорнер устало провел рукой по лицу, он выглядел измученным и даже как будто постарел на несколько лет за время их разговора.       — Если ты хочешь узнать своих родителей, я не стану тебе препятствовать, — собравшись с мыслями, произнес он. — Но я боюсь отпускать тебя туда в одиночку. Ты должна все хорошо обдумать и не торопиться с принятием этого решения.       — Барт сказал, что у меня есть месяц на размышления, — задумчиво сказала Эвер.       — Но ты сама хочешь этого?       Эвер поджала губы. Если говорить прямо и начистоту, ей в глубине души хотелось узнать их. Узнать, какими людьми были ее отец и мать, увидеть их, послушать, как они жили все эти годы с мыслью, что их ребенок — среди людей, которых весь мир люто ненавидел и считал монстрами. Надеялись ли они с ней встретиться? Или считали давно погибшей, канувшей в Лету среди чужаков? Вопрос бился в голове отчаянно и быстро, подобно артерии на шее. Ответ на него мог разом оборвать всю ее жизнь.       — Хочу, — наконец, выдохнула она, подняв на отца виноватый взгляд. — Хочу знать правду. Хочу увидеть их. Даже если они ужасные, плохие люди, я хочу в этом убедиться, чтобы больше никогда не вспоминать о них.       — А если они окажутся хорошими людьми?       — Даже так, им все равно не заменить тебя. Никогда и ни за что.       Дейн устало улыбнулся, погладил ее по руке и посмотрел в глаза.       — Я лишь боюсь, что они могут причинить тебе вред. Но запретить не могу, это только твой выбор. Подумай хорошенько, уверен, Барт будет ждать тебя столько, сколько потребуется.       Эвер кивнула и обняла отца за плечи. Он наклонил голову, прижался к ней лбом. Он не решился сказать ей, что чувство, возникшее у него с самого начала этого разговора, так никуда и не делось. Отчаянное, страшное, безысходное ощущение, которое он надеялся никогда в своей жизни больше не испытывать. Чувство, что он скоро потеряет ее навсегда. ***       Эвер сидела напротив Армина и Микасы, поджав ноги под себя. По правую руку от нее сидел задумчивый Жан, с которым она старалась не встречаться взглядом, а по левую — ошарашенные Конни и Саша. Все молчали, переваривая только что услышанный рассказ, и выглядели крайне удивленными и даже сбитыми с толку.       Все, кроме Жана, который уже знал всю правду. Его рука лежала рядом с ее ладонью, почти касаясь пальцами, и Эвер то и дело косилась на нее, борясь с желанием коснуться.       Ей было страшно обсуждать с ним их поцелуй. Страшно даже подумать об этом, потому что она понятия не имела, что это для нее значило на самом деле. Хотела ли она в самом деле его поцеловать или просто таким образом справлялась с нахлынувшими эмоциями? От одной мысли о том, что она действительно могла использовать его, чтобы успокоиться самой, она готова была себя ненавидеть. Жан уж точно не заслуживал такого отношения.       — То есть, ты из Марлии? — наконец нарушил тишину Конни, почесывая пальцем подбородок.       Эвер кивнула, барабаня пальцами по колену. Ее чуть ли не трясло от волнения. Жан вдруг протянул руку и перехватил ее пальцы, крепко сжав. Эвер испуганно подняла на него глаза — впервые за несколько часов.       — Успокойся, — ровным голосом произнес он.       — Какое имеет значение, откуда ты родом, — сказала Саша, краем глаза следя за Никколо, который сновал туда-сюда по кухне за их спинами. — Ты все равно одна из нас.       — Вот именно, — скучающим тоном отозвался Конни, откинувшись на спинку дивана. — А интригу-то какую развели!       — Похоже, марлийцев среди нас с каждым днем все больше и больше, — с улыбкой произнес Армин. — Ты поедешь вместе с этим человеком? Который похитил тебя ребенком у родителей? Может быть, лучше немного подождешь, и мы отправимся туда все вместе? Оньянкопон говорит, что мы сможем отплыть уже через несколько месяцев.       Эвер пожала плечами. Она знала, что глупо было бы полностью довериться такому человеку, как Барт. И все же, хотелось как можно скорее убедиться в том, что никакие люди из-за моря не смогут заменить ей семью.       — Я еще не решила, — со вздохом произнесла она. — Наверное, в самом деле лучше поплыть вместе с вами. Не думаю, что Барт попытается снова меня украсть, но… Не знаю. В голове такой бардак.       — Это нормально, мне кажется, любой бы так реагировал, — отозвался Армин.       После ужина, который Эрен в очередной раз пропустил, все разошлись по своим спальням. Эвер долго лежала в кровати, мучаясь бесконечными мыслями, и смогла заснуть только к утру. ***       Через месяц Эвер снова встретилась с Бартом. Он воспринял ее решение не плыть с ним, а отправиться в Марлию вместе с друзьями, когда строительство порта будет закончено, с поразительным спокойствием.       — Я все равно узнаю, когда ты ступишь на землю Марлии, — с усмешкой произнес он. — Передам твоей семье, чтобы ждали тебя в ближайшем будущем.       Однако поездку пришлось перенести, когда Елена объявила о грядущем визите послов из страны под названием Хидзуру. Добровольцы сообщили, что только семейство Адзумабито готово пойти на переговоры с жителями Парадиза и то, лишь с подачи Зика Йегера.       После визита, в ходе которого неожиданно открылось происхождение Микасы, напрямую связанное с кланом Адзумабито, было решено начать строительство железной дороги. Марлийские ученые обещали, что вскоре передвижение по острову будет занимать минимальное время.       — Поверить не могу, что нас заставили заниматься этой работой! — с натугой произнес Конни, ударяя молотком по деревянным перекладинам рейсов.       — Ага, спасибо скажи Эрену! — фыркнул Жан, вытирая со лба пот.       Эвер оперлась обеими руками о рукоять молота, чувствуя, что еще немного, и она свалится на землю без сил. Они работали здесь с самого утра, а солнце палило с такой силой и яростью, будто пыталось сжечь их на месте.       — Саша выпила всю воду! — в панике завопил Армин, упав на колени рядом с довольной девушкой.       Эрен опустился на землю рядом с ними, тяжело дыша. Он перестал дичиться всех остальных, и на какое-то время ребятам показалось, будто прежний Эрен вернулся.       Эвер старалась не думать о том, что теперь поездка в Марлию отодвинулась на неопределенный срок. Возможности связаться с Бартом все равно не было, поэтому ей оставалось только ждать. И все же, в этом был свой плюс — волнение, которое сопровождало любые мысли о настоящих родителях, постепенно притупилось, и она научилась реагировать на факт своего происхождения гораздо спокойнее.       Вдалеке показались двое всадников — к ним приближались Ханджи и капитан Леви. Хороших новостей не было. Адзумабито решили держаться поодаль и не афишировать своей связи с «островом демонов». Главной целью для них оставалась монополизация ресурсов острова, но исправлять репутацию Парадиза никто не намеревался. Роль главной угрозы для всего остального мира по-прежнему оставалась за ними, по словам Ханджи, это способствовало улучшению отношений между всеми остальными народами и заключению между ними союзов.       И все же, одна хорошая новость была. Было решено основать опорный пункт в Марлии, чтобы выведать как можно больше информации и узнать врага получше. Пока Саша и Конни увлеченно обсуждали, что прихватить с собой с острова, Эвер погружалась в собственные мысли.       Стоит ли ей сразу отправляться на поиски родителей? Или же сначала узнать, что за люди живут в этой стране? Барт обещал разыскать ее, как только она прибудет туда, но как он собирался сделать это?       — Может быть, если все остальные узнают, что мы не желаем войны, что-то изменится? — предположил Армин, когда они уже ехали домой.       Внезапный разговор о будущем привел к тому, что ребята стали спорить о том, кто унаследует титана Эрена. Эвер молчала, наблюдая за ними. Не являясь одной из предков Имир, она не могла унаследовать силу гиганта, но то, с каким рвением каждый из друзей был готов разделить бремя Эрена, поразило ее до глубины души. И его, казалось, тоже.       К вечеру они вернулись в штаб, уставшие и замученные. Эвер уже собиралась отправиться в свою комнату, когда Жан вдруг перехватил ее руку. Они так и не поговорили насчет того поцелуя, сделав вид, что ничего не было. Напряжение между ними постепенно сошло на нет, но Эвер не хватало того времени, которое они проводили вместе.       — Не хочешь прогуляться? — с надеждой спросил он.       Эвер колебалась всего несколько мгновений.       — Я думала, ты устал.       — Да, но мне кажется, я не засну. Пойдем, тебе разве еще не надоело меня избегать?       Она удивленно подняла брови.       — Избегать? Я тебя избегаю?       — А разве нет?       Они медленно направились в сторону рощицы с озером. Эвер прикусила губу, лихорадочно раздумывая над ответом. Жан был отчасти прав. Ей было стыдно и неловко за свои действия, но она не могла сказать, что ей не понравилось или было не приятно.       — Прости, если я заставила тебя думать, будто избегаю тебя, — со вздохом произнесла наконец она.       — Да, заставила, — фыркнул Жан, бросив на нее взгляд сверху вниз.       — Надеюсь, я не сильно ранила вас, господин Кирштейн? — с наигранным испугом спросила Эвер, приложив руку к груди.       — Еще как, мисс Уорнер! Или, скорее, мисс Лайтборн. Напомните, как вас называть?       Эвер пихнула его кулаком в плечо, засмеявшись. Неловкость растаяла без следа, и она с облегчением подумала о том, что Жан в самом деле не злился на нее. Они дошли до озера, и она невольно вспомнила, как они впервые пришли сюда, устроив незапланированное купание.       — Ты тоже думаешь о том дне? — спросил вдруг Жан, наблюдая за игрой последних солнечных лучей на воде.       — Да. Тогда все еще было так… статично. Никаких перемен, никаких изменений.       — Так может быть, повторим? — с улыбкой спросил он, и Эвер опешила.       — Что?       Не ответив, Жан стянул рубашку, ни капли ее не смущаясь, а затем и штаны, и кивнул в сторону озера.       — Давай!       Эвер уставилась на его лицо, стараясь не рассматривать его, почти полностью обнаженное, тело. Она чувствовала себя странно, точно так же, как в тот день, когда они поцеловались. К щекам прилила кровь, и она покачала головой.       — Я же говорила, что не люблю купаться!       — На улице ужасная жара, Эвер, не делай вид, будто тебе не хочется охладиться, — с этими словами он с разбега прыгнул в озеро, взметнув тучу брызг.       Эвер отшатнулась назад, прикрывая лицо рукой. Жан вынырнул, убирая мокрые волосы с лица, и махнул рукой.       — Давай, Эвер! Обещаю, я не буду подглядывать! — он повернулся к ней спиной, и Эвер невольно скользнула по ней взглядом.       Ужасно хотелось к нему прикоснуться. Просто до ужаса сильно. До дрожи в пальцах. И, кажется, ему это было хорошо известно.       Нервно кусая губы, Эвер медленно стянула с себя рубашку и брюки, оставаясь в одном нижнем белье. Внутри все задрожало от волнения и предвкушения чего-то, чего она пока не могла вообразить.       Прикрывая одной рукой грудь, Эвер медленно ступила в воду, стараясь игнорировать жуткое чувство стыда, смешанного с неловкостью. Вода оказалась теплой, и девушка облегченно выдохнула, делая еще несколько шагов вперед. Жан стоял к ней спиной и не оборачивался, как и обещал. Эвер уставилась на его прямую спину, широкие плечи, цепляясь глазами за несколько неровных шрамов, пересекавших кожу.       Не контролируя свои действия, девушка подошла к нему вплотную, прижимаясь грудью к его спине, и почувствовала, как парень весь застыл. Она прислонилась к нему щекой, обхватив его поперек живота обеими руками, изучая пальцами тугие мышцы пресса. Он накрыл своими руками ее ладони.       — Эвер.       — М?       — Ты пристаешь ко мне? — в его голосе слышалась ирония, и девушка фыркнула.       — Могу остановиться.       — Нет, не надо, — он резко обернулся, и Эвер рассмеялась.       Взгляд парня скользнул по ее шее, ключицам, плечам. Эвер стояла в воде по самую грудь, но вода была настолько прозрачной, что ничего не скрывала. Ей вдруг стало снова ужасно неловко, и она обняла себя за плечи руками, прикрываясь. Жан поднял руку, осторожно касаясь пальцами шрама на ее шее. Эвер вздрогнула, но не отпрянула, лишь прикрыла глаза.       — Когда я думаю, через что тебе пришлось пройти из-за него, я хочу его убить, — прошептал он, делая шаг к ней, слегка притягивая ее за шею к себе.       Эвер покачала головой. Мысли о Райнере были последним, о чем ей хотелось сейчас думать. Хотелось отвлечься, перестать себя съедать изнутри, переваривая совершенные ошибки день за днем.       — Не хочу об этом говорить, — произнесла она, а Жан вдруг подался вперед, накрывая ее губы своими.       Эвер с готовностью ответила на поцелуй, привстав на носочки, и скользнула руками по обнаженной груди парня. До этого она никогда и ни с кем так далеко не заходила, и сейчас ощущала волнение и совсем немного страх. Руки Жана обхватили ее талию, крепко прижимая к себе, пальцы скользнули по спине, зарылись в волосы. Они целовались несколько минут, не отрываясь друг от друга, сначала медленно и осторожно, но постепенно все более страстно и жадно.       Жан подхватил ее рукой под бедра, приподнимая, и Эвер обхватила ногами его поясницу, прижимаясь вплотную и тут же почувствовав, что он возбужден не меньше, чем она сама. Отчего-то этот факт вызвал у нее смесь удовлетворения и смущения. До этого она не видела, или просто не обращала внимания, что ее кто-то бы так сильно хотел.       Жан вдруг отстранился, ласково убрал мокрые волосы с ее лица.       — Ты… ты уверена, что хочешь этого?       Эвер кивнула, прижимаясь щекой к его руке. В потемневших глазах Жана читалось желание вперемешку с надеждой. В том, что он сам хотел этого, не было никаких сомнений, и тем не менее он предоставил ей возможность прекратить все, если она не была готова. Девушка коснулась губами его щеки.       — Уверена… Да, уверена.       — А ты раньше, ну… Уже делала это?       Эвер ощутила, как краска в сотый раз приливает к щекам от смущения. Руки Жана на ее бедрах не давали мыслить ясно.       — Нет, — сглотнув, ответила она, глядя ему прямо в глаза. — Не делала. А ты?       В глазах Жана что-то поменялось. Казалось, будто после ее ответа он захотел ее еще сильнее, и это ужасно возбуждало и заставляло нервничать одновременно.       — Пару раз… еще в кадетке, — пробормотал он, тоже смутившись. — Потом уже как-то не до этого было…       Эвер кивнула, борясь с желанием уткнуться ему в плечо лицом и спрятаться от этого неловкого разговора. Внизу живота приятно тянуло, и она никак не могла сосредоточиться и собрать мысли в кучу.       — Если ты не хочешь, чтобы это был я, — тихо произнес Жан. — А… кто-то другой… Я пойму.       Она изумленно посмотрела на него, не веря своим ушам. Он же явно намекал на Райнера, других вариантов не было. Даже после всего, что произошло, он догадывался, что она не отпустила свои чувства и не давил на нее, предоставляя выбор. Позволяя ей самой выбрать, с кем будет ее первый раз.       — Жан, — сдавленно произнесла она и подалась вперед, нежно целуя его. — Я хочу, чтобы это был ты.       Он поцеловал ее в ответ, осторожно и ласково, без следа былого напора. Эвер зарылась пальцами в его волосы, чувствуя, как рука Жана скользнула между ее ног. Почувствовав его пальцы внутри, она застонала, цепляясь руками за его плечи и прикрывая глаза. Несколько минут он осторожно поглаживал ее, внимательно наблюдая за ее лицом, изредка целуя ее в шею, подбородок и губы. Тот факт, что они все еще находились по пояс в воде, заставлял обоих дрожать от непривычных странных ощущений.       Вытащив пальцы, Жан поудобнее перехватил ее под ягодицы одной рукой, слегка сжимая одну ладонью, и прижался твердым членом ко входу. Эвер прижалась носом к его шее и замерла, боясь даже сделать вдох. Ласково поглаживая ее по волосам, он осторожно толкнулся, входя почти сразу на всю длину. Она охнула от внезапной тупой боли и от переизбытка эмоций укусила его в шею, заставив застонать.       — Ты в порядке? — прошептал он ей на ухо, не двигаясь и позволяя привыкнуть к новым ощущениям.       Эвер кивнула и немного поерзала, пытаясь унять неприятное чувство внизу. Постепенно боль стала утихать, а когда Жан начал медленно и осторожно двигаться, целуя ее шею, и вовсе отошла на задний план.       — Жан, — простонала она, обхватывая рукой его лицо и целуя.       Он поцеловал ее в ответ, скользя языком по ее губам, исследуя ее рот, не переставая двигаться, постепенно ускоряя темп. Плеск воды заглушал все остальные звуки, но Эвер все равно слышала тяжелое дыхание Жана и его еле слышные стоны, от которых внутри все сжималось. Осознание, что она заставляла его чувствовать себя настолько хорошо, было опьяняющим.       Откинув голову назад, Эвер прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением его губ на своей шее. Жан слегка прикусил нежную кожу, а затем провел языком по тому же месту. Они оба потеряли счет времени, наслаждаясь каждой секундой в объятиях друг друга. А когда все закончилось, Эвер прижалась грудью к его груди, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя после оргазма. Жан все еще держал ее на руках, и она чувствовала, как сильно колотится у него сердце.       — Все хорошо? — спросил он, аккуратно отпуская ее, заглядывая в лицо.       Эвер пошатнулась, с трудом держась на дрожащих ногах, чувствуя тянущее ощущение внутри внизу. Вода приносила приятное облегчение.       — Да, все хорошо, — кивнула она, снова чувствуя неловкость.       — Я не сделал тебе больно? — с тревогой в глазах спросил парень, и Эвер буквально затопила нежность к нему.       Привстав на носочки, она прижалась губами к его губам. Жан тут же ответил на поцелуй, обхватив рукой ее шею сзади.       — Мне было хорошо, — прошептала она ему в губы. — Пожалуйста, перестань волноваться.       — Ладно, — он смущенно засмеялся, и Эвер почувствовала, что он в самом деле расслабился.       Повинуясь порыву, она снова прижалась к нему, обнимая за талию обеими руками. Она и до этого быстро привязалась к Жану, но то, что случилось сейчас, связало их еще сильнее. Будто он стал еще важнее для нее, еще ближе, еще роднее.       если ты не хочешь, чтобы это был я, а… кто-то другой…       Эвер зажмурилась, внезапно подумав о Райнере. По спине у нее пробежал холодок от неожиданно кольнувшего страха. Она не могла, не должна была думать о нем сейчас, не имела права. И все же слова Жана заставили задуматься именно о нем. Что бы он подумал о ней, если бы узнал? С одной стороны, между ними практически ничего не было, а с другой — было глупо отрицать, что они были влюблены друг в друга. И сейчас ее поступок казался едва ли не предательством.       Сердце у нее испуганно заколотилось. Она не вспоминала о Райнере последние несколько недель, так почему же именно сейчас? Именно сейчас, когда рядом был человек, который никогда ее не предавал и не бросал.       — Ты в порядке? — спросил вдруг Жан, отпрянув назад, всматриваясь в ее лицо. — У тебя так сердце быстро бьется…       — Я… — выдохнула девушка, ощущая, как язык немеет и слова застревают в горле. — Я… я в порядке. Нам лучше вернуться домой.       В глазах у Жана мелькнуло понимание. Момент был испорчен, и испортила его сама Эвер. Ей вдруг захотелось расплакаться от переполнявших эмоций. Она совсем не жалела о произошедшем, так почему же ей было так больно об этом думать?