Птица в клетке

wye oak — civillian birdy — words cat power — fool

      Пробуждение было болезненным. В голове у Эвер стоял шум, перед глазами все плыло. Она несколько раз моргнула, пытаясь разогнать пелену перед глазами, и наконец разглядела перед собой невдалеке горящий костер. Возле него сидели несколько человек, что-то негромко обсуждая — оттуда, где она сидела, было не разобрать, что именно. Попытавшись встать, она вдруг поняла, что привязана несколькими тугими веревками к стволу дерева.       — Ты живая? — раздался рядом голос, и девушка вздрогнула и повернула голову вправо.       Рядом с ней на земле, также привязанные к дереву, сидели Альфред и Роуз. Лицо мальчика украшал свежий темнеющей синяк, Роуз была невредима, но слезы безостановочно катились по ее бледным щекам.       — Что произошло? — с трудом выдавила Эвер, во рту было сухо и к горлу подкатывала тошнота.       — Они тебя ударили по голове и вывезли нас за город, — хмуро пробормотал Альфред. — Отсюда до гетто не так далеко, но там все закрыто. На помощь никто не придет.       Эвер с трудом сглотнула и перевела взгляд на мужчин, сидевших у костра. Всего их было четверо, двоих она избила в переулке, но сейчас они казались почти невредимыми.       Мозг у нее лихорадочно заработал. Силы были неравны, в этом не было никаких сомнений. Даже с ее физической подготовкой она не сможет справиться с четырьмя мужчинами одновременно, двое из которых уже знают, чего от нее ожидать. К тому же, у нее ужасно болела голова и сильно мутило.       — У тебя кровь, — подала голос Роуз, испуганно глядя на Эвер. Только сейчас девушка почувствовала что-то липкое у себя на виске и щеке. — Они тебя сильно ударили.       — Все в порядке, — шепотом заверила ее Эвер. — Вы знаете этих людей? Кто они такие?       — Они не элдийцы, — покачал головой Альфред. — Они просто заставляют нас торговать ворованными вещами, а потом отбирают деньги. Они знают, что раз мы сироты и дьявольские отродья, полиция им ничего не сделает. Зря ты им помешала…       — Нет, не зря! Я не позволю им навредить вам, понятно? — она приподняла связанные запястья и начала двигать ими, пытаясь ослабить узлы.       Веревка оказалась настолько прочной и жесткой, что уже через несколько минут натерла ее кожу до крови. Стиснув зубы от боли, Эвер подалась вперед, но тщетно — путы лишь натянулись, но совсем не ослабли. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Что эти люди собирались сделать с ними? Что вообще делать в подобной ситуации? Помощи ждать было неоткуда, а сама она слабела с каждой минутой все сильнее.       Мужчины у костра вдруг громко расхохотались. Один из них обернулся и заметил, что она пришла в себя. Наклонившись к своему напарнику, он что-то ему сказал, и все остальные тоже повернулись к ним. Роуз, сидевшая между Эвер и Альфредом, вцепилась пальцами в штанину девушки и задрожала. Наконец, двое из преступников поднялись на ноги и подошли к ним. Эвер сразу узнала того, которого ударила первым. Его левая щека сильно опухла, даже глаз приоткрывался не полностью. Второй высокий и светловолосый мужчина был ей незнаком.       — Очнулась наконец-то? — елейным голосом поинтересовался он, а затем присел перед ними на корточки.       Эвер встретилась с ним взглядом и сходу поняла — этот человек шутить с ней не станет. Было в его ледяном взгляде что-то животное, что вызывало холодок по спине.       — Знаешь, я люблю горячих девушек, — доверительно сообщил он, убирая пальцами волосы с ее лица. Эвер от этого движения всю передернуло. — Но не когда они мешают моим делам. Эти детишки принадлежат мне, все, что они продают за день — тоже. Думаешь, ты можешь так просто и безнаказанно лезть в мой бизнес? Нет, солнышко, у меня для тебя плохие новости.       — Пристрели девчонку и дело с концом, Лот, — прошипел второй мужчина. — Ты посмотри, что она сделала с моим лицом!       Первый, которого, судя по всему, звали Лот, расхохотался, бросил презрительный взгляд на своего товарища.       — Ты бы молчал. Лучше не рассказывай никому, что тебя так девчонка отделала, — он вдруг грубо схватил Эвер за подбородок, притягивая к себе ближе. — Посмотри на нее. Она же не одна из этих грязных демонов, у нее нет повязки. Подумай только, сколько за нее могут заплатить в борделе? За марлиек всегда дороже дают! Хотя, для начала, я бы и сам не прочь ее хорошенько трахнуть.       Эвер похолодела и попыталась высвободиться. Дети совсем притихли, с ужасом глядя на мужчину. Она вдруг осознала, что им не понаслышке известно, на что он способен.       — Пожалуйста, не обижайте Эвер, — прошептала Роуз, сжав рукой ткань ее штанов.       — Ну что ты, малышка Роуз, — притворно ласково произнес Лот. — Мы не сделаем ей больно. Вы, наверное, голодны, детишки?       Он сунул руку в сумку, до этого висевшую у него на плече, и достал оттуда несколько кусков вяленого мяса. Выглядело оно отвратительно, и Эвер снова замутило. Лот протянул мясо Роуз, и девочка замотала головой, отрицательно замычав.       — Бери, я сказал! — угрожающе настоял мужчина, и она уткнулась носом в бок Эвер.       — Она сказала — нет, — процедила девушка и ногой выбила мясо у него из рук, глядя ему прямо в глаза.       Лот усмехнулся, покачал головой, а затем замахнулся и отвесил ей такую пощечину, что Эвер прикусила от неожиданности язык. Во рту почувствовался вкус крови, в ушах зашумело. Роуз громко расплакалась, а Альфред в ужасе уставился на девушку огромными перепуганными глазами.       — Мы не растрачиваем припасы попусту, — поучительно произнес Лот и поднялся на ноги. — Я чертовски устал. Развлекся бы с тобой прямо сейчас, но, честное слово, совсем нет сил. Посмотрим, какая ты, утром. А потом отведем тебя в бордель, там-то уж с тобой церемониться не будут, света белого не увидишь.       Второй мужчина, молчавший до этого, мерзко ухмыльнулся, скользнув сальным взглядом по телу Эвер. Девушка вдруг заметила небольшой нож у него на поясе, однако достать его не представлялось возможности. Она отвела глаза, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Ситуация ухудшалась с каждой секундой.       — А вы, — обратился Лот к детям. — Раз отказываетесь от предложенной еды, будете два дня голодать. Может быть, тогда научу вас благодарности! Грязные отродья, никому вы не нужны, только я о вас забочусь! Сладких снов, солнышко, у тебя завтра будет тяжелый день!       Мужчины одновременно рассмеялись и вернулись к костру. Сжав зубы, Эвер снова подалась всем корпусом вперед, пытаясь ослабить веревки, но те лишь больно впились ей в плечи и живот. Тяжело выдохнув, девушка подняла глаза на преступников — они расположились по одну сторону от костра и сейчас распивали бутылку вина. Понадеявшись, что их разморит алкоголем, она прислонилась спиной к дереву и стала ждать. Волнами накатывала усталость, голова почти не болела, но во всем теле была жуткая слабость и ее саму клонило в сон. Альфред протянул сестре связанные руки, и она ухватилась за них ладошками.       — Ничего не бойтесь, — произнесла Эвер. — Я вытащу нас отсюда, обещаю.       — Нет, теперь из-за нас с тобой сделают что-то очень плохое, — сдавленным голосом произнес мальчик, виновато глядя на нее. Его подбитый глаз тоже опух.       — Знаете, я ведь тоже была в приюте, когда была маленькой, — сказала вдруг Эвер, чтобы перевести тему и хотя бы немного успокоить их.       Роуз тут же встрепенулась и посмотрела на нее. В глазах у нее застыл такой искренний восторг, что у Эвер заболело сердце.       — Правда?!       — Да, — с улыбкой кивнула девушка, краем глаза следя за происходящим у костра. — Только меня почти сразу оттуда забрал один очень добрый и хороший человек. Он стал мне дороже всех на свете.       — У нас тоже были папа с мамой, — сказал вдруг Альфред, голос его прозвучал глухо и надтреснуто. — Только два года назад их отправили на войну, и там они погибли. Нас отправили в приют, обещают, что они вернутся, но я знаю, что это ложь. С войны почти никто из элдийцев не возвращается.       Эвер молча смотрела на этого бедного одинокого ребенка, которому пришлось столкнуться лицом к лицу с жестокой реальностью. Эта глупая, бессмысленная война лишила его семьи и заставила связаться с жестокими людьми, которые издевались над ним и его сестрой и морили голодом. Родина в ее глазах с каждой секундой опускалась на самое дно все сильнее.       Через несколько часов совсем стемнело, и мужчины стали укладываться спать. Трое из них заснули почти сразу, но последний, тот, которому Эвер оставила на лице синяк, сидел, уставившись на огонь, подталкивая тлеющие дрова вглубь костра. Она следила за ним почти неотрывно, молясь, чтобы он поскорее заснул, и она смогла бы предпринять более решительные попытки сбежать. Но мужчина вдруг повернулся к ней, почувствовав ее взгляд, а затем поднялся и, шатаясь, направился к дереву.       — Что бы сейчас ни произошло, — сдавленно прошептала Эвер, почуяв неладное. — Закройте глаза и обещайте не смотреть.       — Но!.. — попытался возразить Альфред, но Эвер оборвала его.       — Обещайте!       — Обещаю, — почти синхронно выдохнули дети и закрыли глаза.       Мужчина медленно подошел к ним и пьяно улыбнулся Эвер. Она мрачно уставилась на него исподлобья, не издавая ни звука. Он опустился рядом с ней на колени, окинул ее взглядом, а затем уронил руку ей на бедро и придвинулся поближе. Эвер едва дышала, чувствуя неприятный алкогольный запах, исходивший от него, но не сопротивлялась. Ее взгляд был прикован к рукоятке ножа у него на поясе.       — Есть только один способ, которым ты можешь заработать мое прощение, — заплетающимся языком пробормотал он, сильно сжимая руку и подавшись вперед.       Его рот скользнул по ее шее, и в эту же секунду Эвер связанными руками выхватила у него нож. Прижав лезвие к его горлу, она заставила его испуганно отпрянуть.       — Только попробуй издать хоть звук, — процедила она, но до мужчины будто не дошел смысл ее слов.       Он уже открыл было рот, чтобы закричать, но Эвер неожиданно со страху толкнула лезвие вперед, и оно легко вошло в кожу под его подбородком. По ее рукам заструилась горячая алая кровь, мужчина в ужасе уставился на нее, захрипел и рухнул наземь.       На несколько мгновений повисла тяжелая тишина. Она в ужасе уставилась на мертвого мужчину в полуметре от нее, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота. Руки задрожали, и она выронила нож, парализованная ужасом.       Она ведь совсем не хотела его убивать, лишь припугнуть, чтобы развязал их и отпустил. Испуганно повернувшись к детям, она поняла, что они так и сидят с закрытыми глазами, и испытала невероятное облегчение. С трудом понимая, что произошло, она трясущимися пальцами подняла с земли испачканный в крови нож и быстро разрезала веревку. Затем освободила детей и только потом заметила, что у нее все руки в крови. Едва не вскрикнув от ужаса, Эвер попыталась вытереться, но кровь быстро засыхала и на руках остались темно-красные следы.       — Стойте тут и не открывайте глаза, — прошептала она и повернулась к костру.       Один из мужчин слегка приподнялся с земли, натолкнулся на нее сонным взглядом и громко закричал.       — Она сбегает!       Эвер в один прыжок оказалась рядом, с силой ударила его ногой по лицу. Он с криком откинулся на спину, схватившись за нос рукой. Кто-то схватил ее за плечи сзади, и девушка, подставив ему подножку, резко перевернула мужчину через себя и толкнула прямо в костер. Он в панике закричал, попытался встать, но поскользнувшись в золе, снова рухнул на землю.       Рядом раздался выстрел, и Эвер успела в последний момент отшатнуться в сторону. Стрелял Лот, и его пуля угодила аккурат в голову его сообщника, стоявшего позади девушки. Пошатнувшись, он отнял руки от лица и упал замертво.       — Ах ты сука! — зарычал Лот в бессильной ярости, нацелился прямо на нее и спустил крючок.       Эвер в ужасе уставилась на пистолет в его руке, но выстрела не произошло. Лот удивленно уставился на собственное оружие, и этой заминки хватило, чтобы Эвер бросилась на него и сбила с ног. Зарычав, мужчина вцепился рукой ей в горло, с силой сжимая, в его руке блеснуло что-то острое, а в следующее мгновение правый бок Эвер полоснуло острой болью. Лот ударил ее в грудь так, что она рухнула на спину, протяжно кашляя и задыхаясь от боли в боку. Мужчина вскинул руку с окровавленным ножом, собираясь ударить ее, как вдруг вздрогнул всем телом. Глаза его закатились, и он мешком упал на девушку, придавив ее к земле.       — Эвер! — закричал Альфред, в руке у него было огромное толстое полено, которым он огрел Лота по затылку.       С трудом скинув бесчувственное тело с себя, Эвер медленно села и прижала руку к ране на боку. Сквозь пальцы безостановочно струилась кровь. Бросив взгляд на мужчину, замершего в почти потухшем костре, она повернулась к мальчику.       — Спасибо, — прошептала она, протянула руку и привлекла дрожащего ребенка к себе. — Спасибо, что нарушил обещание, Альфред.       Он порывисто обнял ее в ответ, тихо всхлипывая. Роуз все так же стояла в нескольких метрах от них с закрытыми глазами. Эвер медленно поднялась на ноги и едва не упала снова, от боли в боку потемнело в глазах — рана была глубокой. Обхватив свободной рукой ладонь Альфреда, она подошла к Роуз.       — Роуз, можешь открыть глаза, — прошептала она, и девочка тут же посмотрела на нее. — Давайте я отведу вас в гетто, хорошо?       — Что если на воротах сегодня не Арчи? — испуганно прошептала девочка, глядя на Альфреда. — Нас накажут, что мы не пришли до комендантского часа.       — Сегодня точно он, — уверенно произнес мальчик и посмотрел на Эвер. — Он поможет Эвер, я точно уверен.       Он потянул девушку вперед, каждый раз неуверенно оглядываясь на нее. Эвер послушно плелась следом, чувствуя, как острая боль постепенно стихает, а сознание мутнеет. Пока они шли, она все чаще спотыкалась, держась рукой за залитый кровью бок. Роуз бежала впереди них, явно не замечая, что девушка ранена. Они шли всего несколько минут, которые показались Эвер вечностью. Во рту у нее пересохло, в ушах стоял шум, все звуки казались приглушенными. Когда невдалеке показалась стена Либерио, Альфред крепче сжал пальцами ее ладонь, с надеждой обернулся к девушке.       — Еще чуть-чуть! Наши врачи тебе помогут!       Роуз бросилась к высокому солдату, стоявшему у входа в гетто. Мужчина изумленно уставился на девочку, наклонился к ней, внимательно слушая, о чем он ему говорила. Он опасливо огляделся по сторонам — вокруг царила тишина, была глубокая ночь. Когда до ворот оставалось всего с десяток шагов, Эвер вдруг споткнулась и упала на землю. Все тело прошило острой болью, и она тут же потеряла сознание. ***       Врач придирчиво оглядел ее ребра, усыпанные синяками, и покачал головой. Эвер поджала губы — экспедиция закончилась для нее пусть и удачнее, чем для большинства, но все равно не гладко.       — Переломов нет, но у тебя сильный ушиб, возможно, есть трещина, — недовольно произнес доктор и выпрямился. — Хотя бы два дня покоя! Я сейчас перебинтую их, чтобы зафиксировать, а ты постарайся не попадать в неприятности хотя бы какое-то время.       Девушка молча кивнула и перевела взгляд на приоткрытое окно. Они вернулись в Стохесс только вчера ночью, а уже сегодня отец срочно вызвал на дом врача, как обычно переживая за нее. Ее все еще беспокоил собственный сокрушительный провал — она едва не погибла, и если бы Райнер не спас ее дважды, не сидела бы она сейчас здесь.       Врач быстро и туго перебинтовал ее грудь, а затем, распрощавшись, вышел из комнаты. Эвер натянула майку и откинулась на подушки. Сон не шел, хотя она почти всю ночь не спала, мучаясь от тупой, ноющей боли. Внезапно в дверь постучали, и она удивленно подняла брови.       — Входите. О, это ты!..       На пороге замер тот, кого она меньше всего ожидала увидеть — ее вчерашний спаситель Райнер. Эвер выпрямилась, удивленно уставившись на парня, а он, в свою очередь, неловко закашлялся.       — Привет! Я к подруге приходил, потом подумал — зайду, проведаю и нашу командиршу, — пробормотал парень, смущенно улыбаясь.       Эвер чуть приподняла брови, сложила руки на груди:       — К подруге?       Райнер моментально побледнел.       — Это не то, — поспешно выпалил он и даже поморщился. — Подруге не в этом смысле. Мы друг друга терпеть не можем!       От его смущенного и почти испуганного вида Эвер вдруг стало ужасно смешно. Сдерживаясь, чтобы не обидеть его и не смутить еще больше, она улыбнулась и махнула рукой.       — Ну что ж, проходи.       Райнер прошел в комнату, мельком оглядывая ее, а затем сел на стул рядом с кроватью. На нем была привычная форма разведотряда — рыжая куртка, болотного цвета рубашка под ней и светлые штаны. Эвер вдруг ощутила себя неудобно в своей легкой белой футболке и домашних штанах. И все же, ей было приятно, что он зашел проведать ее, даже несмотря на то, что они познакомились только вчера.       Несколько минут они сидели молча, Райнер делал вид, что рассматривает ее комнату, а девушка смотрела на него, чувствуя, что он внутренне ужасно смущен. Она готова была поспорить, что он уже успел пожалеть о том, что пришел сюда.       — Ну, переломов у меня нет, — вздохнув, предприняла попытку она. — И все благодаря тебе.       Парень, до этого бесцельно блуждавший взглядом по стенам, вдруг посмотрел прямо на нее. Глаза у него были удивительного янтарного цвета, Эвер прежде видела такие только у котов. Несколько мгновений Райнер молча смотрел ей в глаза, а потом, видимо вернув самообладание, самодовольно ухмыльнулся.       — Всегда рад помочь!       — Надеюсь, что все-таки не придется каждый раз меня спасать, — засмеялась она, и Райнер улыбнулся ей в ответ по-другому — открыто, доверчиво, с морщинками у глаз. Эвер про себя отметила, что эта деланная самоуверенность не имеет ничего общего с настоящим Райнером, и это ей понравилось.       — Мне не сложно, — покачал головой он и тут же добавил. — Хотя я тебе не желаю постоянно попадать в неприятности!       Эвер снова рассмеялась. Внезапный порыв ветра распахнул окно настежь и смел со стола многочисленные бумаги, оставленные отцом. Эвер спрыгнула с кровати и стала поспешно их собирать. Райнер тоже опустился на колени и поднял несколько листов.       Не заметив, что он близко, Эвер резко подняла голову, и они ощутимо стукнулись лбами. Ойкнув, девушка выронила листы и села на пол, держась за ушибленную голову — вместо лба у Райнера как будто был кусок железяки. Они удивленно уставились друг на друга, а затем одновременно расхохотались.       — Прости! — виновато произнес он, протянул руку и коснулся пальцами ее лба.       — У тебя чугунная голова, что ли? — застонала Эвер, не в силах перестать смеяться. — У меня же сотрясение наверняка!       — Кажется, спасать тебя скоро придется от меня, — отсмеявшись, выдохнул парень. — Извини, я правда не хотел.       Эвер открыла глаза, проснувшись неожиданно и резко. Воспоминания растаяли без следа, оставляя после себя горький осадок. Во рту у нее пересохло, голова болела резкой пульсирующей болью, но сильнее всего ныл правой бок. С трудом открыв глаза, Эвер увидела над собой белый потолок. Несколько раз моргнув, она повернула голову, понимая, что не знает, где находится.       Она лежала на узкой кровати в небольшой комнате с серыми стенами. Напротив было окно с задернутыми занавесками, на подоконнике стоял маленький вазон с цветущей геранью. Чуть приподняв край одеяла, Эвер увидела, что ее живот туго перебинтован. Сама она была практически без одежды, если не считать чьей-то белой майки, которая была сейчас на ней.       Совершенно сбитая с толку, она осторожно опустилась обратно на подушку, пытаясь воспроизвести в памяти последние события ночи. Вместе с Альфредом и Роуз они добежали до гетто, а что было потом? Приняли ли детей обратно? Где они сейчас? И где она сама?       Дверь в комнату неожиданно открылась, и Эвер вздрогнула, удивленно глядя на темноволосого мужчину, застывшего на пороге. На нем был длинный белый халат, на плече была повязка с элдийской звездой. Эвер сразу догадалась, что этот мужчина врач. Слегка улыбнувшись ей, он приподнял руку и подошел к ее кровати.       — Здравствуй, Эвер. Меня зовут доктор Браун. Как ты себя чувствуешь?       Последний вопрос пролетел мимо ее ушей. Сердце сделало бешеный кульбит, и Эвер пораженно выдавила:       — Браун? Вы сказали, ваша фамилия Браун?       Мужчина удивленно поднял брови, а затем неловко улыбнулся и кивнул. В голове у нее моментально стало пусто. Кто он? Отец Райнера или его брат? Или они просто однофамильцы, и никакого отношения этот мужчина к Райнеру не имел? Нет, такого совпадения быть не могло.       — Ты помнишь, что случилось? — мягко спросил доктор, опустившись на стул рядом с ее кроватью. — Альфред рассказал мне кое-что, сказал, что эти спекулянты ранили тебя, когда ты пыталась защитить детей. Верно?       Она молча кивнула. Мысли о том, что этот человек был родственником Райнера, не давали покоя. Она пыталась отыскать в нем сходства с парнем, но ничего подобного разглядеть так и не смогла. Мужчина поджал губы, тяжело вздохнул, а потом все-таки спросил.       — Ты ведь не элдийка, да? Скажи, зачем ты заступилась за этих детей? Ты же прекрасно знала, кто они такие.       — Мне было неважно, кто они, — нахмурилась она. — Эти люди пытались навредить беззащитным детям и заслужили все, что с ними произошло.       В голове вдруг застучала еще одна мысль — она убила человека. Как минимум один из тех мужчин погиб от ее рук, остальные же, если не выжили, то тоже по ее вине, пусть и косвенно. От этого осознания Эвер похолодела и ужаснулась — впервые она убила человека, намеренно и безжалостно.       Никогда прежде она никого не убивала, если не считать гигантов и погибших по ее вине товарищей. Но напрямую от ее руки никто никогда не умирал. Все произошло так быстро, что она едва успела осознать — оно отобрала чужую жизнь. Пусть этот человек был мерзавцем, но заслуживал ли он смерти? Эвер сильно в этом сомневалась, однако времени на раздумья у нее тогда не было.       Доктор ее внезапное волнение воспринял по-своему.       — Ты сейчас находишься в больнице, которая в гетто. Она для элдийцев, понимаешь? Если хочешь, мы сразу же переведем тебя в марлийский госпиталь.       — А могу я остаться здесь? — спросила она, ощутив, как глаза защипало от слез.       Почему-то она была уверена, что здесь никто не станет засыпать ее вопросами, в то время, как марлийцы наверняка в подробностях захотят узнать, что с ней произошло. И тогда она могла навлечь опасность и на себя, и на детей. Доктор Браун удивленно поднял брови и сконфуженно кивнул.       — Конечно. Если хочешь, мы оповестим твоих родственников…       — У меня никого нет. А где Альфред и Роуз?       — Вернулись в приют, — мягко улыбнулся мужчина. — Просидели тут почти до утра, хотели дождаться, пока ты придешь в себя. Пришлось силой их выпроводить, но я уверен, что через пару часов они снова будут тут.       — Спасибо вам за помощь, — поблагодарила его девушка, и брови мужчины снова изумленно взлетели вверх. — Вы не обязаны были мне помогать, учитывая, как марлийцы к вам относятся…       Взгляд его моментально потеплел. Эвер поняла, что он больше не считает ее врагом даже на задворках сознания.       — То же самое можно сказать и о твоей помощи детям. Спасибо тебе. Мы стараемся помогать им как можем, но не всех удается защитить от пагубного влияния. А такие вот спекулянты считают, что раз дело касается элдийцев, то можно безнаказанно творить что-угодно.       — Они все к вам несправедливы, — вдруг выпалила девушка то, что давно вертелось у нее на языке.       Доктор благодарно улыбнулся и кивнул. Затем сел на кровать и, откинув одеяло в сторону, внимательно осмотрел ее перевязанный бок. Он все еще ощутимо болел.       — Кровь удалось остановить, но тебе нужен отдых и покой, — произнес мужчина. — Чуть позже тебе принесут поесть, ты наверняка голодна. Пока можешь поспать, но тебе вряд ли дадут такую возможность. Ты теперь местная знаменитость среди детей, даже моя дочь хотела на тебя поглазеть.       Он неловко засмеялся, и Эвер внезапно ощутила себя спокойно и хорошо, несмотря на боль. Ее совсем не тянуло к марлийцам, а среди потомков Имир, наоборот, она чувствовала себя комфортнее всего.       — Что ж, я пойду, а ты отдыхай. Зайду через пару часов, проверить, если все в порядке.       С этими словами доктор направился к двери и вышел из палаты. Эвер долго смотрела ему вслед, пока ее не сморил сон. Проснулась она от чувства, будто кто-то пристально за ней наблюдал. Поморщившись, она медленно открыла глаза, тут же встречаясь взглядом с Роуз, забравшейся к ней на кровать.       — Она проснулась! — завопила девочка, запрыгала на матрасе и вцепилась руками в ладонь девушки.       — Роуз, перестань сейчас же! — темноволосая девочка постарше подошла к кровати и, подхватив малышку под руки, спустила ее с кровати.       Взгляд ее тут же заинтересованно скользнул по Эвер, которая растерянно наблюдала за хаосом в палате.       — Как здорово, что ты не умерла! — выпалил Альфред, сидевший до этого на стуле молча. Эвер повернула к нему голову, и щеки у него моментально порозовели.       — Да, я тоже считаю, что это отличная новость, — засмеялась она, потрепав его по волосам. — Я рада, что с вами все хорошо.       — Тебе принесли поесть, — сказал Альфред, кивнув на тумбочку около кровати.       Эвер повернулась к ней, внезапно ощутив ужасный голод. На подносе была тарелка с кашей, румяное яблоко и чашка чая. Сделав глоток уже остывшего напитка, Эвер взяла яблоко и откусила кусочек. Желудок заныл, и она поморщилась — а ведь обещала отцу и Жану, что с ней ничего не случится.       — А это правда, что ты убила тех спекулянтов? — в лоб спросила темноволосая девочка, и Эвер озадаченно уставилась на нее. Что-то знакомое было в чертах ее лица, но оно было столь неуловимым, что она так и не смогла понять, в чем дело.       — Зачем ты об этом спрашиваешь, Габи! — с вызовом бросил Альфред, девочка была его ровесницей.       — Мой папа всю ночь ей рану зашивал, — деловито сообщила Габи, стрельнув глазами в Эвер. — Я имею право знать, что произошло.       — Твой папа — доктор Браун? — осторожно спросила девушка.       — Ну да, — кивнула Габи. — Так что? Убила?       — Наверное, убила, — вздохнула Эвер. — Я не уверена до конца.       Уточнять, что насчет двоих мужчин ей известно точно, она не стала. Габи задумчиво пожевала нижнюю губу, явно сделав какие-то свои выводы, и кивнула, а затем добавила.       — Ты странная.       — Габи! — оскорбленно крикнул Альфред, а девочка лишь пожала плечами.       — Что? Где это видано, чтобы марлийцы жизнями рисковали ради элдийцев? Они же все считают, что мы демоны, такие же как те, что живут на острове. Мне брат рассказывал, а он вообще-то там был!       Эвер застыла, чувствуя, как сердце снова испуганно замерло. У нее даже кончики пальцев онемели, когда она поняла, что речь шла о Райнере. Значит, эта девочка — его сестра?       — Да твой брат сейчас на войне, как ты подтвердишь свои слова?! — возмутился Альфред. Роуз сидела на стуле, переводя взгляд с брата на Габи и обратно.       — У них сейчас временное перемирие, он вернется послезавтра! — не менее возмущенно выпалила Габи. — Вот сам у него и спросишь!       Дальнейший спор Эвер уже не слышала. В голове у нее пульсировала одна-единственная мысль — Райнер будет здесь послезавтра. ***       К вечеру палата Эвер опустела. Доктор Браун зашел к ней еще раз, чтобы убедиться, что все в порядке, а затем ушел домой. На город опустились сумерки, гул голосов снаружи и внутри больницы постепенно стих и повисла гнетущая тишина.       Впервые с отъезда друзей Эвер ощутила тяжелое, давящее одиночество. Рядом не было отца, с котором она могла бы обсудить случившееся этой ночью и попросить совета.       Ее мучила совесть за содеянное. Никогда прежде Эвер не задумывалась о том, что чувствует человек, отнявший чью-то жизнь. Страшно ли ему? Плохо, совестно? Ненавидит ли он себя за то, что совершил, или же, наоборот, в упор не видит своей вины? Она старалась убедить себя, что лишь пыталась спасти жизни свою и детей, но покоя не давало то, с каким удовольствием он сначала избила тех мужчин в переулке и как безжалостно убила их позже. Возможно, это было спровоцировано страхом, но она тогда действовала на автомате, не отдавая себе отчета в собственных действиях.       Вероятно, можно было обойтись и без убийств? Можно было просто вырубить их и сбежать, пока не пришли в себя.       Зажмурившись, Эвер провернулась на здоровый бок и выдохнула. Неужели она в самом деле была не лучше людей, живущих в этой стране и держащих в страхе несчастный элдийский народ?       Ночью ее мучили кошмары. Она ворочалась на кровати, просыпаясь от вспышек боли в боку, а потом снова забывалась беспокойным сон. Когда в окно медленно скользнули рассветные лучи, она перестала пытаться заснуть и просто уставилась в потолок. Через какое-то время в коридоре раздались голоса, а затем больница снова ожила и закипела жизнью.       Эвер попыталась подняться на ноги, чтобы дойти до ванной комнаты. Все тело заныло, а боль в боку запульсировала с новой силой. Осторожно свесив ноги с кровати, она встала и взяла со стула белый халат, который ей принесла вечером Габи. Ее одежду обещали постирать, но пока не вернули.       Чувствуя себя неуютно и скованно, девушка подошла к двери и осторожно ее приоткрыла. В другом конце коридора молодая медсестра отчитывала пожилого пациента. Он виновато смотрел на девушку, согласно кивая. Закончив читать ему нотации, она обернулась и заметила Эвер. Взгляд ее моментально стал ледяным и, оставив мужчину в покое, она подошла к девушке.       — Вам что-то надо? — она говорила спокойно и вежливо, но в голосе все равно слышались нотки неприязни.       — А где ванная комната? — спросила Эвер, стараясь игнорировать оценивающий взгляд медсестры, которым та ее окинула. — Я бы хотела умыться.       — Разве доктор Браун вам разрешил покидать палату? — поинтересовалась девушка, поджав губы. — Не думаю, что вам стоит тут бродить. Это больница для элдийцев.       Последнее слово она выделила таким тоном, что сразу стало ясно — она в курсе о том, что Эвер не была одной из них. Удивившись тому, как быстро разлетелись новости, Эвер запоздало вспомнила — у нее не было повязки, здесь она была для всех как бельмо на глазу. Возможно, доктор никому ничего и не говорил, она сама выдала себя своим же видом.       — Да, но я думала… — начала было она, но медсестра оборвала ее на полуслове.       — Прямо и направо, первая дверь. И постарайтесь тут не шататься, это вам не парк развлечений!       — Э… спасибо, — приподняв брови, кивнула Эвер, провожая девушку взглядом, и тихо добавила. — Это было агрессивно.       Пройдя в указанном направлении, она вошла в небольшую ванную, где по обе стороны находились раковины с краниками. Подойдя к одной из них, девушка включила воду и умылась. Прохладная вода принесла долгожданное облегчение, и она выдохнула. Упершись обеими руками о края раковины, Эвер подняла голову и посмотрела на себя в зеркало. На ее бледном лице выделялись только глаза. Она снова сильно похудела и сейчас была похожа на призрака. Сказывались ночи без сна, постоянное волнение и стресс.       Чуть дальше в ванной было несколько душевых, и девушка быстро приняла душ и помыла голову. Пальцами расчесав влажные волосы, она оделась и выскользнула обратно в коридор, надеясь, что не встретит ворчливую медсестру.       Когда она вернулась в палату, там ее уже ждал доктор Браун. Поздоровавшись, девушка забралась обратно в кровать и тут же заметила на тумбочке поднос с едой.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил доктор, не отрывая взгляда от планшета с бумагами.       — Все в порядке, спасибо, — отозвалась Эвер, делая глоток чая. — Немного бок покалывает, но в целом все нормально.       — Это хорошо, — кивнул мужчина и наконец поднял на нее глаза. — Хотел у тебя спросить кое о чем, если ты не против. Ты сказала, что у тебя никого нет, что ты имела ввиду? Тебя не будет искать семья?       — Да, именно это, — сказала Эвер, кусая губы. — Я совсем одна, поэтому искать меня некому. Но, кажется, здесь мне не рады, и я это прекрасно понимаю. Как только поправлюсь, сразу уйду.       Мужчина удивленно поднял брови:       — С чего ты это взяла?       — Да так, — девушка дернула плечом. — Представляю, каково вам лечить меня. Эти люди так ужасно к вам всем относятся.       — Я врач, и лечить людей — моя работа, вне зависимости от того, кто они. К тому же, ты наговариваешь на себя, ты не похожа на большинство марлийцев. Да и среди них тоже встречаются не такие уж плохие люди. Но, хватит об этом.       — Я вчера познакомилась с вашей дочерью, — с улыбкой произнесла Эвер.       — В самом деле? — удивился мужчина. — Она уже успела засыпать тебя вопросами?       — Не совсем, — засмеялась девушка. — Лишь похвасталась своим братом, который сейчас на войне.       Этот разговор она затеяла намеренно. Всеми силами Эвер старалась гнать мысли о Райнере прочь, но от осознания, что завтра он будет здесь, ее всю начинало трясти.       — Ах, это, — кивнул доктор Браун. — Да, действительно, Габи любит об этом всем рассказывать. Она и сама хочет стать Воином в будущем.       Гордость, прозвучавшая в его словах, напугала ее. Эвер прекрасно помнила все то, что натворили на Парадизе Райнер, Бертольд и Энни. Помнила все то, что натворил там Зик… И они собирались воспитать новое поколение тех, кто рано или поздно нанесет новый удар по острову?       — И вы этого хотите? — осторожно спросила она.       — Да, конечно! Тогда наша семья станет почетными марлийцами.       — Но разве это не будет означать, что ваша дочь проживет всего тринадцать лет после обращения?       Мужчина задумчиво покачал головой. Казалось, будто этот факт совсем не пугал его, когда у Эвер от одной мысли о том, чтобы лишить своего ребенка возможности на долгую жизнь, волосы дыбом вставали.       Было во всем этом что-то ужасное и неправильное. К тому же, какие нормальные люди станут отправлять своих детей на войну…       Она вдруг осеклась и замерла. Разве ее собственный отец не тренировал ее с детства, чтобы она могла вступить в армию и противостоять гигантам? Разве не к той же самой войне он ее подтолкнул, а она, не раздумывая, сделала выбор в его пользу?       Все было именно так. И никак иначе.       Очевидно, люди на острове и люди, жившие здесь, были абсолютно и совершенно одинаковыми. ***       Либерио встретил Райнера низким небом, затянутым темными тучами. Дождя пока не было, но он грозился обрушиться на город в любую секунду, будто выжидая самого неудобного для его обитателей момента. Поезд высадил уставших, израненных солдат на пустом вокзале, где их тут же взяли под стражу марлийские полицейские, чтобы проводить до гетто.       Райнер шел позади всех, не ощущая ни малейшей радости от возвращения домой. Пик шла впереди него, о чем-то беседовала с Зиком, чуть поодаль шагали Порко и Кольт. Райнер чувствовал себя чертовски лишним в любой компании, поэтому держался особняком. В последнюю битву они понесли особенно большие потери, и у него перед глазами до сих пор стояла картина — поле, усыпанное мертвыми телами элдийцев, павших в бою. Он уже наперед знал, что это зрелище еще долго будет преследовать его в кошмарах.       До гетто они дошли достаточно быстро, несмотря на то, что раненые солдаты сильно задерживали остальных. Ощущая на себе взгляды горожан, Райнер вспоминал, с какой радостью и гордостью покидал это место, отправляясь на Парадиз.       какой наивный и жалкий глупец!       маленький доверчивый идиот, о чем ты только думал?       Ворота Либерио открылись, встречая их, безжалостно затягивая в плен очередных стен. Райнер оглядывался в поисках матери, когда к нему подошел один из дежурных солдат и сообщил, что Карина отправилась к брату в больницу и уже будет ждать его там. Ощутив укол раздражения, Райнер попрощался с Пик и остальными, которых родные встретили на входе в гетто, и побрел в сторону больницы.       Он, конечно, мог бы наплевать и отправиться сразу домой, но мать бы потом не оставила его в покое, пытаясь выведать, что случилось. Сил на споры у него не было, как и на объяснения. Иногда Карина вдруг вспоминала, что он, вообще-то, был ее сыном, но чаще всего у Райнера эти приступы вызывали раздражение, а не радость. Время, когда он смотрел матери в рот, пытаясь всеми способами добиться ее любви, безвозвратно прошло.       Поздоровавшись с охранником, стоявшим на входе в больницу, Райнер вошел в старое унылое здание. Здесь всегда было полно народу, и у него возникало ощущение, будто он задыхается. Всюду сновали врачи и санитары, пациенты засыпали их вопросами, а посетители пытались выведать, где находится тот или иной больной. Молоденькая медсестра, сидевшая за столом у входа, кокетливо улыбнулась, когда он подошел к ней.       — Здравствуйте, скажите, где сейчас находится доктор Браун? — спросил он, чувствуя себя неуютно под ее пристальным изучающим взглядом.       Первое время по возвращению с Парадиза он отчаянно пытался вычеркнуть все пережитое там из памяти. Лучше всего помогал алкоголь, но в особенно паршивые дни Райнер оказывался в объятиях очередной, сходившей с ума по Воинам, девчонки, представляя на ее месте совсем другого человека. Однако со временем ему становилось только хуже, и он отказался от выпивки, а общение с девушками и вовсе сошло на нет.       — А я вас знаю, — закусив губу, сообщила медсестра. — Вы…       — В какой палате? — оборвал ее Райнер, не ощущая ни малейшего желания продолжать диалог.       Девушка моментально уловила его настроение и нахмурилась. Скользнула взглядом по листку, лежавшему на столе, и закатила глаза.       — Восемнадцатая палата. Свою ненаглядную марлийку опять осматривает, будь она неладна!       Райнер удивленно поднял брови на ее реплику, но уточнять не стал и направился к лестнице, ведущей наверх. Поднявшись на второй этаж, огляделся в поисках нужной палаты. Восемнадцатая была почти в самом конце коридора, и он не спеша направился к ней, внутренне готовясь к бесконечным тирадам матери о том, какой он молодец, и как она горда своим сыном. Слушать это было порой практически невозможно.       Остановившись перед дверью, он негромко постучал и открыл ее. Внутри не было ни матери, ни дяди. Посередине палаты стояла кровать, на которой сидела девушка. Услышав, как открывается дверь, она подняла голову. Глаза у нее изумленно расширились, рот приоткрылся, но она не издала ни звука.       Райнер уже хотел было извиниться и выйти, но его вдруг будто пригвоздило к полу. Он моргнул и снова посмотрел на девушку на койке.       Иногда его мучили галлюцинации. Обычно это бывало, когда он перебарщивал с алкоголем, а затем видел Бертольда или Эвер. Это были ужасные, тяжелые моменты, когда ему хотелось положить всем мучениям конец.       — Нет, — сдавленно прошептал он, чувствуя, что ему не хватает воздуха. — Нет, не может быть.       Девушка не была Эвер. Не могла ею быть. Они были просто похожи и ничего более. У нее тоже были зеленые глаза и темно-каштановые волосы. Тоже были худые плечи и тонкая шея.       — Райнер?       Был такой же голос.       Райнер ухватился рукой за дверь и пошатнулся. Девушка спустила ноги с кровати и сделала пару шагов к нему. Он испуганно уставился на нее и только сейчас заметил тонкий шрам, пересекающий поперек ее горло.       — Райнер, ты меня слышишь? — девушка сделала еще один шаг вперед, вытянув перед собой руку.       — Ты ненастоящая, — в ужасе прошептал он и зажмурился. — Ты ненастоящая!       Девушка сочувствующе на него посмотрела, а Райнер вдруг ощутил, как пол уходит у него из-под ног, а затем провалился в темноту.