Птица в клетке

daughter — smother

      Эвер подняла глаза на Райнера, чувствуя себя неловко и глупо одновременно. Он сделал шаг назад, с интересом рассматривая ее, чуть прищурившись.       — Если ты не хочешь, чтобы они тебя узнали, это лучший вариант, — произнес он, слегка улыбаясь, и Эвер захотелось ударить его кулаком в плечо.       Мисс Деверо принесла ей один из париков, купленных для девушек в борделе. С трудом убедив Эвер в том, что он новый и до нее его никто не носил, женщина заставила ее надеть его на голову. Рассматривая в зеркале светлые длинные пряди, рассыпавшиеся по плечам, она почти сразу заскучала по своему родному цвету волос. Быть блондинкой ей не шло. Пока она смотрела на себя, Райнер, стоявший в шаге от нее, подхватил двумя пальцами одну из прядей.       — Зато тебя теперь не узнать. Еще лучше будет, если ты снимешь форму и наденешь какую-то простую одежду.       — Я, наоборот, думала, что так будет безопаснее, — растерянно пробормотала она, обернувшись к нему. — Что к военным вопросов ни у кого не возникнет.       — Да, но здесь почти все друг друга знают и попасться очень легко, — покачал головой парень, прислонившись бедром к столу и сложив руки на груди.       Он уже был полностью одет и собран, оставалось лишь дождаться, пока мисс Деверо найдет для Эвер какую-то менее заметную одежду. Размышляя над тем, что придется наведаться к родному отцу на работу и попросить о помощи, Эвер начала не на шутку нервничать. В прошлый раз она повела себя глупо и опрометчиво, сбежав от него, что если он откажется ей помогать? Что если они уже успели сделать о ней выводы не в ее пользу после произошедшего?       От мыслей у нее едва не вскипел мозг, и это наверняка было хорошо заметно, потому что Райнер вдруг шагнул вперед и положил руку на ее плечо.       — Хватит думать! Ты так только хуже делаешь. Расслабься, я уверен, они будут рады тебе помочь.       Эвер перевела на него взгляд, еле сдерживаясь, чтобы не прижаться щекой к его руке, и кивнула. Райнер был абсолютно прав, ее дурная привычка накручивать себя еще перед тем, как что-то произойдет, никогда не приводила ни к чему хорошему. В самом деле, родители пытались отыскать ее ранее, отец сам подошел к ней, заметив ее тогда на скамье…       — Ладно, не буду, — вздохнула она, и в этот момент дверь в комнату открылась.       Хозяйка борделя вошла к ним, держа в руках целую охапку вещей. Под ее пристальным и холодным взглядом Эвер захотелось отойти от Райнера подальше. Ей казалось, что эта женщина тут же прирежет ее, если вдруг подумает, что ему угрожает какая-то опасность. Она была странной и к тому же, содержала бордель, но Эвер становилось на душе спокойнее от мысли, что кому-то здесь в самом деле не плевать на Райнера Брауна. На его собственную семью надеяться не приходилось.       — Принесла тебе несколько юбок, — произнесла женщина, водрузив вещи на кровать, и окинула ее скептическим взглядом. — Мои девочки все с формами, а ты тощая, уколоться можно! Надеюсь, что-нибудь да подберешь. Элла, ну где ты там?       Тут же в комнату зашла молодая черноволосая девушка в простом сером платье. В руках у нее было несколько блузок, которые она, бросив заинтересованный, почти восхищенный взгляд на Райнера, тоже оставила на кровати. Деверо выхватила из рук у Эвер армейский плащ и протянула девушке:       — Это обмен. Некоторые из моих клиентов, знаете ли, любят переодевания.       Эвер и Райнер одновременно поморщились, но промолчали. Девушка сложила плащ и, напоследок вдоволь поглазев на Брауна, быстро вышла из комнаты вместе со старухой. Эвер поджала губы, рассматривая ворох одежды на кровати. Перспектива переодеваться в чужую одежду ее не слишком прельщала, но другого выбора не было. Только так она сможет беспрепятственно пройти по городу, не привлекая к себе внимание солдат. Вытянув пальцами длинную, до щиколоток, черную узкую юбку, она повернулась к Райнеру.       — Отвернешься?       Скулы у него тут же порозовели, и Эвер улыбнулась, закусив губу, вспомнив, что он совсем не смущался тогда, когда они целовались на балконе. Неловко улыбнувшись ей в ответ, Райнер отвернулся лицом к двери, нервно проведя пятерней по волосам. Эвер быстро сняла армейские штаны и натянула юбку, которая оказалась ей слегка великоватой. Пересмотрев оставшуюся одежду, девушка вытащила бежевого цвета простую рубашку с пуговицами на груди. Заправив ее в юбку, она пригладила одежду и бросила взгляд на себя в зеркало — оттуда на нее смотрел чужой человек, лишь глазами напоминавший ее саму. Ощущение было странное, будто она встретила знакомого незнакомца.       — Я готова, — вздохнула она, откинув волосы за спину, чтобы лишний раз их не касаться.       Райнер обернулся, скользнул по ней заинтересованными золотистыми глазами.       — Тебе идет быть марлийкой, вынужден признать, — вздохнул он.       — Ты же понимаешь, что это не звучит как комплимент? — фыркнула девушка, закатив глаза, и тут закрыла лицо руками. — Боже, мне ужасно страшно.       — Все будет хорошо, — произнес Райнер, сунул руку в карман и вытащил оттуда клочок какой-то ткани. — Держи, на всякий случай.       Эвер увидела на его ладони старую бежевую элдийскую повязку со звездой. Подняв брови, удивленно посмотрела на него.       — С ней ты сможешь пройти в гетто, если понадобится, — пояснил он со вздохом. — Я ее в детстве носил, на твою руку должна налезть.       — А без нее для меня туда вход закрыт?       — Нет, но у охраны могут возникнуть вопросы. Марлийцы редко туда наведываются. А если ты будешь с повязкой и пройдешь ворота до комендантского часа, они не станут тебя трогать.       — А что дальше?       Райнер нервно обвел взглядом комнату, затем все-таки посмотрел Эвер в глаза.       — А дальше я еще не придумал… Честно говоря, я надеюсь, что тебе не придется от кого-то убегать в гетто.       — Я тоже на это надеюсь, — вздохнула Эвер, подумав о своем отце.       Он наверняка с ума сходил после того, как она пропала на целые сутки. Ей хотелось верить, что с ним ничего не произошло. Твердо решив, что пошлет ему записку, если с родителями все пройдет гладко, она взяла свою сумку и повернулась к двери.       — Нам пора?       Райнер кивнул. Несколько минут они стояли друг напротив друга, мысленно гадая, что делать дальше. Какое прощание будет уместным? Пусть они и поговорили о многом, некоторые вопросы так и остались нерешенными. Тем не менее, Эвер не чувствовала враждебности по отношению к Райнеру и даже была ему благодарна за все, что он сделал для нее. Учитывая его положение в глазах марлийцев, это дорогого стоило, и он мог серьезно подставиться из-за нее.       — Думаю, нам лучше сейчас уйти отсюда по отдельности, — произнесла она, повесив сумку на плечо. — Я выйду первой, а ты уже через несколько минут, ладно?       — Хорошо.       Шагнув ему навстречу, Эвер протянула ему руку. Райнер удивленно поднял брови, а затем неуверенно пожал ее, будто ожидая от нее какого-то подвоха. Несколько секунд они смотрели друг на друга в полной тишине, не отпуская рук. Как и прежде, ладонь у Райнера была теплая, сухая и слегка шершавая. Эвер подняла на него глаза, и он чуть сильнее сжал ее пальцы, лишь слегка наклоняясь вперед. На секунду ей показалось, что он хотел поцеловать ее, и сердце испуганно зашлось от волнения. Но Райнер, будто опомнившись, резко замер и поспешно выпрямился, выпустив ее руку.       — Мы увидимся еще? — выпалила она, испугавшись, что так и не произнесет эти слова, хотя думала о них с самого утра.       — Если ты хочешь, — тихо ответил он, но в голосе промелькнула надежда.       — Завтра вечером. У фабрики моих родителей, — подумав произнесла Эвер. — После заката там уже будет не так много людей.       Райнер улыбнулся уголками губ, внимательно глядя на нее, и от этого Эвер вдруг бросило в жар. Сбившись с мысли, она вздохнула и смущенно добавила:       — Ты придешь?       — Да, — просто ответил Райнер, и девушка едва сдержалась, чтобы не выдохнуть с облегчением. — До встречи.       — До встречи, — кивнула Эвер, помедлив у двери, а потом быстро вышла из комнаты. ***       Немного заплутав среди узких улочек, Эвер наконец вышла на знакомую площадь, располагавшуюся недалеко от дома, в котором у нее раньше была комната. Прижав к боку сумку, она постаралась расслабиться и пошла вдоль маленьких магазинчиков, занимавших первые этажи большинства зданий.       Отовсюду раздавались голоса, периодически разбавлявшиеся смехом или гневными выкриками торговцев. Пройдя несколько кварталов, Эвер наконец смогла расслабиться. Ощущение, будто на нее все смотрели, отступило — никто не обращал внимания на светловолосую девушку в ничем непримечательном наряде.       Почему-то в голову пришла мысль, что было бы здорово прогуляться по этим улицам вместе с отцом, не опасаясь, что их в любой момент могут схватить. И если Эвер еще могла выйти сухой из воды благодаря своей крови, то для ее отца все закончилось бы очень и очень плачевно.       Вспомнив кошмар, приснившийся ей минувшей ночью, она содрогнулась. Он казался таким реальным, таким настоящим, что даже осознание, что это был лишь сон, не помогало избавиться от страха.       Кто-то случайно задел ее плечом, и Эвер едва не вскрикнула, не на шутку испугавшись. Мужчина прошел мимо, даже не обернувшись, а она потерла ладонью ушибленное плечо и медленно поплелась дальше. Пребывание в постоянном страхе не шло ей на пользу, нервозность порой достигала критических масштабов.       Чуть поодаль от дороги стояли несколько солдат, двое из них о чем-то ворковали с молоденькой девушкой за прилавком, торговавшей фруктами. Та заливисто смеялась от каждой отпущенной шутки, явно получая удовольствие от уделяемого ей внимания. Эвер покосилась на солдат, стиснула зубы и поспешила пройти мимо них и слиться с толпой. Так, вздрагивая от каждого резкого звука и случайно пойманного на себе взгляда, Эвер добралась до фабрики. Застыв у ворот, она неуверенно оглядела высокое серое здание, размышляя, как поступить дальше. Широкие металлические двери вели в холл главного здания, по обе стороны от которого располагались склады и цеха, где кипела работа. Людей на территории фабрики почти не было, все находились внутри, однако близилось время обеда, и Эвер надеялась выловить Бенджамина на выходе.       Простояв несколько минут, едва не дрожа от волнения и нетерпения, Эвер все-таки двинулась в сторону дверей. Потянув на себя ручку, она медленно вошла в светлый прохладный холл. Недалеко от дверей располагался стол, за которым сидела молодая девушка в строгом сером костюме. Услышав, как открылась дверь, она подняла голову и окинула Эвер заинтересованным взглядом. Набравшись храбрости, она подошла к столу и произнесла:       — Здравствуйте, могу я увидеть Бенджамина Лайтборна?       Девушка удивленно приподняла брови, снова оглядела ее с головы до ног и настороженно произнесла:       — А вы кто?       — Я… — Эвер запнулась, гадая, как ей представиться. Сказать настоящее имя или же перестраховаться и выдумать другое? — Меня зовут Эвер, вы можете передать ему, что мне нужно с ним поговорить?       — Кем вы ему приходитесь? Вы по работе пришли? У господина Лайтборна нет времени на всякие мелочи, — с каждой секундой выражение лица девушки и ее тон становились все враждебнее, и Эвер начинала паниковать.       — Вы можете просто передать ему, что я здесь? — со вздохом спросила она, вцепившись пальцами в ремень сумки.       — Нет. Пока вы не скажете, кто вы вообще такая.       Эвер беспомощно уставилась на девушку, ощущая, как внутри все вскипает от внезапного прилива гнева. Какого черта в этой стране все такие злобные? Что такого странного она увидела в простой просьбе, которую озвучила Эвер? Стиснув зубы, она уже собралась ответить, как вдруг позади девушки возникла знакомая фигура.       — Лина, что тут у тебя происходит? — поинтересовался Бен и подошел к столу. На нем был строгий черный костюм, темные волосы были аккуратно зачесаны назад.       Эвер перевела на него взгляд, мысленно взмолившись, чтобы он ее узнал. Лина, подбоченившись, указала на нее рукой:       — Эта девушка требует пропустить ее к вам. Говорит, ее зовут Эвер.       Взгляд Бена даже не изменился, и Эвер поняла, что он сразу же ее узнал, еще до того, как секретарь произнесла ее имя. Поджав губы, она напряженно на него посмотрела, но мужчина вдруг улыбнулся и кивнул Лине.       — Все в порядке, пропусти девушку, Лина. Я ее уже давно жду.       В его голосе не прозвучало ни капли укора, не было обвинений, и именно поэтому Эвер почувствовала себя ужасно виноватой. Лина посторонилась, пропуская ее, и Бен махнул рукой:       — Идем, Эвер. Поговорим в моем кабинете.       Она молча проследовала за ним на негнущихся ногах, чувствуя спиной пристальный взгляд секретаря. Бен шел впереди, не оборачиваясь, и Эвер уставилась на его прямую ровную спину. Он был намного выше нее, больше чем на целую голову, но, взглянув ему пару минут назад в глаза, она убедилась, что у них они и правда очень похожи. В полной тишине они поднялись на второй этаж, где Лайтборн остановился перед большой деревянной дверью и достал ключи. Отперев замок, открыл ее и пропустил Эвер внутри. Она зашла, мельком оглядела просторный и светлый кабинет — напротив двери было большое окно, рядом с ним дубовый стол, заваленный бумагами и книгами. По обе стороны от стола стояли стеллажи, забитые папками с документами. Дверь позади нее захлопнулась, и девушка обернулась.       — Я уж было подумал, что следующая наша встреча случится нескоро, — с улыбкой произнес мужчина, остановившись в двух шагах от нее. — Привет.       Эвер вздохнула и медленно стянула с головы парик. Ей внезапно стало ужасно жарко, показалось, будто она разом забыла все слова родного языка. Она столько всего хотела сказать своим настоящим родителям, столько всего хотела спросить и узнать, но сейчас совсем растерялась.       — Почему ты в парике? — осторожно поинтересовался Бен, и Эвер вздохнула.       — Это такая долгая история… Простите, что сбежала в прошлый раз. Я не знаю, что на меня нашло. Обычно я не такая трусиха, просто в тот момент все произошло так внезапно…       — Все в порядке, Эвер, — мягко произнес Лайтборн, приподняв руку. — Не извиняйся, я представляю, как ты себя почувствовала в тот момент. У меня самого руки дрожали, я ведь в последний раз тебя видел, когда тебе было всего два года. Просто не смог сдержаться и поэтому подошел. Очень хотел с тобой познакомиться.       Эвер смущенно ему улыбнулась. Бен моментально расслабился и указал на стул у стола, а сам прошел мимо нее и опустился в кресло.       — Присаживайся. Может, хочешь чай или кофе?       Эвер села на стул и покачала головой. Она понятия не имела, с чего начинать разговор, но чувствовала, что сейчас не сможет ни есть, ни пить. Сложив руки перед собой, она посмотрела на Бена — у него было чуть вытянутое лицо, прямой нос и тонкие губы. Глаза были того же оттенка, что и у самой Эвер — зеленые с мелкими золотистыми вкраплениями. Ей вдруг представилось, как этот, чужой ей мужчина, проводит с ней каждый день с самого детства, растит ее, учит ходить и говорить, читает сказки на ночь и учит драться, вытирает ей слезы, когда она в очередной раз падает с дерева и разбивает подбородок, поздравляет с окончанием обучения в кадетке, утешает ее, когда она убивается по погибшим друзьям и из-за человека, разбившего ей сердце… Все это казалось неправильным. Каждую из этих ролей принял на себя другой человек, родной не по крови, но в сто раз роднее, чем мог бы стать любой из Лайтборнов.       — Я не буду ходить вокруг да около, — со вздохом произнесла Эвер, осознав, что молчала слишком долго. — Просто не вижу в этом смысла. Мне нужна ваша помощь. И острову, на котором я выросла и прожила всю жизнь, тоже нужна помощь. Я знаю, что у вас есть все основания мне отказать, вы ведь совсем меня не знаете, но больше мне обратиться не к кому.       Бен несколько мгновений молча обдумывал ее слова, а потом медленно кивнул.       — Расскажи о себе. О своей жизни на том острове, я хочу знать все — как ты там жила, как с тобой обращались, что ты пережила там? И только потом я смогу дать тебе ответ на твою просьбу.       Эвер вздохнула. Рассказать о том, как она жила на Парадизе, было несложно, к тому же, ей даже не придется ни о чем лгать — к ней там относились в сто раз лучше, чем здесь.       — Хотя, погоди, — остановил ее Бен, заметив, что она собирается начать говорить. — Твоя мать мне не простит, если я заведу этот разговор без нее. Ты не против посидеть здесь со мной еще несколько часов, а потом мы вместе поедем домой?       Эвер пожала плечами и кивнула.       — Идти мне все равно некуда. Но могу я вас попросить об одолжении?       — О каком?       — Вы можете послать кого-то с запиской в резиденцию Адзумабито?       — Адзумабито? — удивленно поднял брови мужчина, и Эвер кивнула.       Ей не хотелось пока говорить о том, что там жил отец. Внешнее дружелюбие Лайтборна могло скрывать под собой что угодно, вплоть до желания рассекретить ее перед марлийской полицией. Она просто не могла подвергать отца такой опасности, но и не хотела оставлять его в неведении.       — Конечно, — кивнул Бен. — Напиши, что нужно, и я пошлю туда человека.       Быстро написав несколько слов на листе, который ей дал Бен, Эвер протянула записку мужчине. Он вышел на несколько минут из кабинета, а вернувшись, сообщил, что попросил одного из работников фабрики отнести записку к Адзумабито. Ощущая легкое волнение, Эвер села на небольшой диван, стоявший у стены, и сложила руки на коленях. Бен копался в бумагах на столе, изредка что-то подписывая и бросая на нее мельком взгляды.       — Я слышала, у вас здесь работают элдийцы из гетто? — наконец спросила она.       — А? Да, так и есть, — кивнул мужчина, выпрямившись. — В гетто не так-то много способов заработать на жизнь, поэтому я решил, что будет правильно дать этим людям такую возможность.       — Но почему? Здесь все к ним относятся, как к мусору. Почему вы ведете себя иначе?       Бен тяжело вздохнул и опустил глаза.       — Я не всегда так к ним относился. По правде говоря, раньше меня совсем не волновала судьба элдийцев. Но после того, как тебя украли, и до нас дошел слух, что ты можешь быть на Парадизе, я понял, что это было мне наказанием за мое безразличие. И тогда решил взять на работу людей из гетто, в надежде, что мои молитвы будут услышаны, и к тебе там будут относиться хорошо. И я не жалею о своем решении.       Эвер кивнула, обдумывая его слова. Они одновременно обнадеживали и огорчали. Бен Лайтборн, определено, не был плохим человеком, однако его хорошее отношение к людям Имир держалось лишь на попытке избавиться от чувства вины. И все же, он переживал за нее, за свою дочь, переживал настолько, что пошел против общепринятых правил, рискуя потерять и положение в обществе, и свой бизнес.       — Уж не знаю, сработали ли так ваши молитвы, но ко мне в самом деле относились хорошо, — произнесла она, подняв на него глаза. — На Парадизе моя семья, мои друзья. Именно поэтому я надеюсь, что вы поможете мне.       — Ты можешь обращаться ко мне на «ты», — сказал вдруг мужчина. — Я не жду, что ты так скоро начнешь называть меня отцом, или вообще когда-либо станешь меня так называть… Но все же мне было очень этого хотелось.       — Я не буду врать вам… тебе. И скажу все прямо, у меня есть отец. Человек, который меня вырастил и воспитал. Которого я люблю. Я знаю, что вашей вины в том, что произошло нет, но мне нужно время, чтобы привыкнуть.       Бен кивнул, внимательно всматриваясь в ее лицо. Взгляд у него стал печальным, и Эвер даже стало неловко. Она мгновенно пожалела о своей прямоте, но все равно не видела смысла в том, чтобы врать ему. Лучше пусть знает правду, даже если не захочет принять ее, чем она будет пытаться притвориться той, кем никогда не сможет стать.       — Я очень боялась приходить к вам, — тихо произнесла она, пальцами теребя рукав рубашки. — Поэтому и не решалась так долго.       — Боялась? Но почему? — казалось, мужчина был искренне удивлен, и Эвер немного расслабилась.       — Почему-то мне казалось, что вы будете разочарованы во мне. За время, что я пробыла здесь, я увидела много плохого, гораздо больше, чем хорошего. И все это шло от людей, которые на каждом углу твердили и твердят о том, какие элдийцы злые и кровожадные. Но с этими самыми элдийцами я провела всю свою жизнь, и они не причинили мне столько вреда за восемнадцать лет, сколько за несколько месяцев причинили марлийцы.       — Мне жаль, — глухо произнес Бен, опустившись на стул. Одной рукой он взволнованно провел по волосам, виновато глядя на Эвер. — Мне жаль, что у тебя сложилось такое впечатление об этой стране. Здесь далеко не все так плохо…       — Только если ты не элдиец, — покачала головой девушка.       Они замолчали, каждый думая о своем. Эвер поднялась на ноги и подошла к окну. Со второго этажа открывался вид на просторный двор и крыши цехов, в которых работали люди. Девушка повернулась спиной к окну, прислонившись поясницей к подоконнику.       — Я здесь не для того, чтобы в чем-то обвинять тебя. Или осуждать, — со вздохом произнесла она. — Я хочу узнать вас обоих, мне правда интересно… Все-таки вы мои родители, и… моя семья, пусть я вас совсем и не знаю.       — Мы с твоей матерью боялись точно так же, что разочаруем тебя, — как-то отстраненно произнес Бен, сложив перед собой руки на столе. — Мы не смогли тебя уберечь и защитить от тех, кто желал нашей семье зла.       — Нет, я не думаю, что вас можно в чем-то винить. Вы не бросали меня, не отказывались намеренно. В отличие от меня, вы все осознавали и испытывали гораздо большую боль, и я это понимаю.       Бен улыбнулся, и Эвер слабо улыбнулась ему в ответ. Она чувствовала себя странно. Ей ужасно хотелось как-то облегчить страдания этого человека, заглушить чувство вины, которое его терзало почти на протяжении двадцати лет. Что такое — прожить целых двадцать лет с осознанием, что твой ребенок где-то далеко, окружен чужими людьми или, возможно, уже давно мертв? Это даже в мыслях звучало мучительно, а каково на самом деле?..       — Что ж, я думаю, мы можем уже собираться домой, — произнес вдруг мужчина и поднялся на ноги. — Рабочий день скоро подойдет к концу, не думаю, что случится катастрофа, если мы уйдем немного пораньше. Ты, кстати, так и не ответила, почему ты пришла в парике?       — Не хочу, чтобы меня видели военные, — все-таки решилась признаться Эвер. — Враждебность по отношению к Парадизу не сыграет мне на руку.       — Ну теперь-то ты со мной, — спокойно сказал Бен, остановившись рядом с ней. — Никто не посмеет тебя тронуть. Я не позволю.       Эвер кивнула, ничего не ответив на эту его реплику. В глубине души она понимала, что он, скорее всего, говорил искренне, и все же не могла отделаться от мысли, что единственным человеком, чья защита ей всегда будет нужна, был и останется ее отец Дейн Уорнер.       Они вышли из кабинета, и Эвер все же надела на голову парик. Бен закрыл дверь, и они направились в сторону, противоположную той, откуда девушка вошла в здание. На заднем дворе она заметила автомобиль, похожий на те, которые изредка попадались ей на глаза в городе.       Естественно, у Бенджамина был автомобиль. Он открыл двери, пропуская ее внутрь, и Эвер удивленно подняла брови, оглядываясь по сторонам. До этого она ездила лишь на лошадях и повозках, поэтому сейчас чувствовала себя скованно и неуверенно. Как только мужчина завел мотор и выехал со двора, она вцепилась пальцами в мягкую обивку сидения и замерла.       — Ты никогда прежде не ездила на автомобилях? — спросил Бен, бросив на нее удивленный взгляд.       Эвер покачала головой.       — Нет, не приходилось.       — Если хочешь, научу тебя водить потом, — предложил мужчина, и девушка пожала плечами. Отчего-то эта мысль показалась ей не самой удачной. В этой посудине, издававшей громкие фыркающие звуки, она не чувствовала себя в безопасности, хотя сама не могла понять почему.       Они быстро проехали по городу, и вскоре невдалеке показались ряды домов на земле, один богаче и шикарнее другого. Эвер прильнула к окну, рассматривая высокие, отделанные камнем строения, гадая, какой из них принадлежит Лайтборнам. Наконец, Бен остановился у широких кованных ворот, выкрашенных в черный цвет. Ворота медленно распахнулись перед автомобилем, и они заехали во двор. По обе стороны от дороги росли высокие деревья, на въезде стояла небольшая застекленная будка, в которой сидел охранник. Эвер стянула с головы парик и выдохнула. Выдавать себя за кого-то другого ей откровенно не нравилось.       Автомобиль остановился у подъезда к большому трехэтажному особняку. Эвер поджала губы, рассматривая массивное строение белого цвета с множеством окон и широкой лестницей, ведущей к большим деревянным дверям. Она и до этого знала, что Лайтборны богаты, но все оказалось намного грандиознее, чем она себе представляла. Возможно, попросить у них несколько кораблей для защиты Парадиза будет не таким уж и большим одолжением.       — У вас очень красивый дом, — выдохнула она, когда они с Беном направились к дверям.       — Спасибо, — кивнул он. — Но это и твой дом тоже. Ты успела прожить здесь почти два года, прежде чем тебя увезли.       — Я совсем ничего не помню, — со вздохом покачала головой девушка.       — Буду рад показать тебе здесь все.       Они остановились у двери, и Эвер вновь ощутила легкое волнение. Если к Бенджамину она уже успела немного привыкнуть, но то с матерью ей предстояло встретиться в первый раз. Она помнила ее с того самого приема два года назад, и тогда женщина показалась ей очень красивой и очень печальной.       Бен открыл дверь и прошел внутрь, и Эвер последовала за ним. Ладони у нее вспотели от переживаний, и она вытерла их от ткань юбки. В голову тут же полезли глупые мысли — достаточно ли хорошо она одета? Не подумают ли они чего о ее внешнем виде?       — Айла! — позвал Бен. Голос у него тоже звучал взвонованно, и Эвер ощутила нестерпимое желание снова сбежать, но заставила себя застыть на месте. — Айла, у нас сегодня гости!       Прямо напротив дверей располагалась широкая каменная лестница, по обе стороны от нее были распахнутые двери, ведущие, скорее всего, в столовую или на кухню. Справа, чуть поодаль виднелась стеклянная крыша небольшой оранжереи. Именно оттуда показалась Айла. На ней были широкие брюки и светлая рубашка, края которой были завязаны в узел. Ткань была перепачкана яркими кляксами краски, а в руке женщина держала длинную кисть. Ее каштановые длинные волосы были собраны в небрежный пучок, на щеке виднелся смазанный след от зеленой краски.       — Бен, сколько раз я просила предупреждать меня о гостях заранее! — не взглянув на них, выпалила женщина. — Я же выгляжу как настоящая… катастрофа.       Последнее слово Айла выдохнула совсем тихо, встретившись глазами с Эвер. Девушке отчаянно захотелось провалиться сквозь землю, но она заставила себя не отводить взгляд. Айла застыла в нескольких шагах от них, ошарашенно глядя на свою взрослую дочь. В глазах у нее заблестели слезы, и она наконец перевела взгляд на мужа.       — Бен?       — Это Эвер, — негромко произнес он, слегка улыбаясь.       Айла сделала пару шагов к ним, внимательно всматриваясь в лицо Эвер, а затем подняла руку и осторожно коснулась пальцами ее щеки.       — Это правда ты?       Эвер молча кивнула, не в состоянии выдавить ни звука, в горле у нее застрял комок, а глаза защипало от слез. Она совсем не помнила эту женщину, не знала ее, но сама мысль, что перед ней стояла ее мать, выбивала пол из-под ног. Никогда прежде она не ощущала острой надобности в матери, Уорнер заменял ей всех, и Эвер лишь изредка задавалась вопросом — почему ее бросили? Однако сейчас ощущение было такое, как будто ей дали возможность, наконец, дышать свободно и полной грудью.       — Моя маленькая девочка, — сдавленно прошептала женщина и привлекла ее к себе, крепко обняв.       Они были почти одного роста, и Эвер уткнулась носом в плечо матери, неуверенно обняла ее в ответ. Она чувствовала растерянность, была сбита с толку и не понимала, как реагировать на происходящее. Айла прижала ее к себе, мягко коснулась волос и заплакала. Несколько минут они стояли неподвижно, и Эвер чувствовала, что должна дать этой женщине возможность самой выпустить ее из объятий, не отстраняться, пока она не будет готова.       Наконец, Айла, шумно всхлипнув, сделала шаг назад и обхватила обеими руками лицо Эвер. Мягко поглаживая пальцами ее щеки, она обернулась к Бену.       — Мне не верится, что она здесь, — а затем снова посмотрела на девушку. — Я столько лет мечтала увидеться с тобой. И уже успела подумать, что моим мечтам не суждено сбыться.       — Я тоже рада наконец познакомиться, — произнесла Эвер, и это была чистая правда. Если насчет Бена она не была уверена, то эта женщина смогла проникнуть ей в сердце всего за несколько мгновений. Неужели, именно так действовала связь между матерью и ребенком? Их будто тянуло друг к другу на подсознательном уровне, и сопротивляться этому было практически невозможно.       — Где вы встретились? — удивленно спросила Айла и, не дожидаясь ответа, затараторила. — Ты голодна? Бен, передай на кухню, что мы сегодня ужинаем раньше. Боже, ну и видок у меня! Нужно переодеться. Я сейчас!       Она бросилась наверх по лестнице, а Эвер перевела удивленный взгляд на Бена. Тот с улыбкой смотрел вслед жене и, почувствовав на себе взгляд девушки, повернулся к ней.       — Это нормальное, скажем даже, привычное состояние для твоей матери. Особенно, когда она в хорошем настроении.       — Она замечательная, — искренне сказала Эвер, чувствуя, как расслабляется и перестает наконец нервничать. — Если честно, я представляла вас немного иначе.       — И как же? — поднял брови мужчина и двинулся в сторону большой стеклянной двери по левую сторону от лестницы. — Пойдем в столовую, Айла сейчас спустится.       — Ну, мне казалось, что раз уж вы занимаете такое положение в марлийском обществе, то и вести себя будете примерно как все остальные высокопоставленные личности.       Эвер остановилась у большого стола овальной формы и присела на один из стульев. Бен на несколько минут скрылся за дверью, которая, очевидно, вела на кухню, а потом вернулся и сел напротив нее.       — Я так понимаю, твой опыт общения с марлийцами совсем неудачный? — с улыбкой спросил он.       — Это еще мягко сказано, — усмехнулась Эвер, неожиданно вспомнив тот случай с Альфредом и Роуз.       В этот момент в кухню вошла Айла. Она переоделась в легкое светлое платье, умыла лицо от краски и распустила волосы. Эвер в очередной раз восхитилась ее красотой и поймала себя на мысли, что ей бы очень хотелось увидеть ее картины. Женщина села на стул рядом с мужем и посмотрела на Эвер.       — Расскажите, что произошло на самом деле, — попросила Эвер. — Барт рассказал мне в общих чертах, но я хотела бы знать, кто настолько сильно вас ненавидел, чтобы заказать похищение вашего ребенка.       Бен и Айла переглянулись, и женщина тяжело вздохнула. Протянув руку, осторожно коснулась пальцев девушки.       — Нам до сих пор точно не известно, кто стоит за твоим похищением. Первые дни мы даже не могли представить, кто и куда тебя мог увезти. Мы ждали, что эти люди поставят какие-то условия или выдвинут требования, но ничего не было. Тебя просто увезли в неизвестном направлении, и лишь через несколько месяцев до нас начали доходить слухи, что ты можешь быть на Парадизе.       — Но кто-то же эти слухи распространял? — спросила она, и Бен тут же помрачнел.       — Мы нанимали частных детективов, потому что местная полиция лишь разводила руками. Как будто ты могла просто испариться! И единственное, что нам удалось выяснить, что тебя якобы вывезли из страны, — мужчина шумно выдохнул, как будто само воспоминание о тех днях причиняло ему боль. — Потом выяснилось, что к этому мог быть причастен даже министр юстиции, у нас с ним давно уже натянутые отношения. Но доказать это невозможно, а сейчас — тем более.       Эвер напряглась, услышав об Араи Сато, которого хорошо запомнила еще с того вечера в мэрии. Если он в самом деле был причастен к ее похищению, то повышенное внимание, которое он уделял ей в тот вечер, было просто верхом иронии. Однако девушка решила промолчать об этом. Лайтборны не знали о том, что она была на том празднике, и ей не хотелось огорчать их тем, что она даже не подошла к ним тогда.       — И что вы почувствовали, когда узнали, что я могу быть на Парадизе? — спросила она, испытующе взглянув на родителей. Это был решающий вопрос.       Айла покачала головой:       — Я лишь надеялась, что все здесь ошибались, и что эти люди хорошо отнесутся к моему ребенку. Потому что многие пугали меня, говорили, что элдийцы уже давным-давно убили тебя и… Я даже рассказывать не хочу! Ненависть некоторых людей доходит просто до абсурда.       — А что насчет вас? Бен, ты позволяешь элдийцам работать на своей фабрике… Вы считаете, что у них есть шанс на нормальную жизнь?       — Мы вряд ли сможем что-то изменить, — вздохнул он. — Расскажи о своей жизни на острове.       Эвер уставилась на свои руки, гадая, с чего начать. Ей казалось, что от того, как она расскажет свою историю, зависела судьба целого народа. В какой-то степени все так и было.       — Я плохо помню свои первые дни на Парадизе. Но Барт отдал меня в приют, в котором я прожила совсем недолго. Меня оттуда вскоре забрал мой отец.       Она неуверенно посмотрела на Бена, отчего-то ощущая вину после этих слов. Он кивнул и поджал губы, но в глазах у него мелькнула боль. И именно поэтому Эвер твердо решила рассказать им всю правду целиком, без утайки. ***       На ночь Эвер осталась в доме Лайтборнов. Айла привела ее в комнату, которая была отведена специально для нее. Эвер неуверенно оглядела огромную кровать, застеленную мягким покрывалом, большой деревянный шкаф, трюмо с зеркалом у окна, толстый ковер на полу. Приняв душ, она забралась под одеяло и прикрыла глаза, ощущая себя ужасно уставшей. За окном была глубокая ночь, они все говорили, говорили и говорили. Вопросы сыпались на Эвер со всех сторон, и она старалась честно и прямо отвечать на каждый из них.       На рассказы об отце Лайтборны реагировали с завидным спокойствием, но много спрашивали о том, как он к ней относился и как воспитывал. Айла печально улыбалась, сетуя на то, что упустила все моменты взросления дочери. Несколько раз она плакала, и им с Беном приходилось успокаивать ее. Эвер чувствовала себя странно, наблюдая за тем, как ее родные родители сожалеют о том, что не смогли вырастить ее.       Но в ней не было ни капли сожаления, и она ни на мгновение не усомнилась в своей любви к отцу. Какими бы хорошими и любящими они ни оказались, никто не мог заменить ей Дейна. Поэтому, когда вернулся паренек, которого Бен отправил к Адзумабито, и сообщил о том, что Дейн приедет сюда утром, она ощутила и облегчение, и волнение одновременно. Облегчение от того, что с ним все было в порядке, а волнение от того, что встреча ее марлийских родителей с отцом могла обернуться чем-угодно. Проворочавшись почти всю ночь, Эвер уснула всего на несколько часов и проснулась рано утром.       Лежать в кровати ей не хотелось, поэтому она быстро умылась, надела оставленную Айлой одежду и вышла из комнаты в просторный коридор. Ноги утопали в толстом, плотном ковре, поэтому она почти бесшумно прошла к лестнице и спустилась вниз. Оранжерея, из которой вышла Айла, не давала ей покоя еще со вчерашнего дня, поэтому девушка сразу двинулась туда. На первом этаже, кроме нее, никого больше не было, и она приоткрыла стеклянную дверь и вошла в оранжерею. По обе стороны от нее, вдоль стен располагались самые разные растения — начиная от цветов и заканчивая пышными декоративными кустарниками. В воздухе ощущалась свежесть и легкий цветочный аромат.       Эвер прошла чуть дальше и увидела несколько мольбертов и сложенные рядом с ними холсты. Присев перед одним, девушка повернула одну из картин и увидела нарисованное море с пляшущими по волнам солнечными лучами и золотистым песком. На следующей картине была изображена цветочная поляна, а с самого последнего холста на нее с улыбкой смотрел Бен. Опустившись на пол, Эвер притянула к себе еще несколько картин. Каждая из них была нарисована мастерски — образы проработаны до мелочей, а цвета переданы настолько реалистично, что их с трудом можно было отличить от настоящих.       К одной из картин была прикреплена фотография. Эвер с удивлением увидела собственное лицо с мягкой улыбкой и светящимися счастливыми глазами. На фото она улыбалась не так радостно, как на картине, но в остальном выглядела точно как в реальности. Эвер осторожно коснулась пальцами высохшей краски, почувствовав, как ком подкатывает к горлу.       — Похоже вышло, как думаешь? — раздался голос у нее за спиной, и девушка резко обернулась.       Айла улыбнулась ей и села рядом. Эвер шмыгнула носом и покачала головой.       — Очень красиво. Мой друг тоже любит рисовать, но у вас… у тебя, определенно, талант.       — Когда Барт принес твою фотографию, я полдня проплакала, глядя на нее, — произнесла женщина. — На ней ты была такой взрослой, такой серьезной, а я помнила тебя двухлетней малышкой, которая едва научилась говорить. Мне было ужасно грустно, что я пропустила то, как ты росла, но я не могла не признать, какой красивой ты стала.       Эвер улыбнулась и, помедлив, протянула руку и осторожно сжала ладонь женщины. Та удивленно подняла брови, а потом тоже улыбнулась ей.       — Я надеюсь, что теперь мы будем намного больше участвовать в жизни друг друга, — произнесла Айла.       — Да, я тоже. И еще я надеюсь, что вы примите моего отца, несмотря на то, что он элдиец.       — Послушай, Эвер, — со вздохом произнесла женщина. — Ситуация с элдийцами здесь не просто сложная, она близка к катастрофе. Лично мне кажется, что неправильно винить людей в грехах их предков, но я мало что могу изменить. Однако я готова отнестись с понимаем и уважением к человеку, который был так добр к моей дочери.       — Жаль, что у всех остальных элдийцев шансы на нормальную жизнь не столь велики. Сколько людей живет здесь в гетто?       Айла на мгновение задумалась и пожала плечами.       — Думаю, несколько сотен тысяч.       — У нас ровно столько же причин чтобы все изменить, — вздохнула Эвер. — Я была там, видела, как к ним всем относятся, как их ненавидят. В то время, как на острове живут и всегда жили такие же люди. Они всего этого не заслуживают…       — Мне трудно представить, что ты сейчас чувствуешь, — поджала губы Айла. — Но я думаю, что еще не все потеряно. Что ж… Твой приемный отец должен скоро прийти, думаю, стоит подготовить все к завтраку.       Эвер поморщилась от того, как прозвучало слово «приемный», но решила промолчать. Отложив картины, она поднялась, и они вместе с Айлой прошли на кухню. Женщина задавала ей вопросы о жизни на острове, и Эвер охотно отвечала, потому что вспоминать детство было приятно. К тому моменту, как в столовую вошел Бен, следом за которым показался Дейн, они уже заварили кофе и разложили сыр, масло и булочки по тарелкам.       — Эвер, — облегченно выдохнул Уорнер, и девушка бросилась к нему.       — Папа! — крепко обняв его за шею, она зажмурилась, едва не расплакавшись от облегчения. Он был жив, цел и невредим!       — Ты в порядке? — тихо спросил он, бросив взгляд за ее спину, и погладил ее по волосам. — Где ты была все это время?       Эвер неуверенно глянула на замерших Лайтборнов, стараясь не думать, какие чувства у них может вызывать то, что она считала своей семьей чужого им человека.       — Это долгая история, но я наконец-то познакомилась с моими родителями. Это Бенджамин и Айла Лайтборн, мои биологические отец и мать.       Дейн молча оглядел их, и Эвер почти физически ощутила, как в комнате повисло тяжелое напряжение. Все трое рассматривали друг друга без враждебности, но с недоверием. Эвер хотелось ухватиться за руку отца, но она решила, что сейчас это будет неуместным и только усугубит ситуацию.       Наконец, Бен со вздохом сделал шаг вперед и протянул руку Уорнеру. Тот несколько мгновений молча на нее смотрел, а затем пожал. Айла подошла к мужу и обхватила одной рукой его локоть, глядя при этом на Дейна.       — Спасибо вам, что заботились об Эвер все это время.       — Я и сейчас о ней забочусь, — спокойным ровным голосом ответил мужчина. — И всегда буду. Ваше появление в ее жизни ничего не изменит.       — Мы понимаем это, — улыбнувшись одними уголками губ, кивнула Айла. — И мы надеемся, что вопрос нашего происхождения не станет причиной для ссор. По крайней мере, с нашей стороны этого не произойдет. Обещаем.       Произнося последние слова, она посмотрела на Эвер, будто они были адресованы только ей. Девушка с благодарностью улыбнулась.       — Эвер, ты не против, если мы поговорим наедине немного? — спросил Бен, и она удивленно подняла брови.       — Но я…       — Да, Эвер, — кивнул отец, обхватив ее руку ладонью. — Правда, нам нужно поговорить втроем. Не переживай, ничего страшного не случится.       — Вы уверены? — настороженно спросила она, переводя взгляд с отца на Лайтборнов и обратно.       — Да, милая, — уверенно кивнула Айла. — Я думаю, будет правильно, если мы не будем обсуждать все это при тебе.       Не имея, что возразить, Эвер кивнула и медленно направилась к двери. Она не сомневалась в том, что с отцом в этом доме ничего плохого не случится, но за его сдержанность ручаться не могла. Оставалось лишь надеяться, что они не переругаются здесь все. Уже собираясь закрыть за собой дверь в столовую, она вдруг услышала приглушенный голос Айлы.       — Прежде чем мы начнем наш разговор, я хочу, чтобы вы пообещали мне кое-что. Обещайте, что, как вы и сказали, всегда будете заботиться о ней и защищать ее. Несмотря ни на что. Обещайте мне!       Не в силах сделать и шагу, Эвер прислонилась лбом к двери, с замирающим сердцем ожидая ответа отца. Айла подошла к нему, уверенно глядя прямо в глаза. Дейн несколько секунд молча смотрел на нее, а когда он ответил, его голос прозвучал так же спокойно, как и минуту назад.       — Даю вам свое слово. Нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы защитить нашу дочь. ***       Лайтборны предложили ее отцу остаться пожить несколько дней у них. Эвер не стала дослушивать их разговор на кухне, но когда они вышли оттуда, она сразу ощутила, что что-то изменилось. Атмосфера больше не была такой напряженной, и даже отец, до этого относившийся к марлийцам с недоверием, наконец, расслабился и перестал хмуриться. Конечно, было глупо надеяться, что все обиды и разногласия будут позабыты после одного разговора, но начало было положено.       После завтрака Эвер долго разговаривала с Айлой, пока мужчины курили на балконе, обсуждая что-то между собой. С того момента, как ее отец прибыл сюда, Эвер ощущала странное волнение, смешанное с возбуждением. Ей хотелось говорить без остановки, засыпать родителей вопросами и проводить каждое мгновение рядом с ними. Только убедившись в том, что Уорнеру было здесь комфортно, она смогла наконец порадоваться, что нашла свою семью и могла с ними сблизиться и узнать их.       На удивление, все трое быстро нашли общий язык. Тему вражды между марлийцами и элдийцами все старались тактично обходить стороной, но Эвер точно знала, что рано или поздно придется вернуться и к этому вопросу. Однако в этот день ей хотелось просто побыть обычной девушкой, без груза ответственности на плечах.       К вечеру, сославшись на то, что ей нужно забрать из старой комнаты свои вещи, Эвер отправилась в город. Бен до последнего пытался убедить ее отправить за ними своего помощника, но девушке удалось заверить его в том, что она справится сама. На самом деле, ей просто пока не хотелось рассказывать им о Райнере. Они смогли принять ее отца, но на Райнера это могло не распространяться, и Эвер решила не рисковать.       Нацепив на голову раздражавший ее парик, она направилась в сторону фабрики, и вскоре заметила его, стоявшего чуть поодаль, небрежно сунув руки в карманы своего пальто. По пути сюда ей почти не попадались марлийские солдаты, и девушка позволила себе немного расслабиться. Заметив ее, Райнер улыбнулся, и Эвер ощутила, как внутри у нее все приятно сжимается. Ему чертовски сильно шла улыбка, наверное, потому что он так редко ее показывал.       — Привет, — произнесла она, остановившись рядом с ним.       — Ты пришла, — выдохнул Райнер так, будто это не она сама назначила ему эту встречу.       — Разве я могла не прийти?       — Ты познакомилась с родителями? — спросил он, когда они медленно направились вглубь улиц.       — Да, и это было на удивление здорово. Честно говоря, я не надеялась, что все пройдет так гладко. Я даже начинаю думать, что в моей жизни что-то может идти не наперекосяк.       — А ты не слишком позитивно смотришь на вещи? — усмехнулся Райнер, и Эвер толкнула его плечом в бок.       — Я училась у лучших.       Их руки случайно соприкоснулись, и Эвер подняла на него глаза. В обычно печальных глазах Райнера мелькнула надежда, и она сама обхватила пальцами его ладонь и слегка сжала. Они ушли достаточно далеко от толпы, поэтому могли не опасаться, что кто-нибудь увидит этот жест. Спустя несколько минут они дошли до того дома, где Эвер снимала комнату и оставила вещи, и остановились у входа.       — Ты вернешься на остров? — вдруг спросил Райнер.       — Я не знаю, наверное, — удивленно ответила Эвер. — А почему ты спрашиваешь?       Он тут же выпустил ее руку и остановился. Эвер почувствовала, что то хрупкое спокойствие, воцарившееся между ними еще полчаса назад, только что растаяло без следа. Парень тяжело вздохнул и покачал головой, собираясь с мыслями.       — Я должен тебе рассказать… Мы собираемся вернуться на Парадиз, чтобы вернуть сюда гиганта-Прородителя. Сегодня точно определили дальнейший план. Через неделю выступаем.       — Что?! — Эвер почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног, и уперлась ладонью о стену дома. — И ты тоже?!       — Я — особенно, Эвер. Мое время пребывания гигантом подошло к концу. Когда мы захватим Эрена, точнее, сразу после этого, Бронированного унаследует другой Воин. И раз уже мне не хватило смелости оборвать этот цикл на себе самостоятельно, придется это сделать кому-то другому…       — Ты на что это намекаешь? — пораженно прошептала Эвер, у нее даже перед глазами потемнело от осознания, к чему клонил Райнер.       Он тяжело вздохнул и поднял на нее глаза. Было отчетливо видно, что каждое слово давалось ему с трудом, но он заставил себя говорить дальше.       — Я больше не хочу вредить людям на том острове. Но если я сам скажу об этом марлийским генералам, моей семье конец. Их не пощадят, хотя они ни в чем не виноваты. Но если меня убьет кто-то другой еще до операции… — он запнулся и замотал головой, пытаясь говорить спокойно и ровно. — Тогда их не в чем будет обвинить! Если ты убьешь меня, мы сможем спасти всех на Парадизе. Без Бронированного Марлия станет еще слабее, Эвер.       — Нет, — отчеканила она, сделав шаг ему навстречу. — Даже не проси меня, Райнер. Как тебе вообще это в голову пришло?!       Парень вдруг ухватился рукой за ее запястье и вытащил из кармана пистолет. Эвер в ужасе уставилась на оружие, но Райнер уверенно вложил его ей в руку.       — Я причинил тебе столько боли. Просто сделай это, и сможешь отомстить за все. И за всех.       — Я не хочу тебе мстить, — сдавленно прошептала она, пытаясь высвободиться, но пальцы Райнера сжимали ее руку слишком сильно, почти до боли.       — Пожалуйста, Эвер, — выдохнул он, умоляюще глядя ей в глаза. Эвер снова увидела то самое выражение, с которым застала его там, в подвале. Даже несмотря на ее уговоры, ничто не изменилось, и Райнер по-прежнему был полон решимости оборвать свою жизнь. Но теперь — ее руками.       — Я не стану этого делать! — выпалила она, толкнув его в грудь. — Ты сказал, что больше не станешь пытаться! Ты мне соврал?!       — Я бы не делал этого, если бы был другой выход… — растерянно пробормотал он, и Эвер поняла, что он в самом деле не видел другого выбора.       Ей вдруг вспомнился ее сон, в котором марлийские солдаты силой заставляли ее убивать своих близких. Кто бы мог подумать, что этот кошмар воплотится в реальность?       — Ты настоящий эгоист, Райнер! Как ты думаешь, я буду жить, если убью тебя? Хочешь повесить эту вину на меня до конца моих дней? Думаешь только о себе, а обо мне ты подумал?! Как я должна буду существовать с мыслью, что сделала это… — голос ее сорвался, и девушка зажмурилась, пытаясь успокоиться.       Хватка Райнера, наконец, ослабла и он отпустил ее руки, отступил на шаг назад. Его самого трясло, лицо побледнело даже сильнее обычного, глаза потерянно смотрели на нее, будто пытались отыскать другой способ искупления собственных грехов.       — Прости, — заторможенно выдохнул он, опустив руку с оружием. — Я не должен был этого делать…       — Нет, не должен был! — яростно произнесла она, глядя ему в глаза. — Ты не имеешь права все решать за меня! Как тебе вообще это в голову пришло?! Когда я говорила о том, что все можно исправить, я не имела в виду смерть. Неужели, ты в самом деле считаешь, что больше ничего другого сделать нельзя?       Не удержавшись, она шагнула к нему и крепко обняла обеими руками за шею. Несколько мгновений Райнер стоял неподвижно, а затем обнял ее в ответ, крепко прижав к себе. Эвер прикрыла глаза, чувствуя, как сильно и быстро бьется сердце у него в груди. На мгновение ей представилось, что она берет оружие и стреляет ему в голову. От одной этой мысли в горле застрял комок и закружилась голова.       — Никогда больше не проси меня ни о чем подобном, — прошептала она, слегка повернув голову к нему. — Обещай мне!       Райнер слегка наклонился к ней так, что их носы почти столкнулись, и тихо произнес:       — Обещаю.       А затем медленно и осторожно поцеловал, еле ощутимо касаясь губами ее губ. Дальше все происходило так быстро, что у Эвер закружилась голова. Она едва ли поняла, как они поднялись на второй этаж и оказались в комнате. Помнила лишь, как закрыла на ключ дверь и бросила связку прямо на пол. А затем пальцами скользнула по вороту рубашки Райнера, осторожно прижала их к его шее, второй рукой касаясь его щеки, и он наклонил голову, ласкаясь будто кот.       Эвер сама не понимала, почему делает это, но остановиться не представлялось возможным, поэтому она сделала еще шаг, прижимаясь к нему всем телом. Его рука осторожно опустилась ей на талию, чуть сильнее прижимая к себе, но давая возможность высвободиться в любой момент, если она этого захотела бы. Эвер притянула его к себе, касаясь губами его губ и приподнимаясь на носочки.       — Эвер, — сдавленно и низко прошептал он в ее губы, будто она сделала ему больно.       — Замолчи, — произнесла она, осторожно целуя его, пока просто прижимаясь губами к его неподвижному приоткрытому рту. — Пожалуйста, замолчи. Или останови меня, если тебе этого не хочется.       Эти слова будто оказали прямо противоположный эффект, потому что Райнер вдруг углубил поцелуй, одной рукой упираясь о стену позади нее, другой крепко прижимая девушку к себе.       — Прости меня, — разорвав поцелуй, прошептал он. — Прости меня, Эвер.       — Замолчи, — прошипела она, схватилась пальцами за ворот его форменной куртки и рванула вниз, снимая.       Райнер неуверенно замер, потом опустил руки, помогая ей, и снова ладонями обхватил ее талию. Его губы скользнули к ее шее, касаясь мягко, почти невесомо, и Эвер откинула голову назад, зарываясь пальцами в его волосы.       — Нам нужно… нужно остановиться, — выдохнул Райнер ей в шею и поднял голову, встречаясь с ней глазами.       Эвер почувствовала, как пол уходит из-под ног под его шальным, потемневшим взглядом. И в таком-то состоянии он предлагал остановиться?       — Ты хочешь остановиться? — спросила она, подавшись вперед, так что их лица разделяли миллиметры. — В самом деле?       — Нет, — ответил он, касаясь носом ее щеки. — Но я не хочу, чтобы ты делала что-то, о чем потом будешь жалеть.       — Я не…       — Ты будешь жалеть об этом, Эвер. После всего, что с нами произошло…       — А может быть, ты дашь мне самой решить, буду я жалеть или нет? — с вызовом спросила она, вздернув подбородок, и Райнер тихо рассмеялся. Эвер мстительно укусила его над кадыком и тут же ощутила его ладони в волосах.       — Решай, — прошептал он ей в губы, а потом снова поцеловал.       Эвер с готовностью ответила, цепляясь пальцами за его широкие плечи. Еще несколько секунд они просто целовались, не в силах оторваться друг от друга.       — Я ужасно тебя хочу, — прошептала она, смущаясь от собственных слов, хотя это было глупо. — Райнер…       Он сжал ладонями ее талию, шумно выдохнул и покачал головой.       — Если ты еще раз так произнесешь мое имя, я уже не смогу остановиться.       — Так не останавливайся, — вконец осмелела она, глядя ему прямо в глаза. — Не останавливайся, Райнер.       Он с легкостью подхватил ее под бедра, прижал к себе и подошел к кровати. Затем резко отпустил, так что Эвер едва не вскрикнула от неожиданности. Оба уставились друг на друга, а потом расхохотались. Девушка протянула руку, и Райнер прильнул к ней щекой, нависнув над ней, осторожно целуя ее.       Эвер тем временем начала расстегивать пуговицы его рубашки, а парень выпрямился, помогая ей стянуть ее полностью. Она прижалась обеими ладонями к его прессу, чувствуя, как под пальцами напрягаются тугие мышцы. Райнер коснулся губами ее шеи, медленно и оттого невероятно приятно кусая ее кожу. Она застонала, и он на секунду замер, а потом повторил свой трюк. Эвер потянулась к своей рубашке, задрала ее, расстегивая пуговицы на груди, чуть выгнулась, чтобы было удобнее снять, и осталась в одном белье. Юбка расстегивалась сбоку, и Райнер стянул ее сам. Его взгляд беззастенчиво скользнул по ее телу, и Эвер захотелось снова его поцеловать.       — Ты очень красивая, — прошептал он, легко целуя ее.       Эвер прижалась грудью к его груди, чуть приподнимая бедра, помогая ему снять с себя белье. Хотелось целовать его везде, хотелось касаться его, и она провела рукой по его плечу, зарылась пальцами в светлые волосы на затылке.       — Райнер, — простонала она, когда он закинул ее ногу себе на бедро, прижимаясь к ней вплотную.       Они встретились взглядами, и Эвер ощутила щемящую нежность к нему, будто ничего плохого между ними никогда и не было. Будто он всегда был тем, кто спасал ей жизнь, тем, кто был ей нужен.       — Я люблю тебя, — произнес он, одной рукой обхватывая ее талию, а второй притягивая за голову к себе. Эвер изумленно моргнула, не поверив своим ушам. — Всегда любил. Когда покинул Парадиз, когда думал, что ты умерла. Когда думал, что ты никогда меня не простишь. Все это время я любил тебя.       — Я тоже тебя люблю, — она прижалась лбом к его лбу, внезапно задрожав всем телом. Слова сорвались с языка, прежде чем она это осознала. И все же, они не казались неправильными и неискренними.       Райнер опустил голову, невесомо касаясь губами шрама на ее шее. Эвер вздрогнула, моментально вспомнив тот день. Страх залил все тело, парализуя ноги и руки, но теплые ладони парня возвращали к реальности. Все это осталось в прошлом. Все позади. Есть только они. И только сейчас.       — Прости меня, — горько прошептал он, не поднимая глаз. — Я так виноват.       — Нет, — она покачала головой, обхватывая руками его лицо, заставляя посмотреть себе в глаза. Райнер медленно поднял на нее печальный янтарный взгляд. — Нет. Хватит винить себя. Все в прошлом. Я люблю тебя. И я хочу этого.       Она легла обратно на спину, увлекая его за собой, прижимаясь всем телом. Не отрывая от нее взгляда, он медленно толкнулся, входя сразу на всю длину. Эвер застонала, глубоко вдохнула, жмурясь от удовольствия. Райнер начал медленно двигаться, одновременно выцеловывая каждый сантиметр ее шеи, груди, касаясь губами ее разлетевшихся по подушкам волос. Она перехватила его руку, аккуратно сплетая их пальцы, и он сжал ее ладонь в ответ. Они были вместе, единым целым, даже несмотря на всю боль, которую причинили друг другу.       Постепенно движения парня становились все быстрее, резче, размашистее. Эвер уже даже не пыталась сдерживать стоны, вцепившись пальцами в его плечи, царапая ногтями мощную спину. Райнер покрепче ухватился одной рукой за ее бедра, наверняка оставляя за собой синяки, делая последние толчки, и замер, ощущая, как их обоих прошивает током, парализует, выбрасывает из реальности. Эвер уткнулась носом ему в грудь, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. Их пальцы по-прежнему были переплетены.       Он откинулся на спину, тут же привлекая ее к себе, прижимаясь губами к ее мокрому от пота виску, зарываясь пальцами в растрепанные волосы. Эвер подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Отчего-то ей вдруг стало смешно, и Райнер удивленно поднял брови.       — Что?       Она засмеялась еще сильнее, впервые за последние несколько лет ощущая себя по-настоящему счастливой. Пьянящее, опасное чувство.       — Я просто очень счастлива, — улыбнулась она, чуть приподнимаясь, рассматривая его, будто до этого совсем не имела на это времени, проводя пальцем по его шее, груди.       Райнер перехватил ее руку, поднес к губам и едва ощутимо поцеловал. Эвер завороженно наблюдала за ним. За окном давно наступили сумерки, отблески севшего солнца плавно скользили по стеклу, касались их голых ног. Тишина на улице проникала в комнату, топила собой все, что попадалось на пути. Зябко поежившись, девушка потянулась за простыней и накрылась. Райнер приподнял руку, и она тут же скользнула рядом, прижимаясь к его боку, касаясь ладонями его разгоряченного тела.       — Я думала о тебе с первой моей секунды в Марлии, — прошептала она, устраиваясь удобнее.       — Правда? — удивленно спросил он, и она почувствовала, как на пару мгновений его сердце забилось быстрее.       — Да. Не о совершенно новом мире, не о том, что мы ничего не знали, не о моей семье… О тебе. А потом ругала себя за эти мысли, потому что это эгоистично, думать об одном человеке, когда над тобой нависло столько важных вопросов. Я столько времени себя убеждала, что не стоит пытаться тебя найти. Злилась. На себя и на тебя. Потом узнала, что тебя вообще нет в стране, что ты на очередной войне.       Эвер почувствовала, как Райнер весь напрягся от ее слов, и осторожно коснулась губами его плеча.       — Я тогда всю ночь не могла заснуть. В голову лезли разные мысли, но каждая вторая была о том, что ты можешь погибнуть и я тебя так и не увижу.       — Я думал, что ты всегда будешь ненавидеть меня. После той, первой встречи и после того, что я тебе наговорил тогда, — произнес он, и Эвер покачала головой.       — Это была ненависть не к тебе. А к нему. Зик сделал это со мной, не ты. Просто убедить себя в том, что это правда, было так сложно. Мне хотелось винить всех вокруг, без разбору.       Она приподняла голову, заглядывая ему в глаза. Райнер привлек ее к себе, целуя, и Эвер тут же ответила. Сейчас ей даже дышалось легче. Не хотелось думать ни о чем другом, кроме того, что происходило сейчас. Не хотелось думать о войне, о Парадизе, о том, что ожидало их всех будущем.       — Как думаешь, у нас есть хоть крошечный шанс побыть счастливыми? — тихо спросила она, рисуя пальцем непонятные узоры на его груди. — Хоть немного?       Райнер не отвечал так долго, что она успела подумать, что он не ответит вовсе. Но он вдруг чуть подвинулся вниз, обнял ее обеими руками и уткнулся носом ей в шею. Когда он заговорил, касаясь губами ее кожи, голос у него прозвучал глухо и слабо.       — Не знаю. Мне кажется, у нас есть только сейчас. Но мне этого хватает.       Эвер обняла его в ответ, прижавшись подбородком к его голове. Мысль о том, что тому покою, который она ощущала сейчас, было суждено просуществовать лишь до утра, вызывала тошноту. Зажмурившись, она стала медленно перебирать пальцами светлые волосы парня, прислушиваясь к его спокойному дыханию, и вскоре заснула.       А проснулась от громких ударов в дверь.