kxllswxtch — waste
linkin park — lost
daughter — smother
— Итак, Райнер, присаживайся. Врач кивнула на низкий табурет в самом центре палаты, и Райнер покосился на него. Ладони у него вдруг вспотели, хотя никаких причин для паники пока еще не было. На прошлой неделе их начали тестировать на выносливость, очередь до Райнера дошла только сегодня, но каждый, кто побывал в этом кабинете, отчего-то после не решался поделиться впечатлениями. Марсель только качал головой и хмурил брови, Энни, которую тестировали первой, и вовсе замкнулась в себе, лишь сильнее стала колошматить своих противников на тренировках. Бертольд дрожащим голосом уверял его, что все будет хорошо, однако Райнеру все равно было неспокойно. Он с малых лет подозрительно относился к врачам, хотя дядя приучил его не бояться осмотров и проверок. Каждый раз, когда мать водила его на очередную прививку, его бросало сначала в жар, потом в холод, ладони отчаянно потели, а ноги отказывались двигаться. — Ну? Чего застыл? Садись! — скомандовала врач, сверкнув глазами из-под оправы тонких очков. — У нас не так много времени, мне нужно проверить твои способности. — Х-хорошо, — заикаясь, выдохнул Райнер и медленно сел. — А что вы будете делать? Женщина бросила на него равнодушный взгляд и, не ответив, уткнулась в свой планшет с бумагами. Райнер нервно сглотнул и огляделся. Палата, в которой они находились, была маленькой и светлой — на стенах висели круглые светильники, заливающие все вокруг мягким светом. Воздух здесь был пропитан запахом каких-то медикаментов, этот запах был Райнеру знаком — так пахло в кабинете у дяди в больнице. Поерзав на табуретке, он перевел взгляд на врача — та что-то писала, но, почувствовав на себе его взгляд, она медленно подняла голову. Посмотрела серьезно, не улыбаясь. — Мы собираемся проверить, как долго ты сможешь продержаться, пока не потеряешь сознание или не обратишься в гиганта. Это нужно для того, чтобы научить вас всех контролировать свои силы. Вы служите на благо марлийского государства и то, что вы стали носителями титанов — лучшее применение вашей никчемной жизни. Дверь в палату открылась, и внутрь вошли двое санитаров. Райнер опасливо покосился на них, по спине у него пробежал холодок — оба выглядели угрожающе. Врач кивнула им, и мальчик только сейчас заметил в руках одного из мужчин жгут. — Вытяни перед собой руку, — скомандовала доктор, поправив на переносице очки. — Вот так! Санитар перетянул его предплечье жгутом, и Райнеру стало по-настоящему страшно. Подняв глаза на доктора, он тихо спросил: — Мне будет больно? Уголки губ женщины слабо дрогнули. Она покрутила свою ручку между пальцев и посмотрела на Райнера неожиданно ласково. — Лишь самую капельку. Стараясь унять колотящееся сердце Райнер вытянул перед собой руку ладонью вверх. Пальцы у него немного подрагивали от волнения. Он не боялся боли, совсем нет. И все же ему было не по себе. — Начнем, — объявила доктор. Райнер зацепился взглядом за планшет в ее руках, ожидая, когда она скомандует, что делать. В палате повисла тишина. Доктор опустила руки и, сделав глубокий вдох, кивнула одному из санитаров. Райнер уже хотел было спросить, что они собрались делать, но не успел. Он лишь краем глаза успел заметить в руке санитара огромный тесак. Которым ему в следующее мгновение отрубили руку. Он вздрогнул и резко открыл глаза. Воспоминания о тех днях оставались слишком отчетливыми даже спустя столько лет. Боль, кстати, тоже въелась в память ядовитой, несмываемой краской. После этой процедуры он бывал в кабинете у доктора еще четыре раза. Первые два раза он отключался за считанные секунды от боли и шока, даже не успевал начать превращение или регенерацию. Оставшиеся два был в сознании, но терпел. Раз и навсегда этим экспериментам положил конец, как ни странно, командир Магат. Воины еще долгое время гадали между собой, что именно толкнуло его принять это решение, но спросить так и не решились. В каюте по-прежнему царил полумрак, будто он уснул всего несколько минут назад, но прошло по меньшей мере несколько часов. Райнер понял это по тому, как успели задеревенеть все конечности от того, что он долго пролежал в одном положении — в его правое предплечье обеими руками вцепилась Эвер, как в последний спасательный трос. Со вздохом повернувшись к ней корпусом, Райнер осторожно убрал спутанные пряди с лица девушки. Она даже не шевельнулась, так крепко спала, измученная переживаниями и скорбью. И он по-настоящему боялся того момента, когда она проснется. Потому что понятия не имел, что ей сказать и как помочь. Любые слова будут звучать глупо и неестественно, да и вряд ли ей помогут. Видеть, как она страдала и мучилась, было невыносимо, но бездействовать в этот момент, понимая, что ничего нельзя уже изменить, было гораздо хуже. И хотя он обещал ей, что ничему не позволит случиться, впереди маячила лишь жуткая неизвестность. Даже если им и удастся остановить Эрена каким-то образом, то жить ему все равно осталось каких-то несколько лет. И после его смерти Эвер останется совсем одна. В том, что не станет принимать вакцину, Райнер был уверен. Это слишком действенное оружие против Эрена, чтобы потратить его на такого ничтожного слабака, как Райнер. И даже если Эвер будет как обычно упрямиться, он сделает все, чтобы ее переубедить. Если у кого и нет ни единого права на чудесное исцеление, так это у него, Райнера. Ни при каких обстоятельствах он не заслуживает того, чтобы вернуться к обычной жизни, стать человеком и прожить до старости рядом с любимой. Слишком невообразимые грехи лежат на его плечах, чтобы оставался хотя бы один шанс на искупление. Он проклят, и проклятие это исцелимо только одним-единственным способом. Он мог говорить и обещать Эвер все, что угодно, но сам в это совсем не верил. Не был даже уверен в том, что сможет простить себя ради нее. Поэтому, если придется положить жизнь на то, чтобы остановить Эрена, он сделает этот выбор без колебаний. Было бы ложью полагать, что этот выбор будет без сожалений. Но Эвер он защитит в любом случае. И ни за что не позволит ей пострадать, даже если она будет привычно рваться в бой, в чем он сильно сомневался, учитывая ее состояние. Дверь тихо скрипнула, приоткрывшись и впуская из коридора узкую полоску света. Райнер вытянул шею, пытаясь рассмотреть вошедшего, и нахмурился, как только понял, что это был Жан. Его нездоровая привязанность к Эвер жутко действовала ему на нервы, но чувство вины за произошедшее с Марко не позволяло вести себя так, как Райнеру хотелось. А хотелось ему выпроводить Жана куда подальше. — Как она? — тихо спросил Кирштейн, осторожно опустившись на край кровати. Райнер бросил на него мрачный взгляд. — А сам-то как думаешь? — Думаю, что ей нельзя отправляться на материк. Не в таком состоянии… Я никогда прежде не видел ее такой. Как будто она сломалась, хотя все это время держалась, как настоящий солдат. — Она и есть солдат, — отозвался Райнер, не переставая пальцами перебирать волосы Эвер. — И получше, чем мы вместе взятые. Поэтому и держалась до сих пор. Но тут кто-угодно не выдержит… Я совсем не представляю, как ей помочь. — Ты должен убедить ее отдать лекарство Эрену, — со вздохом произнес Жан, переведя печальный взгляд на Брауна. — Как бы мне ни не хотелось это признавать, но сейчас ты единственный, кто способен ее убедить в этом. — Я не приму его в любом случае, — спокойно ответил Райнер, предотвращая его вопросы. От собственного ответа в груди что-то болезненно кольнуло. Став человеком, он смог бы навсегда остаться рядом с ней. — Я знаю это, — в тон ему ответил Жан. — Но она попытается заставить тебя. Сам знаешь, какой она может быть. Ты не должен поддаться ей, слышишь? Не имеешь на это права. Сейчас самое главное — остановить Эрена и спасти всех, кого еще можно. Райнер усмехнулся и кивнул. Конечно, Жан будет желать ему смерти. В этом он даже не сомневался, и причина была далеко не в одном лишь Марко. — Она справится со всем, — помолчав, произнес Кирштейн. — Она очень сильная, ты даже не представляешь, насколько. Поднявшись, он бесшумно прошел к двери и вышел в коридор. Райнер молча смотрел ему вслед, пока полоска света из-за двери не стала практически неразличимой глазу. Затем вздохнул и повернул голову к Эвер. И увидел, что глаза у нее были открыты. — Прости, мы разбудили тебя? — тихо спросил он, и девушка медленно покачала головой. — Мне приснился кошмар. Хотя реальность тоже похожа на кошмар. Она медленно приподнялась на вытянутых руках, опустив голову. Волосы скользнули по ее плечам, и Райнер едва сдержался, чтобы привычным движением не убрать из ей за ухо. Эвер казалась сейчас такой уязвимой и хрупкой, что он не решался прикоснуться к ней. — Долго я спала? — спросила Эвер, посмотрев на него. — Пару часов. Мы скоро прибудем. Думаю, что тебе лучше остаться здесь, пока мы будем готовить самолет к отправке. — А потом что? — с вызовом спросила девушка, застав его этим вопросом врасплох. Повисло долгое молчание. Райнер старательно перебирал в голове слова, пытаясь подобрать те, которые будут самыми подходящими, но так и не смог озвучить ни одно из них. Не озвученные сожаления и соболезнования застыли на губах и все, что он смог, лишь тихо выдохнуть. — Что мне делать потом? — повторила свой вопрос Эвер, голос ее звучал по-чужому, глухо. — Теперь все знают о лекарстве и знают, что с его помощью можно остановить Эрена, не убивая его. Они попытаются отобрать его у меня и что мне нужно будет сделать? Драться со своими друзьями? С единственными близкими людьми, которые у меня остались? — Никто не будет с тобой драться, Эвер. Она спустила ноги с кровати и в нетерпении поднялась. Райнер остался сидеть, упершись локтями о колени и потирая рукой виски, пытаясь унять внезапно разгоревшуюся головную боль. Как же отчаянно ему хотелось сбежать от этого разговора, от всей это невыносимой боли, от всех этих бесконечных страданий. Страданий близких и дорогих ему людей, страданий, с которыми он ничего не мог поделать. — Но почему Эрен заслуживает это лекарство, а ты нет? Мы потратим последний шанс, Райнер, последний! На него! Он уже убил стольких, что десяти жизней не хватит искупить вину! Так почему я должна отдать ему лекарство? — Потому что я все равно его не приму, — покачал головой Райнер, отняв руки от лица. — И мы должны остановить Эрена, несмотря ни на что. Мы должны постараться спасти всех. — Всех спасти невозможно, черт возьми! А Эрен… Это уже не тот человек, которого мы все знали и любили, — выдохнула Эвер. — В нем не осталось ничего человеческого. Это больше не Эрен. — Ну упрямство в нем осталось неизменным, — хмыкнул Райнер, и девушка скривила губы. — Быть может, он зашел так далеко, что уже не видит иного выхода, кроме как идти до конца? И надеется, что мы не позволим ему сделать это. — Да, и погибнем в процессе! — Возможно, для некоторых из нас «погибнуть в процессе» — это единственный шанс искупить свою вину? Эвер повернулась к нему лицом, горько усмехнулась. Она так и знала, что он скажет нечто подобное. Ожидая шквал возражений, Райнер поднялся на ноги и приблизился к ней. Мягко обхватил рукой ее ладонь, разворачивая корпусом к себе. Эвер поджала губы и опустила глаза на их переплетенные пальцы. — Я не могу его принять, Эвер. Ты должна с этим смириться. Зная, что это единственный способ остановить его, я бы никогда не смог его принять. Я люблю тебя, люблю больше всего на свете, но даже ради тебя я не смогу его принять. Все, что я натворил, лежит на мне непосильным грузом. Я не смогу жить дальше, зная, что сделал. И не захочу. Эвер вдруг стиснула его пальцы с такой силой, будто намеревалась сломать их. Губы у нее задрожали, но она не издала ни звука. Эта борьба, внутренняя, ожесточенная, длилась всего несколько мгновений, но Райнер ощутил ее каждой клеточкой тела. А потом ее рука вдруг ослабила хватку и безвольно повисла вдоль тела. — Ты прав. Сейчас не время быть эгоисткой, остановить Эрена важнее, — она усмехнулась, не поднимая головы, и достала из сумки коробочку со шприцем. — Мы были так близки к нашей мечте, да? Она прямо здесь, у меня в руке, но нам ее не получить. Ощутив болезненное облегчение от ее слов, настолько сильное, что даже закружилась голова, Райнер медленно поддел пальцем ее подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза. В глазах Эвер уже не было слез, но взгляд был таким опустошенным, лишенным всякой надежды. Наверное, лучше бы она плакала, чем так смиренно принимала поражение. — У нас не было ни единого шанса с самого начала, — покачала головой она. — Я старалась поступать правильно, ради всех остальных. Но, оказалось, что все это время лишь совершала ошибки. — Эвер, скажи честно, ты в самом деле собиралась оставить лекарство себе? Даже зная, как важно использовать его против Эрена? — глядя ей в глаза, спросил Райнер. Впрочем, он уже знал ответ. Она могла упрямиться и спорить, но большая часть нее все еще оставалась солдатом, верным своему делу. Солдатом, которым ее воспитал отец. — Нет, — прикрыв глаза ответила Эвер. Медленно, будто это короткое слово далось ей неимоверным трудом. — Нет. Нет, я хочу помочь всем. И я ненавижу это, Райнер. Он тихо рассмеялся, притянул ее к себе и прижал к груди. Эвер уткнулась носом в мягкую ткань его рубашки и обеими руками обняла его. Хотелось застыть так навечно, забыть обо всем и обо всех. — Прости, что настроила тебя на жизнь, которой нам не видать, — судорожно вздохнув, произнесла она. — Я надеялась, что смогу все исправить. — Меня вполне устраивает та жизнь, которая у меня есть, — ответил он, прижавшись губами к ее виску. — Если в ней есть ты. *** Гул земли приближался. Эвер ощутила сильную вибрацию, пронзившую пол ангара, и только потом услышала звук. Приближающийся, беспощадный, необратимый. Должно быть, все остальные тоже услышали его — лица друзей тут же побледнели, в глазах застыло стеклянное, полное ужаса, выражение. — Черт, — выругался капитан Леви, а Ханджи метнулась к механикам, крутящимся вокруг самолета. Кто-то явно ожидал их прибытия и намеренно повредил каркас чудо-машины. Люди Адзумабито пытались залатать его при помощи сварки, пока время безостановочно утекало сквозь пальцы. — Они уже здесь! — подал голос Райнер, застывший у входа в амбар. — Гиганты приближаются. — Что нам делать? — Эвер подошла к нему, с тревогой покосившись на спорящих у самолета механиков. Работа у них не слишком ладилась. — Они совсем скоро подойдут вплотную. — Я останусь и задержу их, — раздался за их спинами голос Армина, и девушка изумленно уставилась на друга. — Только я смогу оказать им хоть какое-то сопротивление. Любого из вас они раздавят, как блоху. — Нет, Армин, ты должен остановить Эрена. А я останусь здесь, — решительно произнес Райнер. — Что?! — одновременно выпалили Эвер и Арлерт. — Ты с ума сошел?! — поразилась Эвер, ощутив, как по коже пробежал холодок. Она всеми силами старалась держать себя в руках, особенно, в присутствии остальных друзей, но не была готова прощаться так скоро. Голова у нее внезапно резко заболела. Пульсация стальным обручем обхватила лоб и сдавила с такой силой, что потемнело в глазах. Эвер оперлась рукой о стену и потерла пальцами глаза, пытаясь таким образом хоть немного унять боль. Но ощущения стали только ярче, отчетливее, напористее. Будто кто-то старательно буравил ее виски, пытаясь проникнуть ей в голову. Она не слышала спор друзей. Не слышала, как несколько раз к ней обратился обеспокоенный Райнер. Шум, который раздавался отовсюду, был похож на тот, который слышишь в собственной голове после взрыва. От которого разом глохнешь и слепнешь. Который, подобно болоту, затягивает с головой в самую чернь, не давая ни секунды на сопротивление. Рука скользнула по стене, Эвер привалилась к ней плечом и в следующую секунду потеряла сознание. — Расскажи мне, что вы собрались сделать? Эвер с трудом приподнялась на локтях, все тело будто налилось свинцом, было тяжелым и неповоротливым. Да еще и вязло в этом чертовом песке вокруг. — Если ты вдруг решил, что я испытываю удовольствие, находясь здесь с тобой, то у меня для тебя плохие новости, — мрачно произнесла она, глядя Зику в глаза. — Хватит меня сюда утаскивать при каждой удобной возможности. — Я тут ни при чем, — равнодушно пожал плечами Йегер. — Тебя саму тянет сюда. И будет тянуть до тех пор, пока кровь Райнера остается в твоем организме. Недовольно поджав губы, Эвер медленно села на колени и коснулась рукой головы. Боль прошла, видимо, в тот самый момент, когда она оказалась здесь. Интересно, это так ее марлийский организм борется против этих видений, доступных только элдийцам? — Так что вы собрались сделать? — повторил свой вопрос Зик, и Эвер метнула в него еще один злобный взгляд. — По-прежнему, остановить его, — раздраженно ответила девушка. Зик надменно приподнял брови, глядя на нее снизу вверх. Эвер невольно выпрямила спину, чувствуя себя неуютно в этом месте, рядом с этим человеком. — При помощи этой твоей «вакцины»? — он специально выделил последнее слово, лишний раз подчеркивая, как скептически настроен по отношению к этой идее. — Другого выбора у нас все равно нет. Если бы от тебя была хоть какая-то польза, ты бы пораскинул мозгами, пока все остальные сражаются, и нашел бы способ нам помочь! Но все, на что ты способен, это сидеть здесь и сетовать на свою беспомощность! — Я не могу его остановить, — с горечью произнес Зик, и это была первая настоящая эмоция, мелькнувшая в его голосе. — Я проиграл, и вместе со мной проиграли все остальные. И ваша идея точно также обречена на провал. Все кончено. — И что же ты предлагаешь? Зик усмехнулся, зачерпнул горсть золотистого песка и стал пересыпать его из одной руки в другую. Эвер молча наблюдала за ним, ожидая, когда он решится ответить. Она была в растерянности, была напугана и разочарована. Добровольно отказалась от шанса Райнера на спасение. Принесла в жертву всех своих близких и друзей. Чтобы сейчас просто сдаться? Опустить руки и позволить Эрену победить в его бессмысленной и беспощадной затее? Нет уж! Слишком дорогую цену она заплатила за то, чтобы стоять здесь сейчас! Резко поднявшись на ноги, она в два шага преодолела разделяющее их с Зиком расстояние и схватила его за грудки. Он поднял на нее пораженный взгляд, будто за прошедшие несколько секунд успел позабыть, что она тоже была здесь. — Ты должен помочь нам остановить его, слышишь меня?! — яростно зашипела она ему в лицо. — Ты обязан! Ты передо мной в долгу, как и перед многими из нас, поэтому подотри сопли и сделай хоть что-нибудь полезное! То ли ее обезумевший взгляд, то ли тихая неконтролируемая злоба в голосе заставили Зика очнуться. Он раздраженно откинул ее руки и выпрямился, уже намереваясь ответить ей, когда отовсюду одновременно прогремел голос Эрена. — Гул не остановится. Я не дам случаю решить судьбу Парадиза. Я продолжу начатое. Вы вольны защищать свободу мира, а я волен двигаться дальше. И эти непреклонные убеждения приведут нас к столкновению. Нам остается только одно. Сражаться. Ослепленная резкой болью в висках, Эвер схватилась обеими руками за голову и рухнула на песок. Казалось, что каждое слово Эрена толстой иглой врезалось в ее голову. Она тщетно пыталась выровнять дыхание и выпрямиться, боль была слишком сильной. А потом наступила тишина. И сквозь нее она услышала лишь слабый шепот. — Таким, как ты, здесь и вовсе не место, Эвер… — Эвер? Эвер… Она медленно открыла глаза, ощутив мгновенное облегчение от того, что боли больше не было. Она лежала на полу, уставившись взглядом в потолок самолета. Справа от нее сидел бледный, как простыня, Райнер. И Эвер догадывалась о первопричинах его состояния. — Ты тоже его слышал? — пересохшими губами спросила она, слегка приподнявшись. Райнер кивнул и протянул ей руку. Эвер ухватилась за нее и села, потирая висок, все еще ощущая неприятное покалывание во всем теле. С каждым разом пробуждение после этих видений было все более неприятным. В глубине души девушка понадеялась, что это была ее последняя встреча со старшим Йегером. И все же, обращение Эрена показалось ей странным. Он будто предостерег их всех, дал понять, что не пожалеет даже самых близких на пути к цели. Эвер нервно сглотнула и перевела взгляд на Микасу. Девушка стояла на коленях, уперевшись обеими руками о пол самолета, и тяжело дышала. Короткие волосы скрывали ее лицо, но Эвер была готова поклясться, что даже бесстрашная Микаса была в ужасе от услышанного. — Микаса, — негромко окликнула она девушку, и та медленно подняла голову, впившись в нее серым стальным взглядом. — Я согласна отдать ему лекарство. Эти слова сорвались с языка Эвер прежде, чем она успела осознать сказанное. Конечно, она приняла это решение еще раньше, но так неожиданно преподносить эту новость друзьям точно не собиралась. Впрочем, лишнего времени у них все равно не было. — Это правда? — слабым, севшим голосом спросила Микаса и почему-то перевела взгляд на Райнера. Тот лишь пожал плечами, наблюдая за Эвер. Она почти физически ощущала его гордость за нее. И ненавидела это. Он не должен гордиться тем, что она обрекла его на верную смерть. Не должен быть ей благодарен за это! — Это правда, — твердо ответила Эвер. — Я была неправа, сейчас я поняла это особенно отчетливо. Эрена нужно остановить, но я не считаю, что все необходимо решать убийством. Это сделает меня ничем не лучше него, а я выбираю другой выход. Все решалось сплошными убийствами слишком долгое время. Нельзя принимать одни и те же решения веками и ожидать иных результатов. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным гудением мотора. Эвер вдруг ощутила жгучее смущение от собственных слов. Она всегда так себя чувствовала в детстве, когда отец заставлял ее говорить тосты на праздничных застольях. — Спасибо, Эвер, — кивнула Микаса, глядя ей прямо в глаза. — Я не забуду этого. Эвер кивнула в ответ и перевела взгляд на Жана, сидевшего позади Микасы, прислонившись спиной и затылком к стене. Он мягко ей улыбнулся, будто подбадривая, и Эвер улыбнулась ему в ответ. Он был одним из тех, перед кем Эвер испытывала самое гнетущее чувство вины, и она пыталась утешать себя мыслью о том, что спасает своим решением его в том числе. — Нам нужен план, — вздохнув, сказал Армин. — Если у нас есть оружие, которое способно остановить Эрена, не убивая его, это кардинально меняет ситуацию. — На самом деле, я не знаю наверняка, что оно сработает, — произнесла Эвер. — То есть, мой отец утверждал, что оно должно сработать, но его ни разу не тестировали. Если бы у нас был хотя бы еще один флакон, мы могли бы проверить на ком-нибудь эффект, но осталась только одна доза. Времени на то, чтобы попытаться восстановить формулу в лаборатории Лайтборнов, у нас тоже нет. — Мда-а-а, — протянул Конни. — Звучит охренеть как обнадеживающе! — Других вариантов у нас все равно нет, — Жан пихнул его в бок. — Я считаю, что это единственный шанс сделать хоть что-нибудь. Либо сидеть и ждать, пока Эрен уничтожит весь мир, оставив в живых только нас. — Что ж, я за вакцину, — сконфуженно пробормотал Спрингер. — Альтернатива звучит еще паршивее. — Нам нужно подобраться к нему максимально близко, чтобы ввести вакцину, — задумчиво пробормотал Армин. — Думаю, что эффект может не сработать, если просто ввести ее в тело гиганта? Эвер пожала плечами: — Таких деталей я не знаю, но тоже считаю, что лучше не рисковать. — Если вы прикроете меня, я смогу подобраться ближе всех, — решительно произнесла Микаса. Казалось, что внезапно появившееся решение придало ей сил. — Нам всем придется стать приманкой для Эрена, чтобы Микаса и Эвер смогли ввести ему вакцину, — подытожил Райнер. — Едва ли наших сил хватит, чтобы его отвлечь, — потер затылок Армин. — Мы обязаны постараться! — неожиданно эмоционально выпалила Микаса. Эвер настороженно покосилась на нее. Девушку слегка потряхивало, и она начинала здорово сомневаться в том, что ей стоило доверить вакцину. Микаса, несомненно, была сильнейшим среди них бойцом, но присутствие Эрена поблизости всегда обезоруживало ее. Логичнее было бы доверить вакцину Ханджи. — А где Ханджи? — нахмурилась девушка, и ребята снова замолчали. Почувствовав неладное, Эвер вытянула шею, пытаясь высмотреть знакомую спину рядом с Оньянкопоном. Но ее нигде не было видно. И только сейчас Эвер поняла, как тихо вокруг. — Ханджи отдала свою жизнь, чтобы мы могли улететь, — без единой эмоции в голосе произнес Леви. — Она погибла, как и полагается командующему разведотряда, в бою. Если бы Эвер уже не находилась в воздухе, она бы почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Ханджи погибла. Еще одна смерть. Еще один погибший товарищ. Незаменимый, бесценный. Родной. Скольких еще близких им предстоит потерять, прежде чем все закончится? Кто будет следующим? Армин? Жан? Райнер? — Оплакивать погибших будете тогда, когда все будет закончено, — сурово произнес Аккерман. — А до тех пор, соберитесь и не смейте налажать! — Мы почти на месте! — подал голос Оньянкопон, и все поспешно повскакивали на ноги. — И, кажется, мы немного опоздали. Эвер выпрямилась и прильнула к иллюминатору. Впереди виднелись чернеющие дымящиеся спины гигантов. Они заполонили весь горизонт, стирали в порошок все на своем пути. Эвер вдруг подумала, что ее семья встретила на Парадизе легкую смерть. Какой ужас и страдания им пришлось бы пережить здесь? Что бы они чувствовали, наблюдая, как на них неуемно надвигаются гиганты? О чем бы молились в последние мгновение перед тем, как гиганты сровняли бы их с землей? Кто-то коснулся ее плеча, и она вздрогнула и резко обернулась. — Ты в порядке? — спросил Райнер, напряженно изучая ее лицо. — Да, в норме, — кивнула девушка. — Не стоит за меня волноваться, я взяла себя в руки. Леви прав, позволим себе впасть в безумие, когда все закончится. Райнер осторожно притянул ее за шею к себе и поцеловал в лоб. Эвер сжала его руку. — Пообещай мне, что будешь осторожен. Пообещай, что не станешь геройствовать и жертвовать собой, если этого можно будет избежать. — А если избежать будет нельзя? — поинтересовался Райнер, глядя на нее сверху вниз. — Всегда можно, — возразила Эвер. — Но, зная тебя, я бы все-таки хотела услышать обещание. Они оба рассмеялись, и Эвер покачала головой, прижавшись щекой к его груди. Сердце у него билось спокойно и размеренно, в то время, как у самой Эвер готово было пробить грудную клетку насквозь. — Почему мы смеемся? Нас ведь впереди ждет верная смерть, так почему мы смеемся? — Это лучше, чем впасть в безумие из-за неконтролируемого страха. Ты проверила свое снаряжение? Оньянкопон говорит, что посадка у нас будет жесткая, поэтому воспользуемся УПМ. Эвер отпрянула и стала проверять крепежи на груди и бедрах. Снаряжение она надевала впопыхах, могла что-то упустить или плохо закрепить. Впрочем, все казалось вполне исправным. Взгляд ее зацепился за привод лезвия, и девушка решила лишний раз проверить, как работают спусковые крючки. — Кажется, посадка будет немного раньше! — раздался голос Армина. — Нам придется спрыгнуть прямо на спину титана Основателя, а Оньянкопон совершит аварийную посадку. Дальше мы не сможем пролететь. — Это что, Звероподобный?! — закричал Конни, прилипнув лицом к стеклу. Эвер пораженно уставилась на гиганта Зика Йегера невдалеке, который привычным жестом уже собирался метнуть в них горсть каменных обломков. — Вот же сученыш! — прорычала девушка. — Я-то думала, он все-таки сможет стать полезным. — Эвер! — окликнул ее Райнер и девушка подошла к нему ближе. Они все готовились к прыжку. — Когда я обращусь, будь поблизости, ладно? Чтобы я мог тебя защитить в случае чего. — Я смогу о себе позаботиться, — заверила его Эвер, ощущая нарастающее в груди беспокойство. Ей было страшно даже думать о том, что они, возможно, говорят в последний раз. — Я… — начал было Райнер, но она схватила его за руку. — Нет! — он удивленно поднял брови и Эвер покачала головой. — Не говори ничего. Скажешь, когда все закончится, ладно? — Ладно. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, борясь с желанием все-таки попрощаться. Но Эвер знала, что если они сделают это, то этот стимул, пусть такой маленький и незначительный, но все же стимул вернуться, исчезнет. — Пора! — раздался голос Армина. — Прыгаем! Райнер прыгнул первым. Эвер несколько мгновений наблюдала за тем, как его фигура отдаляется, становясь все меньше, а затем озаряется ярким слепящим свечением. И тоже шагнула в пустоту.