Меконопсис

«Единственный человек, которого мы будем ненавидеть больше, чем других, это мы сами.» — Чак Паланик

      — Шан, будь другом, подмени меня в ночную смену. Там всего пару коробок нужно отвезти в Наньши. Тебе, вроде, там и до дома близко. Если я не приду на день рождения сына, Сяо Юй точно напишет заявление на лишение родительских прав, — юный омега согласно кивнул. Цинхуа было немного жаль Сяо Мина, несколько лет назад ему поставили диагноз — рассеянный склероз. Редкое заболевание для Китая, которое невозможно вылечить полностью. Жена, как узнала о болезни, сразу же подала на развод и забрала к себе ребенка. Теперь Сяо Юй тянула из своего бывшего все деньги, угрожая сыном. Мин-гэ недавно даже отказался от экспериментального лечения, и отдал все денежные сбережения бывшей супруге.       — Оставь список адресов возле моей сумки, — Цинхуа собрал волосы в куцый хвостик и морально настроился на сверхурочную работу.       — Шан, ты лучший!       — Ага, с тебя завтра обед, — омега подмигнул своему коллеге, забрал дополнительные коробки с заказами и поспешил по оставшимся адресам.       Цинхуа повезло в восемнадцать лет устроиться в небольшую компанию курьером на полставки. Все заработанные деньги уходили на оплату института, поэтому молодой студент никогда не упускал шанс подзаработать. Если успеть доставить заказ вовремя, то клиенты часто оставляли хорошие чаевые. Сегодняшний день выдался весьма плодотворным. Неоновая вывеска бара «Shanghai Tavern» слепила глаза. Цинхуа нужно было перейти на противоположную сторону улицы, чтобы доставить последний заказ, но его внимание отвлек высокий парень, судя по запаху — альфа. В помятом дорогом костюме он стоял, упираясь лбом в уличную стенку бара.       — С вами все в порядке? — оставив посылку на рабочем скутере, Цинхуа уверенно сделал несколько шагов в темноту, приближаясь к незнакомцу. Вдруг ему совсем плохо? Не оставлять же его в таком неудобном положении на грязной улице.       Лучше бы Цинхуа его оставил.       Как только альфа почувствовал чужую руку на своем плече, все его тело напряглось как пружина и дыхание стало учащенным. Он угрожающе рыкнул на омегу, вытирая с лица проступившие капельки пота.       — Я ведь помочь хочу. Может в больницу вас отвезти? Пять минут, я отдам заказ и отвезу вас. Или позвонить в скорую?       Стоило Цинхуа отойти на шаг от незнакомца, как его схватили за тонкие запястья и грубо обняли со спины. Альфа уткнулся носом в изгиб шеи омеги и глубоко вдыхал его запах.       — Кажется, кто-то очень сильно перепил в этом баре?! Я вернусь и могу отвезти вас домой, а не в больницу. Только сначала вам нужно меня отпустить. Айщ! — Цинхуа чувствовал своей спиной рельефную и мощную грудь альфы, и ему даже приятно было стоять вот так в чьих-то объятьях, до тех пор, пока он не почувствовал, как большая ладонь этого незнакомца проникла под ткань его штанов и схватила бесцеремонно Цинхуа за ягодицу.       — Эй, пусти! Я не кукла для утех. У меня даже течки нет, чего так прилип то? — через мгновенье омегу окутал сильный запах феромонов и его тело безвольно обмякло. Если бы альфа его не удержал в своих руках, то лицо точно бы помялось об асфальт. Чертова физиология…       Цинхуа не успел сообразить, в какой момент с него стянули штаны вместе с нижним бельем и грубо одним пальцем проникли в его девственное тело. Страх, глубокий и сильный, первобытный страх заставил сердце биться с такой силой, что, казалось бы, оно через мгновение пробьет грудную клетку. Мышцы сжимались, создавая препятствие, но альфа словно не обращал на это внимание и почти сразу добавил второй палец, а потом и третий. Цинхуа хотелось завыть от отчаяния прямо посреди этой темной улицы, но ему приходится прикусывать губу, не привлекая к себе лишнего внимания. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то их увидел.       Посмотрев на чуть растянутое колечко мышц, альфа приставил к нему головку своего возбужденного члена. Надавив на спину омеги, он двинулся вперед, шипя от тесноты и сильного давления на чувствительный орган. Дальше член не входил, поэтому он утешительно погладил спину омеги. Цинхуа тут же выгнулся и еще больше закусил свою нижнюю губу. Ему было невыносимо больно. Из глаз брызнули предательские слезы, но он ни разу не выкрикнул и не зашипел. Лишь хриплое дыхание вырывалось из приоткрытого рта омеги.       Но ласки сработали, тело немного расслабилось, впуская инородный орган еще глубже в себя. И альфа начал двигаться, медленно и мучительно.       — Ах… — предательский стон сорвался с губ Цинхуа, когда член внутри него потерся о маленькую чувствительную точку и омега закусил ребро своей ладони. Он не хотел еще больше доставлять удовольствие своему насильнику.       А альфа уже двигался быстрее, жестче. Уверенно, резкими толчками входя по самое основание, громко ударяясь о горящие ягодицы омеги. Все происходящее казалось ему ирреальным. «Это сон, это всего лишь плохой сон, — уговаривал Цинхуа сам себя, крепко зажмурившись и стараясь не издать ни звука, чтобы окончательно не растерять остатки гордости. — Скоро все закончится». Ускорив движение, альфа проник глубоко внутрь и излился, вцепляясь клыками в пульсирующую венку на шее омеги, оставляя свою метку. Цинхуа от невыносимой боли и захлестнувших эмоций просто отключился. Последняя посылка была доставлена с задержкой на два часа с вытекающими последствиями в виде штрафа и увольнения.       Уже в общежитии, стоя под теплыми струями воды Цинхуа хотел отмыться от всей этой грязи, пытался короткими ногтями содрать с себя метку, проклинал Сяо Мина, за то, что заранее не нашел себе сменщика. Ненавидел все потухшие фонари, из-за которых он не смог разглядеть лицо альфы и теперь даже заявление об изнасиловании не примут в полиции, но больше всего он ненавидел себя, за свою безотказность и вечное рвение помогать другим. Теперь Цинхуа всего лишь маленький омега без единого шанса на нормальные отношения и семью в будущем.