Меконопсис

«Жизнь в точности похожа на театр тем, что в ней часто один и тот же человек играет то злодея, то героя; и тот, кто вызывает в нас восхищение сегодня, может быть, завтра станет предметом нашего презрения.» — Генри Филдинг

      Мобэй несколько раз набирал в домофон номер квартиры Цинхуа, но дверь никто не открывал. Дав волю своим эмоциям, альфа пнул входную дверь подъезда и заметил отблеск возле своих лакированных ботинок, не обращая внимания на сбитый носок. Теперь ботинки можно было смело выбросить.       Серебряный самолетик. Мобэй уже видел такую безделушку на замке рабочей сумки Цинхуа и в его правом ухе была такая сережка. Маленькая деталь, которую Мобэй внезапно и очень своевременно вспомнил. По телу альфы прошла легкая волна паники, когда в его руке оказалась небольшая связка ключей.       В отделе кадров Мобэю быстро предоставили адрес Цинхуа, поэтому он без труда нашел нужную квартиру на третьем этаже. Хлюпкая деревянная дверь, которая держалась лишь на честном слове не внушала безопасность. Альфа мог бы выбить ее одним пинком. Ради приличия все же несколько раз долгим нажатием позвонил в звонок, но никто так и не открыл. Барабанить в дверь оказалось тоже бесполезно.       — Господин Мобэй Цзюнь, что вы здесь делаете? — услышав знакомый голос, Мобэй чуть не выронил из рук ключи.       — Цинхуа… Нам надо поговорить, — голос альфы немного дрожал от волнения. Мобэй сделал шаг вперед, но Цинхуа сразу отступил назад, скрещивая руки на груди, максимально закрываясь от начальника.       — Слишком много для меня разговоров на сегодня. Прошу вас, уходите! Завтра я напишу заявление об уходе по собственному желанию.       — Шан. То, что сказал Цинцю — правда? В тот день… Я ничего не помню. Сукин сын, Фаньчжи со своим алкоголем...       Цинхуа продолжал безразлично смотреть на Мобэя, вспоминая то, что он услышал несколькими часами ранее: «Помнишь случай, семь лет назад? Глупый, глупый мальчик-курьер. Тот парнишка, которому ты так хотел помочь возле бара… Это был Мобэй. Он сломал твою жизнь, теперь ты сломай его. Ты же сообразительный малый. Тогда я засчитаю твои проценты. В этой сказочке нет места красивым финалам и принцам на белом коне. Если решишь меня надурить, то я быстро залью в сеть видео с уличных камер у того бара. Твою мордашку на нем очень хорошо видно. Так что подумай хорошенько, что ты выберешь.»       В легких Цинхуа катастрофически не хватало кислорода, а в голове все мысли перепутались. Прошлое, от которого он отчаянно пытался избавиться, настигло его врасплох и снова рушило все, чего Шан добивался прошедшие годы.       — Откуда у вас мои ключи? Я подумал, что потерял их, — теплые глаза цвета лета изменились, приобретая холодный бирюзовый оттенок. Такой же холод присутствовал и в голосе Шана.       — Нашел возле подъезда. Узнал, что они твои по брелоку, — вместо разговоров Мобэй хотел обнять этого хрупкого омегу, утешить, доказать поступками, что он пойдет на все, что бы Цинхуа вернулся к нормальной жизни.       — Как глупо. Верните мне ключи и убирайтесь вон! — в таком грубом тоне Цинхуа впервые позволил себе с кем-то разговаривать. Сделав несколько шагов вперед он с силой вырвал свои ключи из рук начальника, успев подметить, что у того кончики пальцев были очень холодные, и почти скрылся за дверью своей квартиры, но Мобэй подставил ногу в проем, не позволяя расшатанной конструкции закрыться.       — Шан, я не прошу прощения, я прошу шанс. Шанс все исправить. Скажи, в чем ты нуждаешься, и я для тебя это достану. Машину? Новую квартиру? Просто скажи. Хочешь в отпуск, куда-нибудь, где не будет никого из знакомых. Или наоборот может хочешь с кем-то поехать?       — Прям все сделаете и все достанете? — Цинхуа решительно посмотрел прямо в глаза Мобэя.       — Даже если ради этого надо будет нарушить закон. Только позволь мне все исправить. Я смогу сделать твою жизнь лучше, и ты ни в чем не будешь нуждаться.       — Думаете я какая-то шлюха, что за секс со мной нужно платить? Или переживаете, что я напишу заявление? Не напишу. То, что мне нужно, даже вы не в силах мне дать, — Шан потянул еще раз на себя дверь, в попытке ее закрыть.       — Нет того, что я не смогу сделать. Просто скажи…       — Сколько самоуверенности. Хорошо… Тогда верните мне мою девственность, мой первый раз, что бы я не чувствовал себя мешком с мусором, брошенным возле бара Shanghai Tavern, верните мне мою чистоту и хоть малейшую надежду обрести свое счастье, построить семью. Но это все невозможно! Мы не в мире фантастики, где можно бы было повернуть время вспять. Иначе я бы в тот день проехал со своим заказом мимо вас, не предлагая свою помощь. Я бы спокойно готовил на кухне блинчики для своего альфы, не связывался бы с опасными мафиози и не оказался дважды изнасилованным и помеченным вами. Все это не вернешь назад. Поэтому я прошу лишь об одном, исчезните из моей жизни, чтобы я вас никогда не видел! Иначе, я за себя не ручаюсь, — выпалив все на одном дыхании, Цинхуа силой пнул ногу Мобэя и захлопнул дверь, не позволяя ему и слова вымолвить.       Эмоции переполняли Цинхуа и спустившись по двери на пол, он обнял обеими руками свои острые коленки и дал волю слезам. Пока разум кричал «беги, глупец», каждая клеточка взрывалась сверхновой и стремилась быть ближе к своему альфе. Как бы мозг не сопротивлялся, опираясь на здравомыслие, тело чувствовало и понимало, что теперь у него есть полноправный владелец, хозяин, альфа которому он принадлежал и справиться с этим оказалось невыполнимой задачей.       Может быть напоминание о содеянном и не разрушит Мобэя, но зато по расчетам Цинхуа, он должен на какое-то время от него отстать и этого времени вполне хватит, чтобы переоформить документы и свалить из страны. Свалить туда, где не будет ни Мобэя, ни того урода в белой рубашке с его чертовыми процентами.       Если все получится, тогда Цинхуа сможет начать жизнь с чистого листа.