***
Рен паниковал. Нет, не так, Рен ПАНИКОВАЛ! Чертов Гехабит с его попытками «помочь»! Теперь Бародиус знает, что парень думал о побеге. И это же были всего лишь глупые мечты! Он же не такой дурак и трус, что бы бросить всех Младших и людей здесь², в попытке спасти свою шкуру. И то, что Макс думает иначе, конечно, обидно, но уже не важно! Потому что Гехабит своим языком вырыл Кроллеру могилу. Император, конечно, того не убьет (как же, ведь Рен хранитель последнего темного бакугана, ценная боевая единица — это все, что спасало его шкуру раз за разом до этого). Но теперь парню прямая дорога на операционный стол Казарины, где все его мысли вывернут наружу, а после вырежут, оставив послушную оболочку. Никаких ошибок, проступков и мыслей о побеге. Интересно, почему Бародиус ранее так не сделал? Ах, да, те пресловутые семьдесят пять процентов… Но ничего, его левая рука уже отпустила детей, а значит, сможет без труда контролировать Кроллера. А потери в боевой силе, хах, как когда-то сказал Мейсон — семьдесят пять процентов — это тоже много. — Рен, успокойся, — пытается воззвать к его здравому смыслу напарник. Кроллер и сам прекрасно понимает, что нельзя поддаваться эмоциям, и именно по этому сейчас не носиться по этой проклятой комнате, пытаясь найти потайной ход и лучик надежды вместе с тем. Выход тут только один, вот она дверь, через которую его недавно завели, кулем бросив на пол. И Рен, возможно, даже сможет справиться со стражей, ведь ее должно быть не так уж и много — основная сила сейчас направлена на поимку мастера сабтерры. Но… Даже если на секунду допустить реальность побега, даже если забыть о друзьях в угоду трусости, даже если он действительно просто плюнет на все, куда ему податься? На Нифию, как сказал Макс? Хах, упасть на колени, склонившись в поклоне, и молить о милости врага? Молить тех самых «добрых» нифианцев, принцесса которых с него самолично скальп снимет? И Отчаянные бойцы не помогут предателю, что похитил Дэна. Даже Маручо… Пора признать — вот такой его конец и ждет. Промытый мозг и гордое звание «цепного пса» — животного, что научили исполнять команды. Ему конец. Бародиус входит в комнату, спокойно смотря на него сверху вниз. Во всей позе, в глазах, да даже в этой проклятой осанке, читается лишь одно — он все решил, приговор Кроллеру уже вынесен. И Рену лишь остаётся злобно смотреть сверху вниз. А что? Претворятся больше нет смысла (и сил). В конце концов, он покажет настоящего себя хотя бы в нескольких последних минутах существования как личности. Но император лишь насмешливо кривиться, кивая чему-то. Возможно своим мыслям. Рен не знает, и знать не хочет. — Ты действительно пойдешь на поводу у человека? — произносит Дарак с ехидством в голосе. Но его слова дарят надежду. Макс уговорил императора? Или… или быть может, сознался, что это была очередная его отвратительная шутка? Только вот Гехабита в этой комнате нет, хоть он обещал. И глупые мечты начинают медленно рушиться. Да, возможно, Макс действительно хотел быть сейчас рядом, но кто он такой, что бы идти наперекор императору? Всего лишь «человек», как сам Бародиус того и называет. Его просто отослали куда-то, да на поимку того же Нурзака, что бы под ногами не мешался. Не смог предотвратить то, что теперь ждало Кроллера. — Дарак, — предупреждающе тянет император, и все желание Рена показать тому зубы пропадает по щелчку. А потом вновь поднимает голову. Нет, три головы, как гидра, приветливо скалясь. Кроллер не станет молчать в этот раз! Какая уже разница? Он либо докажет свою преданность делу, свою нужность и желание вытащит Ганделию из темноты, подарить то, что когда-то сам получил. Либо действительно разочарует императора и попадет в руки Казарины. — Нам нужно поговорить, — произносит Бародиус, внимательно смиряя подростка тяжёлым взглядом. И Рен поднимает голову, расправляя плечи. Да, надо. И они поговорят.***
— Человек? — невереще произносит Казарина, смотря на Макса. Тот лишь притворно улыбается в приветствии. — Что ты здесь забыл? — По приказу Бародиуса с Нурзаком разбираться буду я, — парень пожимает плечами, отводя взгляд. Не потому что боится, просто ему не интересен собеседник. — Кратко введите меня в курс дела. — Хорошо, — женщина недовольно поджимает губы. Но что еще она может сделать? Не идти же наперекор императору… — Нурзак собирается совершить переворот. Я смогла втереться к нему в доверие, старик полностью уверен в моей верности. Сейчас он уязвим, мы с императором собирались заманить его в ловушку. — Вот почему тут так много солдат, — кивает Макс. — Ждите моего сигнала. Сначала я поговорю с ним, посмотрим, действительно ли он был готов предать Гандэлию. — Хах, ты сомневаешься в моей компетенции? — злобно фыркает Казарина. — Нурзак признался мне, что желает свергнуть Бародиуса. Максу действительно не интересен этот глупый спор. Зачем ему вообще отвечать на этот вопрос? — Да в твоей компетенции сомневается полдворца, дальше-то что? — но Доку появляется на плече парня, и дерзко смотрит в глаза мастеру хаоса. — Как ты смеешь, подобие бакугана?! — От подобия психически-нормальной слышу! — Достаточно, — Гехабит ловит говорливую заразу, заставляя ту свернуться в шар. — Свергнуть императора и предать страну — разные вещи, да и то, что он так сказал тебе ещё не значит, что это правда. А теперь дай пройти. Макс входит в просторный зал, и первое, что бросается парню в глаза, — это огромный портрет. На нем изображен бывший император? У Бародиуса во внешности проскальзывают черты этого гандэлианца, да и одежды схожи. Такие же седые волосы, и лобные кости идущие по щекам. Впрочем все то же есть и у Рена, да и хрящами под глазами тот явно «пошел в папу», в отличие от брата. С первого взгляда кажется, что на полотне изображен старик, но это впечатление обманчиво, борода и седина лишь прибавляют ему возраст³. — Я не ожидал, что за мной пошлют тебя, человек, — настороженно произносит Нурзак. Макс с тем общался мало. Хотя с кем он вообще, кроме Бародиуса, заводил беседы? Но все же почти все Старшие были для парня, как открытая книга, — обычные желания, стремления и хитрости. Просчитывать таких достаточно легко. А вот старик напротив совсем другое дело. Хех, опытный. Это будет интересно. — Ну, знаете, я тоже как-то не думал, что сегодня до глубокой ночи буду разгребать весь тот бардак, что вы развели в этом замке, — Гехабит чешет щеку, зевая. Он всем видом старается показать свою безобидность, чтобы не спугнуть. — Это не твой бой, человек, — спокойно констатирует Нурзак, чуть хмурясь. — Это даже не твоя война. — Ага, — легко соглашается парень. — Каждый день об этом вам всем говорю. — И все же ты почему-то помогаешь. И не говори, что это из-за племянницы. Если бы все дело было бы в ней, тебе нечего ни стоило перейти на сторону Нифии, а после забрать её с планеты. Хм, рано или поздно, но этот вопрос бы ему задали. И даже смешно, что Бародиус до него так и не додумался. — Ну вот меня раскрыли, — притворно-печально произносит Макс. — В ваших словах действительно есть крупица правды. Но вы не видите всей картины целиком. — И ты меня, конечно же, не просветишь? — кивает мастер сабтерры. Он тоже всеми силами пытается показать свое спокойствие и уверенность. И выходит у него даже очень хорошо. Впрочем, как и у Гехабита. Интересно, кто проколется первым? — Ну почему же? — парень удивлённо приподнимает бровь, скрещивая руки на груди. — Расскажу, если вы поверите. Ответ в общем-то простой: этого хочет Великая сфера. А кто я такой, чтобы идти против её воли? — Что человеку вообще может быть известно о Сфере? — в голосе Нурзака слышится недоверие. Ага, тема выбрана правильно. Впрочем, религия достаточно часто становиться слабым местом тех, у кого не осталось других надежд. — Уж побольше вашего, — Макс отпускает силу зоны Безмолвия на волю. Твой выход, Маска. Парень чувствует, как она пронизывает в каждую клеточку его тела, как волосы встают дыбом, а на лице появляется до боли знакомая деталь. — Я видел её начало и знаю, что может произойти в конце, — произносит блондин, заставляя свой голос резонировать вокруг. Если этот старикашка боится Силы, Маска покажет ее во всей красе. — Более того, когда-то иная часть её даровала мне это. Парень отпускает почти всю энергию, что есть у него. Она беснуется и бьётся в агонии, желая достичь чего-то такого далёкого. Это бы привело в состояние ужаса человека, сильно ударило бы по гандэлианцу, что отражается на лице Нурзака, но ему плевать. Она ему не навредит. Он это чувствует. — Ты хочешь понять, что я знаю о Сфере? Так почувствуй эту тёмную энергию её сестры, и открой, наконец, глаза! Маска видит, что мастер сабтерры хватается за своего бакугана, намереваясь вступить в бой. — Не совершай ошибку, гандэлианец, — предупреждает воин даркуса. — Исход у этой битвы предрешён, ты лишь потеряешь напарника, ничего не добившись. Но тебе повезло, я настроен на разговор, не будь таким же идиотом, как Бародиус. Быть может, ты даже сможешь мне что-то предложить. Нурзак слышит звон колокола, вот и наступил новый день на забытой божеством планете. Но ничего не изменилось. Видимо, Казарина все же предала. — Я не собираюсь более подчиняться диктатору! — уверенно произносит тот. Если ему суждено умереть, он сделает это достойно. — Силой Священной сферы не может обладать никто. Бародиус погубит планету в погоне за иллюзией власти. — Если иметь кривые руки, лучше не прикасаться вообще ни к чему, — хмыкает Маска. — Вы не понимаете простого принципа взаимодействиями с ее энергией. Конечно, Сфера ответит вам совершенно не ласково. Ведь именно так поплатился за это бывший император? — Отец Бародиуса всегда знал, что сила Сферы неприкосновенна, он не гнался за ней. — Ага, после того случая я бы тоже не стал, — кивает блондин, насмешливо скалясь. — Что? Я люблю читать. Вы конечно попытались скрыть тот грандиозный провал, но если покопать, всегда можно найти. На Нифии ведь не всегда были щиты? Да и зачем они, если ваши народы жили в «мире»? Но Гандэлия начала постепенно погибать, потому что кое-кто забыл о своем предназначении. Император, тогда ещё наивный и не побитый жизнью идиот, собрал армию из верных соратников и обманом попал в святилище Сферы, попытавшись завладеть ей. Глупый поступок. Ваше божество взбесилось, открыв пространственный прорыв, и засосало большую часть армии в него. А после возвела щиты, чтобы такого более не случилось. Нурзак пораженно застывает, пытаясь справиться с собой. Да, тогда этот проклятый поступок, эта ошибка и пренебрежение Сферой стоили им очень дорого. Особенно для него. — Вы с императором спаслись, но какой ценой? — тянет Маска, все еще давя силой. Пусть вспомнит все то, что когда-то уже почувствовал на своей шкуре.— Ты ведь знаешь, что такое прорыв между измерениями? Не можешь не знать… Ведь именно в нем пропала твоя дочь навсегда⁴. — Откуда?! — Пришлось искать информацию долго и муторно, сцеживая по капле, — недовольно произносит Блондин. Сколько пыли пришлось стряхнуть с полок, к скольким желтым страницам и почти истлевшим пергаментам прикоснуться — совершенно другая история. И все это за один день. — Но все же мне удалось найти список тех, кто последовал за вами, причём он валялся у Бародиуса в комнате с кипой другой «ненужной бумаги», что досталась тому от отца. Вам с бывшим императором явно дали понять, что будет, если кто-то пойдёт наперекор Сфере, вот тот и завел шарманку о ее неприкосновенности, а вы его поддерживали. Страх никогда не появляется на пустом месте. — Нас наказали неспроста, — злобно произносит Нурзак. Будто предупреждает. Ну-ну. — Именно поэтому я не поддержу Бародиуса, он не понимает… — Он не понимает, потому что двоим кретинам нужно было ему объяснить, а не тыкать в запрет, — рубит Маска. — Это вы с его отцом виноваты в сложившейся ситуации. Старшие должен направлять и подсказывать, а не пускать все на самотёк. — Завравшийся щенок никогда не послушает меня… — Ну да, к чужаку, в моем лице, он очень даже спокойно прислушивается, а к своему советнику — нет. Вот комедия, — боец даркуса растягивает губы в злой насмешке. — А ты пробовал объяснить нормально? Ну, знаешь, у людей вот принято не просто говорить, но и приводить доказательства. Не верит? Оу~у, так заставь. Как я заставил, едва не убив. Маска по птичье наклоняет голову, рассматривая этого «мастера» перед собой. Идиот так и не понял, чего хотел от него старый император. А папаша Бародиуса доверился не тому. — Как вы докатились до того, что ваш император не доверяет вообще никому в этом замке? Даже верному Гиллу. Так ты заботишься о сыне погибшего друга? — Я не считаю этого глупца достойным называться его сыном. Не после того, что тот сотворил⁵, — зло произносит мастер сабтерры. О, а вот и последний козырь в торге с совестью — «я не плохой, а даже если и так, есть и похуже». — За то, что убил сошедшего с ума правителя и сам занял его место в пятнадцать лет? — насмешливо тянет блондин. — Или потому что дал Гандэлии какую ни какую надежду на светлое будущее? Это ещё учесть то, что сам «глупец» потерял своего брата после этого. Кстати, не просветишь на этот счёт? Ты то эти времена явно застал. — Я боюсь даже предположить, как ты об этом всем узнал, — смирившись, произносит Нурзак. — Когда Бародиус совершил переворот, планета раскололась на два враждующих лагеря. Одни поддерживали его, по праву сильного. Другие же выступили против, желая посадить на трон Рена. Мальчику было всего шесть лет. Он ничего не помнит, и это к лучшему. К этому ребёнку потянули свои руки главы кланов, желая сделать своей марионеткой. Бародиус же, лишившись большей части былого влияния и веса в глазах знати, не мог их урезонить. Верные ему люди решили пойти на хитрость и сказать, что последний тёмный бакуган потребовал заключить гандэлианца в темноту, что бы он мог сформировать с тем связь. Единственным, кто подходил на эту роль, был Рен, ведь королевский род являлся хранителей тёмных бакуганов не первое тысячелетие, а у Бародиуса тогда уже был Дарак. Нурзак устало замолкает. Забавно, что тот не понял, что блондин совершенно не знал об этой части истории. И вообще никто не знал. — Ага, и сделали вы все за спиной старшего брата, — кивает Маска. — Бародиус понятия не имеет, что Рена заключили в эту вашу темноту по его приказу. — Да, он не знает, — понуро опускает голову старик. Стыдится. Не из-за запятнаной чести Бародиуса в глазах Кроллера, скорее за то, что сломал парню жизнь. Ну хоть что-то. — И ты за всем этим следил в сторонке и молчал? — скорее подводит итог, чем спрашивает Маска. — Страну рвало на части, а планета погибала, мне было не до моральных терзаний. Это нужно было сделать, иначе бы Гандэлии настал конец ещё тогда. Как обычно, кукловоды гоняться за лучшим куском, забывая о фигурах на доске. Но разве Маска может осудить того? Он сам поступил бы точно так же. — Удивительно, — блондин даже и не притворяется, он действительно немного удивлён. — Ты действительно беспокоишься о своем народе, но почему-то совершенно забыл о королевском роде. — Род может прерваться, страна же угасает, когда погибнет её последний житель. Маске хочется покрутить у виска. Что это еще за порывы из разряда революционеров? Нет, возможно, монархический строй давно изжил себя, но на таких планетах, смерть Рода равносильна краху. — Ты идиот? — просто спрашивает боец даркуса, скрещивая руки на груди. — Тебе не приходило в голову почему именно в королевском роду заботились о тёмных бакуганах? Почему Дарак попал именно в руки Бародиуса? А я объясню, представители рода даркуса являются идеальными напарниками для них, такие и формируют связь. Кровь и гены для вас совершенно не пустые слова, иначе за столько лет вы бы уже давно избавились от «пережитков прошлого». — О чем ты говоришь, человек? — А я очень похож сейчас на человека? Хотя, хах, вот эта информация уж точно не для предателя, — надменно произносит тот. В зале повисает гнетущая тишина. Маска позволяет своему оппоненту взвесить все за и против, чтобы понять, в какую бездну их всех загнали предрассудки о неприкосновенности Сферы. — Ты говоришь очень странные вещи, — через какое-то время произносит гандэлианец. — Но я не могу не согласиться с ними. И все же, неужели Сферой можно обладать? Что мы сделали не так в прошлый раз? — Обладать ей нельзя, — отрицательной качает головой блондин. — А вот использовать её энергию без последствий для окружающих — очень даже. Для этого нужны ключи. Нурзак непроизвольно тянется к карману, и Маска это замечает. — Нет, не то, что ты пытаешься передать Нифии. Настоящие ключи совершенно иные. — Я не понимаю. — И не должен. Больше я ничего не скажу, — спокойно отвечает Маска. — Выбери строну. Либо прими наказание и иди дальше под правлением Бародиуса, либо беги как трус, я отпущу. — С чего ты взял, что я останусь в живых после наказания, — кривит губы в усмешке старик, уж ему известно, что император не прощает провинившихся. — Я поговорю с Бародиусом, все же ты полезен. — Клянешься? — Клянусь. И пусть для людей часто эти слова ничего не значат, Маска никогда не отступит от своего желания. Хотя бы потому, что так куда как интереснее жить.