Поцелуй русалки

Всю следующую неделю они посвятили тренировкам и изучению окружающей местности. Нельзя сказать, что они стали лучшими друзьями, но Ганнибал перестал смотреть на Уилла, как на подопытного кролика, и проводил с ним всё своё время. Больше он не уходил, хотя странный ритуал у них сохранился. Ближе к ночи Ганнибал начинал беспокойно кружить по дому, делая вид, что хочет уйти, а Уилл пугался и просил его остаться. По крайней мере, так всё выглядело в голове Уилла, а хотел ли одиночества сам русал, было не совсем понятно. Но в любом случае Ганнибал возвращался в кровать, читая перед сном какую-нибудь книгу, а Уилл прижимался к нему и довольный засыпал. И именно там, во сне, всё его беспокойство и печаль по потерянным человеческим желаниям врывались к нему и мучили похотливыми кошмарами. Там он нёсся под водой с огромной скоростью, издалека чуя крупных хищников и ловко огибая препятствия, а Ганнибал мчался рядом, послушно копируя его манёвры. Это было очень откровенно и возбуждающе, как будто Уилл стал равным и достойным его доверия, и, в конце концов, они где-нибудь останавливались и ложились отдыхать. В его снах Ганнибал не был таким, каким являлся на самом деле. Он был влюблённым и распутным. Он нависал над Уиллом, как неизбежность, всем своим видом подавляя и подчиняя его, и совсем бесстыдно наваливался сверху, начиная покрывать поцелуями всё его тело. Он напористо грыз его шею, лаская руками плечи и живот, и спускался вниз, жадно целуя грудь. Уилл сходил с ума от возбуждения, наблюдая за его макушкой и наматывая на кулак тугую косу, и очень ясно чувствовал, как пульсирует его член в минутах от оргазма. Ганнибал опускался ниже, неторопливо покачивая своим бордовым хвостом, и за секунду до долгожданного прикосновения Уилл резко просыпался от какого-то недооргазма, сотрясающего его тело. Русал вскакивал следом, смотря на него огромными глазами, и Уилл потерянно извинялся, и снова прижимался к его спине. Он быстро засыпал, лениво мечтая как трахает эту глупую рыбину, и это наваждение возвращалось к нему почти каждую ночь.  — Почему русалы не живут парами? — с интересом спрашивал он, наблюдая как Ганнибал готовит им на завтрак суши из капусты и кусков какой-то рыбы. — Это у всех так? Или только ты так решил?  — В основном, мы одиноки, — отвечал русал, пожимая плечами. — Безоговорочная привязанность несёт только боль и беды. Возникают желания покинуть город или попытаться сохранить всё потомство.  — Но ты же не живешь в городе. Ты его уже покинул. Опасно жить вдалеке от всех?  — Не особо, — поморщился Ганнибал, накрывая на стол. — Я не могу точно ответить на этот вопрос, но я тоже не люблю чьё-либо общество. Я легко могу уплыть на дальние расстояния, попасть в окружение акул или даже сети, и мысль, что мой спутник будет волноваться и отправится меня искать, мне неприятна. Я стараюсь избегать отношений и привязанностей, мне лучше одному. Уилл медленно почесал подбородок и обиженно выпятил нижнюю губу.  — Я тебя тоже раздражаю? Трещу без остановки и задаю кучу вопросов.  — Как ни странно, но нет. Я ещё не встречал никого, с кем мог бы готовить и вести беседы. Мне нравится то, как выглядит наш союз.  — А что по связям? — против воли счастливо улыбнулся Уилл, подплывая к столу и принимаясь за еду. — Половые признаки имеют значение при создании привязанности? Здесь не осуждают за отношения, где оба партнёра одного пола?  — Здесь в принципе никто никого не осуждает, — рассмеялся Ганнибал. — Общения не так уж и много, и все встречаются вместе лишь в дни оплодотворения икры. Там собираются все жители, полиция следит за порядком, открываются магазины, где можно обменять найденные или заслуженные вещи, и женщины ищут отца своим будущим детям. Уилл поспешно доел свой завтрак и умоляюще взглянул на Ганнибала.  — Расскажи, пожалуйста, это так для меня ново, — забормотал он, делая ещё более просящее лицо. — Я хочу уже знать обо всём, о чём должен знать житель подводного мира. Почему ты молчишь? О том ритуале, о том, что ты натворил, раз прячешься так далеко от города, я должен знать всё. Не сразу, но я понял, почему ты спрятал меня от всех, и я тебе очень за это благодарен. Убив Алану, я тоже об этом подумал. Тащить её и показать людям или утопить тело и сохранить вашу тайну. Если бы кто-то приволок людям живую русалку, тем более способную говорить и мыслить, её бы замучили учёные или военные до смерти. Ганнибал величественно выпрямил спину и важно кивнул головой, медленно выплывая из-за стола.  — Хоть я и преследовал свои цели, Уилл, я не мог отдать им тебя. Тем более Вёрджерам. Они убили бы тебя сразу, как только поняли, что ты человек.  — Почему? — вскинулся Уилл, неосознанно сжимая кулаки. — Они ненавидят людей? Ганнибал неопределённо махнул рукой и взял со стены два коротких костяных ножа. Один он прицепил на пояс, а второй протянул ему, предлагая сделать то же самое.  — Расскажу всё вечером, — безапелляционно отрезал Лектер, самолично надевая на него ремень и ножны. — Смотри, как я укрепляю оружие и повторяй за мной. Потеря ножа может стоить тебе жизни. Мы защищены снизу толстой чешуёй, она может выдержать поверхностный укус даже акулы, но сверху мы беззащитны. Через десять минут они выплыли наружу и снова принялись за уроки по выживанию. Уилл, который безумно устал от земной жизни, где он каждый день ездил на лекции и ходил по магазинам, от счастья дышал полной грудью. Примеряя костюмы убийц и маньяков, он честно считал себя не вполне нормальным, и оказаться в среде, где он мог охотиться, фактически оживило его сущность. Это не было убийством, лишь способом выживания, и даже в своей первой схватке с небольшим осьминогом, которую организовал Ганнибал, он без жалости прикончил его, задыхаясь от эмоций. Его всегда тянуло к природе, но какая-то рутинная и серая жизнь так его затянула, что вырвавшись из неё, он уже начал всё забывать. Тоска по собакам давала о себе знать, но тоже уже как-то отдалённо и размыто. Новая жизнь и новые способности его тела вдохновляли его слушать и ловить всё на лету. Они разобрались с техникой плавания, он научился собирать нужные растения, знал, как убить акулу, правда в теории, и где обитают крабы и устрицы. Ему пока не удалось обогнать Ганнибала в скорости, но он уже не проигрывал так позорно, как в первый раз. Русал был строг, но очень терпелив, и даже поддался уговорам и как-то вечером отвёл его ещё раз посмотреть на город. Подплывать близко они не стали, но массивность строения произвела на него впечатление. Кругом всё охранялось ручными осьминогами и несколькими полицейскими. В тот вечер, по истечении недели тренировок и заплывов на дальние расстояния, Ганнибал снова приготовил торжественный ужин из человеческой печени и сложного салата из креветок. Уилл, который к этому моменту уже полностью привык к подводной кухне, как всегда помогал ему с готовкой, не сказав ни слова против. Их личные отношения застыли, как всё морское дно, но честность и откровенность уже были почти абсолютными. Уилл лишь скрывал, что по-детски влюблён в своего сожителя, а Ганнибал утаивал всё, что ему удавалось. Они как будто «держали что-то в рукаве», боясь сразу выложить всё и стать резко ненужными. Русал накрыл на стол, украсив его живыми цветами в горшочках, и они сели ужинать. На этот раз Уилл взял в руки вилку, и Ганнибал тут же отзеркалил его действия. Он вообще был пластичен и мгновенно схватывал на лету всё, что делал Уилл.  — Задавай свои вопросы, — просто сказал Ганнибал, забрасывая в рот кусок печени и неторопливо жуя. — Я отвечу на всё. Тебя волнует то, как тебя примут остальные жители?  — Да, — неуверенно ответил Уилл. — Если я захочу жить в городе, то как получу жильё?  — Займёшь то, что окажется свободным. Там нет полного обладания чем-то, внутри города этот закон не действует. Всё принадлежит Вёрджерам и их приближённым. За его пределами ты можешь беречь и охранять своё имущество сам.  — Боже, царская Россия какая-то, — невольно усмехнулся Уилл. — Как ты получил профессию? Чем я могу здесь заняться? Что за праздники и оплодотворения? Неужели все общаются только на них? Ганнибал задумчиво наклонил голову и слегка прищурил глаза.  — Ты можешь работать в полиции.  — Что я за это получу?  — Ничего, но иногда тебе что-то дадут за хорошую службу. Обычно предлагается выбор с самого начала. Например, украшение или нержавеющий нож, и ты волен согласиться или отказаться от этого предложения, если посчитаешь, что этого мало, или оно тебе не нужно.  — А еда?  — Мы всё добываем сами. Уилл отклонился на спинку стула и задумчиво почесал затылок.  — Мне нравится такой способ жизни. Всё просто, как на ладони. А когда ты стареешь и не можешь сам искать себе еду? Побираешься?  — Скорее всего, тебя съест крупный хищник до того, как наступит дряхлость.  — Приемлемый вариант. Так что по праздникам? Я люблю одиночество, но иногда ведь хочется с кем-то пообщаться. И зачем вообще в этом царстве покоя и безмятежности нужен психиатр? От чего ты лечил Вёрджеров? От приступов депрессии? Ганнибал рассмеялся и неодобрительно покачал головой.  — Благодари Нептуна, что я помешан на людях, Уилл, иначе тебе пришлось бы совсем несладко, — хмыкнул русал, облокачиваясь на стол локтями. — Я вскрывал ваших беременных женщин и знаю, что они вынашивают всего по одному ребёнку. Но у нас не так.  — Икра, — моргнул Уилл, нервно подаваясь вперёд. — У вас что, по три тысячи детей?  — Начнём сначала, — важно сказал Ганнибал, тоже приближаясь к нему своей красивой мордашкой. — Каждый русал в жизни переносит три сильнейших стресса. Первый — когда он покидает роддом, второй — когда сам решает стать отцом и третий — когда он хочет выйти из моря. Психиатр нужен в последнем случае и женщинам после пустых родов.  — Вы хотите покинуть море? — прошептал Уилл, невольно хватая его руки. — Каждый из вас?  — Да, но обычно это происходит в молодости, — моргнул Ганнибал. — Но вернёмся к родам. Нерест происходит раз в несколько лет, и все женщины мечут икру в клетки, наподобие той, в которой ты сидел. Они находятся в самом центре города и после обряда они остаются рядом и охраняют своё потомство.  — Логично.  — Естественно, мы же почти рыбы. Когда всё закончено, собираются все мужчины, и женщины ищут среди них отца своим детям. Окрас, размер, большие плавники, широкие плечи — они предлагают её тем, кому хотят, но мужчина, скорее всего, откажется. Найти среди них желающих непросто, слишком долго и скучно, и в итоге оплодотворёнными будут около половины.  — А остальные? — отпрянул Уилл, поневоле погружаясь в картину, нарисованную Ганнибалом. — Они будут просто смотреть, как их потомство умрёт?  — Для этого и существуют полиция и психиатры, — спокойно кивнул русал, — они охраняют от кражи чужих детей и помогают этим женщинам. Уилл резко подорвался вверх и нервно заплавал туда-сюда. Ганнибал остался на месте, внимательно наблюдая глазами за его передвижениями. Неожиданно Уилл что-то понял и поражённо замер на месте. Он недоверчиво посмотрел на русала, который неприязненно дрогнул губами.  — Сколько икры откладывает женщина за раз? — тихо спросил Уилл.  — Много, от одной до пяти сотен.  — Ясно, понятно, я понял тебя, — забормотал Уилл, снова начиная нарезать круги. — Но это слишком, ведь вырастить столько детей не способна ни одна женщина, а значит…  — Закон равновесия введён с незапамятных времён, — равнодушно сказал русал, как всегда нервно пожимая плечами, — всё равно потомство погибнет раньше, чем у них начнут расти волосы. Никому не нужны слабые и больные дети, которые заполонят весь город и привлекут внимание акул.  — Вот как? — нахмурился Уилл. — И скольким из них разрешается выйти из клетки? Точнее позволяется?  — Сколько захочет мать, — ответил Ганнибал, почему-то улыбаясь. — Обычно максимум трое. Да, Уилл, ты не ошибаешься, оттуда выйдет лишь тот, кто выживет, сожрав всё остальное потомство. В большинстве случаев, это слабые и недоразвитые русалы, но наш вид жив только благодаря тому, что каждый из нас сильный и безжалостный охотник.  — Охотник-каннибал! — возмутился Уилл.  — Как и все в море, — тут же обронил русал. Уилл рассерженно «топнул» хвостом, но, посмотрев на стол, где лежал его недоеденный ужин, резко выдохнул и опустил взгляд.  — Хорошо, — быстро кивнул он, отодвигая этот варварский ритуал куда-то на задворки сознания. — Принимается. Я просто не буду там присутствовать и всё. Вернёмся к Вёрджерам. Что им от тебя нужно?  — Они хотят, чтобы я умер и как можно быстрее, — спокойно сказал Ганнибал, беря в руки вилку и снова начиная есть. — Их двое, брат и сестра, и я стал психологом Марго во время её первого нереста. Мэйсон не выпустил её в стаю, он не хотел наследников, способных что-то у него отнять, и удерживал её дома взаперти.  — Тебя пригласили оплодотворить её икру?  — Нет, конечно, я должен был поддержать её и не дать покончить с собой, — с нежной улыбкой ответил русал, опуская взгляд. — На самом деле она неплохая, у неё сильная безоговорочная привязанность с Аланой, и её единственной мечтой было сбежать от брата и спрятаться от него на суше. Он был против их отношений.  — Поэтому вы и охотились вместе? — с каким-то чувством стыда спросил Уилл, вспоминая, как убил русалку. — Она тоже искала способ уйти?  — Да, — кивнул Ганнибал, — но каждый имеет право бороться за свою жизнь, так что ты не виноват в её смерти. Ей не повезло, просто ты оказался сильнее. После моей удачной практики с Марго, Мейсон позвал меня и для себя. Его тяга покинуть море была очень сильной. Мне приходилось давать ему успокоительное и постоянно беседовать.  — И пока твой пациент был в отключке, он и проболтался про «поцелуй русалки»? — прямо спросил Уилл, подплывая к Ганнибалу и угрожающе над ним нависая. — Как профессионально, доктор Лектер, воровать чужие секреты. Что это было? Семейная тайна?  — Осуждение? — с любопытством спросил Ганнибал, поднимаясь, подплывая вплотную и нагло ему улыбаясь. — Он не только знал, как покинуть море, а уже делал это довольно давно. Его богатство и власть, редкие вещи, которыми он платит своим охранникам — это всё принесено из мира людей. Просто он не мог открыть эту тайну на глазах у всех, даже его сестра была не в курсе, поэтому ему и пришлось обратиться ко мне. Узнав правду, я забрал его записи и покинул город. С тех пор он меня ищет, желая похоронить со мной свой секрет. Ганнибал приблизился ещё теснее, как будто на что-то провоцируя, и, не выдержав, Уилл струсил и поспешно отплыл в дальний угол. В его голове что-то настойчиво стучало, но он никак не мог ухватить беспокоящую его мысль. Русал лениво почесал свою мохнатую грудь и гордо задрал голову.  — Это неправильно, — начал было Ганнибал, — шататься в мир людей и…  — Мэйсон Вёрджер, — перебил его Уилл, стараясь сосредоточиться. — Существо, которое живёт в двух мирах и ничего не боится.  — Да, — кивнул русал. — Морской дракон, который…  — Что? — резко встрепенулся Уилл, ошалело вытаращивая глаза. — Почему ты назвал его морским драконом?  — Это рыба нарисована на его фамильном гербе, — настороженно ответил Ганнибал. — А в чём дело? Несколько секунд Уилл обалдело смотрел на него, безмолвно открывая рот, как рыба, выброшенная на сушу, но вот на него обрушилось озарение, вытесняя из сознания всё, кроме ярости и злости.  — Сука, ебучая подводная похотливая сука, — зашипел Уилл, так крепко сжимая кулаки, что из его предплечий вылезли широкие плавники, о существовании которых он даже не догадывался. — Я ловил его целый год, а оказывается, эта мразь уходила в море. Убью падлу. Он бросился к выходу, но Ганнибал мгновенно кинулся ему наперерез и грубо зажал у двери.  — Что случилось? — зашипел русал, вжимая его своим телом в деревянную балку. — Кого ловил? Мейсона?  — Убийцу и насильника, — злобно выплюнул Уилл, яростно пытаясь вырваться. — Пара мужчин вламывались в дома, находящиеся на берегу, убивали взрослых и насиловали мальчиков до полусмерти.  — Насиловал? — строго спросил Ганнибал, резко хватая его за талию и отбрасывая в центр комнаты. — Насилие? Они издевались над ними?  — Тебе не понять, но да, — забормотал Уилл, отчаянно хватаясь за волосы. — Ломали и причиняли боль самым мерзким способом, а потом душили или перерезали горло. Я видел трупы, смотрел на это, но ничего не мог увидеть. Около тел находили морского дракона, и журналисты дали им это прозвище. Они не скрывались, не прятались, их фотороботы и размытые лица со скрытых камер есть везде, но они были неуловимы. Как сквозь землю проваливались. А они уходили в море…  — Видимо, с ним ходил его верный пёс Корделл… Уилл встрепенулся и отчаянно бросился к Ганнибалу.  — У вас есть фотографии? — быстро спросил он, нервно дёргая хвостом.  — Нет? А что это?  — Мейсон, — торопливо заговорил Уилл, закрывая глаза. — Высокий, поджарый, короткие волосы и выпуклые голубые глаза. Шрам на лице, пересекающий наискосок губы. Его напарник. Толстый, лысый, с жидкими волосами на затылке. Много золота на руках и шее. Рост примерно…  — Это они, — перебил его русал, аккуратно беря за руки и сжимая его пальцы, — видишь, я говорил, что это неправи… Не дослушав, Уилл вырвал руки, медленно отплыл в сторону и снова отчаянно бросился к выходу, на этот раз успевая выскочить наружу. Захлёбываясь от злости и видя перед глазами изувеченных мальчиков, он рванул в сторону города, не разбирая дороги. Ганнибал кинулся следом, пытаясь схватить его за хвост и остановить, но с первой попытки у него не вышло, и он бросился за ним в погоню.  — Стой, Уилл, остановись, — кричал русал, набирая скорость и стараясь его догнать. — Тебе не попасть к нему, там всё охраняется.  — Похуй, — шипел Уилл, начиная беспорядочно петлять и ускоряясь как никогда. — Я убью эту мразь своими руками.  — Остановись, — где-то за его спиной, продолжал кричать Ганнибал. — Меня узнают и арестуют, тебе туда не попасть.  — Не ходи со мной, — ответил Уилл, быстро взглянув через плечо и убедившись, что плывёт быстрее своего учителя. — Это моё личное дело, не твоё. Ганнибал что-то ответил, но Уилл больше его не слушал. Злобная ярость сделала из него безумца, который нёсся к своей цели, не разбирая дороги. Его скорость достигла предела, Лектер отстал, и он увидел вдалеке город, окружённый осьминогами. Он собрал последние силы, надеясь пробиться силой, но беспокойство за Ганнибала заставило обернуться и убедиться, что тот перестал его преследовать. Он успел заметить его смутные очертания, но этот манёвр стоил ему всего. Снова посмотрев вперёд, он успел заметить щупальце осьминога, но не смог избежать столкновения. Он врезался в его рыхлое тело, и тут же был окутан другими извивающимися конечностями. В его плечи начали впиваться присоски, парализуя и сковывая движения, и, вырвав правую руку, он достал нож и воткнул его в одно из сердец осьминога. Моллюск отчаянно дёрнулся, тут же ослабляя хватку, но едва вырвавшись, Уилл практически упал в руки какого-то русала с кулоном в виде звёзды. Полицейский безжалостно схватил его за волосы и сразу же поцарапал ядовитой ракушкой, мгновенно лишая сил и воли. Уилл обмяк, начиная опускаться на дно, но в эту секунду его практически вырвали из рук копа и поволокли обратно в сторону дома. Ганнибал прижал его к себе так сильно, что это было даже больно, и Уилл по-дурацки старался махать хвостом, помогая уходить от погони.  — Держись, Уилл, — нашёптывал Ганнибал, плывя так быстро, как будто он только что проснулся. — Осьминоги не преследуют, а полицейские отстанут на границе камней. Я не оставлю тебя им, но ты только держись. Дома есть противоядие, я вылечу тебя, ты держись, родной, а уж я тебя не отпущу.