Поцелуй русалки

Уилл довольно пощурился на солнышке, давая своей коже согреться, и посмотрел на море. У самого берега то всплывая, то снова погружаясь под воду, его ждал Ганнибал. Не став медлить, Уилл практически подбежал к нему и положил его руки себе не плечи.  — Держи меня крепко, Ганнибал, — прошипел Уилл, с силой выдёргивая его из воды и поддерживая за хвост. — Тут всё тяжелее в сто раз, а я, как видишь, не качок. Русал обнял его крепче, почти бегом они выбрались из воды и повалились на тёплый песок. Ганнибал начал подавать первые признаки беспокойства, его жабры мгновенно высохли и слиплись, а хвост отчаянно затрепыхался, передавая волнение всему телу. Уилл обхватил дрожащего Ганнибала за плечи и навалился сверху, вдавливая своим весом в песок.  — Тихо, не бойся, умирать страшно, но я через это прошёл, — забормотал Уилл, ёрзая и пытаясь поймать его губы своими. — Успокойся, Ганнибал, я здесь, я помогу, доверься мне. Русал замер, повернув к нему посеревшее лицо с уродливо перекошенным ртом, и, улучив момент, Уилл наклонился и жадно его поцеловал. На этот раз он не чувствовал отчаяние, так остро пережитое им в момент своей смерти, но Ганнибал, больно вцепившийся в его волосы, был явно на пределе. Он был таким очень долго, кусаясь и прижимаясь сильнее, пока со стоном не выдохнул и не упал на землю. Несколько секунд они ещё громко пыхтели, налаживая дыхание и унимая дрожь, а потом уставились друг на друга, боясь посмотреть вниз. На свежем воздухе Ганнибал был совсем другим. Его глаза стали светло-карими, как свежий мёд, появились морщинки и пушистые бесцветные ресницы и брови. Может всё это было и раньше, но с искажённым зрением под водой таких мелочей не замечалось. Они одновременно разорвали взгляд и посмотрели вниз. Ганнибал медленно поднял правую ногу и пошевелил на ней пальцами. Она была длинной, по-настоящему мужской и состояла из сплошных мышц и сухожилий. Ни капли жира, худые лодыжки, высокие икры, тощие торчащие колени и густые волосы, трепыхающиеся на ветру. Там, где у мужчины должен был находиться член, тоже всё было на месте. В красоте членов Уилл не разбирался, но был уверен, что этот лучший из того, что ему попадалось. Уилл подорвался вперёд и снизу вверх провёл по его ноге рукой, подбираясь туда, куда хотел всё это время. Бывший русал вздрогнул и обессиленно упал на песок, закрывая глаза.  — Ну наконец-то, — радостно застонал Уилл, с каким-то идиотским счастьем бросаясь к его промежности. — Я покажу, что значит быть людьми. Но не успел он познать и попробовать совсем нового человека, как его резко выбросило из этого солнечного сна прямиком на дно морское, где он ошарашенно распахнул глаза и обиженно выдохнул. Он лежал на кровати, а рядом с ним, поджав под себя свой шикарный хвост, сидел русал и читал какую-то книгу.  — Ганнибал, — завозился Уилл, цепляясь за его плечи и садясь напротив него. — Я что-то потерялся. Мой мозг разрывается на части.  — Да? — насмешливо спросил русал, отбрасывая книгу и поворачиваясь к нему всем корпусом. — Ты бредил, дрался и кричал моё имя. Мне с трудом удалось тебя уложить и заставить проглотить противоядие. У тебя были галлюцинации? Уилл медленно моргнул, вспоминая солнечного и тёплого Ганнибала, и устав с этим бороться, навалился на его плечо и схватил за руку.  — Я видел нас, — торопливо зашептал он, глядя на русала безумными глазами. — Мы были на берегу, нам было так хорошо, мы целовались и…  — И? — перебил его Ганнибал, резко отталкивая в сторону. — Уилл, скажи мне правду, ты привязался ко мне? Что в твоей голове? Ты помнишь, что сделал несколько часов назад? Уилл попытался снова пробиться к его телу, но тот выставил руку и упёрся ей ему в грудь.  — Я околдован тобой, — совсем жалко заскулил Уилл, продолжая напирать. — Я так не могу, меня это убивает, желание донести до тебя то человеческое, что есть во мне, не даёт мне покоя ни днём, ни ночью. Русал убрал руку, позволив ему приблизиться, но всё равно удержал на расстоянии, нежно обхватив за плечи.  — Пожалуйста, позволь мне осмотреть тебя, и мы продолжим разговор, — тоном настоящего доктора, сказал Ганнибал, подцепляя его подбородок и внимательно глядя в глаза. — Я должен убедиться, что яд не нанёс непоправимого вреда. Уилл кивнул, начиная более-менее приходить в себя, и русал приступил к своим процедурам. Он проверил зрачки, язык, пощёлкал пальцами перед его лицом и внимательно осмотрел царапину, которую ему оставил полицейский. В конце концов, Ганнибал отстранился и сурово на него посмотрел.  — Уилл, я предпочитаю ситуации, когда нет недосказанности, — прямо сказал русал, смотря на него неподвижным рыбьим взглядом, — тем более мы договорились о честности. Я буду прям: твоё поведение, которое ставит нас под угрозу и вынуждает теперь покинуть этот дом…  — Прости, — поспешно перебил его Уилл, внезапно вспоминая свой крестовый поход на город. — Прости, меня как будто что-то захватило, и я не мог больше думать ни о чём другом.  — О чём ты? — искренне удивился Ганнибал.  — О том, как я бросился убивать Вёрджера.  — Именно это как раз и объяснимо, — снисходительно сказал русал, нервно поджимая губы. — Ты просто пережил русалочий стресс, и, как психолог, я тебя понимаю и не осуждаю.  — Какой-какой стресс?  — Я говорю о твоей привязанности, которая портит жизнь нам обоим. Я сразу обозначил, что никакого рода дружба меня не интересует, и уж тем более с тобой.  — Со мной? — замотал головой Уилл, ничего не понимая. — Чем я плох?  — Ты человек, — с ноткой презрения сказал Ганнибал. — Это неприемлемо. Уилл отшатнулся назад, как будто внезапно получил пощёчину, и торопливо забился в самый угол кровати. Русал потянул к нему руку, но тот агрессивно отбил её своим хвостом.  — Не трогай меня…  — Видишь, Уилл, ты сердишься на меня, хотя я ни в чём не виноват, — печально сказал Ганнибал, опуская глаза. — Привязанность делает из нас безумцев, которые перестают мыслить логично. Я уже испытывал её, и эти воспоминания до сих пор причиняют мне страдания и вызывают злость. Я не хочу и не буду проходить через подобное снова.  — Испытывал? — растерянно прошептал Уилл, неосознанно снова придвигаясь к нему. — Ты кого-то всё ещё любишь? Но кого? Ганнибал бросил на него быстрый взгляд и снова опустил голову.  — Это была моя сестра, — как будто нехотя ответил русал, вздрагивая и злобно сжимая руки в кулаки, — и она была самым прекрасным, что я видел в жизни.  — Сестра? — недоумённо ляпнул Уилл. — Вы влюбляетесь и в своих родных?  — Я расскажу, но сделаю это всего лишь раз, и постарайся понять и услышать всё, что я пытаюсь до тебя донести, — веско сказал Ганнибал, поднимая голову и смотря на него пустыми глазами. — Её звали Миша, она вышла с третьего нереста после меня и стала моей привязанностью. Я до сих помню, как увидел её первый раз. Она выплыла из клетки одна, по пути дожёвывая кого-то из своих братьев, но выглядела при этом так мило, что я не мог сдержать улыбки.  — Ужас какой, — прошептал Уилл, представив крохотную русалку с чьим-то хвостом во рту. — Прости, я просто ещё не привык.  — Но я не сразу её выбрал, — неожиданно нежно улыбнулся русал, слегка наклоняя голову в сторону. — Это сделала она. Миша приплывала в мой дом каждую ночь, и я просыпался с ней под боком. Я долго выгонял её, помогал искать своё жилище, но как-то увидев, как она проигрывает в схватке с муреной, не выдержал и пришёл на помощь. С тех пор наша добыча и наш ужин стали одним на двоих. Ганнибал замолчал на секунду, и, смотря на его лицо, Уилл почувствовал странное головокружение. Оно витало вокруг него, как водоворот, цепляя душу и каждое нервное окончание, и, в конце концов, осело где-то в районе груди и горла. Он как будто впервые увидел и заметил Ганнибала без идиотского сексуального желания, которое преследовало его постоянно. Ганнибал не был глупой рыбиной из сказки про Ариэль, которая эротично махала хвостом и мечтала выбраться на сушу и тут же с ним переспать. Уилл ощутил себя сидящем на ярком солнце, где на него вылили ведро ледяной воды и заставили проснуться. Очнуться от дурмана, где всё не было весело и забавно, как ему казалось. Ганнибал был человеком не меньше, чем все, кого он знал. Этот мир был наполнен смертью даже больше, чем его прошлый. Уилл положил руку ему на плечо, желая донести свои эмоции, но тот резко её сбросил и угрожающе сузил глаза.  — Маленькая Миша, такая необычная и любопытная, — холодно продолжил Ганнибал, смотря куда-то прямо перед собой, — красивая сильная и умная. Она поплатилась за свою доброту жизнью, и я не успел этому помешать.  — Что произошло?  — В тот день мы вместе наблюдали за прогулочным катером, где отдыхали люди, — выдохнул русал, злобно кривя губами. — Мы держались вдалеке, но она всё время всплывала, желая послушать детский смех. Это было увлекательно, смотреть на ваше потомство. Они такие беспомощные, но очень счастливые, и их связь с родителями неоспорима. Мы как раз находились под самым днищем лодки, когда прямо перед нами появилась маленькая девочка.  — Она выпала за борт? — тихо спросил Уилл, испуганно прикладывая руку к груди, где бешено колотилось его сердце. — И Миша её спасла? Подняла наверх?  — Я растерялся, — поморщил нос Ганнибал, внезапно выглядя раненым и больным. — Моя Миша плавала даже быстрее меня, и её реакция была мгновенной. Она подхватила ребёнка и вынырнула из воды, протягивая её какой-то женщине. Я был уже рядом, но не успел. Двое мужчин, которые это увидели, схватили её за руки и затащили к себе.  — Господи, — прошептал Уилл, съёживаясь от какого-то непонятно стыда за всё человечество. — Вот сраные ублюдки.  — Да, ублюдки, — горько усмехнулся русал, бросая на него благодарный взгляд. — Я испытал такой шок, что мне даже сравнить его не с чем. Я вынырнул следом, слыша, как она кричит и задыхается, я бросался к ним и умолял её отпустить, но они лишь смеялись и отгоняли меня палками с железными крюками на конце. Я просил их сохранить ей жизнь, ведь она умирала без воды, но им было всё равно.  — Скоты, — прошептал Уилл, снова кладя ему руку на плечо и крепко сжимая пальцы. — За мёртвую русалку им заплатили бы не меньше, чем за живую. Ганнибал взглянул на него, но руку не скинул, а лишь медленно закрыл глаза.  — Это продолжалось долго, — безразличным голосом продолжил он, опуская голову. — Я бросался, — они отгоняли, я умолял, — они смеялись, и всё это под плач Миши и других детей, которые ничего не понимали. В конце концов Миша замолкла, и я всё осознал. Моя привязанность, моя родная Миша оставила меня одного, и я больше не смогу с ней гулять, охотиться и смеяться.  — Так привязанность — это не любовь в том смысле, о котором я думал, — прошептал Уилл, поспешно роясь в своих мыслях. — Конечно, это совсем другое.  — Кто-то завёл мотор, и со мной произошло то, что было с тобой вчера.  — Русалочий стресс?  — Да, — кивнул Ганнибал. — Именно так он выглядит, когда мы хотим иметь детей, выйти на сушу или испытываем настоящий шок. Я вырвал у одного мужчины палку и воткнул её в мотор, чтобы они не ушли. Не скажу, что вообще не понимал, что делаю, но меня перестали волновать последствия собственных поступков. Мне понадобился час, чтобы поднять с дна железный прут и пробить им дно лодки. Несколько мужчин прыгали в воду, пытаясь меня отогнать, но я убил их быстрее, чем они успевали это осознать. Когда лодка пошла ко дну, я утопил всех, кто пытался спастись или уплыть.  — Всех? — спросил Уилл, перестав понимать, что он чувствует. — Никого не пожалел?  — С чего бы? — мерзко усмехнулся Ганнибал, нервно дрогнув хвостом. — Детей я просто утаскивал на дно, а взрослым перерезал горло или вспарывал живот. Всё кругом окрасилось кровью, появились акулы, но я не остановился до тех пор, пока они не умерли. Все шестнадцать человек пошли на корм акулам, и я об этом не жалею. Они бросались и на меня, но найдя тело Миши, мне удалось с ним уйти, оставив им шикарный ужин.  — Ясно, — шепнул Уилл, смотря на него огромными глазами. — Звучит ужасно, но я тебя понимаю.  — Правда? — с ненавистью улыбнулся Ганнибал, оголяя свои острые и кривые зубы. — И ты предлагаешь мне свою привязанность? Я до сих пор оплакиваю мою Мишу, а ты хочешь, чтобы я снова в это вляпался? И с кем? С тобой? С человеком? Я никогда не буду доверять людям, вы для меня лишь еда, которая возомнила себя разумными и самыми сильными.  — Я не такое дерьмо, как они, — мгновенно разозлился Уилл, борясь с желанием вломить ему затрещину. — А вы тут прям невинные овечки, которые ради развлечения целуют и утаскивают рыбаков на дно. Какое благородство и венец эволюции. Что плохого тебе сделал я, когда вы с Аланой решили превратить меня в свой обед и разложить по банкам на кухне?  — Ты остался жив, — нахмурился русал, складывая руки на груди.  — Случайно, — отрезал Уилл, копируя его позу. — И раз ты был со мной откровенен, то я тоже донесу до тебя кое-что о людях, раз ты собираешься жить на поверхности.  — И что же? — с любопытством спросил Ганнибал. — Что вы все хорошие?  — Что мы все разные, — с нажимом сказал Уилл. — Мы не рыбы, которые испытывают три эмоции в жизни, каждый человек индивидуален. Запомни это, подводный доктор Лектер, и прибей эту мысль в свою недоверчивую голову гвоздями. Среди нас полно пидорасов, способных убить того, кто спас их ребёнка, но это не шаблон человека. Тебе придётся справляться с этим и самому. Ты не поверишь, сколько на тебя свалится, когда вместо хвоста появятся ноги и член. Будешь вести себя как дебил и человеконенавистник, — сдохнешь от пули или сгниёшь в тюрьме. Ганнибал неприязненно мотнул головой, но продолжал сидеть и слушать, лишь нервно трепыхая своим огромным хвостовым плавником. Некоторое время Уилл смотрел на него, всё ещё не разобравшись в своих чувствах, но кое в чём он уже был уверен. Ганнибал мог не доверять ему сколько угодно, а вот ему самому его доверие было необходимо, как кислород. Он подплыл к русалу ближе, игнорируя его недовольное фырканье, и, прижавшись к нему грудью, крепко обнял за шею.  — Ганнибал, — прошептал он, зарываясь носом в его слегка растрёпанные волосы. — Убери из головы ненависть и просто подумай обо мне. Я уверен, ты знаешь, как бы ты ни сердился, ты на сто процентов уверен, что я никогда бы так не поступил. Не убил бы прекрасное существо просто ради развлечения. Можешь ничего мне не говорить, Ганнибал, просто обними меня, если веришь в то, что я сказал. Ещё несколько секунд русал сидел неподвижно, как будто и правда размышляя, но Уилл знал, раз его не оттолкнули сразу, значит, ему верят. Выдержав мхатовскую паузу, Ганнибал всё-таки обнял его, причём так крепко, что Уилл едва мог дышать. Они слились в одно целое, одновременно теряя что-то из прошлого и приобретая что-то для будущего. Уилл не знал, могло ли быть что-то большее в привязанности двух русалов, но в этот момент он понял, что изменился навсегда. Он называл влюблённостью то, что мучило его всё это время, но только сейчас он осознал, что это такое на самом деле. Ганнибал аккуратно выбрался из его объятий и без слов начал куда-то собираться.  — Что такое? — спросил Уилл, удивлённо поднимаясь следом.  — Мы уходим, — ответил русал, нацепляя ремень и ножны. — Пока я один, но не волнуйся, через час я вернусь и заберу тебя с собой.  — Но почему?  — Из-за Вёрджеров, — ответил Ганнибал, подплывая и толкая его обратно на кровать. — Мы засветились, и большая удача, что тут до сих пор никого нет. От твоей раны остался след, и если Мэйсон в городе, то он пустит по нему бойцовских акул. Я побоялся сразу тащить тебя в наш с Аланой запасной дом, противоядие было только здесь, да и след тогда бы привёл туда, но чем скорее мы уйдём, тем лучше.  — Наверх? — оторопел Уилл.  — Нет, мы ещё не выждали заложенный мной срок, — покачал головой Ганнибал, подплывая к зеркалу, распуская волосы и начиная ловко заплетать тугую косу. — От мысли, что я упаду посреди вашего города и превращусь обратно в русала, мне становится не по себе.  — Но я могу поплыть с тобой.  — Нет, Уилл, сначала я должен убедиться в безопасности жилища, — быстро сказал Ганнибал, торопливо проверяя оружие и направляясь к дверям. — Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Русал выскользнул наружу, и Уилл остался один. Он с тоской осмотрел дом, к которому так привык, и, поднявшись, начал встревоженно кружить по углам, трогая вещи и книги. Он остановился у старинного зеркала, оборудованного небольшими скрытыми ящичками, и, заглянув за него, увидел странный механизм. Подёргав за всё, что дёргалось, и вспоминая школьные походы в музеи, он легко обнаружил в рамке два ножа, замаскированных под украшение. Уилл с тёплой улыбкой рассматривал их, восхищаясь талантом мастеров и качеством стали, когда за его спиной раздался шум и шорох плавников.  — Ты что-то забыл? — весело спросил Уилл, аккуратно трогая острое лезвие. — Или передумал насчёт меня?  — Я ещё не определился, — раздался незнакомый голос, заставивший его резко развернуться и испуганно прижаться спиной к зеркалу. — Привет, пупсик, твой папочка дома?