Предназначение злодейки

Экзамен проводился, на мое удивление, не под присмотром мадам Нэйрис, из-за чего мне стало как-то не по себе. Мы с братьями сидели в одной комнате и отвечали на вопросы теста, который нам выдала мадам Пентегри, гувернантка Эрнеста. Вопросы, соответственно, писала тоже она. Себа сидел поникший. По его виду, можно было сразу сказать, что он ничего не понимает. Неужели не готовился? Фредерик вот уже пятнадцать минут что-то чиркает у себя на черновиках. Стало быть, какие-то сложные вычисления. Эрнест же спокойно решал свой тест, ни о чем не волнуясь. Ну, я разделила его участь. Могу сказать, что для меня задания оказались простыми. Но я уверена почти на сто процентов, что будь я действительно шестилетним ребенком, то не решила бы вторую часть. Это точно. Откуда ребенок мог бы знать степени и формулу Дискриминанта? Мне кажется, или они сделали тест намного сложнее специально? Я слышала, что у братьев строгие учителя, а у Эрнеста — тем более. Ну, теперь я понимаю, о чем речь. Она иногда просматривала на меня, оценивая ситуацию, и мне приходилось делать вид, что я задумалась, чего-то не понимаю. В любом случае, я закончила работу через полтора часа, треть из которых просто рисовала на черновике котиков и бабочек. Сдала ответы первой я, поскольку задания у меня были действительно несложные, тем более их было не так уж и много. Через несколько дней, нас собрали в комнате отдыха. Дитрих и мама тоже здесь присутствовали. Я не особо волновалась. Да и что, если я каким-то чудесным образом не сдам экзамен? Ну, как минимум мадам Нэйрис уволят, на чью замену придет другая гувернантка. Правда, будет досадно, если она окажется строже предыдущей, так что я старалась написать на отлично. У Эрнеста шестьдесят баллов из ста, — удовлетворительно. Однако я видела, как он поник, явно ожидая чего-то большего. Фредерик получил пятьдесят восемь баллов, — удовлетворительно. А вот у Себастьяна всего сорок два балла, — провалил. Герцог недовольно покачал головой. Мама принялась успокаивать братца, говоря, что экзамен ничего не значит, и у него ещё будет шанс на пересдачу. — Леди Мирабель Ревель, — наконец назвали мое имя. Я вздрогнула, в предвкушении узнать результаты. — Девяносто семь баллов, — отлично. Ну да, я специально допустила в одном задании ошибку. Оно действительно было сложным для уровня шестилетнего ребенка, так что ничего удивительного и странного не должно быть. — Молодец, сестрёнка, — похлопал меня по голове Себастьян, тепло улыбаясь. Эрнест же нахмурился, отвернулся от меня, чтобы я не смогла разглядеть его лицо. Фредерик просто поджал губы. Я украдкой посмотрела на герцога. Он улыбался, как сытый кот, что вызвало у меня неистовый гнев. Я явно не собиралась становиться его гордостью и уж тем более умницей. — Ох, всего девяносто семь? Я надеялась на большее, — я театрально приложила ладонь к щеке и удручённо вздохнула, придавая голосу еще большей наглости. Эрнест дернулся. Ну конечно, для него мое высказывание довольно высокомерно. — Зато тебе есть куда стремиться, — Дитрих лишь кивнул. — Ты молодец, Мирабель. — Благодарю, отец. Герцог скрылся, а мама начала хвалить всех нас, в особенности меня. Следующие дни протекали обыденно, — даже скучно. Каждый день — одно и то же. Я даже немного устала от всего этого. В библиотеке мне тоже нечего было делать, — я достаточно узнала об этом мире, думаю больше мне не нужно. Так продолжалось, пока герцогу не понадобилось уехать в командировку на восток королевства. Мы собрались в вестибюле. Слуги грузили багаж. Меня же заставили переодеться для такого случая, хотя я не вижу в этом смысла. Несколько минут, парочка слов прощания и на этом конец. На самом деле я очень торопилась отсюда побыстрее убраться, чтоб доесть вкусные пончики. — Я остановлюсь у Цолернов. Они давно звали меня к себе погостить, — сказал Дитрих, сжимая бледную ручку мамы. Та явно была опечалена отъездом мужа. — Думаю, это займет месяц. Не стоит волноваться, хорошо? Мама коротко кивнула. Тогда он подошёл ко мне и неожиданно взял на руки. Я даже охнула от неожиданности, схватилась за его черный сюртук, вышитый красными нитями, примечая добросовестную работу портных. — Что ты хочешь? — спросил он. Я немного растерялась. — Ты отлично сдала экзамен и заслуживаешь новые вещи. От неожиданности я раскрыла глаза, после чего задумалась. Я читала про восточную культуру Эглинтона. Там выращивают целебные травы. Особенным спросом пользуются медовый можевельник. Его чаще всего добавляют в ванны, ведь он делает кожу мягче. — Мира хочет медовый можевельник, — детским голоском пропела я. — Грэйсон, записывай, — герцог кивнул своему помощнику и протеже. Тот засуетился, достал из кармана блокнот и начал что-то записывать. — Что ещё? Рядом с территорией Цолернов живёт поселение фэйри, где растет тот самый чай, который мы с тобой пили в беседке. Если хочешь, я могу привезти целую коробку. — Да-да! Вкусный чай! Я тоже его хочу! — задрыгала от радости ножками я. — А, ещё я читала, что Цолерны разводят кобылок. Мира хочет лошадку! Мира хочет кататься верхом! — капризно заявила я. — Мира, ты ещё мала для этого, — забеспокоилась мама. — Это очень опасно. — Я выкуплю тебе пони. Какого цвета хочешь? — не обратил внимание на предостережение супруги, из-за чего та обиженно скуксилась и хмыкнула. Помню, как в прошлой жизни я единожды верхом. Мой друг разводил лошадей и разрешил мне бесплатно прокатится на одном из скакунов. Интересное занятие. Тем более, что автомобилей здесь пока нет, а значит нужно привыкать к конным скачкам, дабы иметь возможность быстрее добраться до нужного места. — Черного. Мира хочет черного пони. А ещё красивое седло для пони! И уздечку для пони! — Хорошо, что ещё? — Этого хватит, — лучезарно улыбнулась я и посмотрела на пол, намереваясь спуститься и побежать хвастаться служанкам. В этот момент он поцеловал меня в щеку, заставляя покрыться пунцовой краской. — Куплю тебе ещё украшений. В последнее время ты стала очень скромной в плане запросов, — сказал герцог и опустил меня на ноги. Братьев он похлопал по голове и наказал им заботиться обо мне и о матушке. Эрнест пожелал отцу удачи. Но я пока что не имела понятия в чем именно. Спустя два дня после отъезда герцога, я узнала, что на востоке обнаружили движение Тьмы, — хорошо, что Кэсси не умеет держать язык за зубами. На самом деле, это действительно серьезная ситуация. Часть нашего континента уже поражена, и единственное, что может сдерживать Тьму, так это кристаллы. Но если герцога вызвали, значит они не справлялись со своей работой. У герцога достаточно могущественные способности. Он владеет Священным огнем, силой, передающейся только одному из детей Ревель, наследнику. Поэтому его присутствие необходимо. — А ещё, я слышала, что глава рода Изимбрадов тоже там будет, — не сдержалась Кэсси. — А что насчёт других герцогств? — спросила я. — Точно не знаю, но по слухам главе рода Тортаса не здоровится, а Бар-ле-Дюк следят за обстановкой в королевстве. — Ясно. С отцом ведь все будет хорошо? — само вырвалось из моих уст. Служанки странно переглянулись, из-за чего сердце мое пропустило удар. — Конечно же, госпожа, — как-то неуверенно ответили они. Я знаю, что с ним все будет в порядке. В прошлом он тоже отправлялся и вернулся в здравии, оставив лишь маленький шрам на шее. Но меня поражает совсем другое. Это военная, очень серьезная экспедиция огромного масштаба. Тогда какого черта он спрашивает меня о покупках? У него важные дела! Когда ему найдется время, чтобы вспомнить об украшениях и этих дурацких травах? Через неделю после отъезда отца, мы должны были поехать к бабушке Джувелиане, матери Микаэлы. Она любит и лелеет братьев за то, что они...мальчики, способные встать во главенство семьи. У Джувелианы было три девочки, соответственно, ни одного наследника рода Ягеллон. А вот меня она жуть как ненавидит, ругает за любую оплошность. Вот же скверная старуха! Но в этом году я осталась с внезапно заболевшей мамой. Очень кстати. Я даже подумала, что она специально подхватила болезнь, чтобы не ехать. Ну, я и не против. — Ты точно не поедешь? — грустно пролепетал Себастьян, стоя в вестибюле, ожидая, когда багаж погрузят в кареты. — Точно. Я не хочу оставлять маму одну. Да и ты знаешь, как ко мне относится бабушка, — фыркнула я, скрестив руки на груди. Брат ухмыльнулся, а потом заговорщически оглянулся. — Но, а что мне делать там с этими? — тихо прошипел Себа, показывая пальцем на Эрнеста и Фредерика, стоявших в стороне и что-то бурно обсуждающих. Я хихикнула. — Отдыхай. Поиграй с ними. Может покатаетесь вместе на лошадках, — пожала плечами я. Брат фыркнул. — С этими занудами? А мы, между прочим, хотели в этот раз устроить ночь страшных историй, — Себастьян состроил моську грустного мопса и посмотрел на меня. — Это всего на месяц. Когда вернётесь — мы обязательно устроим это. Обещаю, — я вытянула мизинец. Братец ещё немного подулся, а потом протянул свой палец, и мы установили «договор». — Юные господа, все готово к отправке, — сообщил дворецкий. Я поцеловала напоследок Себастьяна в щеку и помахала ручкой мальчикам. Оба даже бровью не повели, а вот Себа ответил мне улыбкой. Без братьев в особняке стало тихо, спокойно, скучно. Я часто сидела в маминых покоях и читала ей, тем самым улучшая качество своего чтения. Тем более не хотелось бы, чтобы она скучала одна. — Мое солнце, — мама погладила меня по голове, когда я в очередной раз читала ей сказку о принце фэйри, — тебе не стоило здесь оставаться из-за меня. — Не говори глупости, мамочка. Я не могла тебя оставить. Это правда. Она очень серьезно заболела, что даже с кровати встать не могла. Скорее всего это еще из-за беспокойства о герцоге, который отправился в опасную экспедицию. Доктор говорил, что ничего страшного, что мама скоро восстановит силы. Очень на это надеюсь. — А почему мы не ездим к бабушке Клариссе? — спросила я. На самом деле, мне очень хотелось к матушке герцога, ведь именно она и являлась ёкаем. У нее не родилось девочек, поэтому унаследовать ее способности доведётся именно мне. Но это очень редкий случай, когда сила передается через поколение. Однако, даже несмотря на это я — единственная девочка в семье Ревель, которая унаследует ее силы. У моих дядей тоже есть дочери, не имеющие ни капли способностей. Даже жалко их. — Она не любит, когда в ее доме много народа. Предпочитает уединение. Но однажды мы обязательно съездим к ней, если ты хочешь, — сказала мама и слабо улыбнулась. Кларисса не пользовалась любовью у светского общества, ведь она в прошлом была куртизанкой. Из-за этого даже Дитриха долго не признавали наследником герцогства Ревель. Но он смог добиться успеха и заслуженного уважения, поэтому, чаще всего он ходит смурной, даже злой. Уважение стоит на грани со страхом. И я понимаю его выбор — намного лучше, когда тебя боятся, ежели не уважают. Однажды мне приснился странный сон. Королевство в огне, Тьма сгустилась, заполнила все. Множество трупов лежало тут и там. Крики, плач оставшихся в живых детей. Меня мгновенно перенесло в другую локацию. По-моему, это был дворец. На полу лежал окровавленный Даниэль, а рядом сидела Амелия, рыдая над обледенелым телом возлюбленного. А потом она вынула из ножен кронпринца меч и вонзила его себе в грудь. А далее новая локация. На балконе дворца стоял мужчина с развевающимися черными кудрями. Он смотрел на агонию хаоса и беспорядка, который, по всей видимости, создал именно этот мужчина. Рядом с ним сгустилась Тьма. Она будто... нашептывала ему что-то. Тот оскалился, сжал рукоять меча. — Я не этого хотел! Смерть моей матери ваших рук дело, не так ли? — прокричал он, а потом скрючился от боли. Опять шепот Тьмы. Но я не могла его разобрать. А потом мужчина достал меч, дрожащими руками поднял его и приставил к груди лезвие. По его щеке протекла слеза. Он вонзил себе в грудь меч, и на этом мой сон прервался. Но что это было? Вещий сон? Это то, что случилось после смерти Мирабель? Послание богов? Ненавязчивое напоминание того, зачем я здесь? Но вот как я сейчас могу этому помешать? Мне шесть лет, я ребенок. Вот исполнится мне четырнадцать, тогда и буду думать о спасении мира, но не сейчас! Итак, разберём этот сон. Эглинтон падёт. Король и Даниэль умрут от руки Рафаэля, а потом, Амелия убьет себя из-за смерти любимого. На самом деле, даже душа радуется. Скорее всего, боги думали, что смерть Даниэля заставит Амелию стать сильнее, и по сценарию она должна была отомстить за него и убить Рафаэля. Но девушка оказалась слабее, чем они думали. А на что они надеялись, вверяя дар такой нежноручке? Как я поняла, Рафаэль убил отца и брата, думая, что смерть его матери дело их рук. Но почему-то мне показалось, что кто-то им управлял. Тьма? Похоже, после смерти матери, он потерял свой контроль над Тьмой, и та овладела им. Но он понял, что этим ничего не добился и убил себя. Хм, картинка стала складываться. Теперь я хотя бы знаю, что должно произойти. А теперь план действий. Вариант номер один: подружиться с Амелией и вырастить из нее сильную женщину. Вычеркиваем. Сама мысль о том, что нужно будет сблизиться с местной Золушкой, заставляет меня трястись изнутри. Вариант номер два: убить Рафаэля. Возможно, но не практично. Я слаба для этого. Да и садиться за решетку я не хочу. Отметаем. Вариант номер три: сблизиться с Рафаэлем и предотвратить его ненавязчивые идеи об уничтожении мира. Хм, возможно, но я не уверена, что получится. У Рафаэля не было друзей, и я вряд ли могу стать хотя бы даже приятелем. Но не будем отметать этот вариант. Пока что. Вариант номер четыре: предотвратить смерть графини Гессен. Может получиться, но нужно как-нибудь спросить у Александрита о деталях ее смерти. На этом мой мозговой штурм закончен. Пока опираемся на третий и четвертый планы. Но мне обязательно нужно будет встретиться со вторым принцем, и теперь все мои мысли были полностью поглощены идеями, как можно это сделать. Но ответ сам пришел ко мне. — Графиня Гессен! — удивилась мама, придерживая трость отца, дабы не упасть. Я застыла на пороге гостевой комнаты. Графиня была одета в чёрное струящееся платье со шлейфом. Волосы ее, такие же темные, были украшены серебряными заколками в виде ветвей с листьями. Она изящно сидела в кресле, сложа руки на коленях. Словом, прекрасна, как всегда. — Мика, хватит формальностей. Мы же старые подруги, — улыбнулась графиня, встала и раскрыла объятья. Мама быстрым шагом подошла к ней и легонечко обняла ее. Это что значит? Старые подруги? Как такую деталь могла упустить Мирабель? Расцепив объятья, графиня посмотрела на меня и улыбнулась. — Ах, это та самая милая юная леди, которая принесла мне платок? — Вы знакомы? — искренне удивилась мама и посмотрела на не менее ошеломленную меня. — Мы не смогли официально представиться. Я, Айрис Гессен, глава рода Гессен, — гостья сделала поклон, изящно подняв подол платья кончиками пальцев. — Мирабель Ревель, — я приложила руку к груди, завела левую ногу назад и сделала книксен. — Рада встрече. — Аналогично, — ответила графиня и присела обратно в кресло. — Франциск, прикажи заварить чай для нашей гостьи, — сказала матушка и села рядом со старой подругой. Я осталась стоять у дверей, думая, что мне скорее всего лучше уйти. — Мира, останься с нами. Айрис, ты не против? — Нет. Я бы очень хотела пообщаться с такой умной леди, как Мирабель. Я села в кресло напротив графини и помалкивала, не желая ввязываться в разговор взрослых. Айрис спрашивала маму об ее здоровье. Она уже шла на поправку. Я очень рада этому. Аж от сердца отлегло. — Я слышала, что юная леди Ревель получила самый высший балл на экзаменах. На банкете герцог все время хвастался, какая у него умная дочка, — пропела графиня. Что? Дитрих говорил обо мне в высшем обществе? Кровь прилила к щекам. Боже, надеюсь моё смущение никому не было видно. — А как твой сын справился? Я слышала, он тоже отличился, — задала встречный вопрос мама. Я навострила уши, поняв, что речь сейчас пойдет о Рафаэле. Было бы неплохо собрать о нем как можно больше информации. — Да, Рафи сдал экзамен на девяносто три балла. Он сказал, что в этом году тест был довольно сложный и не по программе. Леди Мирабель, вам так не показалось? — спросила меня графиня. — Да, есть немного. У меня попались степени числа. Мадам Нэйрис ещё не объясняла мне эту тему, но я успела прочитать об этом в книгах, так что знала ответ, — откликнулась я, смакуя чай. — Ох уже эти учителя, — спрашивают то, чего не дают. Нужно будет переговорить с Тортасами, — фыркнула Гессен. — Повезло, что Рафи частенько сидит в библиотеке и читает книги. Так бы он и на половину вопросов ответить бы не смог. Ох, а я бы так хотела, чтобы у него появились друзья. Чтобы он наконец-то вылез из своей пыльной библиотеки. — Почему же ты не привела его к нам? Мире тоже здесь одиноко без братьев. Они могли бы поладить, — мило улыбнулась мама. — Ох, я предлагала ему, но он не захотел. Рафи не очень любит людей. На прошлой неделе, когда я пригласила к нам детей других графов, он одного мальчика с помощью своей силы поднял на дерево. Сколько шума тогда было по этому поводу, — графиня театрально приложила руку ко лбу. Я поперхнулась чаем и начала неистово кашлять, думая о том, что еще может сделать этот семилетний мальчик. Кажется, можно смело вычеркивать третий план — этот парень не любит людей в принципе. — Может его дразнят? Не думаю, что это понравилось бы ему, — сочувствующие пролепетала мама. — Так оно. Он ещё не умеет контролировать свою силу. Злость будит в нем Тьму, и та выходит. Я не знаю, что и делать, — вздохнула Гессен, поставив чашку в тарелочку. В семь лет иметь столь сильные способности — большая редкость. Такое может быть лишь с Одаренными, но, как сказал Александрит, они вряд ли могли бы дать ему такой дар, который способен уничтожить мир. Недавно я начала различать понятия «дар» и «способности», и все оказалось очень логично. Дар — это подарок богов определенному человеку. Он не может передаваться из поколения в поколение. Способности — это силы, которые можно развить, а можно не развить. Как например, Даниэль. Он — кронпринц, но к своим двадцати годам не имел способности. Они есть у каждого, но не у каждого они просыпаются. — Я... я могла бы... поиграть с вашим сыном, — неуверенно сказала я. Женщины странно посмотрели на меня. Я знаю, не культурно это — ввязываться в разговоры взрослых, но больше шансов у меня может и не быть. Я не зря тогда встретилась с графиней, не зря произвела на нее хорошее впечатление, не зря осталась с мамой. Боги, кажется, дают мне подсказки, что делать. — Я была бы очень благодарна тебе, если бы ты приехала к нам и пообщалась с Рафаэлем, — искренне тепло улыбнулась графиня. — Как только мама выздоровеет, я поеду к вам. Насколько я помню, вы ведь живёте недалеко. — Да, минут пятнадцать езды, — ответила Гессен. — И зовите меня леди Айрис. Я замерла. Об этом Мирабель всегда мечтала. Ей стоило бы просто однажды подойти к ней, поговорить. Думаю, графиня Гессен хорошая женщина. — Тогда, для вас я просто Мира, — улыбнулась в ответ я. Мы проводили графиню, попрощались. Мама после встречи со старой подругой выглядела счастливой. К слову, об этом... — А как вы с леди Айрис познакомились? — спросила я, когда карета графини скрылась за вратами. — На дебюте, — ответила мама, счастливо вспоминая прошлое. — Я тогда была одна, ко мне никто из леди не подошёл, кроме Айрис. Она была выдающейся личностью уже даже тогда, в четырнадцать лет. Ей были известны мои успехи по владению меча. Тогда Айрис поддержала меня, а я, в свое время, поддержала ее. История чем-то напоминают ситуацию Мирабель и Эсмеральды. Тогда они обе оплошали на дебюте и обе плакали в темном холодном коридоре, молча поддерживая друг друга. Две злодейки, чей конец был уже давно предназначен. Смогу ли я изменить его?