Предназначение злодейки

На следующее утро, после завтрака, я позвала Кэсси и Нэнси к себе. Я пила изысканный чай, сидя в кресле как истинная аристократка. — Госпожа, — прошептала Нэнси, подойдя ко мне. — Молодой господин Эрнест вернулся с тренировки. Сейчас он последует в столовую, чтоб позавтракать. — Хорошо, Нэнси. Помнишь, что я говорила тебе вчера? Думаю, стоит начать. Служанка кивнула. Было видно ее волнение, но она пообещала, что выполнит приказ. Нэнси подошла к двери и заперла ее, после чего встала спиной к ней. Кэсси, заметив странное поведение сотрудницы, видно напряглась. — Г-госпожа? — промямлила она, поняв, что это все моя затея. Она затряслась, как лавровый лист. Это зрелище не могло не удовлетворить меня. Я отпила глоток чая. Ну что ж, начнем же представление. — Мне кажется, Кэсси, или ты пользуешься моим расположением? — спросила я, как невинный ребенок. — Ч-что вы, госпожа! — она вмиг упала ниц. — В чем я провинилась, госпожа? Я ни в чем не виновата! Ее невинный вид действительно правдоподобен. Неудивительно, что я с самого начала не поняла этого. — Ах, ты ещё и смеешь лгать. Что за наглость? — в моем голосе сквозили стальные нотки. — Кэсси, ты же умная девочка. Иначе как же тебе удалось провести меня и моего отца? Так то, ты должна прекрасно понимать, что я бы не устраивала это все без причины. — Н-но я не... — Молчать! — грозно прервала я, звонко поставив чашку в тарелочку. Горничная вздрогнула. — Ах, одна головная боль с этими насекомыми. Это же ты рассказала старшему брату о моем побеге? — Ч-что? Госпожа, клянусь, я ничего не говорила молодому господину Эрнесту! — на глазах наступили слезы. Ох, врёт и не краснеет. Я достала из ящика блокнот. Кэсси сразу же напряглась, до крови закусила губу. — А где я сказала, что ты доложила Эрнесту? У меня ведь целых три старших брата. На самом деле я блефовала. Спасибо, что попалась и сдала с потрахами моего гнустного братца, — сказала я, мило улыбнувшись. Серьезно, только работу ведь облегчила. — И копалась в моих вещах, — продолжила я. — Но ничего не поняла, так? И та ситуация со снотворным. Ты заметила, что в последнее время я хорошо начала обращаться к Андреа. Поэтому и решила убить двух зайцев разом. Меня усыпила и Андреа подставила. Как же хорошо, что для подстраховки я писала все на истинном русском языке. Правда, это доставило мне больших усилий. Поэтому и почерк там кривой, еле различимый. Конечно же, Кэсси не могла ничего понять, как и не понял бы Эрнест. Да даже отец не понял бы. — Госпожа, прошу, пощадите, — горничная залилась слезами, приникнув к моим ногам. — Я не хотела... Я... Я... Это был приказ господина Эрнеста. Я не виновата! Я резко оттолкнула ее от себя одной ножкой. — Боже, ты мне так противна, — я уже не могла сдерживать злодейскую ухмылку. — Ничего не могу поделать. Уйди с глаз моих, и больше не попадайся мне под руку. Иначе худо все кончится. Я встала с кресла, тем самым заканчивая представление. Да, надо бы закругляться. — И даже не смей идти к Эрнесту. Я в любом случае узнаю. А теперь — вон! Кэсси поднялась на трясущихся ногах и пошла к выходу. Нэнси открыла дверь и пропустила ее вперёд. — Госпожа, что вы намерены сейчас делать? — спросила горничная, закрывая дверь за предательницей. — Наведаюсь к братику. Охотно посмотрю на его лицо. Как и сказала Нэнси, Эрнест трапезничал в столовой. Его никогда не было на завтраке из-за утренних тренировок. Но он всегда после нее шел в столовую и ел. И главное не в своей комнате, а огромной пустой зале. Любитель одиночества или пафоса? Думаю, и то, и другое. — Братик Эрни, — воскликнула я. Эрнест лениво обернулся ко мне, смерил бесстрастным взглядом. — Мирабель, что тебе нужно? Говори и уходи, — грубо отозвался брат. Ни здрасьте, ни до свидания. Н-да, что за манеры. — Ох, братик, я хотела просто увидеть тебя. Твоя младшая сестра соскучилась. А ты разве нет? Я весёлым шагом пошла к брату, а когда настигла его — наклонилась над ухом. — Я знаю, что это ты подговорил Кэсси подсыпать мне в чай снотворное, — прошептала я. Эрнест выронил вилку из рук, услышав эту новость. — Ох, братик, осторожней. Братец косо посмотрел на меня. Я продолжала прожигать его взглядом с милой улыбкой заботливой сестры. — Правда, мне неизвестны твои мотивы. Разве я сделала что-то плохое, братик? Не припомню. Ах, это, должно быть, идея дяди Альфонсо. Неужели он дал тебе усомниться в моей любви к брату? По его лицу было видно, что я говорю правду. Ох, ну я же блефую. Что ж они все так ведутся. Но это... Не может не поднимать мне настроение. — Я не буду говорить папе. Пока. Но если ты думаешь повторить, то... — я выпрямилась, развернулась и пошла прочь, а на выходе кинула: — Приятного аппетита, братик. Ох, какова же сладка месть. Но, как говориться, это блюдо подают холодным. — Госпожа! Госпожа! — ко мне подбежала Нэнси. Ох, ну что стряслось? — Ваш раб ждёт в вестибюле. Говорит, не уйдет, пока не поговорит с вами, госпожа. Я устало потеряла виски. Ох, да что ж всем не уйметься? — Похоже сегодня все мной заинтересованы. Эх, ладно. Пойдем, послушаем, что он скажет. Делать все равно нечего. Мне действително интересно послушать его. Выйдя в вестибюль, меня о посетило чувство дежа вю. Вновь Лой, удерживаемый рыцарями (хотя бы не сидит на коленях, как вчера). Отец, стоящий со сложенными на груди руками. Увидев меня, Лой успокоился. Я заметила, как на щеках появился едва заметный румянец. — Ты что-то хотел, Лой? — я скопировала позу отца, когда оказалась прямо перед ним. Рыцари отступили, открывая Лою дорогу ко мне. В этот момент он вскочил, схватился за руку и прильнул к ней, вновь упав на колени. Я даже среагировать не успела, как и рыцари, стоявшие рядом. — Госпожа, простите меня! — начал Лой. — Вчерашнее просто непростительно, но я надеюсь на вашу доброту ко мне. Я совершил грех к своей госпоже. Прошу, не отказывайтесь от меня, госпожа. На весь этот спектакль сбежались другие слуги. Даже братья пришли. Я, конечно, не думала, что он прибежит при всех извиняться. Но это только улучшает ситуацию, как в мою, так и в его сторону. Мы оба вынуждены играть роли. Я должны быть милой младшей дочерью семьи Ревель. Он — верным своей госпоже слугой. — Я клянусь быть вашим верным телохранителем, хранить преданность и защищать вас ценой жизни. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Ого. Телохранитель эта должность немного важнее, ежели рыцарь. Последний просто защищает хозяина, вершит правосудие и является наперстником справедливости. А телохранитель обязан защищать своего господина ценой своей жизни. Тем самым, он просто отдал свою жизнь в мои руки. Но я не буду отказываться от этого. Как я могу не воспользоваться таким шансом? — Пожалуйста, позаботься обо мне, — повторила я, тем самым закрепляя клятву верности. Тогда, Лой прильнул губами к моей ладони. Ох, ну что ты делаешь! Ты заставляешь мое сердечко биться быстрее. Как можно устоять перед таким красавцем? Да и ещё перед тем, кто стоит на коленях и целует ручку? Вай, я сейчас в обморок упаду. Эрнест тоже не мог пройти мимо такого шума. Я обернулась к нему и хитро ухмыльнулась. Да, теперь у меня есть надёжный покровитель. Мне едва удалось уговорить отца отпустить меня в столицу под предлогом «мне нужно платье на Рождество». Порой, стоит лишь намекнуть на его неспособность содержать меня, как он безпрекословно слушается меня. — Миледи, ваш ра... Лой прибыл по вашему приказу, — сказали рыцари. Фэйри был одет в теплую одежду. Он странно оглядывался. Да, как и обещала, я решила взять его с собой. Все же стоит укрепить с ним доверительные отношения. — Спасибо, сэр Роджер. Надеюсь, ты передал письмо тому, чье имя нельзя называть? — загадочно спросила я. — Конечно, миледи. И я знаю, что это должно остаться в тайне, — ответил рыцарь. Ох, как замечательно, что я раньше установила с рыцарями хорошие отношения. — Ты молодец, сэр Роджер, — я протянула ему руку. Тот с радостью схватился за нее и поцеловал. Разрешение поцеловать руку дамы является самым почетным и значимым знаком для рыцаря. Он может гордиться этим. — Госпожа, куда сначала заедем? — спросила Нэнси, пока мы ехали в столицу. Мне пришлось взять с собой горничную и хотя бы одного рыцаря. Отец волнуется. — Думаю посмотреть что-нибудь Лою. Одежду, деревянный меч для первых тренировок, — сказала я, посмотря на Лоя. — А потом заедем в одно место. Там меня кое-кто ждёт. — У вас назначена встреча с кем-то? — воодушевленно спросила Нэнси. — Именно. Мы заехали в магазин с одеждой. Лой не проявлял инициативу, соглашался со всем, что я скажу. В итоге мы купили ему новую одежду, деревянный меч. Себе я приобрела простенькое платье, чтобы отмахнуться. Это Рождество пройдет в кругу семьи, так что не вижу смысла наряжаться. Я и так всегда там красавица. Также мы заехали в лавку за подарком Рафаэлю, который я заказала ещё в ноябре. Однако, увидев результат, я поняла, что это того стоило. — Прекрасная работа, — восхищённо пропела я. Это были серебряные карманные часы. На корпусе был выгравиран интересный узор и надпись на эрзетском, которая переводится как: «Не сдавайся. Иди вперёд». Знаменитая фраза великого философа Эглинтона, Джоральдо Вальстона. Стрелки выглядели как в старых часах, а циферблат был римским. Дарить часы здесь довольно удачная примета. Надеюсь, Рафи оценит. — Рад, что вам понравилось, леди. Приходите ещё, — сказал старикашка, владелец магазина и мастер. — Да, обязательно, — улыбнулась я и вышла из магазина. Позже мы направились туда, куда я с самого начала планировала съездить. — Но это же... — тихо прошептала Нэнси, как встретилась с моим заговорищеским взглядом. Я поднесла палец к губам, говоря тем самым, что никому не стоит об этом знать. — Миледи, вы уверены, что хотите пойти одна? — забеспокоился сэр Роджер. — Да. Не стоит беспокоится. Мы были у дверей трёхэтажного дома. Он был построен из камня, что очень удивительно для эпохи, в которую мы живём. Я постучала в дверь. Мне тут же открыли. — Госпожа, — послышался знакомый голос. Странно было видеть Андреа не в униформе. На ней было белое платье, а на плечах красовался вязанный кирпичного цвета платок. Волосы были заплетены в косу. — Здравствуй. Может пройдем в твою квартиру? — улыбнулась я. Андреа вздрогнула, будто не ожидала такой милости. — Да, разумеется, — сказала девушка и повела меня по лестницам. Вообще, дома у множества простых людей были именно такими, схожими с квартирами. Также у крестьян тут распространены общежития. Андреа жила с дедушкой в двухкомнатной квартире. — Здравствуйте. Андреа не говорила, что будут гости. Я заварю вам чай, — хрипло поприветствовал старик. Раньше дед Андреа был на службе у Ревель. Может поэтому и внучка его пошла к нам. — Деда, не надо. Я сама приготовлю. Иди к себе, — сказала Андреа, погладив старика по плечу. Тот послушался и ушел в свою комнату. Тогда, девушка провела меня в гостиную. Интерьер здесь был довольно изысканный для простолюдинов. — Вы писали в письме, что нам срочно нужно переговорить и то...что вы верите мне, — сказала Андреа, закрыв дверь в комнату. — Да. Я больше скажу: мне известен настоящий отравитель. Как и тебе, наверное. — Кэсси, — без раздумий ответила девушка. Ах, какая же сообразительная. — Я считаю, что это несправедливо. Но я не могу просто так обвинять Кэсси и возвращать тебя. Снотворное нашли у тебя. В любом случае, его тебе подбросили, но без доказательств утверждать мы это не можем. — И что вы мне предлагаете? — спросила Андреа. Ух, как быстро. Ты меня никогда не разочаровывала. Я знала, что не ошиблась, ещё пока писала это письмо. — Я слышала, что есть один яд, который смертелен для человека, но не для марла, — сказала я, наклонив голову набок. По ее лицу было видно, что она все поняла. — Можешь мне достать его? * * * В королевском дворце было довольно тихо. Общая атмосфера угнетала, вводила в настороженность. «Мире бы точно не понравилось здесь,» — подумалось Рафаэлю, сидевшему в зале ожидания. Маленькая леди Ревель всегда фыркала, находясь в просторных пустых залах, ругая строителей в непрактичности. Всё-таки она была немного глупой и иногда совсем не походила на аристократку. Да, манеры у нее были отменные, но к роскоши она относилась как-то «нетак». Всегда ругалась на отца, который лишний раз купит ей много одинаковых платьев, то пожалуется на купленную отцом ей библиотеку. Но, наверное, если бы не эта черта, то вряд ли они нашли общий язык. Ее недавнее «отравление» (коим даже отравлением назвать нельзя) никак не вылезало из головы. Она, конечно, потом написала письмо, где просила не волноваться. Но как тут не волноваться? Он едва не потерял контроль над тьмой в тот момент. Тогда он впервые понял, что терять эту девчонку он не хочет. «Здесь что-то нечисто. Но я разгадаю, что именно. P.S. Я сама справлюсь,» — писала Мирабель в конце. В какую беду она опять удумала попасть? Это до бесконечности раздражало Рафаэля. Мальчишка нервозно поправил газету, чтение которой хоть как-то развлекало его все это ожидаемое время. Секретарь короля, Леонс Турнемин, поправил очки и с опаской посмотрел на Рафаэля. Он прекрасно знал о романе Его Величества и графини Гессен. Мало того: он даже устраивал им тайные встречи. Но в один день она внезапно прервала связь с королем, так и не объяснившись. Но вот, сегодня она пришла под руку со своим сыном, заявив, что это второй принц королевства Эглинтон. Графиня выпросила немедленную аудиенцию у короля и, как всегда, получила свое. — Может, чаю, юный лорд Рафаэль? — спросил секретарь, попутно печатая что-то на машинке. — Нет. Не смею отвлекать вас от работы, — сказал мальчишка, не переставая читать газету. В «Вестнике Светила» писали о продажах «непробужденных». Жандармы пытаются найти похитителей, но те заметают следы. «Пф, как же,» — фыркнул про себя Рафаэль. Он искренне думал, что они даже и не пытаются найти преступников. Конечно, они похищают детей не из богатых домов, так что бедняки не могут заставить местную полицию сдвинуться с места. Здесь до сих пор присутствует монархический строй, в котором чем ты ближе к королю, тем авторитетней будет твое слово. Леонс усмехнулся ответу мальчугана. Точно так же ему однажды ответила графиня, ожидая, пока у Его Величества закончатся дела. Вдруг в зал ожидания ввалился (по-другому назвать это нельзя) парень, лет тринадцати. Одет он был в весьма неформальную одежду: белая рубаха с пышными рукавами, лёгкие штаны. Медовые волосы растрепались, были все в пыли. — Леонс, я хочу переговорить с отцом, — сказал он, проходя вперёд. — Простите, Ваше Высочество, кронпринц, Его Величество сейчас на аудиенции, — сказал Леонс. Даниэль, будто не замечая все это время Рафаэля, посмотрел на него. Он сразу же вспомнил Рождественский фестиваль. Рафи как ни в чем не бывало вернулся к своей газете. Кронпринц сел в кресло напротив мальчугана. Он долго не решался начать разговор, но все же... — Хэй, может ты не помнишь, но мы виделись на фестивале, — сказал Даниэль. Рафаэль лениво отложил газету. — А где твоя подружка? «Подружка». Звучало слишком грубо (по крайней мере для Рафа). Он едва не скривился,но сдержался, поднял газету и продолжил читать. — Дома. А что ей здесь делать? — ответил Рафаэль. Даниэль отвёл взгляд. Любой бы понял, что юный лорд Гессен не желает продолжать беседу. Любой, но не кронпринц. — Вы с ней довольно близки, верно? Я бы хотел ещё раз извиниться перед ней. Я был очень груб. — Я обязательно передам ей ваши извинения, — сказал Рафаэль, не отрываясь от газеты. — Она ведь из дома Ревель? Та самая леди-гений? — спросил принц. — Гений — слишком сильно сказано, — хмыкнул Рафи, перевернув страницу газеты. — Порой она способна на глупые и опрометчивые поступки. — А какие цветы ей нравятся? — новый вопрос от кронпринца. Рафаэль напрягся. Он знал, к чему клонит принц. Почему-то стало некомфортно, возникло раздражение. Хорошо, что он скрыл лицо за газетой. — Фиалки, — чуть помедлив, ответил Раф. — Фиалки... Интересно, — тихо сказал себе под нос Даниэль. — А какая она вообще? — Ну уж точно не такая надоедливая, как вы, Ваше Высочество, — не сдержался Рафаэль. На лице его красовалась издевательская усмешка. Кронпринц по натуре своей был довольно вспыльчив, но в этот раз он просто поджал губы. — ...Я должен увидеть его, Айрис, — из комнаты аудиенции вышел сам с собственной персоны король Габриэль де ла Сеймур. Он встретился взглядом с Рафаэлем. Мальчишка тут же подскочил и сделал поклон, приложив руку к груди. — Ваше Величество, — сказал он, приветствуя. Король был довольно привлекателен. Высокий, одетый в в белоснежный мундир, он был величественный. Каштановые, слегка кучерявые волосы кудрями спадали на сапфировые узкие глаза. За Его Величеством вышла графиня. Она посмотрела на Даниэля. Да, уж он точно больше походил на кронпринца. — Выпрямись, — грозным тоном приказал король. Рафаэль не вздрогнул, спокойно выпрямился и гордо посмотрел в лицо королю. Он не мог не напоминать королю себя. Конечно, черные глаза совсем не являлись признаком монархической семьи, но черты лица говорили ему, что он его сын. — Понятно, — сказал король, отведя взгляд в сторону. — Даниэль, ты что-то хотел? — Да, я хотел переговорить с тобой, отец, — кивнул кронпринц. — Хорошо. Проходи, а я пока попрощаюсь с нашими гостями, — сказал Габриэль. Принц посмотрел в последний раз на Рафаэля и ушел в комнату для аудиенций. Между королем и его новым объявленным сыном предстоял крайне неприятный разговор. * * * Слава богам, все мои братья сопровождали одних юных дам на дебют, который всегда проводился в канун Рождества. Отец с мамой поехали с ними. Я, в связи с моим возрастом, не могла к ним присоединиться. Вот и хорошо. В этот самый день все приготовления к моей мести были закончены. Я была полностью довольна. Вот только в сам день Рождества произошло кое-что необычное... — Госпожа, герцог зовёт вас в вестибюль. Похоже, вам прибыли подарки из дворца, — сообщила Нэнси, забежав в комнату. — Хорошо, я... Стоп! Из дворца? — опомнилась я. — Да, госпожа, пойдёмте. Пока я шла в вестибюль, в голове возникали противоречащие мысли. Король или кронпринц? Скорее последний, правда, он по сюжету прошлой жизни должен меня яростно ненавидеть. Но тогда зачем? Может в качестве извинения? В вестибюле меня ждали отец, гора коробок и королевские рыцари. Ох, от одного взгляда на них меня передёргивает. Также вместе с ними был (насколько я помню) секретарь короля, Леонс Турнемин, будущий наставник Даниэля. Или он уже стал им? — Чем могу помочь? — спросила я, подойдя к коробкам. К сожалению, новость о том, что мне якобы привезли подарки из дворца, переволновала всех слуг. Леонс учтиво поклонился. Это мужчина среднего роста с длинными золотыми волосами, заплетенными в низкий хвост. На переносице красовались очки в круглой оправе. — Леди Ревель, для меня это честь — познакомиться с вами. Я Леонс Турнемин, секретарь Его Величества. Кронпринц Даниэль де ла Сеймур в качестве своих извинений передал вам подарки. Мужчина протянул мне букет...фиалок. О боже, у него это с детства привычка такая? Раньше он дарил фиалки именно Амелии, которой они невероятно подходили. Но есть одна проблема... — Никоим образом не хочу обидеть Его Высочество, но у меня жуткая аллергия на фиалки, — сказала я тут же зачесалась. Леонса будто молнией пронзило. Что за смехотворное лицо? — Ах, вышло недоразумение. Похоже, Его Высочество не знал, — волнительно сказал секретарь. — Но примите пожалуйста его подарки. Украшения, платье, вышитое королевским портным. — Мне не нужны его подачки, — сказала я, сложив руки. И снова это лицо. — Он же мужчина. Почему не пришел лично и не попросил прощения, если ему это так важно. Я по-моему уже говорила ему, что простила. — У Его Весочества плотный график, он не смог. И ещё, разве не вы сказали, чтобы он больше не попадался вам на глаза? Вот теперь меня пробило молнией. Ах, забыла. Слуги зашептались. Отец оставался в стороне все это время, но потом не выдержал: — Собственно, в чем дело? С чего бы Его Высочеству понадобилось дарить моей дочери подарки? — Ох, это в качестве извинения перед леди, — улыбаясь, ответил Леонс. — Извинения, да? Хм... — хмыкнула я. — Вы сказали, что там драгоценности, украшения, платье... Неужели он снова хочет намекнуть на то, что я не способна купить нечто подобное? — Что вы! Ни в коем случае! Это просто подарки на Рождество. Ах, да! Чуть не забыл, — Леонс начал рыться в своих внутренних карманах пальто, а потом достал письмо с синей лентой и красной печатью королевской семьи. — Его Высочество просил передать это вам. Я подозрительно посмотрела на конверт, но все же взяла его, развернула. «Милая леди Ревель. Леди Мирабель, надеюсь я могу так вас называть? Прошу, не отказывайтесь от моих подарков. Это всего лишь мои извинения и презент вам на Рождество. Ещё раз, прошу прощения за мой грубый поступок. Я не хотел вас обидеть. Искренне ваш, Даниэль де ла Сеймур.» Вот же... Агх, он меня раздражает! — Целый месяц прошел, а Его Высочество только сейчас вспомнил об этом, — не переставала я. — Он долго думал, что бы вам подарить... — И в итоге выбрал что-то банальное. Н-да, ясно, — грубо прервала секретаря я. Да, знаю, это чересчур невоспитано, но я не собираюсь подлизываться к этому кронпринцу. Не в этот раз. — Прошу, простите моего господина. Его Высочество не очень опытен в ухаживаниях за дамами. Ухаживания? Он это серьезно? Не маловат ли ещё? Все слуги зашептались. Ох, только слухов мне не хватало. И отец... Представляю, как он сейчас зол, затылком чувствую. Хотя, конечно, все именно так и выглядит. Но я-то знаю, что он по-настоящему влюблен в Амелию. Но не в меня! Нет! — Вы сказали, что там есть платье, — я кивнула в сторону коробок, скрывая смущение. — Оно наверное сапфировое, как того и требуют обычаи. Отвезите его обратно. Я не люблю синий. — Вы не правы, леди, — улыбнулся секретарь. — Оно не сапфировое, а нежно-голубое. Ткань высшего качества. Я ещё раз смерила взглядом гору коробок. Ох, совестно как-то стало. — Но это как-то нечестно. Нэнси, принеси ту большую шкатулку с моего туалетного столика, — сказала я. — Слушаюсь, госпожа, — отозвалась горничная и побежала в мою комнату. Через минуту, Нэнси принесла шкатулку. Я достала белый платочек с красным простым орнаментом по краям и моими инициалами. Это была моя первая работа, но я больше ничего не могла отдать. Дарить платок мужчине, вышитый собственными руками — знак ответной и безоговорочной любви. Конечно же, как только слуги увидели это, между ними вспыхнули новые слухи. Также я достала красную атласную ленту, перевязала ею платок бантиком и отдала Леонсу. — Это ответный подарок. Но пусть Его Высочество не думает, что это что-то значит. Просто мне стало совестно, что он дарит мне столько, а я ему — ничего, — сказала в свое оправдание я. — Как скажете, — улыбнулся Леонс и положил платок в карман. — И все же, какие цветы нравятся леди? — Зачем вам? — Зная характер моего господина, я могу сказать, что он явно захочет загладить свою вину перед вами за этот букет, — мужчина покросился на фиалки, которые держал дворецкий. — Это чересчур банально, но мне нравятся розы. С шипами. У них запах терпкий, более приятный, — улыбнулась я. — Я понял. Обязательно передал. На этом откланиваюсь. С Рождеством, — Леонс вновь учтиво поклонился. — С Рождеством, — кивнул отец. Королевские рыцари скрылись, а я облегчённо вздохнула. — Господа, что прикажите делать с букетом? — спросил дворецкий. — Выкинь, конечно, — фыркнула я. — Хочешь, чтобы я все Рождество чесоткой изводилась? Может это даже не аллергия, а психосоматика. Я ведь терпеть не могу все, связанное с Амелией. Вышивание, в котором Альбре просто гениальна. Фиалки, которые так обожает Лия. — Мирабель, как так вышло, что ты познакомилась с кронпринцем? — спросил отец, сжимая мое плечо. — Это недорозумение, папенька. На фестивале он принял меня за воровку, а я ему ответила. Нелепая ситуация, в общем. — Понятно, — чуть помедлив, ответил отец. — Хах, сестрёнка, да за тобой решил приударить сам кронпринц. Да ты у нас везучая, — расхохотался Себа. Ох, дала бы сейчас по лбу. — Не говори чепухи. Это подарок в качестве извинения, — фыркнула я, потрепав его черные волосы. — Но разве ты не хочешь стать королевой? — к нам присоединился Фредерик. — Как скучно! — протянула я. — Что делают эти королевы? Сидят во дворце, рожают наследников и вышивают? Тогда — уж точно нет! — Сестра, на твоём месте хотела бы оказаться любая девушка, — хихикнул Себастьян. — Я не любая! Я привередливая! И если мне не нравится букет, который ты прислал — до свиданья! — фыркнула я. — Ох, да ты так мужа себе не найдешь, — похлопал ресницами Фредерик. — Тогда он мне не нужен вовсе! После интересной беседы с братьями, я поднялась к себе. А кронпринц-то не пожалел денег. Украшения тонкой ювелирной работы, камни прямо из шахт. — Госпожа, может наденете платье, которое подарил вам принц? — спросила Нэнси. — Зачем? Я итак хорошее купила. Просто положи его в дальний угол гардеробной, — сказала я, крутя в руках изумрудное кольцо. — Ох, госпожа, неужели такой вещи нужно пылиться в гардеробной? Прошу, наденьте его хотя бы разочек, — жалобным голосом сказала Нэнси. — Фух! Ты становишься такой же надоедливой, как Кэсси, — фыркнула я. — Но, госпожа. Давайте примерем! — взмолилась горничная. Я посмотрела на нее искоса. Ох, как маленький щенок. — Ладно. Что ж с тобой поделаешь? — удручённо вздохнула я. Мы открыли коробку с платьем. Ого, и здесь не поскупился. С виду очень простенькое, но на деле, по ощущениям, очень хорошее качество. Действительно, нежно-голубого цвета. В комплект шли кружевные перчатки и накидка. — Ох, госпожа, вам так идёт! — пропела Нэнси. Н-да, с этим не поспоришь. Действительно идёт. — Ладно, твоя взяла. Я надену его на семейную трапезу. Не пылиться же такой вещи на полках, — сдалась я. — Только прическу сделай. — С удовольствием, госпожа! В итоге, Нэнси взяла передние прядки и сплела косы. Куда-то она вплела ленты того же цвета, что и платье. Я пришла последней на семейную трапезу, как подобает главной героине. Отец, похоже, сразу смекнул, что это подарок кронпринца, но промолчал. Мы начали дарить друг другу подарки, говоря пожелания. Дошла очередь и до меня. Я раздала всем платки. — Какая изумительная работа Мирабель, — улыбнулся отец. — Мне очень нравится. — Благодарю, папа. Но ты льстишь мне, — лучезарно ответила я. — Мира, прелестно. Я так горжусь тобой, — сказала мама. — Спасибо, мамочка, — щеки залила краска. Между тем, все шло по плану. Кэсси сегодня накрывает на стол. Ах, вот и она как раз. Служанка отнесла чай. Как же хорошо, что Эрни пьет лишь из своей самой любимой чашки из фарфора с красным узором. — Братик, а тебе понравилось? — спросила я с видом невинной овечки. — Да. Очень изысканно, — скудно ответил Эрнест. Ну, другого я и не ожидала, поэтому хищно улыбнулась. Эрни выпил чай, после чего... — Зовите доктора! — крикнул отец. Эрнест упал на пол и начал закашливаться, схватившись за горло. А мне лишь оставалось приложить ручку к губам и наслаждаться происходящим.