Раскаяние

Драко расцепил руки с Поттером, дав тому Непреложный Обет. И тот, как ошпаренный выскочил из кабинета. Малфой решил воспользоваться аппарированием и вместе с матерью они появились у стен родного дома – Малфой – мэнора. Драко заколотило мелкой дрожью. Он не бывал дома почти месяц. Левое крыло родового особняка, а именно подвал, и первый этаж полностью было разнесено. Были руины. Стекла на всех окнах разбиты. Драко и матери предстояла долгая работа по восстановлению родового особняка. А еще он хотел участвовать в восстановлении школы после войны. Мать и сын разместились в уцелевшем правом крыле. Там как раз были спальни и Драко и его матери. - Поттер так быстро ушел, что я его поблагодарить не успел, - сказал Драко, вертя в руках бокал с вином. - Еще успеешь, - ответила Нарцисса, уставившись на огонь в камине. - Мне будет трудно это сделать. - Почему? - Мам, мы враждовали с ним почти всю жизнь. Он дважды меня спас, несмотря на всю мою ненависть к нему, и всю его ко мне. Я, конечно, уповал на победу шрамоголового, но теперь я уже не уверен, что ненавижу его. Но ради чего он защищал нас на суде, я так и не понял. Да еще и поручился за нас. Какой у него резон для этого? - Не знаю, дорогой, - тяжело вздохнула Нарцисса. – Мне не понравилось, как Люциус попрощался со мной. Он как будто действительно прощался. - О чем ты говоришь, мама? – Драко недоуменно уставился на мать. - Твой отец будто бы готов к тому, что он может умереть в Азкабане. Драко снова задумался. Он решил задать матери вопрос. - Мам, за что он так с нами? - О ком ты, сынок? - Об отце. О его жестокости к нам. Я никогда не слышал и не видел, чтобы он проявлял любовь и заботу к тебе. Ты всегда беспрекословно ему подчинялась, не возражая и не выражая своего мнения. Избил тебя два года назад, что я чуть ли не готов был собственноручно убить его. Заставил меня принять эту мерзкую метку. Это теперь хоть и выглядит как тату, но для меня это клеймо позора. Клеймо раба. Клеймо трусости моей и моего отца. А сегодня после суда он резко воспылал к нам любовью и заботой. - Милый не говори так. Он и правда любит нас, правда выражал это другим способом. - Мама, перестань его защищать. Его сейчас здесь нет, хоть раз взгляни правде в глаза, и признай, что ему нравилось властвовать над нами. Он хоть раз спросил, чего хочешь ты, чего хочу я? Нет, он составил сам себе план в отношении нас и пользовался нами. Чего только стоил его приказ принять гребаную метку от шизонутого ублюдка. А ведь я считал его метод моего воспитания правильным, пока сам не понял, в какое дерьмо он нас всех засунул по самые уши. - Драко, выбирай выражения, - спокойно отдернула его мать. - Да какие выражения, кто меня слышит? – Малфой резко вскочил с кресла. – К черту этот этикет, и гребанную чистоту крови. Хватит ставить себя выше других, я устал ходить по струнке, навеянной стереотипами. Я сражался наравне со всеми студентами. И с полукровками, и чистокровками, и маглорожденными. У всех у нас кровь одинаковая – красная. Так почему мы не можем жить, как все они? Драко швырнул бокал в камин. Раздался звонкий легкий треск стекла. Нарцисса прикрыла глаза не столько от выходки сына, а от моральной усталости. - Отец и красноглазый ублюдок испоганили нам всю жизнь, - бросил Драко, и, развернувшись на каблуках, поспешил уйти с гостиной. Нарцисса тяжко вздохнула. Ее сын был во многом прав. И он дал почву для размышлений. Действительно ли она любила Люциуса? Действительно ли он ее любил? Нарцисса прикрыла глаза. Она тяжело выдохнула. Пора было признаться самой себе, что она никогда его не любила. Да и он тоже. Их брак был прихотью их родителей. Это со временем, они привыкли друг к другу, что они сами поверили в ими созданную иллюзию семьи. И миссис Малфой сама себе призналась, всю свою жизнь ненавидела мужа. Но в одном она Люциусу благодарна. У нее есть сын. Но, по крайней мере, за жестокой скорлупой воспитания Люциуса, наконец - то в Драко проснулась частица Нарциссы. За эти два года мать и сын стали ближе, и Драко смог пойти наперекор отцу и его воспитанию. Наконец – то в нем заговорила Нарцисса. Нарцисса вспомнила, как Люциус запрещал ей заниматься воспитанием сына. Их вечера, когда все расходились по спальням, были сухие пожелания друг другу спокойной ночи, и не менее сухие «Доброе утро» за завтраком. Все девятнадцать лет брака были для нее пыткой. Из веселой и яркой девчонки, она превратилась в холодную, надменную и равнодушную аристократку. Она никогда не смела перечить Люциусу, а если до того доходило, то он выходил из себя, и мог даже поднять руку. И Люциуса бесило ее равнодушие, когда он кричал на нее, выйдя из себя. В одном Люциус с ней согласился, когда она сказала, что не будет служить Волдеморту, и предпочитает оставаться в стороне. Но Нарциссу вывело из себя то, что он заставил сына принять Черную Метку. Благодаря этому Драко стал ближе к матери. Нарцисса вспомнила все моменты ненависти и презрения к мужу. Она вздохнула, и, посмотрев на пламя в камине, тихо прошептала: - Я ненавижу тебя, Люциус. *** Драко вышел из гостиной и направился к себе в спальню. Его разрывало от ярости на отца и от слепой преданности ему матери. Зайдя в спальню, он скинул с себя всю одежду и направился в ванную. Включил прохладный душ, чтобы остыть. Он сам не понимает, почему чуть на матери не оторвался. И самый главный вопрос дня его беспокоил: почему Поттер заступился за их семью и попросил их амнистии? С какой целью он это сделал? Драко решил, что когда отправиться на реставрацию в Хогвартс, и если Поттер там будет, обязательно его спросит. Выяснит, зачем ему это, даже если из Поттера придется вытрясти всю душу. Драко вышел из душа, и надев махровый белый халат, сел на кровать. Мысли так и кружились хороводом: отец, мама, Волдеморт, Поттер, суд, Азкабан. Парень решил почитать что – нибудь, иначе его голова сейчас распухнет от мыслей. В дверь тихо постучали. - Войдите, - откликнулся Драко. В комнату вошла домовой эльф с подносом. А на нем стакан с соком. - Хозяин, миссис Малфой просит разрешения к Вам войти и отправила Лютеру к Вам с соком, так как Вы не ужинали. - Не хочу сок, - отмахнулся Драко. – Принеси горячего чаю и бутербродов на двоих. И пригласи маму ко мне. Эльфиха поклонилась, и с тихим хлопком исчезла из спальни. Драко снова попытался прочесть абзац, но понял, что не понимает о чем там речь, и, захлопнув книгу, положил ее на прикроватную тумбочку. В комнате снова материализовалась Лютера и поставила на кофейный столик поднос с бутербродами, чайничком и двумя чашками с блюдцами. - Спасибо, Лютера, на сегодня ты свободна, - кивнув эльфу, сказал Драко. Лютера снова отвесила поклон и с тихим хлопком исчезла. Драко сел на диван, и начал разливать чай по чашкам. В дверь постучали снова. - Входи, - сказал Драко, ставя на поднос обратно чайник. Нарцисса вошла в комнату в простом длинном платье серого цвета. Судя по всему платье было теплым, так как в доме было прохладно. Растопленные эльфами камины еще не прогрели помещения. У матери слизеринца были распущены волосы, и доходили ей по пояс. Драко никогда толком не видел маму в таком простом домашнем виде. И от этого Драко показалось, что мать, словно на пятнадцать лет помолодела. - Замерзла? – спросил Драко у матери. - Немного, - мягко ответила Нарцисса, подходя к сыну. – Собрался ужинать? - Я и тебе взял. Садись, - улыбнулся в ответ Драко. Нарцисса перекинула волосы на левую сторону и села на диван рядом с Драко. Сын протянул чашку с блюдцем Нарциссе. - Ты впервые с распущенными волосами, - сказал Драко. - Я никогда не позволяла себе при Люциусе ходить неопрятной. А сейчас его нет, и я подумала, почему не дать себе волю. Драко снова улыбнулся и, посмотрев на белоснежные волосы матери, спросил: - Мам, а у тебя в роду были вейлы? Или у отца? - У меня была прапрабабка вейла. Виктория Прэстон. На ней род Прэстонов и прервался, когда она вышла за Ротмуса Крэбба. А насчет твоего отца не знаю. Может твоя бабушка была в родстве с вейлами. У тебя, кстати, глаза не Люциуса, а твоей бабушки. Реджины Вестфаллен. - Эта та, которая умерла рано? -Да, - кивнула Нарцисса. – Она умерла от драконьей оспы, когда Люциусу исполнилось два года. И твоему деду, Абраксасу, пришлось воспитывать его самому. - Дед же, вроде, сам умер от той же оспы? – спросил Малфой. - Я не знала твоего деда, он умер за месяц до нашей свадьбы с Люциусом, я его видела однажды на помолвке. Драко кивнул. Они, молча, пили чай и ели бутерброды. Нарцисса сидела на диване, поджав под себя ноги, наплевав на все правила этикета. - Мам, а ты когда-нибудь любила по-настоящему? – тихо спросил Драко. Нарцисса поставила чашку на блюдце, которое стояло на кофейном столике. - Нет, милый, мне не довелось испытать этого чувства. Была влюбленность, но ей не суждено было перерасти во что-то большее. Это было как раз перед объявлением о помолвке с Люциусом. - Как его звали? - Ричард Понелл. Он уже умер, – вздохнула Нарцисса. Наступила тишина. Каждому было о чем подумать. Драко прервал ее: - Мам, я хочу быть на реставрации Хогвартса. - Сынок, если хочешь, можешь участвовать в этом. Ты теперь глава Рода Малфоев, и принимаешь решения. Драко громко вздохнул, и лег к матери на колени головой. Нарцисса запустила свои пальцы в волосы сына и мягко стала перебирать такие же белые, как у нее, волосы. - Мам, я тебя не ставлю перед фактом. Я с тобой советуюсь. Я не хочу быть главой Рода, я хочу быть просто твоим сыном, который нуждается в материнском совете. Нарцисса улыбнулась, глядя в окно, где был вечер, близящийся к ночи. - Ты всегда будешь для меня ребенком, Драко. Ты хочешь окончить Хогвартс? Будешь поступать на седьмой курс? - Да, хочу. МакГонагалл сказала, что все ученики остаются на второй год, в связи с тем, что творилось в школе при Снейпе. Хотя он защищал нас как мог. От тех же Кэрроу. Поэтому еще один год проведу в Хогвартсе. Придется на тебя пока переложить владение родовым поместьем. - Драко, постарайся не вляпаться там во что-нибудь. Избегай провокаторов, мы и так на шатком положении. Драко кивнул, соглашаясь с матерью. - Я хочу добровольно отдать коллекцию отца с темными артефактами в Аврорат. Да и он попросил это сделать. Ты знаешь, каким заклинанием отец отпирал дверь в комнату с артефактами? - Не знаю, - покачала головой Нарцисса. – Может, когда теперь ты глава Рода, она тебе откроется, либо с помощью магии родового перстня. Не знаю, сынок. Драко кивнул и прикрыл глаза. По телу побежали мурашки, Нарцисса все также перебирала волосы сына. - Драко, может, мы выберемся, куда-нибудь из этих стен завтра? Развеемся? – неуверенно спросила Нарцисса, посмотрев в закрытые глаза Драко. Он их тут же распахнул и удивленно спросил: - Как, мам? Ты не забывай, мы на поруках и поднадзорные. - Поднадзорными мы официально станем в понедельник, так что у нас в запасе есть три дня. Тем более поднадзорными будем не мы сами, а наш особняк. - Надо будет потом снова нанести защитные чары, после ухода авроров. И сделать его не наносимым, от незваных гостей и надоедливых стервятников – репортеров. Надеюсь, нам не нужно спрашивать разрешения у Поттера, чтобы куда-то выбраться? - Думаю, что нет, Драко, но мы должны соблюдать законы, чтобы не подставить его. Да и тем более, ты дал Непреложный. -Непреложный был дан, как гарантия того, что мы будем соблюдать законы, и будем тише воды и ниже травы. Думаю, сделано это было для того, чтобы предотвратить возможное возрождение Пожирателей. Министерство и Аврорат думают, что нам это нужно. - Да уж, - усмехнулась Нарцисса. – На одних догадках и предположениях они далеко пойдут. - Мам, а отец, правда, был двойным агентом? И с чего бы это вдруг? -Я не знаю, дорогой. Люциус никогда меня не посвящал в свои планы, - начала была Нарцисса, но ее перебил Драко: - И заставлял тебя делать то, что либо приходило ему в голову, либо этому помешанному. Драко откатил рукав халата, и на бледной коже предплечья, огромной кляксой, показалась Черная Метка. - Как мне от этого избавиться? Мне мерзко на это смотреть и вспоминать об этом. Клеймо раба. Позор. Теперь в школе на меня так и будут одни нападки, взгляды, полные ненависти и презрения. Я и так там не в фаворе был, а сейчас и подавно. Нарцисса вздохнула, наклонилась и поцеловала сына в лоб. - Драко, наверняка, у тебя будут люди, которые тебя поймут. Я была против того, чтобы ты стал Пожирателем, ты был против этого, эту метку ты получил не добровольно. - Ошибаешься, мама. Я принял ее добровольно, иначе Волдеморт убил бы тебя. А я не мог этого допустить. Нарциссе, на минуту, стало холодно от мысли, что было бы, если Драко остался без нее. И каким бы он стал. И ей польстила мысль, что ее сын готов был ради нее пойти на что угодно. Это очередной раз доказывало, что Люциус над ним был больше не властен. - Что-то мы с тобой засиделись, дорогой. Пора ложиться спать. Так что на счет выбраться завтра куда-нибудь? Драко поднялся с колен матери, сел на диван, и устало посмотрел на мать. - Хорошо, - согласно кивнул парень. – Только у меня уже сил нет думать, куда мы с тобой отправимся. - А у меня уже есть идея, - лукаво улыбнулась Нарцисса сыну. Драко про себя заметил, что у мамы до этого никогда не было огонька энтузиазма в глазах, и такой лучистой, легкой улыбки. Не усталой, не натянутой, а именно настоящей улыбки. - А куда, если не тайна? – улыбнулся в ответ Драко. - А об этом уже утром, - Нарцисса встала с дивана. Она подошла к сыну, поцеловала в его светлую макушку и сказала: - Спокойной ночи, дорогой. И легкой походкой, вышла из комнаты. Драко допил чай, что уже остыл в чашке, переоделся в пижаму, и лег в кровать. Под мерные звуки тикающих часов и потрескивающих дров он уснул. *** В зале стояла жуткая тишина, не было слышно даже шороха мантий. Вокруг Драко и его матери, словно грозовые тучи, сгустились безмолвные черные фигуры Пожирателей Смерти. Все они были в масках, с накинутыми на голову капюшонами. Драко знал, что где-то здесь, среди этих безмолвных теней стоит его отец. Но от этой мысли парню становилось еще страшнее и горше. Внезапно по кругу пробежал тихий шорох, как будто все стоящие в нем одновременно вздрогнули. В том месте, где круг был разорван, как раз напротив нас появилось темно-багровое облако, внутри которого стали медленно проявляться очертания высокого стройного человека. - Темный лорд! - прошелестело вокруг. Он запрокинул к потолку свое ужасное лицо и с шумом втянул в себя затхлый запах зала. Его щелочки-ноздри раздулись. - Я чувствую, что воздух вокруг вас насквозь пропитан виной, - тихо произнес он. От этого голоса слабели ноги, и холодный липкий пот выступал между лопаток. Стоящие в кругу вновь вздрогнули. Никто не произнес ни слова. Драко чувствовал, что все уставились на него. Мать тихо дрожала, крепко стиснув зубы, чтобы не раздавался их предательский стук. Один из пожирателей неожиданно бросился вперед и рухнул к ногам хозяина. Капюшон откинулся назад, черные волосы рассыпались по плечам – «милая» тетушка Беллатрисса спешила преклонить колени перед своим господином. Он склонился к ней, протянув к ее лицу свои неестественно длинные тонкие руки: - Встань, моя самая преданная, самая верная слуга.… Открой мне свой разум! Тот-чье-имя-нельзя-называть положил ей на голову свою правую кисть, похожую на безобразного белого паука. Беллатриса неуверенно подняла лицо на своего господина, чтобы после не сводить с него восхищенного, полного любви и повиновения взора. То, что Темный Лорд читал в ее безумных глазах, ему явно не нравилось. В мутных зрачках все ярче и ярче отражался кровавый багрянец. - Люциус, подойти ко мне, мой скользкий и ненадежный друг, - прошипел он, не отрывая зрительного контакта с Беллой. Черная фигура вырвалась из тесного круга и плавно приблизилась к хозяину. - Милорд, - послышался из-под капюшона хриплый голос Люциуса. В нем чувствовались напряжение и тревога. Мужчина склонился в почтительном поклоне и молчал. - Итак, ты с большим треском провалил возложенное на тебя поручение. По залу прошел легкий шепот. Лорд обвел взглядом своих рабов, и вновь наступила мертвая тишина, от которой звенело в ушах, и рвались нервы. Каждый из Пожирателей боялся сейчас оказаться на месте отца Драко, никто из них не знал, какое наказание будет для них уготовано. - Хозяин! – прохрипел Люциус. – Прости меня, Милорд! Из-за спины владыки раздалось жуткое шипение, огромная змея выползла из темного укрытия и свернулась у ног своего господина. - Нагайна чувствует твою слабость, и твою холодную рыбью кровь! - Милорд, я прошу прощения за мою неосторожную оплошность. - Оплошность? Вас там было более чем предостаточно, а вы все не смогли справиться с какими-то подростками? Что вам всем, - Темный Лорд обвел всех взглядом и жестом, - стоило просто взять и забрать Пророчество у Гарри Поттера и прикончить детишек, которые взлезли туда, куда лезть не следовало? - Милорд, детишки оказались в большинстве и хорошо подготовленные в боевых невербальных заклинаниях, - выступила вперед мужская фигура в почтительном поклоне. – К тому же им на помощь пришли сотрудники аврората, у нас не было преимущества. - Круцио! – Темный лорд навел палочку на говорящего, и захохотал. Пожиратель Смерти упал на пол и начал извиваться и кричать от боли. Капюшон слетел с головы, и Драко с ужасом узнал в нем отца Миллисенты. - Каждый из вас, - продолжал Темный лорд, не обращая внимания на жуткие пронзительные крики у своих ног, - понесет наказание, не один не избежит своей участи. Он повернулся к скорчившемуся на полу слуге: - Встань, Булстроуд, сегодня еще не твой день. Расплата придет позже. А сейчас нас ждет маленькое представление - семейный спектакль с участием Люциуса и Нарциссы Малфой, а также их сына Драко. Подойди сюда, Люциус! – приказал Лорд. Отец покорно приблизился. - В назидание тебе, наказание получишь не ты, а твои жена и сын. Думаю, ты знаешь, как это сделать, а мы только сторонние наблюдатели. - Слушаюсь, мой Господин, - голос Люциуса был удивительно спокоен и холоден. Он осмотрел зал: пожиратели, только что стоявшие перед своим хозяином на коленях, отползли в сторону. Сегодня им повезло, но никто из них не сомневался, что завтра и их участь будет брошена на чашу весов жизни или смерти. Мужчина подошел к жене и сыну ближе, его светлые длинные волосы колыхались при каждом шаге. - Драко, отойди! – приказал он Драко. Тот беспрекословно выполнил его волю – он всегда делал то, что он от него хотел. - Мы поговорим с тобой позже! – бросил он в сторону сыну. Его взор обратился к испуганной, сидящей на каменном полу Нарциссе: - Люциус, не надо, я тебя прошу…. Фраза осталась оборванной на полуслове. Он склонился к ней и не дал договорить - его сильная мужская рука ударила по нежной щеке, на белой коже осталась рваная рана от старинного фамильного перстня. По подбородку матери тонкой струйкой побежала кровь. Драко бросился к ней: - Мама! Но его удержали крепкие руки Пожирателей за его спиной. - Отец, не надо, слышишь меня? - в отчаянье крикнул Драко. – Я в семье за старшего в твое отсутствие. На ком отрываться, так на мне, а маму не вздумай трогать. Нарцисса тихо всхлипывала, и с искаженной гримасой ужаса и ненависти смотрела на мужа. Люциус занес палочку над женой. Драко приготовился услышать знакомое – Круцио – но ошибся. В руке отца появилась плеть. Мальчик вырвался из рук Пожирателей и бросился к матери. - Остолбеней! – Люциус уверенно, не раздумывая, послал в него заклятие. Его бесчувственное тело ничком свалилось на пол. Теперь он ничем не мог помочь несчастной, абсолютно ни в чем невиноватой матери. Оставалось лежа наблюдать, как с каждым новым ударом плетью ее нежная белая кожа превращается в лохматые рваные раны, как кровь густыми каплями разлетается во все стороны, как роскошные светлые волосы грязными спутанными сосульками стелются по каменным плитам ледяного пола. Сначала она кричала, выгибаясь от каждого удара, словно от тяжелейшей судороги, временами ее голос превращался в нечеловеческий визг, от которого звенело в ушах, и плавились мозги, потом она затихала, теряя от невыносимой боли сознание, и тогда с ее окровавленных, искусанных губ срывался дикий, протяжный стон. Драко ничего не мог сделать, лишь, будучи обездвиженным, мог наблюдать за этим, закусив губу, и плакать от собственной беспомощности, от ярости на отца, и от невыносимых мучений матери. - Хватит, Люциус, – звучный голос прокатился под каменным сводом. – Довольно, я тебе сказал! Заканчивай спектакль! Ты и ты, поднимите ее! Двое пожирателей бросились к бесчувственной женщине и приподняли ее с пола. Она почти висела на их руках, болталась, как тряпка, едва упираясь слабыми, подкашивающимися ногами в пол. Ее голубые глаза замутились. Драко подумал: «Святой Мерлин! Сделай так, чтобы разум не покинул ее!» Огонек в глазах женщины погас – она вновь обессилено повисла на руках своих палачей. - Унесите ее, залечите раны, - приказал Темный лорд. – Пусть все знают, что милость вашего повелителя не знает границ. Нарциссу уволокли, Драко проводил ее взглядом - за ее обмякшим телом оставалась широкая кровавая полоса. - Я доволен тобой, Люциус, – прошипел лорд. – Ты порадовал меня – умеешь наводить порядок в своей семье. Пожалуй, я сменю гнев на милость. Ты прощен, мой слуга. Люциус согнулся в низком поклоне: - Спасибо, мой господин! А взор Темного лорда обратился к обездвиженному сыну Люциуса. Только в его глазах уже не осталось страха. Он был готов собственноручно убить отца голыми руками, после того, что сделали с Нарциссой. Как он мог так поступить? - Чтобы я был уверен, что ты действительно заслуживаешь мое прощение, есть еще одно условие, помимо того спектакля, что ты устроил. - Какое условие, Мой Лорд? – хрипло спросил Люциус. - Я дам твоему сыну Метку. Ты откажешься – Нарцисса умрет, Драко откажется – Нарцисса умрет. Люциус лишь ниже поклонился хозяину. Безобразное лицо с красными глазами снова обратило внимание на Драко: - Люциус, приведи его в порядок! Отец направил на него свою любимую трость с набалдашником в виде змеи и снял заклятие. Тот поднялся на ноги. - Подойди ко мне ближе, Драко Малфой. Драко уверенным шагом направился к нему. Спокойно и даже нагло ответил на взгляд его красных змеиных глаз. Будь, что будет! Он долго стоял, внимательно разглядывая парня и, возможно, читая его мысли. Мерзкое ощущение - как будто кто-то реально роется в твоих мозгах. «Смотри же, - подумал Драко. - Там нет ничего, что бы тебя заинтересовало! - А ты мне нравишься! Люблю наглых! Сегодня я оказал великую милость для твоей семьи – я пощадил вас. Ты смелее своего отца! За твою уверенность в себе, а заодно и в наказание твоему отцу, я хочу возвысить тебя – ты будешь принят в ряды моих верных слуг. Драко Малфой - первый несовершеннолетний пожиратель в стране! Беллатриса взвизгнула от восторга: - Какая честь! Ее охватило какое-то гнусное возбуждение. Парень не видел лица Люциуса. Только его склоненную, накрытую капюшоном голову. И ему безумно захотелось получить ответ на один-единственный вопрос: «О чем думал в этот миг он, мой отец?» Высокий, худой, в черном капюшоне, с жутким змеиным лицом, бледным и иссохшимся, с багровыми глазами с узкими щелками зрачков, Темный лорд стоял, возвышаясь над Драко: - Подойди поближе, Драко Малфой! Протяни свою левую руку, ближе, еще ближе… Он направил свою волшебную палочку на его левое предплечье, вычерчивая над ним в воздухе некие неведомые ему узоры, обескровленные узкие губы прошептали чуть слышно: - Морсмо́рдре.… На конце палочки появился короткий, тоненький язычок пламени, сначала узкой скользкой змейкой он обвил руку слизеринца, а затем словно острый клинок врезался в кожу, делая на ней магические надрезы. Парню казалось, что кожа на предплечье лопнула, взорвалась безумной дикой болью, на миг показалось, что умираю. Это была самая адская боль в жизни - глубокая, обжигающая, нестерпимая. Сначала рука еще оставалась чистой, потом все ярче стали проявляться то тут, то там темные, иссиня-черные линии, превращаясь в зловещий, знакомый с детства рисунок - безобразный человеческий череп со змеей, выползающей изо рта. Черная метка. Клеймо раба. Мерзкая татуировка на всю оставшуюся жизнь. *** Драко резко проснулся и сел, в ужасе озираясь по сторонам своей комнаты, в холодном поту. Он был весь мокрый, что пижама неприятно липла ко всему телу. Он провел рукой по волосам, а затем по лицу. И он заметил, что его щеки были мокрыми. Значит, он плакал во сне. Еще бы не плакать. Будто снова пережить тот ужасный день, когда его клеймили, и когда его мать чуть не отправилась к своим чистокровным предкам. А все из-за глупого желания отца выслужиться перед Темным Лордом и заслужить его прощения. Ценой своей семьи. Драко встал с кровати, и подошел к кофейному столику, где стоял стакан сока, услужливо оставленный Лютерой. Драко было не выносимо жарко, хотя в комнате было довольно таки прохладно, камин уже погас, но в нем появилась новая порция свежих поленьев. Драко взял с прикроватной тумбочки свою палочку, и, направив ее, зажег камин снова. Он снял пижаму, бросил ее на кресло, и подошел к комоду. Надев, новую шелковую пижаму, Драко вернулся в постель. Задумавшись над планами на завтра, и перебирая в голове, куда намерена завтра мать с ним отправиться, Драко снова уснул, но уже крепким и спокойным сном.