Скандал

И снова автор устремился вперёд, рассказывая невероятную историю невероятного скандала. На первый взгляд ничего существенного в жизнях героев не произошло, однако читателю, вероятно, хотелось бы, чтобы рассказчик присмотрелся внимательнее — всё же два месяца пусть и не долгий срок, но и он может оказаться наполненным событиями, переворачивающими наше представление об их отношениях. И что, если так и было? Что если те мелочи, что составляют их обыденную жизнь, стали чем-то важным? Размышляя об этом, автор принял волевое решение: раскрыть детали. Пусть не все, но зачем же вообще начинать освещать самое скандальное событие Магической Британии последних лет, если не обратить внимание читателя на нюансы? Начнём, пожалуй, с заголовков, раз уж мисс Скитер вынесла даже самые интимные подробности магического супружества на обозрение аудитории Пророка, пусть эти подробности и были дополнены её фантазиями. Начать лучше с первого? Да, определённо лучше по порядку… Итак, как уже неоднократно повторялось, Драко нечасто появлялся в Лондоне. Но это его появление было освещено Ритой на завтра же. Он появился в мастерской «Брутс и Брутс» чуть позже полудня в среду. На восхищённый вопрос мастера о том, откуда такое творение у господина, Малфой мягко провёл кончиками пальцев по коже и позволил себе намёк на улыбку. «Это подарок», — ответил он. Мастер кивнул и более не комментировал клиенту свои мысли, но выводы были сделаны. Оставив предоплату и позволив взять нужные мерки, Драко ушёл. Он совершенно не ждал от Поттера подарка на день рождения, но тот устроил праздничный обед и преподнёс мужу потрясающие воображение перчатки из драконьей кожи. Словно в ответ на его помолвочный дар. — На праздники принято дарить подарки семье и друзьям… — пожал плечами Гарри, увидев явное удивление на лице Малфоя, но когда тот развернул упаковку, удивление сменилось почти детским восторгом. — Но как ты… Это же… Спасибо, Поттер! На этот раз пожимание плечами было уже смущённым. — Я ещё в то утро, когда ты подошёл ко мне в Атриуме, заметил, что у тебя руки в мозолях и царапинах. Понятия не имею, чем ты занимаешься, но защита тебе не повредит. А это — лучший материал. Чувствительность не снижает, форму тела повторяет как вторая кожа… Хотя я никогда не подумал бы, что ты можешь заниматься чем-то, что нужно делать руками… Ну, кроме зелий. Ну, ты понял, что я имею в виду… — Понял, Поттер… Спасибо. Это идеальный подарок… По всем пунктам. Даже по тем, которые ты не знаешь, или просто не назвал. Спасибо… Этот разговор сам всплыл перед глазами, когда Малфой ответил Брутсу. И уже на завтра после него Драко знал, что подарит Поттеру на день рождения. Придётся постараться, чтобы успеть, но оставаться в должниках он не станет. Идея подарка возникла, когда Поттер, прислав ему сову с просьбой увидеться, пришёл на ужин, пытаясь поудобнее устроиться в старом отцовском кресле. Им нужно было поговорить. О статье, что вышла в четверг утром. Начиналась она с короткой информации о том, что М.-П. теперь состоят в магическом браке, но ни точной даты их бракосочетания, ни каких-либо подробностей у Риты не было. Далее шли её обширные предположения о том, почему это произошло так быстро и причинах держать это в тайне. Даже день рождения Малфоя сюда приплетался, правда в очень далёком от истины ключе. А дальше Скитер посвятила почти страницу на описание стоимости и магических свойств перчаток, подаренных заместителем Главного Аврора своему уже мужу. — Откуда она знает про подарок? Про цену… — Я был у братьев Брутс вчера. Возможно, мастер дал интервью… А она не раскрывает источники? — Она ссылается на Великий справочник свойств и магических составляющих. Никаких интервью или чего-то с намёком на то, откуда она могла узнать об этом… А ты не читал? — Был занят. Ещё не брал в руки Пророк… Хотел просмотреть до твоего прихода, но увлёкся… В общем, если дашь мне минуту… Поттер махнул рукой. — Там нет ничего, что могло бы стать достойным твоего внимания. Я же, с другой стороны, узнал что-то новое о том, почему так ценны перчатки из драконьей кожи. Что заставило меня поближе присмотреться к твоему ремню… Я только сегодня до конца понял, что он показывает мне намерение моего собеседника солгать… Крайне интересный артефакт. Никогда о таком не читал… Откуда он? В списке вашей собственности в отчётах я такого не видел. Малфой сжал губы. — Это не родовой артефакт. Но учитывая, что в нашем браке ты всё равно не принимаешь магию Малфоев, я решил к этому не привязываться. Ещё вина? — Однозначно. Я хотел бы вот что оговорить… — Поттер кивнул, благодаря за новую порцию спиртного. — Тебя все оставили в покое по большей части. Особенно последние несколько лет… Но теперь ты будешь привлекать куда больше внимания. И мне бы не хотелось от Скитер узнавать, что ты делаешь что-то, что может тебя, а значит и нас, скомпрометировать. Пойми правильно, — он тут же продолжил, уже быстрее выражая свою мысль, потому что глаза Малфоя пылали праведным гневом. — Я не обвиняю тебя ни в чём таком. И не думаю, что ты намерен как-то нарушать закон или мутить тёмные делишки. Нет. Но ты не проходил ту стадию, когда каждое твоё действие журналисты рассматривают и преподносят под своим соусом. И это то, с чем придётся столкнуться теперь. Из-за меня. Из-за того, кто я. Я уже всё это испытал. Не единожды. И просто заостряю твоё внимание на этом факте. Даже чихнуть у Фортескью может быть расценено как попытка заразить детей ветрянкой. Будь осторожен, и если сомневаешься в чём-то, используй Оборотное или Дезиллюминационные. Ты был затворником. Представляешь, какой ажиотаж поднимется теперь вокруг тебя? Ещё недели не прошло с объявления о нашей помолвке, а тут ещё один повод… И что-то мне подсказывает, этим поводом сейчас может стать что угодно… — У меня не так часто появляется необходимость выбираться в Лондон. Но я тебя услышал. Твоя репутация и так достаточно пострадала от брака с Пожирателем, зачем ещё сильнее её портить, правда? Поттер тяжело вздохнул. — Знаешь, Малфой, я не то чтобы ожидаю от тебя на самом деле понимания. Но всё-таки скажу… Меня заботит только моя профессиональная репутация. Потому что я делаю важное дело. Я делаю его хорошо, и выбрал я это направление, потому что, в отличие от других занятий, в этом нельзя меня похвалить только за то, что закончилось шесть лет назад. Я люблю свою работу, и да, хочу, чтобы волшебный мир видел во мне грамотного и справедливого руководителя, хочу делать Аврорат лучше. Что же до репутации личной — мне плевать. Меня так часто называли и спасителем, и обманщиком, что мне уже всё равно. Потому что самый важный человек в моей жизни, чьё мнение обо мне было для меня значимым и весомым, уже высказался. А толпа — это просто толпа… Малфой молчал почти до самой ночи. И только когда Поттер собрался домой, он ответил: — Мне нужно какое-то время, чтобы совместить в голове то, что я думал о тебе в школе, и то, что есть сейчас. Но я услышал тебя. Я действительно иногда покупаю спорные ингредиенты и бываю в местах с неоднозначной репутацией. Редко, но всё же. Поэтому я постараюсь, чтобы у Скитер не было повода выдумать какую-то чушь. По крайней мере, пока она от нас не отвяжется. — Спасибо, Малфой. Но я не думаю, что это произойдёт быстро. Так что нам обоим стоит набраться терпения. После этого разговора прошла почти ровно неделя, когда Скитер снова выдала свой опус. И это заставило Поттера напрячься. Потому что она описывала передвижения Лорда Малфоя в то время, когда они с мужем были дома, а потом и последующие сутки. Гарри знал, что Люциус был в Аврорате, как тому и должно было — отметка о прибытии и планируемых посещениях. Однако, как оказалось, он был там не только воскресным утром, что предусматривалось предписанием: отметиться в первые двенадцать часов прибытия, но и в понедельник. Он хотел видеть Поттера, но поскольку так и не назвал причину, по которой его нужно пропустить без предварительной записи, встреча не состоялась. И это было для Гарри новостью. Узнавать о чём-то, что тебя напрямую касается, из газеты было неприятно. Люциус посетил Гринготтс, был в нескольких поместьях своих деловых партнёров, не рискуя собрать их вместе за большим столом переговоров, едва не довёл до нервного тика администратора ресторана. Л’Этитьюд был очень уважаемым местом, где собирались люди, готовые платить большие деньги за своё спокойствие. Нарцисса практически везде сопровождала мужа, за исключением последнего дня. Краткое изложение статьи едва ли даст читателю полное представление о том отношении, что Рита вложила в каждую строчку. Она была язвой в высшей степени, вставляя шпильку по самому мелкому поводу. Но хуже всего была та часть, где она рассказывала о детстве Малфоя якобы со слов волшебника, входившего в ближний круг знакомых чистокровного рода. Поттер и понятия не имел о многих магических обычаях. Об артефактах, которые дают ребёнку, чтобы смягчить его проявления магии, о наказаниях, которые применяют в магических семьях. И Скитер описывала настоящие ужасы. Гарри с Дурслями жилось не сладко, но одно дело — воспринимать собственное детство, каким бы горьким оно ни было, и другое — читать о тех испытаниях, что переживал другой ребёнок. И не только ребёнок. Судя по тем примерам, что приводила журналистка, Люциус был тираном, деспотом, ещё большим, чем Поттер думал о нём. На этот раз Малфой сам пригласил его в мэнор, чтобы обсудить ситуацию с Люциусом, потому что Рита написала в завершение своей статьи полнейшую чушь о тёплом семейном примирении Гарри Поттера со своим свёкром. Это почему-то встревожило его не на шутку, хотя сам Гарри воспринял это как очередной плевок больной фантазии Скитер. Ведь из содержания самой статьи это не следовало ни в каком смысле. Поттер никогда бы не смог подружиться с человеком, который так обращался с собственным сыном. Малфой встретил его подавленным. — Поттер, я помню, о чём мы говорили в прошлый раз, но я никак не могу повлиять на то, что делает мой отец… — Мерлин, это же очередной бред, с чего ты так срочно вызвал меня? — день был непростой, а тот факт, что ему никто даже не доложил о том, что Лорд Малфой был здесь, сильно подпортил настроение Гарри. — И вообще, может, перекусим? Я пропустил обед… Малфой будто пришёл в себя, вернув себе отстранённую вежливость. — Прошу прощения. Я немного отвлёкся… — он снова щёлкнул пальцами, чтобы домовики могли накрыть на стол. — Хозяин Гарри Поттер, сэр, Типпи узнал у Кричера ваше любимое блюдо, сэр, домовики мэнора счастливы служить Спасителю… Брови Гарри поползли наверх, но не это сейчас было ключевым. Брови Малфоя тоже оказались опасно близко к линии роста волос. — Спасибо, Типпи… — тихонько пробормотал Гарри, а Драко несколько раз моргнул. — Это нечто… Больше он не сказал ни слова, пока Поттер жевал утку в персиках, запивая немного большим, чем приличествует, количеством вина. И только, когда всё внимание Гарри снова вернулось к нему, осторожно начал. — Мой отец был в Аврорате, чтобы увидеться с тобой… — Как выяснилось, да. Но по какой-то причине он не стал пояснять, с какой целью намечен визит. Только окрестил это «ничьим фестраловым делом» и ограничился фразой «личный вопрос». Мне этого даже не довели. — То есть, ты не знаешь, о чём он хотел с тобой поговорить? — Без понятия. Ты с ним виделся? — и снова большой глоток вина. День был и правда напряжённым. — Не смог отказать себе в удовольствии посмотреть на его недовольное лицо. Он не верил, что я смогу найти того, кто захочет меня без магии рода… Хотелось насладиться своей минутой торжества… — только выразив свою мысль до конца, он понял, что на самом деле сказал. И какой смысл мог быть в этой фразе. И куда мог завести разговор об этом. Теперь, когда им не нужно больше ничего решать. Когда они уже получили желаемое. По крайней мере, желаемое от самого факта брака. — Меня больше волнует, как Рита пришла к выводу о дружбе? Если вы даже не общались? — поторопился сменить тему Малфой. — Я не знаю, Малфой. Но это невозможный факт. Даже в магическом мире. Твой отец был монстром, если заставлял тебя жонглировать птенцами, лишая еды и отдыха, если ты упустишь одного из них! Малфой на это совершенно неадекватно расхохотался… — Мерлин, Поттер! — он с трудом удержался от того, чтобы не удариться лбом об стол. — Мой отец, конечно, не добрый сказочник, но этот случай точно не относится к пыткам и истязаниям… — он отсмеялся и постарался восстановить дыхание. — Мне было уже десять… Или ещё нет… Не в том суть… Птенцы учились летать. Совсем совсем желторотые ещё. И мне это так понравилось, что я принялся их подбрасывать вверх, невысоко, просто чтобы они распускали крылья и планировали… В общем, на эмоциях я не удержал свою магию и пустил их в полет. А отец это заметил. И предложил этот выплеск направить в нужное русло. Не руками их подхватывать, а магическим потоком. Это было на самом деле весело… — уже совсем спокойно закончил Малфой. Но тишина давила в этот раз, и зачем-то он продолжил. — В то время он уже восстановил репутацию семьи после первого позора. И он никогда не был лёгким в общении. Он много дерьма внёс в мою жизнь, но то, что пишет Рита — это полная чушь… Его жестокость не проявлялась в такого рода… Мг… Наказаниях. Просто я никогда не был достаточно хорош. В том числе и потому, что он сравнивал нас. Но если быть честным с тобой, Поттер, дело никогда не было в тебе. Если бы я был таким как ты, он ненавидел бы меня только сильнее. За то, кто я, какой я… Моё детство не было счастливым, но лишь от того, что своей целью я выбрал недостижимое — сделать так, чтобы Люциус был мной доволен. — А мама? — тихо, но от того не менее неожиданно спросил Поттер. — А мама любила меня в стиле своей семьи. Холодной, прагматичной любовью. Сильной, материнской, но отнюдь не такой, как ты мог видеть у тех же Уизли. И здесь не о чистой крови или аристократии. Здесь конкретно о Блэках. Она меня и сейчас так же сильно любит. Но не простит мне того, что я не оставлю наследника её крови. Никогда. От собственной откровенности Малфой запаниковал, но для Поттера это, кажется, не было чем-то настолько шокирующим. Он недолго помолчал, а потом тихо поднялся и уже на пути к камину бросил фразу: — Значит, у нас обоих было дерьмовое детство. Хоть что-то общее…