Скандал

В потоке постоянных дел было непросто находить время на себя. Но это то, чему Поттер учился. Пришлось немало вечеров потратить, чтобы написать толковое письмо с извинениями Гермионе. И эти попытки показали Гарри, как мало он на самом деле о себе знает. И в этом узнавании себя ему было интересно, страшно и очень непривычно. Задавать самому себе вопрос о том, что ему нравится, чего ему хочется. Поттер на самом деле постоянно задавался вопросами. Но эти внутренние беседы были почти всегда о работе. Это — главное, чему научил его Тетчер. Сомневаться во всём написанном, озвучивать свои вопросы, пытаться дать на них сначала свой собственный, непредвзятый ответ, а потом сравнивать это с тем, что аналитик видит в изложенных фактах. Преобразовывать знания, полученные в ходе работы, так, чтобы при работе с готовым материалом у читателя складывалась правильная достоверная картина. Или та, которую нужно было показать. И излагать информацию так, чтобы при её прочтении не было необходимости делать дополнительные выводы — полно, но лаконично. Применять к себе эти приёмы получалось через раз. Тем не менее, Гермиона ответила осторожным вопросом, кто заставил Гарри достать голову из задницы. И на его ответ: «Малфой», девушка наконец написала приглашение в Хогвартс, чтобы поговорить. Разговор этот был и простым, и сложным. Простым, потому что им обоим казалось, что не было того времени, когда они совсем не общались. А сложным, потому что оба знали, что оно было. И старались обходить стороной острые темы. Гермиона только сказала, что её впечатлило письмо на столько страниц, и что она надеется, что писал их Гарри сам, а не под диктовку мужа. Поттер пошутил, что ему очень хотелось так и сделать, но он сдержался, и каждое слово придумал и написал сам. Этого хватило, чтобы она оттаяла. Узнав, что стало поводом, чтобы обратиться к ней, Грейнджер сразу оценила идею как глобальную, трудновыполнимую и чересчур масштабную для Аврората. Поттер сдулся, но подруга не позволила ему утонуть в разочаровании. Взяла немного времени подумать, проконсультироваться, и буквально напросилась в гости. В гости к нему с мужем. Вот так плавно разговор перетёк на личное. Автор всё говорит и говорит о втором, едва не упущенном шансе на дружбу героя с его самым верным товарищем, но глава эта ведь совсем не о том. Но произошедшие следом события имеют место как раз накануне визита Гермионы в мэнор. Гарри долго рассказывал ей о том, как складывается у них с Малфоем, и на его собственное удивление, ни разу не услышал ни осуждения, ни сомнений. Девушка с улыбкой рассказала о своей реакции на статьи Скитер. Ни слову не верила, пока не увидела их поцелуй в газете. Зато оценила прозорливость журналистки, которая добилась-таки своего от упрямого Поттера. Они договорились, что после бала на Хэллоуин, когда она обязана была быть в школе, они назначат точную дату её визита. Первые числа ноября были ненормально холодными. И Поттер всю неделю не был дома. Весь магический мир стоял на ушах. Дочь Премьер-министра, а по совместительству талантливую юную волшебницу, похитили. Маггловская полиция мешалась под ногами. Министр Кингсли устраивал разнос каждое утро, результатов не было. Поттер просматривал отчёты наравне с розыскниками, усиление было такое, что даже спали авроры на работе. Поздней ночью седьмого дня, хотя, скорее, это правильнее было назвать ранним утром, в кабинет Гарри влетел Филипп. «Проулок Диких Лошадей, одиннадцать. Вызывай спецотряд. Их много. Девушка в порядке». Смело доверять непроверенной информации было нельзя, да и объяснить эту зацепку пришлось бы обстоятельно. Поэтому Гарри вызвал Малфоя по каминной связи. — Откуда информация? — Привет, Поттер… Её тётушка попросила Архитектора найти её по семейному артефакту. Он нашёл. — Искрой? — тут же принимая новые сведения к делу, не стал уточнять ничего, кроме главного, Поттер. — Нет. Иначе. Я не умею ещё так работать. Да и времени ушло бы много больше. Прошёлся по старым связям и привлёк проверенный источник на Лютном. Поттер, имей в виду… Она не захочет помощи… Там настоящий вертеп. И надень мою портупею… — смутившись, добавил Малфой. — Я всегда в ней, это же подарок моего супруга… Информация Малфоя была точна. Во всём. Девочка, какой бы талантливой ни была, оказалась не очень-то умной и не очень-то доброй. В доме номер одиннадцать творилась настоящая вакханалия. Снежные вейлы приехали в Лондон подпитать силы, а где это сделать вернее всего, если не в борделе? Только то, во что превратился этот дом без порицаний, назвать даже оргией было нельзя. Потому что питались вейлы не столько энергией жизни, сколько страданием волшебника от жажды её вкусить. Как туда попала девочка Премьер-министра стало ясно сразу, как только спецотряд ворвался в торжественный зал. Она лежала на полу, свернувшись калачиком вокруг глядящего в потолок стеклянным взглядом юноши, стенала о его любви и объятиях, но его состояние было далеко от адекватного. Магия вейлы лишь в лёгких дозах вызывает флёр влюблённости и вожделения. От слишком долгого нахождения под их властью в людях рождается ненависть к себе, навязчивое отвращение к собственной жизни, уровень критичности возрастает до ненормального. Те, кто выжил, говорили, что их сердце буквально разрывалось от понимания, что они никогда не будут достаточно хороши для их возлюбленного. Даже если видели его впервые в жизни. И да, от горя можно умереть. А если в этот момент рядом будет вейла, вызвавшая это горе, то можно ещё и подарить свою жизнь магическому существу. Буквально увеличить её век на этой земле. Знала ли хозяйка борделя о тех прелестях, что происходят под её крышей, или просто испугалась и привычно решила использовать свою подстраховку на случай визита авроров, но все, кто оказался в зале и только-только стали разбираться в том, что происходит, вдохнули пар из разбитого фиала. Хитрая на самом деле система. Если не знать, какую планку на двери придержать, фиал упадёт и разобъётся. А когда в трусах дымится от Слёз Нимуэ, какая разница, что такое творится здесь, если столько красивых, ласковых и очень доступных девочек и мальчиков готовы помочь с этим неловким недоразумением… Если бы не вейлы, и на этот раз уловка сработала бы. Однако расслабленные, довольные, но ненасытные существа с радостью переключились на спецподразделение Уизли. Похоть — это опасный мотиватор, опасный и ненадёжный. Потому что включиться на полную он может только если в штанах и в голове происходит примерно симметричное. У Поттера так не случилось. У тех, кто был в магическом браке, или был влюблён, тоже. Не то, чтобы зелье не действовало, отнюдь, но вейлы казались намного более привлекательной целью, чем работники дома услуг. Потому что их лица были опасными. Глаза прожигали тяжёлыми каплями смертельной тяги, падающими прямо на пол, испаряясь, добавляли эффект к Слезам, и образы, рождавшиеся в головах парней, заставляли бояться и идти напролом, только бы убрать этот кошмар. Поттер мельком подумал, что писать отчёт будет той ещё задачкой… Аврор Симс пал жертвой зелья похоти, запутался в приспущенных штанах и выбыл из сил защиты, натягивая неустановленную работницу лёгкого поведения на себя с шлепками и криком: «Плохая девочка, плохая Жози, я тебя накажу…». Было бы смешно, если бы зелье действительно не сводило с ума. Точнее, с ума сводило не само зелье, а сочетание густого магического потока вейл, терпкого запаха спермы и пота, картины отвратительного в своей естественности разврата на огромных коврах посреди зала, где гости продолжали заниматься друг другом, не обращая внимания на авроров. Дополняли это безумие пары Слёз Нимуэ, буквально заставляющее мужчин дрожать от возбуждения. Было больно двигаться, Поттер мысленно снова поблагодарил мужа за идеально сидящую портупею, которая не давила слишком сильно на пах. Такого бестолкового захвата он давно не видел, хотя сейчас у него боевого опыта было куда меньше, чем раньше. Наверное, если бы они с Малфоем были на самом деле близки, он бы тоже сходил с ума. Он видел, как парни с разбитыми пустыми глазами опускаются на колени, знал, что они чувствуют желание, но извращённо, и мерзко, совсем не так, как это происходит в настоящем. В их мыслях крутились те же слова, что и в его голове. — Ты мне отвратителен, Поттер, — мысли говорили голосом мужа, — мне противен один лишь намёк, что мы окажемся в одной постели… А что слышали те, кто хотел детей от своих жён? Поттер вдруг увидел, как Рон дёргает себя за шею, срывая портупею. Осколками разбиваются пять или шесть фиалов, а потом его взгляд становится осмысленным. Он бросает в ближайшую вейлу заклинание Зеркальной тишины, и зал разрывает визг существа. Идеальное лицо, только что похожее на Малфоя точь в точь, превращается в жуткую маску, и Уизли уже ищет глазами вторую вейлу. Поттер видит его первым. Он повторяет заклинание Рона, и тоже открывает фиал с Пологом Мракса. Дышать становится легче. Вейл было четыре. Двое мужчин и две женщины. Точнее, женщина и девушка, совсем ещё подросток. Но чем моложе эти порождения магии, тем более они голодны и неконтролируемы. И могут влиять на своих собратьев тоже сильнее. Вечер заканчивался в Мунго. Дочь Премьер-министра всего-то хотела избежать навязанного брака, только выбрала себе в помощники не ту компанию. А вейлы могут быть очень убедительны. Их магия сильна и сакральна. Почти неизвестна. Ничего удивительного, что девушка повелась. Как только Поттер вышел из переулка, он отправил Малфою Патронус. Кроме видений о вожделении и отвержении, его посетило ещё одно. Как Малфой корчится в лиловом сиянии своей магии, не может дать ей выход, словно заперт в самом себе. И это было не похоже на то, что навязывали вейлы. Это было другое. Но ответного Патронуса не было. Он вызывал Кричера, памятуя о прошлом недоразумении, но и на Гриммо Малфой не появлялся. Не зная, куда себя деть, он нагло вмешался в положенный порядок вещей и пошёл к колдомедику ещё до окончания всех положенных протоколов. И сразу же аппарировал в Мэнор. Малфой как раз писал что-то, рядом сидел нетерпеливо Филипп. — Малфой, тебе что, трудно ответить незамедлительно?! — заорал Поттер, теряя опору под ногами от облегчения. В порядке. Он в порядке. — Я не могу вызвать Патронус! Ты что, забыл?! — он так резко задрал рукав рубашки, что запонки отлетели к камину. — А камин твой не отвечает! Откуда я знаю, где ты, Поттер? Как я мог тебе что-то вообще сообщить?! Куда мне нужно было аппарировать?! Прямо в центр боя?! — Ты — Искра, Малфой! Ты можешь всё! А то, чего не можешь, это просто у тебя в голове!!! Но об этом мы потом ещё поговорим! — он бросился к мужу, рывком поднял его на ноги и крепко обнял. Прижал к себе так стремительно, что опрокинул чернильницу, но не обратил на это внимания. — Поттер! Ты нормальный вообще? — начал Малфой, но потом уловил запах. — Что за зелье, Поттер? — он напрягся и хотел уже оттолкнуть Гарри от себя, но тот сам отпустил его. Чуть отодвинулся, чтобы посмотреть в глаза. — Лиловый… В порядке… Блядь, Малфой… — Что. За. Зелье? — по словам повторил свой вопрос Малфой. — Слёзы Нимуэ, но я уже выпил антидот. Это просто… Там были вейлы, Малфой, и я видел… — разбито ответил Поттер, а потом ещё более сломленно попросил. — Обними меня, Малфой… Пожалуйста… Он поднял руки в просящем жесте, и Малфой неловко кивнул. Подошёл сам и сцепил руки вокруг плеч Поттера. — Там было так страшно… Эти люди, стонущие от удовольствия и от боли… Все эти грязь, похоть и просьбы… Я не хочу так, Малфой… — будто в бреду продолжал Гарри, — Я хочу по-другому… Он чуть повернул голову и уткнулся Малфою в шею, втянул его запах и легонько поцеловал. А потом более ощутимо прикоснулся губами к нежной коже за ухом. Руки медленно огладили его спину, а бёдра сами прижались к бёдрам мужа. — Я хочу тебя по-другому, Малфой… Хочу быть… — он не закончил, снова целуя Драко в шею, скользя губами к подбородку, нашёл его губы и прошептал прямо в них. — Хочу быть с тобой, Малфой… Сейчас…