Скандал

Поттер аппарировал. Прямо так, с голым задом он аппарировал из мэнора, опасаясь не справиться со своими эмоциями. Если что он и понял за последние месяцы о себе, то это то, что он всё ещё с трудом понимает свои желания и с ещё большим трудом отличает то, что хочет сам, от того, что другие думают о том, чего ему хочется. И истерику перед мужем он устроить не горел желанием. То, что секс нужен всем, было правдой. Да. Сегодня Поттер был в том месте, где эта часть общественной жизни подчёркнута как будто красными чернилами. Только в своей спальне бордель он устраивать не собирался. Когда они с Малфоем разговаривали об этом в их первый вечер на Гриммо, он не думал о том, как их сексуальная жизнь будет развиваться. Совсем. Все его мысли были о том, как это физически исполнить. Но долгие месяцы в одинокой постели заставили его осознать, что ему понравилось. Больше, чем он ожидал. Только за свою жизнь у него как-то не было возможности отделить романтику от секса. И Гарри никогда не думал, что ему придётся искать эту грань. У Малфоя же, видимо, был такой опыт. Тело вибрировало от удовлетворённости, от неги, которая не желала уходить, несмотря на фрустрацию и более чем угнетённое настроение. И Поттер внезапно понял, что благодарен Малфою. И за то, что дал ему это удовольствие, и за то, как он это сделал. Потому что сам Гарри едва не совершил ужасную ошибку. Едва не выдал желаемое за действительное. Как бы они потом общались? Как можно было бы безболезненно выйти из этой ситуации, если бы Малфой не поставил чёткие границы? Следом за этим пониманием пришло ещё одно. Малфою нравится. Нравится секс, нравится Поттер. И ему хотелось бы видеть его в своей постели. Хотелось бы получать это взаимное удовольствие. Только без лжи. Без этого вечного иллюзорного ритуального танца: мы спим друг с другом, потому что мы встречаемся… Зачем что-то изображать, если можно назвать вещи своими именами? И следом накатило вообще полное осознание произошедшего. В контексте реакции Поттера на эти события. Он в своих видениях чувствовал одиночество и страх. Но эти чувства не были взаимосвязаны. Только потому, что он и до столкновения с существами был одинок. И Малфой за всё это время стал для него больше близким приятелем, чем… Чем любимым. Это, с одной стороны, спасло Гарри от влияния вейл, но с другой, показало ему, что он на самом деле считает Малфоя важным. Близким. Он боялся за него, и ощутив облегчение от того, что его опасения оказались напрасными, позволил своей растерянности и общему состоянию после наблюдаемого разврата взять верх. Но он в своём разыгравшемся либидо едва не увидел то, чего не было. Он всей душой отрицал эту выхолощенную похоть, которую ему не посчастливилось наблюдать. Но в его душе просто не было того, чем её можно было бы дополнить. Муж в очередной раз показал свою гриффиндорскую сторону, тыкая Гарри в собственную несдержанность и наивность. А Поттер почувствовал себя глупцом. Ни Джинни, ни, видимо, Малфою, эти заморочки не мешали получать удовольствие от жизни по полной. А Гарри это было не нужно — мнимая счастливая жизнь была полна и достаточна. И теперь ему ещё предстояло понять — приемлемо ли для него в принципе то, о чём он не думал никогда — секс без эмоциональной привязанности. Без подтекста. Просто секс. Который нужен всем. — Я надеюсь, ты успел натянуть штаны и остыть… — прозвучало от камина. Поттер позвал Малфоя на кухню, где сидел теперь, как оказалось, глубокой ночью, и пил чай. На спиртное больше не тянуло. — Да, как видишь… — тихо сказал Гарри вместо приветствия. — Что ты здесь делаешь? — Хотел… — Малфой замялся. — Хотел проверить, как ты… Не перегнул ли я палку… У тебя ведь… была… только Уизли, да? — Да, Малфой! — снова разозлился Поттер, окунаясь в тотальное ощущение собственной глупости и неполноценности. Откуда это взялось, он не успел ещё подумать. — Я не успел попрыгать по койкам, и из обязательств с Джинни сразу шагнул в обязательства с тобой… — Поттер. Осторожнее… Хоть я и младший супруг… Но я не стану безропотно терпеть оскорбления, что бы по этому поводу ни писала Скитер. Поэтому выбирай выражения аккуратнее. Я не ругаться пришёл, а ты меня чуть ли не шлюхой называешь. Не думай, что я не научился ещё читать тебя между строк… — этот Малфой снова напомнил свою классическую школьную версию. Только сейчас у него были все основания и на этот тон. И на эти слова. Потому что это было правдой. Гарри тоже научился лучше понимать мужа. — Мы можем поговорить об этом не сегодня? Я не могу фильтровать свои слова — сразу предупреждаю. Так что время крайне неудачное. Я никак тебя не назвал, но твои действия не могут не наталкивать на определённого рода выводы… Малфой медленно выдохнул. — А давай ты не будешь делать выводы, Поттер, а просто спросишь меня. И я отвечу. Ты уже не раз копался в самом сокровенном. Я чувствую себя виноватым, поэтому даю тебе карт-бланш. — Аттракцион неслыханной щедрости… Где ты научился так сосать? Даже нет, не так… Кто был… Нет… Откуда такое рвение и мастерство? — Блядь, Поттер! — обвинительно выдал Малфой, а потом отчего-то расхохотался так, что даже самому Гарри стало неловко. — Ты… Ой, Мерлин… Чего ещё я мог от тебя ожидать… — он ещё несколько минут пытался успокоиться, а потом резко стал серьёзным. — Ты что, думаешь, что Малфой будет кому-то отсасывать?! Опускаться перед кем-то на колени?! Ты вообще помнишь, за кем замужем?! — А что мне ещё думать? Думаешь, мне сравнить не с чем?! И ты сказал, что у тебя был опыт… И… Я что, идиот, по-твоему? Это было… Крышесносно! — заорал, окончательно выходя из себя Поттер. — Профессионально это было! — Ну, спасибо… — покраснел Малфой до самых ушей. Но смотрел с вызовом, дерзко и всё равно смущённо. — Осознанные сновидения, знаешь о таких? — он попытался взять снова менторский тон, только вышло не очень. Постепенно это превращалось в оправдания, но проговорить эту ситуацию было важно. Хотя бы потому, что Драко понял, наконец, что Поттер просто боится. Его боится. И своих желаний. — Неужели не ясно, что я хочу тебя, Поттер? Только терпеть, что ты, наконец, снизошёл до меня, когда нужно подогреть интерес или не опозориться перед магглами, я не собирался. Но от этого мои сны не меняются… Я с нашей первой ночи в качестве супругов думал о тебе. Видел во снах. И в кошмарах тоже. Поэтому решился на осознанность в неяви. Весь реальный опыт, что был у меня, — это взаимная дрочка в спальнях или душевых. Несколько пьяных поцелуев. И да, однажды мне делали минет, Поттер, и я запомнил это только потому, что был крайне потрясён. Настолько, что протрезвел. Но отношение к сексу у меня было всегда потребительское. Ты если не заметил, я эгоист. Хотя, в твоих глазах, скорее даже нарцисс. И тот факт, что я ни с кем не спал, не лишил меня доступа к заклинаниям и собственному телу. А умение использовать сны продуктивно дало мне замечательную возможность практиковать то, чего мне бы хотелось… Так что всё, в чём ты можешь обвинить меня, — это то, что я дрочу на твой светлый образ. Много. Но моё личное отношение к сексу не даёт мне права так с тобой обращаться. И мне нужно понимать, на каком мы свете. — Малфой! — умоляюще попросил Гарри. — Если ты сейчас извинишься за то, что сделал мне… Что отсосал своему мужу, я просто сойду с ума. — Не за минет я… И вообще! Я не извиняюсь! Просто я… Чувствую, что с тобой что-то не так. Что ты был расстроен и… — Малфой снова вспыхнул, хотя почти уже успокоился, позволив румянцу почти раствориться на щеках. — Так. Я был. И сейчас тоже. Но не из-за того, что ты сделал. Спасибо, вообще-то. Мне было очень хорошо… — смущённо добавил Поттер. Кажется, эта эмоция будет преследовать обоих до конца разговора. — Просто я не могу подойти к тебе и сказать что-то типа: «Пойдём в постель, Малфой, я тебя хочу…» Я так не могу… И твои слова будто швырнули меня обратно к тем вейлам. Просто секса у меня никогда не было. Только по любви. По крайней мере, моей. Я так не могу… — Постой… Ты сейчас говоришь о том, что тоже хотел бы близости? Просто не знаешь, как ко мне подойти? Поттер смущённо кивнул. — Я и сам это понял только там, на высоте. Поцеловал тебя, и понял, что мне это понравилось… — Это… Мг… Это меняет дело… — Точно. Поэтому не надо чувствовать себя виноватым. Ты был прав, я этого хотел. И секс нужен всем. Но даже после этого я не могу просто даже вообразить, как это с тобой… Мерлин, это глупо. — Не думаю. Просто ты другой. И это нормально. Возможно, это куда нормальнее, чем считать, что я сам могу заменить себе настоящую близость с кем-то, — Малфой помолчал немного, а потом вдруг сказал. — Давай пока оставим эту тему. Я понял, что у тебя на уме. И я не хочу давить на тебя больше… Если ты захочешь что-то изменить, мы обсудим. Без воплей и истерик. А пока просто прими как данность тот факт, что помимо того, что ты молодой мужчина, у которого здоровый организм, ты ещё и замужем за тем, кто может быть для тебя любовником. Особенно учитывая, что ты тоже чувствуешь к нему некоторое влечение. Мы супруги, Поттер, наша магия взаимодействует. Секс включён в это взаимодействие. Не обдумывай это. Прими как данность. — Для тебя это просто, да? Ты хочешь меня, я хочу тебя, секс подразумевается? — То, что ты хочешь меня — это не просто. Я думал, ты только по девушкам… Я вообще, когда понял, как отреагировал на выброс Уизли, первое, о чём подумал, это — что заставляет тебя идти на такой шаг, лишая себя секса на всю жизнь. Я всегда понимал удовольствие, как нечто не зависящее от пола. Но не ты… Однако, если отвечать на твой вопрос до конца, то да, для меня это вполне реально. Я тебя хочу. Было бы прекрасно иметь возможность ощутить тепло твоего тела… Или твои ласку и нежность. Гарри прикрыл глаза. — Малфой, а о чём ещё были твои сновидения? Я к тому, что… Хм… В чем ещё ты практиковался в своих снах? — Не играй с огнём, Поттер. А не то я покажу… — Драко прищурился, но это был не игривый жест, он оставался серьёзен. — Я знаю, что вейлы с их психочарами, те парочки в борделе, зелье — всё это обострило твоё восприятие. Твой уровень возбуждения. Но если когда-нибудь ты захочешь нежности и тепла, у тебя есть все права на это предложение. Ты мой муж, Поттер.