Скандал

— Я дома! — бросил Гарри, как только вышел из камина и застал гостиную пустой. — А где же шаблонное «дорогой»? — Малфой появился спустя минуту и увидел Поттера, сидящего на кресле с очень задумчивым выражением лица. Задумчивым, уставшим и отчего-то непривычно напряжённым. Гарри в последнее время никогда не приносил это выражение в гостиную на это кресло. Здесь он чувствовал облегчение и покой. Но не сегодня. Собственная фраза показалась чересчур грубой и неуместной. Мысли, которые беспокоили Малфоя всё время, с той минуты, как он вернулся от Ноттов, стали остро реальными, и он поспешил объясниться. — Я не знал, придёшь ли ты сюда. Или напишешь мне, когда закончишь, и вернёшься на Гриммо… — да, в гостях они вроде бы нашли точку баланса и не выносили свои эмоции на суд присутствующих больше, чем позволяли приличия. Но сейчас они наедине. И нужно выяснить всё до конца. Драко несколько раз порывался уйти камином в дом Гарри, но останавливал себя. Говорить ни с кем не хотелось. — Лаванда написала, что они с Асторией неплохо общаются, а Уизли пока без изменений… Поттер открыл глаза и с явным удивлением посмотрел на Драко. Потом будто понял всё и растерялся. — Я… Просто пришёл домой, Драко. К своему супругу. Я надеялся, что мой Патронус сказал тебе, что я тебя люблю… И… — что ещё говорить, как сказать всё, что и у самого в голове в фразы не складывается, Гарри не знал. — Он заставил меня протрезветь, прежде чем доставил сообщение. Никогда прежде не видел, чтобы Патронус сам выбирал, в каком состоянии будет адресат, когда он озвучит весть… Драко выглядел куда лучше, чем в Нотт-Гардене. Отдохнувшим, спокойным, а ещё немного неловким. На мгновение Гарри словно вернулся в тот день, когда Драко пришёл на Гриммо, чтобы извиниться за то, что произошло после встречи Поттера с вейлами. И в этот раз он не планировал наступать на те же грабли. — Драко, — он подождал, когда Малфой посмотрит на него, — я люблю тебя. — честность показалась лучшей стратегией, и Гарри просто сказал то, что мог в этот момент, потому что Драко выглядел так, словно не может поверить в это или скорее, ожидает услышать какое-то «но», а потом последует что-то ужасное. — Очень. Так, что мозги напрочь отшибает от страха за тебя. Так, что теряю контроль над собой и своей магией, — Поттер облизал пересохшие губы и отвёл глаза. Но продолжил, чувствуя, что так правильно — сказать всё. — Когда ты ушёл, я чудом избежал выброса, потому что подумал, что с тобой что-то произошло. Эта сила эмоций… Она неописуема, — смотреть на ковёр стало больше невозможно, потому что он нуждался в том, чтобы видеть мужа, когда скажет ему следующие свои слова. — Я знаю, что сделал тебе больно. Я знаю. И мне жаль. Я искренне сожалею об этом, хоть до конца и не понял, что именно сделал, — Драко словно хотел открыть рот, чтобы возразить, но Гарри не дал ему такой возможности. — И ты мне объяснишь. Ты мне всё расскажешь. И я хочу, чтобы ты знал, что я тебя люблю и что я очень постараюсь… — подобрать слов он не мог и просто продолжил, так, как чувствовал. — Не знаю… Просто постараюсь. — такой ответ Малфой принял. Это было очевидно по его позе, по рукам, опущенным вдоль тела, по глазам. Внутри себя Гарри знал это — он сказал достаточно, чтобы муж принял такой ответ. И продолжение говорить было уже куда страшнее, но это было важно. И промолчать Поттер не имел права. — Но ты должен запомнить, что такие твои попытки мне что-то объяснить и доказать… — мысли и воспоминания вихрем проносятся в голове, и Гарри пришлось сжать зубы, чтобы сохранить хотя бы видимое спокойствие. Он сделал еще пару вдохов, перед тем как продолжить. — Драко. Они неприемлемы. Никогда, ты слышишь, никогда не смей больше даже подумать о таких способах убеждения. Потому что я не знаю, смогу ли удержать себя в руках, если ещё раз подобное почувствую. Это понятно? — Поттер с удивлением понял, что поднялся на ноги, что стоит уже близко к супругу, что его руки тянутся к его плечам, а потом словно сами укладываются поверх пиджака, сжимают крепко и встряхивают Малфоя, как куклу. — Это понятно, Драко? — Тот кивает, приоткрыв рот, но так и не издав ни звука, только глаза теперь светятся лиловым, а сердце Гарри бьётся внутри так сильно, что становится жарко. — Ты мой, — Драко подносит ладонь к лицу Поттера, и Гарри видит на бледной коже отсветы лазури, но не может не повторить, — Ты мой. — Да… — так тихо, что кажется, что показалось. — Я знаю, да, Гарри, — сминающее волю и ломающее что-то грубое и ненужное внутри облегчение настолько сильно, что у Поттера кружится голова. — Я твой, — ладонь обжигает щеку. — Твой, — губы ощущают чужое дыхание, и душа трепещет от близости любимого человека. Настоящей, не показной, не приличной, а истинной. — Твой, Гарри… — нежность касается Поттера губами супруга, и руки сами прижимают его в объятья. Свет между ними такой сильный, такой странный, смешанный, сумбурный, он почти слепит, но видеть не нужно, когда всем естеством ощущаешь это единение. Мыслить выходит через раз, что-то происходит, но это не важно. У них всё есть. — Твоя Искра… — звучит почти шёпотом, а может, это просто отголосок мысли в голове, но Гарри понимает, что он наконец цельный и полный, что те трещины, что пустили в нём неуверенности и страх, наконец сошлись, пропали, и он стал единым и правильным. Только… — Поцелуй меня, — Гарри шепчет, боясь прервать это мгновение. — Мерлин, ты прекрасен… И я не верю, что… — Мистер Поттер, если вы хотели сделать заявление подобным образом, это не лучшая идея. Как минимум потому, что я не понимаю, о чём вы хотите заявить. Но готова вас выслушать. Появление Риты Скитер в гостиной мэнора вообще-то было запланировано. Поттер сам вызвал её и открыл для неё камин. Только не ожидал, что она откликнется так скоро, словно ждала его приглашения весь день, сидя у камина с пригоршнью пороха в ладони. Гарри сначала ощутил где-то внутри себя, что Драко испугался, а уже потом осознал, кто наблюдает за ними. Он инстинктивно задвинул мужа за спину, но не разорвал контакт, всё ещё держа его за руку. Свет между ними потихоньку уходил, но понадобилось несколько долгих секунд, чтобы до Поттера дошёл смысл сказанного. — Это я готов выслушать вас, Рита. И всем нам будет лучше, если сейчас я услышу от вас сначала Непреложный обет. Это входит у меня в привычку, похоже… — он уверенно улыбнулся и кивнул в подтверждение своих слов. — Простите? С чего я должна… — женщина искренне возмутилась. Понять причину такого резкого приглашения возможности у неё не было, и теперь она стала понимать, что сама себя позволила затащить в ловушку. Мэнор её не выпустит, Рита почувствовала на себе силу его защиты, как только ступила обеими ногами на ковёр. — Вы не в том положении, — грубо перебил её Гарри. — Обвинение в шпионаже снимает для вас любые шансы на дальнейшую профессиональную деятельность. А кроме этого у вас ведь ничего нет… И поверьте мне, в данном случае никто вам не поможет. Никто, Рита. — журналистка не перечила, но судя по её нахмуренному лбу и поджатым губам, яростно придумала аргументы. — Вы видите меня, Рита, вы знаете меня очень хорошо, лучше многих, если вспомнить каждую из ваших статей. Это не пустая угроза. Я серьёзен как никогда. Непреложный о том, что ни одного слова или образа не окажется в публичном доступе, в распоряжении кого-то, кого здесь нет, вы никогда не будете обсуждать увиденного и услышанного здесь. Вы не скажете ни одного слова лжи здесь и ответите на каждый мой вопрос, который будет касаться определённых мной событий. И вы знаете, о каких событиях я говорю. Скитер ничего не оставалось, как кивнуть. Она достала палочку и протянула другую руку, чтобы скрепить обет. Дурой она никогда не была. И когда выхода нет, значит его нет. — Что вы знаете о заговоре в стенах Аврората против властей ОМА? — они расположились за столом за чашкой чая. И первый вопрос прозвучал сразу же. Говорить волшебнице не пришлось. Она удивилась так очевидно, что Драко, который вышел из-за спины супруга уже полностью взявшим под контроль свои эмоции, понял, что ни разу не видел её настолько искренней. — Хорошо. Почему вы ничего не написали об аресте Уизли? — Не было проверенного источника, — бойко ответила Рита, но потом произошло что-то странное. Она побледнела, на лбу выступил пот, и она продолжила нехотя, механически открывая рот, голосом сдавленным и почти неузнаваемым. — Не могла доверять источнику, который считала проверенным, не знала на какую сторону придётся встать, не хотела попасть в переплёт, если всплывёт правда о сказках, не хотела выдавать свою осведомлённость, не знала, что написать о Уизли, поэтому отдала первую полосу. — Вы не отвечаете прямо, Рита! — Гарри, стой! Не спрашивай ничего! — Драко потянулся и перехватил его руку, сместил внимание на себя, чтобы быть убедительнее. Он добился своего, Поттер замолчал. — Она уже под Непреложным перед своим источником. И некоторые подробности просто не может рассказать. Давай осторожнее выбирать вопросы… Поттер задумался. — Рита, что вы можете рассказать? Она вздохнула с облегчением. — У меня в незаконном владении есть издание сказок, которое является запретным. Это не эти сопливые сказки барда Бидля. А настоящие древние сказки Англии. Поговаривают, что ещё с мерлиновских времен… — Мисс Скитер, не отвлекайтесь… — Малфой почувствовал нетерпение супруга и решил немного поторопить женщину. — Да. В одной из них упоминается материал с удивительными свойствами. И Уизли как-то рассказал мне о чём-то подобном. Он был пьян. Юн, растерян, одинок и очень пьян. Он даже не узнал меня! Но, не о том. Он буквально пересказал мне одну из сказок, но другими словами… И я поняла, что он слышал об этом от кого-то ещё… Он поклялся мне — без магических обетов, конечно, что найдёт это место и это богатство. Только он думал, что это что-то ценное в материальном ключе. Что левитация камней просто подскажет ему, что это правильное место, а уже в земле будут залежи то ли какой-то силы, то ли каких то ценностей. И что, обладая ими, он станет сильнее, могущественнее, более уважаемым, чем вы, мистер Поттер. Что станет настолько известным и влиятельным, что ему перестанет так отчаянно хотеться стать нужным. Бедный мальчик… Теперь уже Гарри удивился её искренности. Потому что сам десятки раз слышал от неё эту фразу, но сейчас она звучала кардинально иначе. Она замолчала, будто прощупывая в голове, что ещё может рассказать. Потом продолжила. — Не думаю, что он помнит об этой исповеди, но я такое, естественно, забыть не могла. И я наблюдала. Искала информацию. Видела его успехи. И видела его в компании других людей, — она резко замолчала. — Я знаю, о ком вы, так? Они сейчас под стражей, не нужно об этом. — Я знала, что что-то происходит, но никогда не думала об этом шире, чем о борьбе за власть в стенах Министерства. Я знала… Хм, скажем так. Я знала, что Рона Уизли используют, понимала, что его жизни может угрожать опасность и не хотела становиться причиной тому, чтобы он оказался мёртв. Я не знала о конкретно планирующихся преступлениях. Но подозревала, что успех в поисках может очень плохо отразиться на здоровье Уизли, потому что его хм… союзники точно знали, о какой сказке им рассказал этот мальчик. Я… Больше сказать не могу. — Хорошо. Рита, вы оставите нашу семью в покое когда-нибудь? — Нет. Тишина стала жутко давящей. Гарри было непросто смириться с таким ответом, но он был честным. И, что бы он ни говорил, он не собирался её действительно убивать или заставлять уйти из профессии без веских причин. — Вы должны понять, вы оба… Имя Мальчика-который-выжил прочно вошло в жизни людей. Давно и прочно. Это словно гарант светлого будущего, словно… Оберег. Британии важно знать, что вы бережёте их. Мне пришлось многое увидеть и многое понять, но вот такая, пусть глупая, пусть наивная, но сильная вера… Она держит людей в положительном, позитивном ключе. Жизнь никогда не будет идеальной. И вы, Гарри, вы… Это лучик надежды. А теперь и ваш муж тоже. Им нужна эта сказка. Та, что я пишу уже много лет. Нужно ощущение принадлежности к вам. К большему. Иначе назревает почти осязаемая горечь и пустота. Вы просто не знаете, что творилось, когда вы тихонько вышли замуж, господа, и ничего не объясняли. И за кого! Мерлин… Любите, и слава ему, но не в тишине. Этого у вас не будет никогда. Как минимум, пока я могу влиять на массы. Я дала обет, может вы мне расскажете, что за магия вас окружает? Хотя бы для того, чтобы я случайно не угадала и не нарушила свою клятву… Поттер с Малфоем переглянулись. Драко пожал плечами. То, о чём говорила Рита, было вполне возможным. Но по сути, обет сам себя защитит. Так что решение он снова оставил за старшим. — Мы и сами не до конца понимаем. Но она хорошего, созидательного толка. Это всё. У меня последний вопрос, и я могу пообещать, что если вы не будете писать откровенную ахинею, мы будем делиться с вами чем-то из нашей жизни. — Я никогда не пишу… — Рите снова пришлось замолчать, и она невольно поджала губы. Даже сама она понимала, что иногда пишет полный абсурд. — Итак… Знаете ли вы что-то о Димьяне Кингсли-Уоттере, что может потенциально представлять угрозу Магической Британии? — Я знаю, что он имеет особенный талант, который ничем не могут объяснить. Я предполагаю в нем кровь магических существ, но точного ответа не знаю. Он кажется глупым и ветреным, но неплохим магом, и я искренне считаю, что он мог бы приносить куда больше пользы со своим талантом, чем делает это сейчас. — Спасибо, мисс Скитер, за вынужденную откровенность. Эта беседа останется тайной. И ваша журналисткая аттестация вне сомнений. И… Я должен вас поблагодарить за то, что вы сделали. Наш брак теперь воспринимают по большей части не враждебно только благодаря вам, — Гарри поднялся, чтобы проводить гостью. — Но это не значит, что вы можете растерять всю вашу мудрость и перестать меня бояться. — Безусловно, мистер Поттер. Вы — баловень судьбы. И моя интуиция не подвела меня ни разу ещё… Даже случайно пойти против вас в действительно важных моментах — огромная глупость. А теперь я знаю, что для вас самое важное. Но и вы помните, что зла вам я не желаю. Это правда. Она ушла, почему-то довольная и улыбающаяся. А парни в этот раз почему-то не испытывали по поводу радостной Скитер никаких опасений. Конечно, зря. Конечно, она не дура. И конечно, в будущем их ожидал очередной скандал. Но об этом автор расскажет немного позже. Потому что впереди очень важный момент. Супруги, наконец, остались наедине. И между ними всё ещё висит этот неразрешённый вопрос. И рассказывать об этом очень волнительно…