warmth.

Юнги проснулся рано утром, и из гостиной доносились громкие и странные звуки. Он надел тапочки и медленно открыл дверь, пытаясь найти виновного. Его глаза сузились от солнечного света, он плотнее прижал одеяло к себе и потёр глаза, привыкая к резкости цветов вокруг. Он посмотрел туда, откуда исходил звук, и его взгляд остановился на Хосоке, который лежал на полу и поднимал бедра в воздух. Его шорты соскользнули вниз, обнажив медового цвета кожу, чем был готов Юнги. Младший снова сделал несколько движений бедрами, следуя за инструктором по телевизору, кряхтя и тяжело дыша. Юнги неуклюже, но тихо попятился к двери и сел на угол своей кровати. Старший не знал о чём ему думать. Либо Хосок репетировал роль для фильма категории «18+», либо это была растяжка. Как только Юнги успокоился и вернул утраченный контроль, он посмотрел в зеркало, глядя на свое отражение, и вышел к соседу. Он подошёл к младшему, и стал всего в метре позади него. Теперь Хо сгибал свое тело становясь в позу собаки, а затем быстро перемещая его верхнюю часть тела вниз в позу, растягивающую его спину. Он сделал так пару раз, не осознавая что Юнги смотрит на него во все глаза. Когда он развернулся, чтобы принять новое положение тела для следующего упражнения, он завопил, увидев Юнги, и схватился за грудь, прежде чем выдернуть наушники из ушей. — Ты напугал меня, — выдохнул он, усаживаясь и поудобней скрестив ноги, — ты что-то хотел? Он улыбнулся. Юнги не знал, в какую игру играет, но, тем не менее, ему было весело. Если бы то, что он проснулся в этот час, означало, что он имел удовольствие увидеть Хосока, растягивающегося посреди гостиной, Юнги отказался бы спать с самого начала. Это было как мокрый сон, поэтому отрицательно покачал головой и сел на диван позади него. Юнги откинулся назад, широко расставив ноги, закусил губу и провел взглядом по всему телу танцора. Глаза останавливались на изгибах его ног, четкость его гладкой кожи заставляла воображение Юнги буйствовать. Хосок встал и схватил свой телефон, приостановив музыку, намотал на него шнур наушников и сунул обратно в карман. Похоже, шоу окончено. Он обернулся и оценивающе посмотрел на Юнги, пробормотал что-то вроде: «я сначала приму душ» и быстро пошел в ванную. Юнги смотрел, как он уходит, не отрывая глаз, даже когда дверь закрылась и звук душа включился, Юнги все еще смотрел в сторону Хо, все еще представляя его образ у себя в голове, все еще желая младшего. Он сжал губы, чтобы не издать разочарованный стон, вместо этого он решил начать завтрак, доставая сковороду и ингредиенты для блинов. После смешивания всех ингредиентов в миске, Юнги отставил её в сторону и пошёл собираться. Обычно, чтобы пойти в универ или ещё куда, он надевал чёрные джинсы и любую чистую толстовку или футболку, которая первой попадалась под руку. Но теперь, а если точнее, то со вчерашнего дня, у него появилось желание хорошо выглядеть. Он надел всё те же чёрные джинсы и белую рубашку. Он вернулся на кухню и принялся жарить блины. Пока Юнги заканчивал партию блинов, которой собирался накормить своего соседа, младший вышел из своей комнаты, подошёл к стиральной машине и положил туда свое грязное белье. Хо выпрямился и принюхался — пахло просто великолепно. Посмотрев на Юнги оценивающим взглядом, Хосок не смог сдержать удивления. — Сегодня ты выглядишь прилично, — не сдержался и высказал своё мнение Чон. — Прилично, — усмехнулся Юнги скрывая в голосе разочарование и не смог добавить ничего лучше, чем: — не могу сказать то же о тебе. Потому что ты как всегда выглядишь сногсшибательно. Младший закатил глаза, схватил банан со стола, взял ключи от квартиры и запрыгнул в ботинки, прежде чем Юнги успел отреагировать и пригласить его на завтрак. Младшего уже и след простыл. Юнги остался на кухне наедине с целой стопкой горячих блинов, что явно было слишком много для одного человека. Он отложил Хосоку половину и накрыл пищевой плёнкой и написал записку: «для тебя, а то я сделал слишком много», и оставил на столе рядом с тарелкой. Убрав на кухне, Мин взял свои ключи и отправился в универ. После шести часов выслушивания проблем Намджуна, таких, как: «много воды — это сколько? и «знают ли осы, что мы убегаем от них только потому, что мы напуганы, и в этом нет ничего личного», он вернулся домой. В квартире пахло тортом. Он поставил продукты на кухонный стол и увидел, как Хосок что-то готовит. Младший был в своем милом маленьком фартуке, покачивал бедрами под звучащую из колонки музыку. На его лице появилась улыбка, он весь светился. Решив не беспокоить его, Юнги начал разбирать пакеты из продуктового, ставя молоко в холодильник, бананы сбоку и воду той марки, которую любит танцор, под стол. Он двинулся дальше, чтобы положить муку в шкаф над головой Чона. Когда он потянулся к ручке, он коснулся бедер Хосока рукой, дабы удержать равновесие, заставив второго резко обернуться, Юнги тоже замер и затаил дыхание — Извини, я не мог дотянуться, — пробормотал он и снова повернулся к сумке. Когда распаковка была закончена, Юнги пошел в свою комнату, работать над своей музыкой, добавляя небольшие изменения здесь и там, записывая бит, а затем удаляя его. После нескольких часов абсолютного отсутствия прогресса он услышал, как в его дверь постучали. Младший стоял с маленьким шоколадным пирогом, глядя в пол и прикусив внутреннюю часть щеки. — Я сделал это, — объявил Хо, протягивая торт Юнги, — для тебя. Юнги осторожно взял торт и посмотрел на него, исследуя на предмет опасности. После того, как он понял, что торт безопасен и решил, что это настоящий торт, Мин широко улыбнулся. — Я думаю, что должен тебе за оставленные блины, так что я надеюсь, тебе это понравится, — сказал он и пошел прочь, старший последовал за ним и сел на диван, он посмотрел на своего соседа по комнате. Убрав беспорядок, он аккуратно разрезал торт на четвертинки, положил одну на тарелку, взял две вилки и протянул одну Хосоку. — Откуда мне знать, что тут нет яда? , — сказал Юнги притворно искренне, Хосок нахмурился, — шучу я, — Юнги засмеялся, — я хочу, чтобы ты поел со мной, вот и всё, — сказал он, притягивая Хосока ближе за его локоть. Ему хотелось, чтобы Хосок был рядом, на расстоянии одного прикосновения, хотелось почувствовать его тепло. Младший ничего не сказал, просто засунул торт в рот и начал жевать с полными щеками, весьма впечатленный своей выпечкой, он издал стон, на что Юнги улыбнулся и откусил первый кусок. Что-то ему показалось странным, он не мог понять что, поэтому откусил ещё раз и ещё, пока он медленно не положил вилку и не посмотрел вверх широко открытыми глазами: — Хосок, что ты сюда положил? Младший почувствовал панику в голосе Юнги и начал перечислять ингредиенты: муку, яйцо, молоко, ваниль, арахисовое масло. Арахисовое масло. Юнги улыбнулся Хосоку, поставив торт на стол, он быстро поблагодарил его и бросился в ванную. Там, быстро открывая и закрывая дверцы шкафчиков, он попытался найти таблетки от аллергии, его дыхание уже начинало становиться тяжелым, а его кожа начинала краснеть. Его руки дрожали, когда он схватил баночку таблеток, изо всех сил пытаясь открыть крышку. Юнги слышал, как Хосок тревожно выкрикивает его имя через дверь. Мин не мог ничего ответить, потому что из-за паники не мог произнести ни звука, да ещё и горло начинало опухать. Его вторая попытка открыть крышку провалилась, послышался громкий стук, когда пластмассовая баночка ударилась о плитку. Младший послал все правила о личном пространстве к чёрту, открыл дверь и зашёл в ванную к Юнги. Его взгляд упал на старшего, который изо всех сил сжимал раковину, пытаясь удержаться на ногах. Он быстро подвёл Юнги к ванной чаше, осторожно помогая ему сесть на бортик. Хосок поднял с пола баночку таблеток, вынул две и осторожно поместил их в рот Юнги, прежде чем налить в стакан воды из бутылки и помочь старшему сделать глоток. — Мне очень жаль, Юнги, я не знал, — сказал Хосок, а его глаза наполнились слезами, — я не хотел убивать тебя, пожалуйста, не умирай из-за меня, — всхлипнул он. Юнги проглотил таблетку, все еще тяжело дыша. Чтобы вернуть дыхание в норму, он закрыл глаза и попытался успокоиться. Он открыл глаза, взял лицо младшего дрожащими руками и осторожно вытер слезу, скатившуюся вниз, большим пальцем. — Я в порядке, Сок-а, всё хорошо, — ответил он, приподняв угол рта, — не волнуйся. Я только что чуть не умер, и вместо этого я беспокоюсь о его хорошеньких оленьих глазах, я официально ненавижу себя. Младший сидел на полу между ног старшего и смотрел на него с обеспокоенным выражением лица, каждые несколько минут спрашивая, не чувствует ли он себя хуже. — Шшш, ты не сможешь избавиться от меня так быстро, — Юнги засмеялся, пытаясь расслабить Хосока, — что мне с тобой делать, м? — прошептал он, проводя большим пальцем по щеке Хосока, ненадолго останавливаясь глазами на его губах, а затем снова заглядывая в его глаза. Хосок усилил хватку на талии Юнги, когда второго обуял приступ кашля. Они оба сидели на полу и ждали, пока Юнги придет в себя, через несколько минут таблетки подействовали, и Юнги смог дышать лучше. Младший встал и медленно поднял старшего, позже помогая ему сесть на диван. Он мягко укрыл своего хёна одеялом и последнее, что Юнги видел перед тем, как погрузиться в сон, — это красивые глаза Хосока. Через несколько часов Юнги проснулся, чувствуя себя живым. Он открыл глаза и увидел, что Хосок стоит на коленях на полу рядом с диваном и спит, положив голову на живот Юнги. Воспользовавшись моментом, он нежно провел пальцами по волосам танцора. Зная, насколько неудобно младшему спать в этой позе, Юнги решил осторожно разбудить его. Хосок медленно открыл глаза и посмотрел на Юнги. Он мгновенно проснулся, вспомнив, что произошло накануне и прежде чем он успел задать вопрос Юнги, старший ответил: — Я в порядке и чувствую себя намного лучше, — он улыбнулся. В ответ младший вздохнул и осторожно положил голову обратно на живот старшего. — Мне правда очень жаль. — Я знаю, — ответил Юнги, его пальцы были в нескольких сантиметрах от головы Чона, хотелось снова потрогать мягкие волосы, — давай, ложись, я в порядке, — сказал он. Младший снова поднял глаза, пытаясь проанализировать выражение лица Юнги на предмет каких-либо признаков дискомфорта, но не заметив никаких признаков дискомфорта, он устало кивнул и поднялся с колен. В последний раз глянув на Юнги и решив ничего не говорить, он зашёл в свою комнату, громко хлопнув дверью. Хосок сел на кровать, запустив руки в волосы и сделал большой глоток воды, пытаясь заглушить свои мысли. Тревога со вчерашнего вечера до сих пор не прошла, но сейчас парня волновало то, что его глаза были застелены пеленой слёз. Он взял телефон и отправил Сокджину сообщение. — Кажется, у меня нервный срыв. — Что Юнги натворил? — Он чуть не умер. -????? -Он съел арахисовое масло и чуть не умер. — Он сейчас в порядке? — Да он в порядке, это не то, о чём я хотел поговорить. — А в чём тогда дело? -Ты не увидел сообщение о том, что у меня нервный срыв? — А. Так это о тебе???? — Ладно, ты не понял, хён. Он отправил последнее сообщение и отбросил свой телефон в сторону, он застонал от разочарования, когда упал лицом вниз на подушку, пытаясь задушить самого себя. Он решил избавиться от стресса, задохнувшись в подушке — ну такой себе способ на самом деле. Через минуту зазвонил его телефон, и он сразу же снял трубку, заведомо зная, кто был на другом конце провода. Направляясь на балкон в своей комнате, он услышал голос Сокджина, непереставающего задавать вопросы и после того, как Хосок рассказал всё до мельчайших подробностей, хён на другом конце провода замолчал. — Итак, ты испугался, потому что Юнги чуть не умер, — сказал Сокджин после того, как переварил всю информацию. — Пожалуйста, не будь тупым хёном, — ответил Хосок. — Ты только что сказал, что плакал от волнения за его задницу, не так ли? — Хосок решил просто проигнорировать это, вместо этого он ответил: — Ты меня совсем не слушаешь, вместо себя он беспокоился обо мне. Что с ним не так? Разве я не могу ненавидеть его спокойно? Сокджин рассмеялся: — Хосок, перестань пытаться его убить, он действительно не так плох, как ты думаешь. Младший усмехнулся его последним словам и вернулся на кровать под одеяло и дал своим последним воспоминаниям волю. Он все еще чувствовал, как рука Юнги нежно ласкает его лицо, вытирая слезы, это было так приятно. Он покачал головой и заткнул уши, чтобы убрать эти мысли подальше. Нет, Хо всегда представлял Юнги как грубого и наглого парня. Он начал чувствовать тепло в области живота и крепко обхватив свои колени, принялся ворочаться, думая о Юнги, о его нежных прикосновениях, о его взволнованном выражении лица, о нём, о нём, о нём. На всю квартиру разносилась песня известного американского исполнителя Наса. Юнги он нравился, но не рано утром. Юнги снова проснулся, громкий звук, доносящийся из Bluetooth колонки, доносился ему в правое ухо. Он в замешательстве поднял голову, затем встал и выключил его. Выйдя из своей комнаты, он увидел Хосока, залипавшего в телефоне и бормочущего что-то себе под нос. Старший наблюдал, как Хосок в замешательстве склонил голову. Юнги зевнул: — Ты подключился к моей колонке, — объяснил он, — младший обернулся на шум и с застенчивой улыбкой извинился. Юнги вернулся в свою комнату, схватил свой bluetooth-динамик и принёс его на кухню, снова включив его, — не беспокойся, можешь не выключать. — Да? — спросил танцор, немного не зная, серьезно сейчас старший или нет. Юнги кивнул и начал готовить завтрак, прося другого принести яйца, он сделал, как ему сказали, и отдал его. Юнги разбил четыре яйца на сковороде и положил четыре ломтика хлеба в тостер, прежде чем вытащить его, он посмотрел на младшего. — Хочешь присоединиться ко мне? — мягко спросил он, — за завтраком, — младший встал, закусив губу, прежде чем подойти ближе и достать хлеб из тостера. Юнги улыбнулся и разложил яичницу по тарелкам, в то время как Хо налил апельсиновый сок в стаканы. Они сели и поели в полной тишине. Юнги откусил кусок от тоста, наблюдая, как младший ест и мысля вслух: — Если Nas приедет в Сеул я умру, но приду на его концерт. — То же самое, — нетерпеливо ответил младший, его глаза загорелись, — мы должны проверять его социальные сети, чтобы быть в курсе. — Мгм, — промычал в ответ Юнги со ртом, полным еды. — Отлично, это будет свидание! — восторжённо выдохнул Хо и сразу же замер, — оу, я не это имел в виду, — пытался оправдаться он, оглядываясь назад, — просто два человека по случайности имеют одинаковый интерес. — Хорошо, — Юнги мило улыбнулся, — называй это как хочешь, — он взял обе тарелки, когда они опустели, и начал мыть, в то время, как густой румянец все еще покрывал щёки Хосока. Когда Чон помог старшему убрать на кухне, он вернулся на свой балкон и позвонил Сокджину, стуча ногами по полу, который взял трубку после трех звонков и с ворчанием поздоровался. — Сокджин-хён. — Единственный и неповторимый, — подправил старший младшего, на что Хосок не обратил внимания. — Я ненавижу Юнги, верно? — сказал младший, сидя на полу, крепче прижав колени к животу. — Ты спрашиваешь меня или констатируешь факт? — спросил он и в его голосе можно было уловить нотку веселья. — Я констатирую факт, — защищался Хосок. — Хорошо, — ответил он с недоверием в голосе. — Это так? Я же ненавижу его? — снова спросил Хосок. — Что? — Ничего, хён, поговорим позже, — прежде чем услышать ответ Джина, младший завершил вызов, а его пульс участился. Его руки начали потеть, он чувствовал себя подавленным, потом сделал пару глубоких вдохов. На этот раз он надел наушники и пытаясь забыться лёг на кровать и закрыл глаза. На следующее утро Юнги слышал, как Хосок разговаривает по телефону и, похоже, что жалуется Сокджину. Он почти ничего не слышал через стену, но понял, что дело в новом шкафу, который стоит в гостиной и разваливается по частям. Юнги разобрал фразы: «как мне вообще его построить» и «инструкция по эксплуатации» — это было единственное, что он услышал, прежде чем младший в спешке завязал ботинки и ушел, крикнув на прощание: — Я иду на работу. Юнги обошел коробку, присев на корточки, рукой касаясь дерева. Он был достаточно рукастым и в любом случае, сейчас ему было нечем заняться. Он вытащил ящик с инструментами из ванной комнаты и поставил его на пол. Младший был прав: в коробке не было инструкции по эксплуатации, поэтому, несмотря на то, что потребовалось время и дополнительное количество мозговых клеток, Юнги удалось собрать шкаф чуть менее чем за четыре часа. Внезапно раздался телефонный звонок. Взяв в руки гаджет, Юнги сразу же сбросил вызов. Отступив назад, он восхитился своей работой и усмехнулся, как только младший вошел в дверь. Он снял обувь и медленно подошёл к Юнги. Он посмотрел на шкаф и снова взглянул на Мина. С детским смущением на лице, он произнёс: — Спасибо, ты не должен был. — Я случайно услышал тебя утром, — объяснил Юнги, почесывая затылок, уши горели от обжигающего взгляда младшего, — это заставило тебя нервничать, а мне всё равно было скучно. — Позволь мне сделать что-нибудь и для тебя, — сказал он, кладя руку на рукав свитера Юнги, — пожалуйста. — Мне ничего не надо, — мягко сказал Юнги, кладя руку поверх ладони Хосока. — Пожалуйста, — повторил Хосок, встречаясь с Юнги глазами и подходя ближе. Юнги вздохнул, на мгновение заглянул в телефон, прежде чем снова взглянуть на Хосока, — твоя семья, — сказал он. — Моя семья? — спросил Хосок. Юнги сел на кушетку, потянув Хосока за руку за собой. Он ни капли не возражал, а был очень даже тихим. — Ты можешь рассказать о них? Хосок был сбит с толку, не понимая, как Мину в голову пришла эта просьба и почему, но он не стал сомневаться рассказывать или нет. Младший начал рассказывать истории из детства, рассказы с сестрой, как он упал в школе и плакал три дня подряд, потому что какие-то люди увидели, как он упал, заставив Юнги смеяться и одарить младшего нежным взглядом. Хосок широко улыбался, его рот напоминал сердце, он даже пару раз падал на ноги сидящего Юнги, хихикая над воспоминаниями из прошлого. Юнги был так влюблён в него. Он влюблен в то, как Чон рассказывал, в то, как сильно его эмоции проявлялись через его глаза и его действия, как сильно он заботился о других, о своей семье. Юнги был влюблен во всё, что было связано с Хосоком. — Ты знал, что моей маме пришлось продать бабушкины часы, чтобы она могла позволить оплатить мои уроки танцев? — Хосок откинулся назад, его голос был напряженным, — мне было всего девять лет, но я плакал каждый день, я был негодяем и наглецом, — он грустно улыбнулся. — Мама сказала мне, что испугалась, — старший глянул на Хо, нахмурив брови, — беспокоилась о том, что если я буду плакать это помешает мне в будущем, — он посмотрел на пол, прижав колени ближе к животу, — вот почему я пообещал себе, что больше никогда не заставлю её волноваться, — он оглянулся на Юнги, внезапно поменявшись в лице, пристально глядя на другого, — как бы трудно мне не было. Старший согласно кивнул, показывая, что он все понял. — Она держала тебя за руки? — спросил Юнги, после нескольких минут молчания. Хосок снова откинулся назад, улыбаясь. Он всегда улыбался, независимо от того, был ли он счастлив или нет, он всегда улыбался. Юнги обратил на это так же, как и на его другие привычки и манеры, которые делали Хосока тем, кем он был. То, как он заправлял волосы за ухо, когда его хвалили, его небольшая после длительного смеха, как он агрессивно хлопает в ладоши, когда возбужден. Юнги всё это замечал, восхищался всем и запоминал всё это надолго. — Я не мог заснуть, когда она не ласкала мои волосы, я думаю, что иногда я все ещё нуждаюсь в этом когда нервничаю, — признался он. — Было тепло? — М? — Прикосновения матери, — прошептал Юнги, не отводя взгляда от глаз Хосока, — были ли они тёплыми? Хосок внезапно почувствовал как будто его ударили под дых, почему в голосе Юнги было столько боли? Он одинок, он видел боль, он смотрит прямо в его глаза, но там пусто. Он потерялся в своем собственном мире, мире тепла или мире тьмы, Хосок не был уверен. — А какие они были у твоей мамы? — вместо этого ответил он. — У моей были тёплыми, иногда даже обжигающими — так было, когда она собиралась от меня отходить, — сказал Юнги, кладя свою руку на щёку Хо. — Иногда, на щеках даже оставались следы от её прикосновений, — продолжал старший, горько смеясь, и из его глаза скатилась единственная слеза. Он быстро вытер её, встав с дивана. — Я должен идти, — сказал он, но Хосок взял его за руку и встал следом. Младший положил руки на его скулу, слегка приподняв голову Юнги. Чон приблизился ещё сильнее и нежно поцеловал старшего в щеку. В ту щёку, до которой докоснулся Юнги. — Спокойной ночи, Юнги, — промурлыкал он, — сладких снов. Юнги ничего не ответил, он забылся в своём собственном мире. Его телефон снова зазвонил после того, как Хосок ушел и вытащил его из оцепенения. Мин сбросил вызов не глядя на экран. Эти звонки продолжаются уже неделю. Он выключил телефон и заснул, думая о любимых миндалевидных глазах и мягких губах.